,

Взгляды на движения и процессы в западной теоретической социологии 1980-1990-х гг.

Известный американский исследователь, профессор социологии университета Мэриленд Джордж Ритцер считает, что 1980—1990-е годы определяются наличием четырех широких движений, характеризующих современную теоретическую социологию. Это: 1) интеграция микро- и макросоциологии, 2) интеграция теорий структуры и действия, 3) теоретический синтез, 4) развитие метасоциологии.

Первое движение означает интеграцию существующих парадигм (теорий конфликта, обмена, этнометодологии, символического интеракционизма, структурного функционализма и др.) на четырех уровнях макрообъективности, макросубъективности, микрообъективности, росубъективности. Однако оно не имеет пока завершенного характера, потребуется еще немало усилий на пути достижения реального единства макро- и микросоциологии.

Второе движение в отличие от первого, характерного больше для США развивалось параллельно с ним в Европе. Интерес к интеграции теорий социального действия и структуры был особенно характерен для британских социологов М. Арчер и Э. Гидденса, польского социолога П. Штомпки, немецкого социолога Ю. Хабермаса, французского — П. Бурдье. Первая попытка здесь принадлежала Гидденсу и была связана с его известной теорией структурации, в которой провозглашалась «дуальность» структуры и действия, что означало преодоление их параллельного анализа и стремление включить на концептуальном уровне действие в структуру, а структуру — в действие.

Третье движение базируется на выявлении большого количества попыток теоретического синтеза, но многие из них не ведут к развитию общей социологической теории, которая охватила бы все концепции (например, стремление синтезировать структурный функционализм с символическим интеракционизмом). Ряд попыток касается синтеза идей старой, классической и неоклассической социологии (к примеру, соединение идей Г. Зиммеля и Т. Парсонса). Все сколько-нибудь значимые и распространенные как в прошлом, так и в настоящем теории подвергаются синтезу, при этом в pазличных комбинациях. Более того, теоретический синтез выходит за пределы социологии и начинает распространяться на другие дисциплины (например, на социологию с историей, биологией, экономикой и т.д.).

Наконец, четвертое широкое движение в теоретической социологии связано с развитием метатеорий. Здесь главным является анализ в качестве предмета исследования самих теорий, существующих в социологии. Это теории модернизации, «общества риска», постмодернизма и др .Интерес к метатеоретической проблематике — это, по существу, интерес к систематическому изучению социологической теории, ее структуры (Э. Гоулднер, Дж. Ритцер, Р. Фридрихе).

Взгляд Ритцера на процессы, происходящие в западной теоретической со­циологии, не является, разумеется, единственным. Многие из крупных зарубежных социологов имеют на них свою точку зрения. Среди этих ученых — Дж. Александер, М. Арчер, Э. Гидденс, Н. Смелзер, А. Турэн, П. Штомпка и др.

Нo важно и полезно рассмотреть движения и тенденции развития западной теоретической социологии, повороты и изменения в ней «со стороны». В этом отношении представляет значительный интерес позиция одного из ведущих отечественных социологов В.А. Ядова. Он полагает, что, во-первых, в новейших исследованиях теоретической социологии происходит переосмысление масштабов социального пространства в на­селении его глобализации.

Во-вторых, в соответствии с позицией Ядова, другим важным поворотом теоретической мысли является перенос центра внимания с изучения социальных структур на социальные процессы. Само общество «представляется уже не столько в качестве объекта (группы, организации и т.д.), но как своего рода «поле возможностей» социальных субъектов для проявле­ния их деятельной активности. Ключевой единицей анализа становится то, что можно назвать «событием», действием социальных агентов. Последствия этих действий жестко не заданы, многовариантны.

Постмодернизм в социологии

На возникновение обоих поворотов в развитии теоретической социологии (по Ядову) заметное влияние оказала концепция, возможно, точнее, доктрина или даже парадигма постмодернизма. Постмодернизм выступает и как альтернатива модернизму, и как идеологическая позиция, и как теоретическая концепция. При этом во всех своих «ипостасях» постмодернизм не только противостоит модернизму, но, по существу, превращается в некое самостоятельное теоретико-идеологическое образование, оказывающее значительное воздействие на развитие уже имеющихся со­циологических теорий и появление новых.

