3 Искажения православного учения о благодатных дарах духа в адоптированном варианте «альфа-курса»

3.1 О стремлении к стяжанию «даров Духа»

Характерной особенностью мышления необновленцев является стремление вернуть весь церковный строй в параметры апостольского века. Такая позиция основывается на убежденности в принципиальной воспроизводимости всех форм церковной организации в том же виде, как они описаны в текстах Нового Завета. При этом среди разнообразных служений первоначальной церкви не проводится различия между исключительным служением апостола и такими иерархическими служениями, которые никогда не должны прекращаться в Церкви (служения епископов, пресвитеров и диаконов). Подобным образом вопреки предсказанию апостола Павла об исчезновении таких исторически обусловленных даров Духа как дар иных языков (1 Кор.13:8) этот дар в харизматических кругах преподносится как основной признак исполнения Духом, и как путь построения особых отношений с Богом.

На протяжении всей истории Церкви появлялись люди, которые жаждали воссоздать «особую харизматическую атмосферу того времени, когда дары Святого Духа обильно изливались на Церковь»²²⁵.  Такой поиск напряженной духовной жизни наблюдался в общинах монтанистов во II веке, и в многочисленных постпротестантских сектах, таких как квакеры в XVII веке, «ревивалистическое течение» в США в XVIII-XIX веках и «движение святых», трансформировавшееся впоследствии в пятидесятнические секты²²⁶. Во многом такие опасные духовные искания были обусловлены неудовлетворенностью католической схоластикой и оторванностью от трезвой мистической традиции.

Указанный феномен британский библеист Джеймс Данн рассматривает как «восторженную» тенденцию среди христиан, причем самый ранний пример проявления такой духовной элитарности он видит уже в тех представителях коринфской общины, для которых мерой духовности являлось экстатическое говорение – чем непонятнее, тем вдохновеннее. Их поведение слишком напоминало бурное поклонение почитателей бога Диониса (1 Кор. 12:2). Они жаждали духов, то есть приходили в состояние исступления для того, чтобы испытать вдохновение. Все это Джеймс Данн рассматривает как признаки необузданной «восторженности»²²⁷.

Характерно, что именно представители такого «восторженного христианства» высказывают мнение об якобы анархическом состоянии Церкви апостольского времени. Такое осмысление природы ранней Церкви, пребывающей в «новозаветной простоте», они противопоставляют «поздней «организованной» Церкви, Церкви иерархии и авторитета, как некое расплавленное, экстатическое братство, живущее вдохновением и экстазом, не имеющее другого авторитета, кроме «дыхания Духа»»²²⁸. Однако подобное осмысление бытия первоначальной церковной общины невозможно обосновать ни с помощью новозаветных текстов, ни, тем более, анализируя церковную историю первых веков. По словам священномученика Илариона (Троицкого), «Господу было угодно дать Своей Церкви именно иерархическую организацию. Иерархический строй Церкви создан еще святыми апостолами»²²⁹. Предполагаемый «демократический принцип церковной иерархии», по выражению известного церковного историка Болотова В. В. является «наименее оправданным», так как мы «нигде не находим подтверждающих его фактов»²³⁰.

Этот антииерархический подход заметен в позиции составителя сборника «Рабочие материалы…», формирующего мнение, будто институализация Церкви (окончательное оформление четкой трехступенчатой иерархии) явила собой необъяснимый для Церкви факт, отчего она рассматривается как искажение первоначального «харизматического христианства»: «Переход от неупорядоченного, всеобщего харизматизма к замкнутому клиру с епископатом во главе остается исторически неуловимым и представляет загадку для историков»²³¹.

Среди проявлений этого гипотетического «всеобщего харизматизма» особо выделяется стремление к экстатическим состояниям во время молитвы.

Не подлежит сомнению, что «с пришествием Христа наступила новая реальность, когда обладание Духом Святым является уже не уделом немногих пророков, но необходимым духовным опытом каждого верующего»²³². Однако Свои дары Дух раздает Сам, «разделяя каждому особо, как Ему угодно» (1 Кор. 12:11). С точки зрения православной аскетики само по себе стремление к обладанию чудесными дарами вне контекста покаяния и смирения свидетельствует о глубокой поврежденности гордостью. Святитель Игнатий (Брянчанинов) в своей работе «О прелести» очень подробно рассматривает указанный феномен:

Исполнены безрассудной гордости желание и стремление видеть духовные видения умом, не очищенным от страстей, не обновленным и не воссозданным десницею Святаго Духа: исполнены такой же гордости и безрассудства желание и стремление сердца насладиться ощущениями святыми, духовными, Божественными, когда оно еще вовсе неспособно для таких наслаждений... сердце, усиливаясь вкусить Божественную сладость и другие Божественные ощущения, и не находя их в себе, сочиняет их из себя, ими льстит себе, обольщает, обманывает, губит себя… Подобному бедствию подвергаются подвижники молитвы, извергшие из своего подвига покаяние, усиливающиеся возбуждать в сердце любовь к Богу, усиливающиеся ощущать наслаждение, восторг.

Одержимый этою прелестью … сочинил о себе «мнение», что он имеет многие добродетели и достоинства, – даже что обилует дарами Святаго Духа. Мнение составляется из ложных понятий и ложных ощущений: по этому свойству своему, оно вполне принадлежит к области отца и представителя лжи – диавола. Молящийся, стремясь раскрыть в сердце ощущения нового человека, и не имея на это никакой возможности, заменяет их ощущениями своего сочинения, поддельными, к которым не замедляет присоединиться действие падших духов. Признав неправильные ощущения, свои и бесовские, истинными и благодатными, он получает соответствующие ощущениям понятия. Ощущения эти, постоянно усваиваясь сердцу и усиливаясь в нем, питают и умножают ложные понятия, естественно, что от такого неправильного подвига образуются самообольщение и бесовская прелесть – «мнение»²³³.

