Глава 4

Отступление на восток

Можно состариться и не узнать, что любишь Отечество. Но для этого нужно остаться в нем. Суть весны мы по­знаем зимой. За печкой поются лучшие майские песни.

Генрих Гейне

Через девять суток нашего путешествия мы достигли наконец моря. Оно было теплым и ласковым. Город Дьеп, курорт на севере Франции, просто очаровал нас оглушающей тишиной мертвого сезона. И если бы участников автопробега не ждали в городе-побратиме Харькова Лилле, у нас были бы все шансы здесь подзадержаться.

Нормандия, северная часть Франции, чем-то неуловимо на­поминает Украину. Такие же широкие поля и приходящие в упа­док деревни. Однако обращает внимание — и здесь, и во всей прочей Европе — практически полное отсутствие бродячих животных. Только один раз в Альбервилле я увидел настоящую дворняжку. Чувствуете, какое запоминающееся событие?

Что после этого могло меня поразить в каком-то Амстердаме? Каналы ужасно грязны, и от них тянет подозрительно дурным запахом. В секс-шопах снимать запрещено. А то, что у них тротуары моют шампунем, так это я и так знал. Просто поверить не мог.

Родина Рембрандта и Ван Гога — Нидерланды — в переводе означает «нижние земли», а Амстердам получил свое название от речки Амстел, на берегу которой он раскинулся. Хотя понятие «стоит на берегу речки» не подходит городу, в котором больше 500 мостов. Перед обаянием этого города с его знаменитыми каналами не мог устоять даже русский царь Петр I, и именно амстердамским протокам обязан своей необычной, также насыщенной каналами планировкой Санкт-Петербург.

В Амстердаме гораздо проще попасть под велосипед, чем под машину. Наглые велосипедисты никого не боятся, и имя им — легион. В конце концов это настолько раздражает, что начинаешь понимать гитлеровцев, которые во время оккупации Голландии конфисковали все велосипеды у местного населения и лишь тогда почувствовали себя в относительной безопасности.

Кроме того, Амстердам известен своим либеральным отношением к наркотикам и проституции, и потому французские пограничники особенно тщательно охраняют трассу Амстердам—Лилль. А наши хитрые, не по-советски доброжелательные лица вызвали у стражей порядка состояние, близкое к панике. Спасло нас лишь то, что французский пограничник коллекционировал купюры различных стран, и впустил нас во Францию всего за несколько гривней разного достоинства. Если взятки берут в нашей национальной валюте, значит, дела в украинской экономике идут на поправку. Шутка.

Последние сутки дороги до Лилля были не то чтобы тяжелыми, но довольно оригинальными. Достаточно сказать, что мы один раз переправлялись на пароме. Нас дважды останавливала полиция, дважды наши машины серьезно ломались, трижды мы заблудились в трех разных странах четыре раза пересекали границы и, наконец, спали всего четыре часа. И в результате перед нами жемчужина Северной Франции — город Лилль.

Лилль — второй город-побратим Харькова в Западной Европе, который мы должны были посетить после Нюрнберга, и где нас также ожидала весьма насыщенная официальная программа. Это и передача личного послания мэру Лилля, и деловые обеды с представителями местных властей и масс-медиа, и посещение высшей школы журналистики — одного из ведущих учебных заведений соответствующего профиля в Западной Европе.

И опять-таки сталкиваешься с вежливым, но упорным непониманием. Не хотят тамошние люди осознать простейших вещей. Часто то, что они с гордостью показывают нам, например компьютерный монтаж, давно и успешно используется в нашей повседневной работе. И наоборот, то, что для них является элементарным — например качественные дороги, — для нас пока остается несбыточной мечтой. Иначе говоря, мы отстаем не на уровне частной инициативы или интеллектуального потенциала, а на уровне экономического развития государства как такового.

С этой точки зрения нам куда любопытней было узнать, как Лилль вышел из кризиса, разразившегося в этих краях лет 20 назад, когда рухнула французская угледобывающая промышленность. Лиллю грозила экономическая смерть, но, к счастью, местные власти, используя его выгодное географическое положение между Францией, Бельгией, Люксембургом, Нидерландами и Германией, сумели обеспечить его развитие как финансового центра. А постройка Евротоннеля под Ла-Маншем и тот факт, что поезда из Лондона в Париж делают остановку в Лилле, во-первых, приблизили Англию, а во-вторых, укрепили позиции нашего побратима как значительного транспортного центра. Участие же Лилля в конкурсе на проведение будущей Олимпиады способствовало распространению знаний об этом городе в мире, а значит, создавало ему благоприятный имидж.

Короче, если уж нашим чиновникам и ездить в Лилль, так не за дешевыми французскими духами для своих подружек, но ради внимательного изучения опыта выхода Лилля из экономического кризиса, так как этот вопрос сегодня крайне остро стоит и перед нашим городом.

В конце концов дружба и братство подразумевают взаимовыручку, а залогом того, что между Лиллем и Харьковом действительно переброшены мосты дружбы, служит суще­ствующий там мост имени Харькова. Скажу честно, те несколько минут, которые вы проведете на этом мосту, будут невероятно приятными для каждого настоящего харьковчанина. Все-таки как мало для нас нужно: пара добрых слов о нашем важном месте в новой Европе и немного гуманитарной помощи!

Радушно и равнодушно распрощавшись с нашими новыми французскими друзьями, мы отбыли в восточном направлении. Боже, как надоели пикники на обочине. Как хочется чего-нибудь горячего! Телефонные звонки домой становятся все более нервными, а ежедневные переходы все длинней. И нет времени остановиться, осмыслить все, произошедшее с нами, — разве что застряв на несколько часов в автомобильной пробке.

Итак, мы сделали то, что другие считали нереальным. Проехали 7 тысяч километров по зимним дорогам Западной Европы, посетили Краков, Нюрнберг, Париж, Амстердам, Лилль, не считая огромного количества более мелких городов. Встречались с мэрами и бизнесменами, журналистами и учеными, пограничниками и полицейскими. Но это всего лишь парадный фасад. А за кадром...

За кадром останется проклятый голландский паром, который мы не могли найти в течение восьми часов, поскольку безнадежно заблудились. За кадром — ужасная поломка Сашиной машины под Амстердамом. И никогда телезрители не услышат тех сложных слов отчаяния, которыми мы комментировали данное событие. И уж точно не войдут в фильм во­просы вечного поиска подходящих кустиков. Это — проза автопробега.

Главным итогом для себя я считаю осознание неоспоримого факта, что от понятия «объединенная Европа» мы стоим значительно дальше, нежели я думал до того. Мы уже отделены от прочей Европы мощнейшим санитарным кордоном, составной частью которого является низкий уровень жизни нашего населения, обусловленное национальными и религиозными отличиями различное мировоззрение и на­­конец бездарность наших политиков, обрекающих народ Украины на культурную, военную и финансовую зависимость от Запада. Кредитор и его злостный должник никогда не будут настоящими друзьями.

...Здравствуй, граница государства, всегда закрытого для своих граждан. Здравствуй, страна, где рабы говорят о независимости. Здравствуй, моя родина, где под именем политиков правят бандиты, где журналисты трусливей воробьев и только некоторые любят погорячее. Сказка закончилась. Кто в очереди крайний?

1997 г.