Постмодернизм рассматривается как теоретическая инновация, которая охватывает», характеризует будущее общество, либо пришедшее (приходящее) на смену современному, либо готовящееся к этой смене. В соответствии утверждениями сторонников концепции постмодернизма, идет процесс складывания нового мирового сообществами нового сознания. В основе этого сообщества — рыночная экономика, либерально-демократические институты, культура с оттенком коммерциализации и др. Базирующаяся на них новая цивилизация стремительно расширяет свои границы. Это — глобальный пpoцecc, он обрел такой характер и стал особенно успешным после крушения общественного строя в СССР и странах социалистической системы.

Благодаря этому и другим процессам (например, создание Европейской союза, введение единой валюты для стран, входящих в него) рушатся всяческие границы (не только территориальные), государственность, в классическом смысле слова теряет свое значение, все национально-специфическое становится иллюзорным. Социальные изменения такого рода еще только недавно начались, однако у них очень большое будущее, и они являются не­посредственной предпосылкой становления постмодернистского общества.

В связи с объединительными тенденциями в мире (к примеру, создавание единой Европы) отдельные государства уступают место новым структурам. Их особенностью является высокий уровень стабильности. Уровень жизни в создаваемом новом обществе весьма высок, но и требования к странам, желающим вступить в него, очень строги. Для таких стран не­обходимо «новое сознание», являющееся результатом полного отказа от прошлого, потому что в новой глобальной системе — постмодернистской обществе — не действуют старые категории.

В глобальной цивилизации, т.е. постмодернистском обществе, в отличии от теперешнего — модернистского — не будет гипертрофирования материального потребления, поскольку в наиболее развитых западных странах рубеж насыщения в этом отношении уже достигнут. Более того, как отмечал своем докладе на XIII Всемирном социологическом конгрессе в Билефельде в 1994 г. французский социолог А. Турен, современное европейское общество гораздо более материалистично, чем гуманистично. Пока оно продолжает оставаться в этом смысле весьма контрастным. Однако особенность постмодернизма в том и состоит, чтобы поставить вопрос о снятии этих контрастов равно как и контрастов прошлого и будущего, традиций и современности.

Это были, так сказать, общие очертания постмодернистского общества. Что касается сути его концепции, то она — в признании разнообразия векторов развития различных обществ и культур, в отказе от европоцентристской схемы, «предписывающей» некоторую общую для всех стран и народов траекторию социально-экономического и культурно-историчского процесса. Возникнув как антитеза, своеобразная теоретико-идеологическая оппозиция модернизму, опирающемуся на идею направленного прогрессирующего от этапа к этапу развития общества, постмодернизм базируется на ином убеждении. В его основе — утверждение о неопределенности направления социального развития, что, впрочем, вовсе не означает полного отрицания идеи социального прогресса. Признание последующего сочетается с тезисом о наличии поливариантности его путей. На самом деле ставятся под сомнение вопросы о том, что такое общественный прогресс и являются ли векторы, избранные различными странами для собственного развития, путями его достижения.

В социологии идут дискуссии о содержании постмодернизма и — особенно — о реальных возможностях воплощения в жизнь постмодернистских проектов, что является отражением определенной и теоретической, и практической ситуации. Во-первых, концепции постмодернизма достаточ­но новы и аморфны. Во-вторых, поскольку в них анализируется будущее человеческого общества и охватывается комплекс вопросов, касающихся взаимоотношений различных стран, неизбежной становится некоторая размытость границ и очертаний самих теорий. В-третьих, в конце XX в. по­ложение в мире так быстро и динамично видоизменялось, что это не могло не сказаться на содержании и направленности самого постмодернизма.

Говоря о дискуссиях по поводу постмодернизма, приведем несколько точек зрения, принадлежащих крупным современным социологам. В рамках одной из них доказывается, что разговор о постмодернизме является преждевременным, поскольку сегодня требуется кардинальное переос­мысление модернизма на путях его существенного обновления. Такая позиция может быть условно названа неомодернистской. Ее придерживаются Ю. Хабермас, Э. Гидденс, А. Турен и др.

Хабермас, например, считает, что хотя реалии человеческого бытия сейчас действительно не такие, как прежде, однако задачи, ими порожда­емые, не изменились и нет оснований отказываться от их решения. Тот проект, который делал наш мир современным и давал ему право на это название, не доведен до конца. Поэтому задача «сильного» общества состо-1п в том, чтобы осуществить радикальное преобразование мира модерна, не уходя от него самого, его принципов и идеалов.

