Глава 2. Повествователь и рассказчик
В любом эпическом произведении описываемая действительность несет на себе отпечаток личности того, кто ее изображает. В этом отношении принято употреблять термин «образ повествователя». «Характер повествователя обнаруживается не в его действиях и не в прямых излияниях души, а в своеобразном повествовательном монологе».15
Такой монолог одновременно и отображает личностные черты автора, и дистанцирует его относительно предмета изображения. Более всего это заметно в античной литературе, в которой основополагающим принципом является абсолютная дистанция между автором и героями. «Повествователь говорит о событиях с невозмутимым спокойствием, ему присущ дар «всеведения», и его образ, образ существа, вознесшегося над миром, придает произведению колорит максимальной объективности. Недаром Гомера уподобляли небожителям-олимпийцам и называли «божественным».16
С течением времени, по мере «понижения жанров», дистанция становится не столь явной. Уже в римской прозе сами персонажи начинают рассказывать о произошедших с ними событиях («Золотой осел» Апулея, «Сатирикон» Петрония).
Начиная с 19 века, в литературе возобладало субъективное повествование. Повествователь больше не говорил о событиях как «о чем-то отдельном от себя»,17 наоборот, он стал смотреть на окружающий мир глазами одного из персонажей, пропуская через призму его восприятия происходящее вокруг. К этому приему часто прибегал Лев Толстой в «Войне и мире»: совет в Филях, к примеру, показан глазами деревенской девочки Малаши.
Подобное совмещение точек зрения героев и повествователя характерно для литературы 19-20 вв., поскольку именно в то время возрастает интерес к человеческой личности, ее внутреннему миру, а особенно – к ее осмыслению в контексте изменяющейся реальности.
Таким образом, рассказ от третьего лица – наиболее популярная форма повествования. Но рассказчик может выступать и от собственного лица, как некое «я». Подобных повествователей, «высказывающихся от собственного, «первого» лица, принято называть рассказчиками». 18
Иногда понятия повествователь и рассказчик употребляются в одном значении, но, на наш взгляд, безосновательно. Рассказчик, в отличие от повествователя, так или иначе, имеет непосредственное отношение к событиям, о которых говорит. Он может быть либо второстепенным персонажем (Максим Максимыч в романе М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени»), либо одним из главных героев (Иван Васильевич в рассказе Л.Н. Толстого «После бала»).
Если повествователь отражает умозаключения и чувства автора, то рассказчик чаще всего имеет прямо противоположную точку зрения. Подобная диалектика позволяет сделать произведение более «живым», многоголосым.
Замена «безликого» повествователя персонифицированным рассказчиком также позволяет автору использовать новые композиционные приемы.
Во-первых, это обрамление сюжета, «вводящее и характеризующее рассказчика. Так, в своеобразную рамку повествования о Шахразаде и царе Шахрияре заключены сказки «Тысяча и одна ночь».19 Во-вторых, это вставные рассказы (сказка об Амуре и Психее в романе Апулея «Золотой осел», история о капитане Копейкине в «Мертвых душах» Гоголя). И те, и другие чаще всего носят дидактический характер, тем самым концентрируя внимание читателя на определенных частях произведения.
Рассказчики могут сменять друг друга в ходе развития сюжета, давая разную оценку происходящим событиям. Это одна из важнейших черт эпоса. Благодаря плюрализму мнений героев, эпический автор может осветить интересующую его проблему со всех возможных точек зрения, а как повествователь – высказать свою собственную.
Таким образом, если все, что описано, существует как бы само по себе, и носителя речи при непосредственном восприятии текста читатель не замечает, такого носителя речи, не выявленного, не названного, растворенного в тексте, будет корректно определить термином повествователь (также часто прибегают к синонимичному термину «образ автора»). Если же для читателя совершенно очевидно, что все описанное в тексте воспринимает тот, кто говорит, то такого носителя речи обозначают термином рассказчик. Как охарактеризовал данную дихотомию Б. Корман «Повествователь — субъект сознания, характерный преимущественно для эпоса. Он связан со своими объектами пространственной и временной точками зрения и, как правило, незаметен в тексте, что создается за счет исключения фразеологической точки зрения, тогда как рассказчик — субъект сознания, характерный для драматического эпоса. Он, как и повествователь, связан со своими объектами пространственными и временными отношениями. В то же время он сам выступает как объект во фразеологической точке зрения»20
Вывод
В данной работе мы рассмотрели основные характеристики эпоса как рода литературы, вкратце описали его развитие в диахроническом аспекте, а также определили наличие повествователя или рассказчика как один из основных признаков эпоса. Также мы установили, что термины «повествователь» и «рассказчик» нельзя считать тождественными, установили их основные отличия и определили роль в эпических произведениях.
Одной из самых существенных особенностей эпоса, прежде всего традиционного, является изображение (воспроизведение) действительности. Другими словами, в основании эпоса заложена идея горизонтальной связи человека с миром, поэтому эпические произведения характеризуются изображением событий, внешних по отношению к автору. Также, эпическому повествованию присуща временная дистанция между описываемыми событиями и моментом этого описания, поэтому рассказ всегда ведется в прошедшем времени.
Роль эпоса в литературной среде напрямую зависела от исторического контекста. Возрождение интереса к внутреннему миру человека, его умственным способностям и нравственным устоям во времена эпохи Возрождения, Просвещения, научных и социальных революций на рубеже XIX-XX вв. привлекали внимание литераторов к эпическим жанрам, в частности роману.
Разумеется, сосуществуя с иными родами литературы, такими как лирика и драма, невозможно было избежать сближения и взаимопроникновения жанров. Субъективизация произведений сблизила эпос с лирикой, а наличие конфликта, сюжета, фабулы и детализация отдельных отрывков – с драмой. Эта интеграция повлекла необходимость присутствия в произведении рассказчика или повествователя, исполняющего роль постороннего наблюдателя, сообщающего о событиях сюжета, не сообщая при этом точку зрения автора на события и поступки героев, а иногда и противореча ей. Такой подход позволил углубить произведение, сделав его полифоничным, рассмотреть ситуацию со многих точек зрения, использовать новые композиционные приемы. Тем не менее, не следует путать понятия «повествователь» и «рассказчик», главное отличие которых состоит в значительно большей вовлеченности рассказчика в описываемые события и, как следствие, большем драматическом накале произведения.
Таким образом, мы считаем, что в своей работы выполнили цели, изложенные во вступлении, однако исследование эпоса как часть фундаментальной проблемы родов литературы заслуживает изучения постоянного, независимо от того, как давно она рассматривается и насколько глубоко она изучена на сегодня.