philosophy_profiles

91

дисциплинированнее, общительнее и пр./ В древности к натуралистической интерпретации тяготели даосы, стоики, киники и др., в Новое время такую тенденцию в понимании человеческой натуры можно найти в некоторых вариантах материалистической философии (Ламетри с его "Человеком-машиной"), в XIX веке - это вульгарный материализм. В ХХ столетии натуралистические интерпретации человека предложены фрейдизмом и "социобиологией".

В-третьих, это двухуровневое решение, которое полагает принципиальную паритетность двух сторон в человеке, их сосуществование как параллельных уровней. Подобную идею мы можем встретить у Декарта в его учении о человеке как существе, сочетающем в своем существовании две субстанции: мышление и физическую протяженность (тело). Аналогичные идеи мы можем встретить и у Шелера, который рассматривал человека как двойственное существо, являющееся частью мирового порыва и тем самым включенное в поток органической жизни, но, вместе с тем, и обладающее духом - способностью к самоопределению, выбору, к трансформации "энергии" нижних сфер бытия в высшие формы существования. Сосуществование уровней означает принципиально новое концептуальное понимание внутренней природы противоречивого объекта (примером которого и является человек). Уровни, противоположные по своему качеству существуютбытийно не пересека-

ясь, сосуществуя как разные целостные режимы существования. Бессмысленно говорить о том, чего в человеке "больше": биологического или человеческого, равно как не имеет смысла и рассуждать о том, какая сторона "ведущая" и как одна "влияет" на другую. Это абсолютно равноправные и, самое главное, суверенные – и не "стороны" одного качества, а два разных качества-режима существования человека. Человек как бы "переключается", причем автоматически, с одного режима на другой: в этой ситуации – он социальный функционер, в другой – животное, жаждущее размножения, в третьей – создает незримый идеальный мир в своем воображении.

РАЗДЕЛ 8: ПРОБЛЕМЫ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО СУЩЕСТВОВАНИЯ

Проблемы человеческого существования(экзистенциальные проблемы) и варианты их решения являются теми темами, посредством которых философия может непосредственно входить в интимные сферы человека, находя там живейший отклик. Они возникают, рано или поздно, в жизненном опыте любого, мало-мальски самосознающего человека. Суть их заключается в состоянии смысловой неопределенности в отношениии фундаментальных ориентаций и мотивов человеческого поведения, настоятельно требующего личностного прояснения.

Философия издревле обращала свое внимание на эту мотивационную сферу человеческой жизни. “Практическая” или моральная философия всегда присутствовала в любом философском учении как его необходимая сторона. Как известно, впервые состояния жизненного самоопределения и выбора, стали объектом рассмотрения у Кьеркегора, а позднее - в экзистенциализме. Именно здесь они приобрели качественно новый - метафизический статус, став предметом иного, нежели традиционный, способа философствования - экзистенциального подхода. Если ранее основополагающие мотивации и ориентации человека рассматривались как производная сторона от более важных форм его активности(познание, практика), как производная сторона причиняющего действия внешних обстоятельств, то суть экзистенци-

92

ального подхода заключается в полагании состояний переживания человеком мира как определяющих для возможных значений мира(“бытие есть коррелят интерпретаций бытия”). Философская рефлексия здесь стремится определить причины субъективно тревожных состояний человека, типа - озабоченности, страха, вины, отчаяния и т.п., которые, однако, не вызваны явными внешними обстоятельствами(болезнью или экстремальными факторами).

Отдел 1: Смыслы существования

Почему человек ищет смысл жизни? Ответ на этот вопрос кроется в“качестве” основных, отличительных человеческих характеристик.

Свойство сознания совпадает со способностью к наделению значениями, фиксирующими в слове и мысли отношениячеловека к “окружающим его” и “внутри его” явлениям. Для человека "быть" и означает - создавать реальность своих значений. Осознание смысла индивидуальной жизни становится возможным лишь при становлении высшей способности сознаниярефлексии, когда человек делает свои поступки и мысли предметом самоанализа.

Другая важнейшая способность нашей природы, которая также ответственна за

появление

устойчивого

стремления к

определениюсмысла жизни,

- это

способность

целеполагания, т.е. установления целей своего поведения. У человека

любое действие изначально содержит“в себе” некоторую “предрасположенность-

направленность”

на

что-то;

не может не

быть

целеориентированно. Если

у

животных

подобная

предрасположенная

организация

действий

просто

объектоориентирована, то у человека она в силу осознанного характера активности

приобретает

не только целесообразный, но и целеполагающий вид-

человек уже

осознает

в

большинстве случаев, что он

хочет

чего-то определенного(цель

желаний, побуждений).

