Метафизические представления о живой природе в середине XVIII в.

Рост крупных городских центров в различных странах Европы в эпоху Возрождения приводил к определенной организации культурной жизни.

В городах организовывались парки, ботанические сады, разбивались цветники и аптекарские огороды, где оказывалось представленным большое разнообразие растений. Начали строиться музеи редкостей, куда в обилии попадали богатейшие коллекции животных и растений, привозимых из заморских путешествий. Все это заставило обратить внимание на известную систематизацию накопленного материала. Возникла необходимость описывать, именовать и классифицировать. Трудность этой задачи заключалась в том, что материал поступал в разные страны и в разные города. Он исследовался различными людьми, причем каждый из них, описывая новые формы растений и животных, именовал их на свой собственный лад. Не было никакого порядка в этом деле; не были разработаны принципы научной систематики. Иногда одно и то же растение описывалось в разных странах и получало разные названия.

О необходимости создания научной систематики растений писал еще Андрей Цезальпин, сочинение которого под названием «De Plantis libri XVI» было издано во Флоренции в 1583 г. Цезальпин сделал первую попытку классификации растений, осно вывая ее преимущественно на строении семян и плодов. Он все растения разделил на цветковые и бесцветковые; цветковые растения, в свою очередь, были им поделены на три группы (деревья, кустарники и травы), а каждая из этих групп— на классы. Всего Цезальпин выделил 15 классов цветковых; в шестнадцатый класс включил все растения, не имеющие цветка.

Дальнейшие успехи систематики связаны в первую очередь с именем английского ботаника Джона Рея (1623— 1705), который по праву является одним из основателей бинарной номенклатуры видовых названий. В системе Рея имеются понятия род и вид. Первое из них сформулировано нечетко. Виды же Рей определял как отличающиеся друг от друга формы, которые «сохраняют свою специфическую природу, и ни одна из этих форм не возникает из семени другой формы». Хотя в основе такого определения лежит признание неизменности видов, в другом месте своего сочинения о растениях Рей допускает возможность, правда в редких случаях, превращения одного вида в другой.

Окончательное становление систематики происходит после выхода в свет классических работ знаменитого шведского ученого Карла Линнея (1707—1778), а именно «Системы природы» и «Философии ботаники». В них были сведены основные принципы, разработанные К. Линнеем для классификации животных и растений. Придавая огромное значение построению точной и легкодоступной системы, Линней называл ее ариадниной нитью ботаники, без которой гербарное дело превращается в хаос. В предложенной им систематике было принято деление животных или растений на 5 соподчиненных групп: классы, порядки, роды, виды и разновидности. Линней узаконил бинарную систему видовых названий. Он предложил обозначать каждый вид двумя словами: существительным, обозначающим род, и прилагательным, обозначающим данный вид.

Исходя из предпосылки, что основной жизненной функцией растений является их воспроизводительная деятельность, поддерживающая существование вида, Линней положил в основу деления растений на классы строение генеративных органов. В результате им было выделено 24 класса; из них 23 класса цветковых и один—тайнобрачных, куда относились папоротники, мхи, водоросли и грибы. Классификация цветковых строилась на своеобразных особенностях в форме, величине, числе и взаимном расположении тычинок и пестиков. Так, первые 13 классов отличались только по количеству тычинок. Достаточно было подсчитать число тычинок в цветке, и сразу определялся класс, к которому относится данный вид. Нетрудно было видеть искусственность такой системы. Классы оказывались неравноценными. В ряде случаев они вполне соответствовали современным семействам (класс 12—сем. розоцветных, класс 15—сем. крестоцветных, класс 19—сем. сложноцветных). В других случаях представители одного семейства оказывались распределенными в разных классах; так, из лилейных гусиный лук, имеющий 6 тычинок, попадал в класс 6, а вороний глаз с его 8 тычинками — в класс 8. По этой причине в одном и том же классе могли оказаться представители разных семейств: гречиха, вороний глаз и клен, имеющие по восемь тычинок, попадали в один класс—8. Сам Линней понимал, что его система оказалась искусственной и что она «служит только, пока не найдена естественная; первая учит только распознавать растения, вторая научит нас самой природе растений». Более естественными оказывались порядки, которых он установил 67. Однако сам Линней не смог изложить, на каких основаниях они были выделены, и не скрывал, что скорее всего здесь руководили интуиция и инстинкт натуралиста.