Особое внимание святитель останавливает на опасности впадения в такую прелесть человека неподготовленного и новоначального в вере:

Об этом характере духовном плотской человек не может составить себе никакого представления: потому что представление ощущения всегда основывается на известных уже сердцу ощущениях, а духовные ощущения вполне чужды сердцу, знакомому с одними плотскими и душевными ощущениями. Такое сердце не знает даже о существовании духовных ощущений²³⁴.

В своей статье «Православие и харизматизм» диакон Павел Сержантов отмечает, что в истории христианства встречаются случаи, когда прелесть перестает быть уделом одиночки, распространяется на группу и передается через технические приемы от наставника к ученику. Этим традициям ложного мистического опыта он дает наименование харизматизма:

Харизматизм превращает жажду благодати в идеологию христианских групп потребителей, нацеленных на скорое приобретение сверхъестественных способностей, которые обеспечат здоровье, достаток, уважение, чувство эйфории, знание будущего – так подобные группы понимают благодатные дары. Их получают для комфортной жизни с помощью разных обрядов и психотехник²³⁵.

К сожалению, указанный феномен встречается даже у православных священнослужителей:

деятельность младостарцев… рождает эйфорию – некое ложное подобие благодати. Поэтому они всегда ощущают себя харизматиками и духовидцами, стяжавшими высокие духовные дары… Из-за этой ложной уверенности в дарованной им свыше источнике знания они совершенно равнодушны к знанию традиционному. Поэтому они не считают нужным изучать православную традицию – им кажется, что они приобщаются к ней изнутри. Поэтому им всегда требуется какое-либо подтверждение их харизматичности – они всегда находятся в поиске знаков, в ожидании чудес и знамений, свидетельствующих о правоте их поступков. Их жизнь вообще наполнена мистическими знаками. Преподобный Исаак Сирин выносит такому искательству однозначную духовную оценку: «искание с ожиданием высоких Божиих даров отвергнуто Церковью Божиею. Это – не признак любви к Богу, это – недуг души²³⁶.

Ожидание чудес рассматривается как бедствие для души и святителем Игнатием (Брянчаниновым), который в своих Письмах предостерегал, что

дерзаюший и молящий Бога о совершении чего-либо необычайного, не будучи вынужден к тому необходимостью, желающий, чтоб чудеса и знамения совершались руками его, искушается во уме своем, от насмехаюшегося над ним диавола… В последние времена знаменосных мужей не будет, потому что наклонность к гордости как наследственное свойство будет очень сильно в людях, а это свойство, сопрягаясь с даром чудотворений, обязательно приведет к неминуемой гибели²³⁷.

Во время молитвы не ищи восторгов, - советует нам этот же святитель, - не приводи в движение твоих нервов, не горячи крови. Напротив - содержи сердце в глубоком спокойствии, в которое оно приводится чувством покаяния. Сердце твое нуждается в очищении плачем покаяния и молитвой покаяния; когда же оно очистится, тогда Сам Бог ниспослет в него Свой всесвятый духовный огонь²³⁸.

Напротив, пафос «Альфа-Курса» заставляет искать именно «восторгов». О покаянии этот курс не говорит, что весьма странно даже для миссионерски открытого миру подхода.

В беседах с молодежью игумен Евмений (Перистый) игнорирует святоотеческое учение о прелести. Обетование Спасителя о том, что «Отец Небесный даст Духа Святого просящим у Него» (Лук. 11:13) игумен Евмений преподносит молодым людям в своеобразной трактовке, будто никакой ошибки в получении благодатного дара и быть не может. Все это совершенно несовместимо с учением апостолов и святых отцов о необходимости особой трезвенности и рассудительности в отношении духовных даров и мистических переживаний. В качестве примера можно привести двухкратное впадение в прелесть преподобного Силуана Афонского, на мистический опыт которого так любит ссылаться игумен Евмений (Перистый). В контексте обсуждения неохаризматических феноменов стоит отметить, что именно в состоянии прелести еще неопытный в духовной брани святой Силуан озарился странным светом, а во время молитвы к нему пришел смех²³⁹.

Возможно, поэтому в своих творениях святой Силуан Афонский особо отмечает опасность впадения «в прелесть по неопытности или от гордости»²⁴⁰. По его мнениею

только смиренная душа, которая не считает себя достойною видения, при вражеском действии почувствует или смущение, или страх, а тщеславный может не испытать ни страха, ни даже смущения, потому что он хочет видений и считает себя достойным, и потому враг легко обманывает его²⁴¹.

Таким образом, излагаемое в пособиях по проведению «Альфа-Курса» учение о важности переживания экстатических чувств в молитве, а также культивируемое «ожидание чудес» не имеют положительного подтверждения в опыте православных подвижников и должны быть признаны духовно вредными и не соответствующим учению Церкви о путях спасения.

В интервью о наркозависимости игумен Евмений (Перистый) признал, что

протестанты [sic! – с. А. У. ] достаточно сильно зависимы от эмоционального разогрева, который выражается, как они это представляют, в эмоциональной экзальтации, которую они принимают за действие Святого Духа. Безусловно, Дух Святой может проявлять себя по-разному и где угодно, однако в данном случае надо разделять духовное и эмоциональное²⁴².

Удивительно, что указанный весьма трезвый подход к душевным переживаниям никак не учитывался при формировании православного аналога «Альфа-Курса».

Рассмотрению темы глоссолалии посвящено значительное количество исследований. Однако опыт показывает, что само по себе полемическое отношение к этому сектантскому феномену без изложения положительного учения Церкви о даре языков не всегда уберегает православных христиан от увлечения этим псевдоправославным феноменом.