Гидденс, высказывая сходную точку зрения, находится в методологичесой оппозиции к постмодернизму, полагая, что общество модернистского ти­па далеко не реализовало свой потенциал. По его мнению, главной характер­ной особенностью этого потенциала является необыкновенный динамизм, который позволяет рассматривать модернистский мир как мир «отказавших тормозов». Современное же общество (рубеж XX-XXI вв.) английский социолог определяет как общество позднего модерна.

Оно характеризуется им с помощью четырех главных признаков: индустриализма (базируется на широком использовании самой современной техники и технологии); капитализма (его база — производство товаров на основе действия конкурентных рынков продукции и рабочей силы); институтов контроля и надзора (они демонстрируют наличие и влияние власти и организации); монопольного господства государства над средствами насилия (в границах своих стран). К названным признакам Гидденс затем добавляет характеристику общества постмодерна как «общества риска» (в со-знании людей понятие риска приходит на смену понятию судьбы). Наконец, что особенно важно отметить, в последних работах появляется еще одна, крайне значимая характеристика общества постмодерна — глоба­лизация (подробнее о ней будет сказано чуть дальше).

В отличие от Хабермаса и Гидденса, английский социолог 3. Бауман, придерживаясь постмодернистской стратегии развития общества, основаной на идее его декомпозиции и «исчезновения социального», принимает тезис о завершении модерна, что, однако, не вызывает у него большого оптимизма. По мнению Баумана, «мы живем во времена не столько прогресса, сколько риска...». Отсюда возникает вопрос: возможны ли в принципе такие инновации, которые могли бы обеспечить созданием совершенного общества, «принесет ли наука, измыслившая Циклон-Б и атомную бомбу, неминуемое конечное освобождение»? Это же касается и культуры, но уже в другом ключе. Бауман точно замечает следующее важное обстоятельство: «Современная культура была культурой сомнения, критики и сопротивления. Свой оптимизм относительно будущего она подпитывала пессимизмом в отношении настоящего. Если она выражала энтузиазм по поводу намерения, то обязательно осуждала и порицала его очередные практические воплощения. Предметом критики оказывались все очередные свершения современной цивилизации — ни одно не выдерживало испытания культурой». Это привело к тому, что критика результатов стала переходить в критику на­мерений. Подобные рассуждения убеждают Баумана в том, что проект постмодернистского общества является очень противоречивым.

Обращает на себя внимание попытка некоторых (прежде всего американских) социологов, рассматривающих проблему перехода к постмодернистскому обществу, считать его наиболее целесообразной моделью современное и будущее американское общество. Не имеет смысла раскрывать здесь весьма противоречивые его характеристики (хотя бы для того, чтобы не идеализировать эту модель). Главное — в другом. Сам пафос концепции постмодернизма не допускает апологетики какого-то конкретного общества, какой-то одной страны. Глобальная лостмодернистская цивилизация — это некий симбиоз всего лучшего, что накопило человечество, это как бы равнодействующая параллелограмма сил, в качестве которых выступает опыт наиболее развитых стран.

Концепция глобализации в социологии

Концепция постмодернизма была центром дискуссий и различного род! социологических рефлексий в 1980-х — первой половине 1990-х гг. Hi смену ей во второй, половине 1990-х гг. пришла логически вытекающая ни нее концепция глобализации. Этот термин стал сегодня едва ли не самым популярным и в научной, и в публицистической литературе. Если же учесть, что в мире возникли не только теории глобализации, но и реальный протестные антиглобалистские движения, объединяющие представителей десятков стран, то становится понятной необходимость разобраться в со­держании реальных процессов и теориях, их интерпретирующих.

Глобализация выступает как современный этап развития всего человеческого общества, поэтому она становится объектом особого, может быть, даже самого пристального социологического внимания. Оно обусловлено тем, что глобализация — это в первую очередь реальное развитие цивилизации в конце XX — начале XXI в., представляющее собой созда­ние единой и взаимосвязанной системы в области экономики, политики, культуры, массовых коммуникаций; это процесс возрастающего воздей­ствия различных факторов международного значения на социальную действительность во всем мире; это усиливающаяся опасность мирового терроризма, ядерной войны, религиозного фундаментализма, уничтоже­ния природной среды, эпидемиологических заболеваний и т.д. Перечень глобальных вопросов современности может быть значительно увеличен. При этом под ними мы будем понимать совокупность проблем, затрагива­ющих коренные жизненные интересы всего человечества и требующих совместных, коллективных решений со стороны большинства или хотя бы многих, в первую очередь развитых, стран.