В основу деления животного мира на классы Линней положил особенности кровеносной и дыхательной систем. Всего им было выделено 6 классов: 1) млекопитающие, 2) птицы, 3) амфибии, 4) рыбы, 5) насекомые и 6) черви. По существу, наиболее изученными оказывались позвоночные животные и отчасти членистоногие, т. е. представители двух типов. Остальные же II типов современной классификации были помещены в сборный класс под названием «черви».

Система Линнея, несмотря на все ее недостатки, имела колоссальное значение, так как обеспечила расцвет систематики; благодаря легкости описаний и определений по этол системе она вызывала большой интерес к исследованию растений и животных. Сам Линней уже описал около 10000 видов растений; спустя несколько десятков лет количество описанных видов растений достигло 100000, т. е. увеличилось в десять раз.

Философская концепция линнеевской системы заключалась в выдвинутом ее автором принципе: «Species tot sunt diversae, quot diversas formas creavit infinitum ens» («Различных видов столько, сколько различных форм сотворила предвечная сущность»)(цит по кн : К А. Тимирязев. Исторический метод в биологии Соч, т. VI, 1939, стр 67)).

Виды неизменны, их столько, сколько органических форм было сотворено творцом. Живая природа возникла в результате творческого акта. Линней делает попытку нарисовать картину происхождения органического мира, исходя из библейского сказания о том, что все животные и растения были созданы в раю, лежавшем в междуречье Тигра и Евфрата, откуда они и распространились по всему земному шару. Интерпретируя это сказание, Линней высказал предположение, что бог сотворил всех животных и растения на острове, на котором возвышалась большая гора. На склоне этой горы можно было найти самые разнообразные климатические условия — от тропических у подножия до полярных на вершине. Животные и растения были созданы приспособленными к определенным условиям и жили здесь до тех пор, пока не отступило море и остров не соединился с сушей. Тогда организмы стали расселяться по всей Земле и каждый вид занял на севере или на юге положение, соответствующее тем условиям, в котором он был создан на горе. Такая концепция являлась типичным выражением креационизма, т. е. того определенного течения в биологии, которое утверждало, что все виды животных и растений были созданы творцом и с тех пор остаются неизменными. В своих основных произведениях Линней выступал как убежденный креационист, пытавшийся примирить накопленный естествознанием материал с библейскими текстами. Сейчас эта попытка нам кажется наивной, но в середине XVIII в. такую точку зрения разделяло большинство естествоиспытателей.

Нужно отметить, что сам Линней в последних своих сочинениях несколько пересматривает свою прежнюю креационистскую позицию и высказывает предположение, что количество видов могло за время существования Земли увеличиться. Возможно, что новые виды могли образоваться в результате скрещиваний между исходными видами. Так как новое воззрение ученого не вошло в его главные произведения, оно не получило такого широкого распространения, как его первоначальные креационистские взгляды.

К креационизму примыкало и было взаимосвязано с ним другое течение в биологии, а именно преформизм, сторонники которого утверждали, что организм рождается вполне сформированным, но только сильно уменьшенным в размерах. Отсюда индивидуальное развитие сводилось только к явлению роста, т. е. лишь к чисто количественным изменениям. Весьма характерно, что такого взгляда придерживались очень крупные естествоиспытатели, такие, как Антони Левенгук, Ян Сваммердам, Марчелло Мальпиги, Ладзаро Спалланцани и другие, которые являлись хорошими для своего времени микроскопистами. Между преформистами не было единства во взглядах. Все они сходились во мнении, что оплодотворение дает толчок к росту того микроскопически малого существа, которое существует в семени или в яйце. Однако одни из них (анималькулисты) утверждали, что вполне сформированный организм находится в головке сперматозоида и даже рисовали подобную картину. Другие же (овисты) считали, что предобразованный зародыш существует в яйцеклетке. В середине XVIII в. среди преформистов была широко распространена «теория вложения», согласно которой в яичниках первых самок в момент их творения были заложены зародыши всех последующих поколений. Так, итальянский ученый Антонио Валлиснери (1661—1730) считал, что в яичнике Евы имелись готовые зачатки всех прошедших, настоящих и будущих поколений. Если следовать «теории вложения», то организм можно представить себе в виде куклы-матрешки, внутри которой вложены такие же куклы, последовательно уменьшающиеся в размерах. Такой взгляд способствовал распространению представлений о постоянстве видов.

3. Таким образом, к середине XVIII в. метафизические представления о живой природе характеризовались двумя основными идеями: 1) идеей креационизма, согласно которой виды созданы творцом и неизменны, 2) идеей преформизма, сводящей индивидуальное развитие к росту предобразованного зародыша