Шаман и зайцы

Было это давным-давно. Деды наши и прадеды не помнят. Напали болезни на всех зверей в тайге. Умирают звери всюду: на горах, в чаще леса, в каменистых россыпях и во впадинах. Что делать зверям? Отправили они зайцев к главному шаману, что жил на берегу Енисея. Стали говорить зайцы главному шаману: — Избавь нас, отец, от напастей духов. Мор на всех зверей приключился. Что нам делать? Ты один лишь в силах духов задобрить. Согласился шаман. И пошла молва по всей тайге, по горам, по россыпям, по впадинам. Собрались звери в одно место. Сделали чум отдельный для шамана. Долго бился с духами шаман: кричал, прыгал, зубами скрежетал, трясся весь, огонь глотал с углей раскаленных. Не хотят его слушать разгневанные духи. Зайцы долго смотрели, как камлает шаман, да и засмеялись. Тогда ударил их шаман палочкой по ушам, и с тех пор кончики ушей у зайцев почернели. А звери больше не стали погибать.

Лебеди

Лебеди раньше людьми были, поэтому их не убивают. Жили раньше двое мужиков — дядя и племянник. Они были мудреные люди — шаманы. Раз ушли они далеко. В том месте, где отды- хать сели, озеро было. Они там в лебедей превратились, плавают. У старого лебедя перья, крылья были большие, крепкие. У молодого еще не совсем выросли перья, крылья были слабенькие. На то озеро люди пришли, увидели — птицы большие сидят. Гонять их стали. Младший лебедь улететь не может, старший не бросает его. Старший кричит молодому: — В валежник беги, прячься! Сам он в валежник прыгнул, за лиственницу спрятался. Молодой лебедь не слушает старшего, вперед бежит, собаки его и поймали. Люди второго лебедя искали, искали — не нашли, так он хорошо спрятался. Они ушли. Старый лебедь отдохнул, стал летать — товарища искать. Только перья нашел на земле. Тогда он к своим полетел, сказал, что товарищ его пропал. Его люди все лебедями стали. Тот старый лебедь тоже человеком не обернулся, птицей остался. Другим лебедям наказал: — Если люди гонять будут, лезьте в валежник прятаться. Сам в лес полетел. — Кук, кук! — кричит, товарища ищет. Так и сейчас летает.

Про орла

Орел сначала где-то вверху, в теплой стороне жил. Томам-колеп — его теплая сторона1. Там его баба осталась, а он Сибирь открыл — первым на север ходил. Видит, там есть чем питаться: зайцы есть, рыба есть. Пришел домой, бабе своей говорит: — Пойдем вместе, там есть чем питаться. С тех пор здесь живут. Орел — большой человек, все понимает. Рыбы много добывает; большую рыбу из воды таскает. Раньше орла люди не били; перья для стрел из орлят вынимали. Такое оперение не промокает.

Про оленей

Оленей раньше у нас не было. Раньше наши люди без оленей жили. Однажды вверх смотрят— оттуда олени вниз падают, немного оленей — семь штук1. Падают олени, падают, ниже, ниже спускаются. Прямо к низов-ским, подальше, падают. Те уже ровдугу подстелили. Наши люди новую тиску подставили. Олени падают, тиску новую прорвали. Нашей стороны олени тиску эту пробили копытами. Олени прямо вниз и провалились, их ноги поцарапались. Это наши олени сквозь тиску упали. Низовских же людей олени на ровдуге задержались. Оленьи копыта ровдугу не пробили. Там их собрали в кучу, окружили, к чуму направили, огородили. Все вместе они пришли, так их и поймали. Вот у низовских олени и появились раньше. Ну, нашим людям олени тоже нужны. Стали тянуть коленную кость; стали тянуть кольцо: тому больше достанется, чья сила больше. Тянули, тянули, наш человек не выдержал, отпустил — вот низовским олени и достались. У нас оленей не было. Ну, потом, что делать — пришлось воевать: остякам* нужны олени низовских. Остяки низовских разбили, оленей себе забрали. Одних оленей увели, других съели. Некоторые остяки с оленями стали жить, разводить их стали. У низовских видели, чем и как запрягать надо оленей; видели у низовских, как на оленях ездят. Вот с тех пор и стали остяки с оленями, стали разводить оленей.