Сегодня о глобализации не пишет только ленивый. Нас, однако, будут интересовать не любые, а лишь социологические интерпретации этого феномена. Одной из первых попыток его анализа стала характеристика глобализации производства, или экономической глобализации, рассмат­риваемой как процесс интеграции экономической деятельности во все­мирном масштабе, главную роль в котором играют транснациональные корпорации. Появилось даже понятие глобального капиталиста как общей совокупности ролей, учреждений и структур, выполняющих функ­ции капитала и внутри данного общества, и во всемирном масштабе.

Вначале глобализацию рассматривали как следствие влияния Запада, а посттрадиционное общество характеризовали как первое глобальное общество. Сегодня, однако, ясно, что глобализацию нельзя понимать только лишь как вестернизацию. Между тем такой подход можно было обнаружить в концеп­ции мир-системного анализа И. Валлерстайна, особенно в ее начальном варианте, в котором имело место утверждение о глобальном превосходстве США — единственной сверхдержавы после разрушения Советского Союза. Сейчас по-I пятно; что глобализация — это процесс в полной мере плюралистический.

Данную позицию отстаивает Р. Робертсон. Он считает, что глобали-ция должна рассматриваться не как исключительный результат развития Запада, его истории, а как следствие взаимодействия западных стран со всем остальным миром, причем взаимодействия многостороннего, происходящего в экономической, военно-политической, торгово-технологической, культурной, религиозной, коммуникативной и иных сферах. По мнению Робертсона, глобализация соединяет в себе многие образцы из­менения и является итогом плюралистического развития мира.

Гидденс, уделивший проблеме глобализации большое внимание в связи с анализом общества позднего модерна, пишет, что на первый взгляд для людей это явление имеет место не «здесь и сейчас»; в повседневной жизни, а где-то далеко, «там», во всемирных социальных отношениях. Для социолога, однако, считает он, эта ситуация представляется совсем иной, и он рассматривает глобализацию как явление, которое затрагивает каждодневные интересы человека^. Глобализация трактуется английским социологом как интенсификация социальных отношений всемирного ха­рактера, которые связывают находящиеся на удалении друг от друга ло­кальные контексты жизни так, что процессы и события, происходящие в одном месте, обусловливают процессы и события, происходящие далеко от них, и, наоборот, сами обусловливаются ими.

Глобализация характеризуется Гидденсом как естественное продолже­ние модерна в новых социально-экономических и политических условиях 1990-х гг., или условиях позднего модерна. При этом он говорит о пяти ос­новных чертах глобализации. Первая — это возникновение глобальной вза­имосвязанности экономических процессов, где, как уже отмечалось выше, существенную роль сыграли транснациональные корпорации. Вторая — это появление новой системы международных отношений между нациями — государствами. Третья черта определяется складыванием нового мирового военного порядка — с учетом того обстоятельства, что современное воору­жение и военная сила приобретают глобальный характер, превращая ло­кальные вооруженные конфликты во всеобщие. Четвертая означает диффе­ренциацию и разделение труда между различными странами и частями планеты. Наконец, пятая черта, которая сегодня становится одной из наибо­лее значимых и обсуждаемых, — «культурная глобализация». Она означает ; бурное развитие технологий коммуникации, глобальный трансфер культурных ценностей, реальных достижений в области культуры, вкусов.

После того как были рассмотрены основные движения социальной мысли 1980—1990-х гг. и определены их воздействия на социологию, целе­сообразно хотя бы кратко остановиться на некоторых появившихся в ней в этот период «объединительных» теориях. Это существенно значимо, по­скольку из только что данной характеристики основных теоретических движений в социологии с очевидностью вытекает главная их тенденция и направленность — синтезировать и интегрировать лучшие достижения со­циологической науки, преодолеть их концептуальную разобщенность. Начнем с теории структурации Гидденса.