И, наконец, важнейшее обстоятельство

человеческой

природы,

которое

по

сути и толкает нас на поиски смысла жизни, -

это знание

о конечности своего

существования.

Сознание

человека

по

своим

возможностям

продуцирования

смыслов

бесконечно,

однако

его

существование

радикально

ограниченнно

временными рамками.

Возникает проблема поиска, выбора и полагания некоторых

из возможных смыслов на роль основных, целей жизни. Как мы видим, антропологические, сущностные качества природы человекарефлексивность, целеполагание и знание о неизбежности концавластно влекут его на поиски самоопределения.

В чём заключается проблема смысла жизни? Ясно, что это отнюдь не только теоретическая, но и жизненно-практическая проблема. Соответственно, в ней можно вычленить смысловой и поведенческий аспекты.

Смысловой аспект можно сформулировать в следующих вопросах:”Что значит для меня моя жизнь(мои поступки, намерения, надежды, достижения, желания,

стремления	и т..п)	если я знаю, что	в	некотором		будущем моё	телесное и
ментальное	существование неизбежно		прекратится?		И	кончается ли	радикально
моё существование вместе с моей смертью?”					Как видно, здесь налицо
проблематизация		личностного бытия	в	отношении		осознания	его конечности,

											93
которая является тем пределом,						на	котором сознание должно определить				свой
смысл.
Смыслообразование значений индивидуального бытия выстраивается и вокруг
другого сопоставления: “Я, особенный - и другие”. В этом случае проблема смысла
жизни	выглядит		следующим			образом: “Что в моей жизни делает ее ценной,
значимой, уникальной, даже при знании мною того непреложного обстоятельства,
что	существовали,		существуют			,и по		всей	видимости, будут	существовать
миллиарды мене подобных, многие из которых лучше и умнее меня? “
Как		показывает		история		культуры, ценность “смысла жизни” имеет					две
основные		модификации:			смысл-ориентация,				мотивация	человеческой
жизнедеятельности;			и	смысл		в	самой	жизнедеятельности, образ		жизни. Люди

выбирают как ориентацию, так и образ жизни. И не обязательно они должны

совпадать:	так	социальный		конформист (“обыватель”)				может	быть
революционером		в	мысли	либо	своей	внутренней		жизни	и .	наоб
Соответственно этим двум модификациям рассмотрим формы смыслов-жизненных
ориентаций и формы смыслов-образов жизни.
Формы смыслов-жизненных ориентаций мы выделяем по критериюобъекта
ориентации. Они выглядят следующим образом.
1.Ориентации на самосовершенствование. Начало этой традиции понимания
смысла жизни в западной культуре связано с именами софистовСократа,
благодаря интеллектуальным усилиям которых и был открыт внутренний										мир
человека - мир нравственности и мысли. “Познай самого себя”, “Человек - мера всех
вещей ...” - максимы этой ориентации. Эпикурейцы и стоики добавили сюда: “живи
в согласии с собой”, “источник добра и зла находится в душе человека”.
Мотивы	изначальности			самосознания, внутренней			безграничности мира
человеческого “я”		утверждали Декарт (“мыслю, следовательно существую”) и Кант

(“Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, - это звёздное небо надо мной и моральный закон во.”) Вмнесовременной философии индивидуалистическая ориентация на смысл жизнинаиболее явственна в экзистенциализме (Хайдеггер, Сартр), где само бытие ставится в сопряжение с индивидуальными его интерпретациями.

2.Трансцендентные ориентации. Здесь объектом индивидуальных жизненных смыслоустремлений выступает сверхъестественное, которое является в данном случае безусловным гарантом бессмертия души, достижения человеческой индивидуальностью вечного блаженства, успокоения, нирваны и т.п. Познать Бога, служить Ему, приблизиться, слиться с Ним (неоплатоники), понять Его, открыться Ему (Кьеркегор) - все эти и многие другие максимысоставляют основу версий смыслоопределения жизни в данной ориентации.

Первейшее требование здесь, в противоположность смыслообразованию в личностных ориентациях, - самоуничижение человека, т.е. изначальное признание своей греховности и неустранимой ничтожности перед Богом, смирение. Если первая форма смыслополагания требует от человека громадных внутренних усилий

по реализации личностного жизненного проекта, где "гарантии успеха"	зависят
скорее от потенциала витальности человека, то вторая форма дает	человеку

94

прочные

“метафизические

гарантии”

того,

что

его

усилия

будут щедро

вознаграждены в будущей жизни. Вера в Бога, т.о., может считаться наиболее

прочным фундаментом смысла жизни в силу своей иррациональностидоказать

как-то бытие сверхъестественного существа невозможно, в Него надо только

нерассуждающе верить.

3.Социокультурные ориентации смыслообразования жизненных целей имеют

своими объектами предлагаемые данными обществом,

этносом,

культурой

идеалы

и ценности.

Это в целом корпоративные ценности, т.е.

связаны с обслуживанием

жизненных интересов больших групп людей, имеющих некие консолидириующие

социально-экономические

и

идеологические

основания. Мы

их

называем

“корпоративными” потому, что

они

выражают собой социально-интегративные

начала

и

благодаря

им

то

или

иное

человеческое

сообщество

у

функционирует

и

развивается, поскольку

большинство

людей

приемлют

общественные цели и делают их своими жизненными смыслами.

Это как традиционно-этнические ценности: “благо клана”, “народа”; так и

социально-государственные ценности: “служение обществу, государству”, “честь”,

“благородство”, “добродетель”, “карьера”, "семья, дети" и

многое

подобное.

Социокультурные ориентации в смыслообразовании жизненныхцелей имеют

устойчивые

позиции,

основывались

и основываются

на

этнокорпоративных

принципах самоорганизации.

4. Утопическо-проектные

ориентации

направляют

жизнедеятельность

людей, озабоченных целями преобразования наличного обстояния дел в обществе-

в соответствии с их представлениями о более совершенном и лучшем

социальном

устройстве. Слово “утопический” здесь

употребляется

не в

аспекте

обыденного

понимания (синоним “несбыточного”,

“оторванного

от

жизни”).

Утопическими

называются

представления, проекты,

которые,

при

их

появлении,

радикально

отличны, противостоят наличным общественным порядкам (“трансцендентны” им). Они отрицают их и имеют своей целью изменить , ихвнедрить разными путями (просвещением, при помощи каких-либо технологий социального воздействия либо насильственными революционными действиями) новые, более, на их взгляд, соответствующие человеческой природе, формы общежития людей. Сначала деятельность людей, озабоченных подобными инновационными, альтруистическими

идеями, носила в основном религиозный характер. Речь идет о религиозно-

сектантских

движениях

радикальной

направленности, получивших

название

“хилиастических”.

Их

деятельность

характеризовалась

направленностью

на

решительные практические действия по реализации

проектов

справедливог

устройства жизни хотя бы в масштабах небольших самоизолированных поселков

членов данной секты. Чуть раньше в рационально-философской форме утопический

проект “идеального государства” был предложен Платоном, предполагавшим, что

его

самоорганизация

должна

строится

на

учете

природного

нераве

способностей

людей.

Особенно насыщен деятельностью

религиозных

сект

с

утопическо-проектной

ориентацией

период позднего

средневековья -

начала

Нового

времени.

Жизнедеятельность

и

мировоззрение

людей, разделяющих

утопическо-проектные

ориентации в смыслообразовании, существенно отличались

от мотиваций поведения большинства людей, среди которых они жили. Их картина

95

мира радикально дуалистична- в мире, верят они, идет непрерывная извечная, видимая и невидимая, борьба сил добра и зла, в которой именно этой группе людей отведена великая миссия проповеди и внедрения среди“слепого” большинства истинных смыслов бытия. Причем приход “нового мира” ожидается в ожесточенной борьбе и уже при жизни этого поколения людей.

К утопическо-проектным смыслам, направляющих жизнедеятельность людей следует, по тем же признакам, о которых шла речь ранее, отнести консервативные

утопии	исламского и	христианского		фундаментализма, идеологии тоталитарных
сект.	Они относимы	именно к	этой	форме	жизненных ориентаций потому, что
ставят во главу угла не столько религиозно-метафизические или религиозно-
нравственные цели перед своимипоследователями,						сколько		агрессивно-
преобразовательные, экспансионистские (типа					“исламский		мир”,	“спасение
избранных”, “Армагеддон силам			зла”	и пр.)	Фанатизм	и	бесчеловечность в

деятельности подобных людей свидетельствуют о наличии в качестве составной части этих мировоззрений “технологий” разрушения традиционных смыслов, формировании и манипулировании “жизненными целями”.

Кутопическо-проектной форме смыслообразования можно отнести также

сциентистские и технократические утопии, которые			разделяются		в	основном
людьми науки и технократами. Предполагается, что			развитие науки		и	техники
приведет	как к материальному	изобилию, так и к	социальной перестройке на
основах	планирования, точного	прогнозирования	и	социальной		инженерии.
Общество, где у руля стоят ученые и технократы, будет			обществом справедливости

и равных возможностей. Подобные идеалы (и сопряженные с ними ценности научного познания: бескорыстное стремление к истине, развитие науки ради самой науки и пр.) являются жизненными целями многих интеллектуалов.

Однако, как мы уже отмечали, смысл жизни как жизненная ориентация может

не совпадать с реальным, наблюдаемым “извне” социальным образом жизни. Это

происходит вследствие того, что

полагания

людьми своих

целей

ижизненных

идеалов

происходит

в

неизбежном

столкновении

с

наличными

социальным

реалиями:

господствующими

ценностями,

нормами,

обычаями,

законами

и

неформальными

предписаниями.

Как

результат

подобного

столкновения,

зависимый как от степени витальности и самостоятельности индивида, т к и от

степени жёсткости социальных

порядков,

появляются смыслы в самой реальной

жизнедеятельности (т.е. не то, “что думает о себе и о цели своей жизни” индивид, а

“как он реально живет”)

-

образы жизни.

Человек

вынужден

принимать

или

отвергать

цели

данной ,

культ

традиционные средства их достижения или и то и другое. Таким образом,

человек

волей-неволей выбирает какой-то один образ жизни из описанныхМертоном: конформизм (принятие и целей и средств), инновация (принятие целей, но не средств), обрядность (принятие средств, но снижение целей), бунт (не признание образа жизни и не отказ от него, а изменение строя в целом) или отступление (отказ от того и другого).

96

Отдел 2 Конечность существования

§1 Отношения к смерти

Значение “смерти” принадлежит к числу важнейших осмыслений человеком своего существования. Это по-настоящему предельное значение - ибо, стремясь его понять, человек познает качество жизни - по принципу противополагания (смерть это то, что отрицает жизнь). Но помимо каждый раз индивидуального смысла, который имеет значение смерти для каждого отдельного человека, “смерть” - ещё и одно из важнейших значений коллективного сознания. Рассмотрим основные установки коллективного сознания на отношение к смерти в истории людей. Их изменение находится в зависимости от степени персонализации личности, качества самосознания индивида, типичного для данного общества.

Первый тип отношения характеризует состояние коллективного сознания широких слоев так называемого “простого народа” - т.е. масс людей, не обременённых специализированными знаниями, живущих более по обычаям и в традиционных для данного этноса занятиях. Эти люди всегда являлись творцами основ народной культуры и вообщем-то подобное “основание” характерно как для архаичных времен, так и для наших дней. Подобное важнейшее обстоятельство, однако, наиболее наглядно в ретроспективном взгляде на положение дел в так называемых“традиционных обществах” (статичных обществ, чье существование базируется на традициях). Это типы организации социума основываются на безусловном господстве социальных групп (общин, кланов, профессиональных корпораций, сословий и т.п.) и на крайне слабой персонализации. Человек здесь в большей мере живет не своей внутренней жизнью, а жизнью своей группы, коллектива. Он ещё не переживает самоценности своей духовной неповторимости и смерть поэтому для него вовсе не“конец личностной вселенной”. Сжато и ёмко отношение к смерти“сегментарного человека” откристаллизовалось в житейском высказывании: “все умрем”. Это означает отношение к смерти как к обыденному явлению, которое не внушает особых страхов. Подобное отношение является производным от более общего представления об органичной гармонии мироздания, в том числе между жизнью и смертью, живыми и мертвыми. Для людей традиционного общества смерть привычна, ожидаема, к ней всегда готовы, это естественная неизбежность. В прежние времена смерть не воспринималась как сугубо личностное событие, - это всегда дело общины, сообщества. Смерть и сопровождающие ее ритуалы были публичны. Смерть здесь не личная драма, а испытание для всей общины, которая в ритуалах провода умерших демонстрирует свое единство и солидарность. Смерть здесь публичное зрелище, расставания с покойником до предела ритуализованы и выражают целый комплекс чувств коллектива в отношении с окружающей его природойтревоги, надежды на единение и продолжение рода. Этот спокойный тип отношения к смерти основыватся на одной важной метафизической идее, которую разделяют эти люди: конец жизни никогда не совпадает с физической смертью человека. Между моментом физической смерти и концом жизни существует промежуток времени, который все “религии спасения” растягивают до “вечности”. Конец жизни зависит от других факторов: малоизвестных обстоятельств потустороннего мира, прочности воспоминаний об умершем, вмешательства сверхъестественных сил. По существу

97

предполагалось, что после смерти существование продолжается. Но это другой мир, который отличается от здешнего только очень низким показателем интенсивности. Это долгий, неопределенно долгий, сон, который длится до “конца времён”. Соответственно, и физическая смерть не воспринималась как полный и бесповоротный разрыв с миром живых. Между живыми и мертвыми не полагалась непроходимая пропасть. Отсюда удивляющая нас близость живых и мертвых, характерная, к примеру, для средневековья - кладбища располагались на территории городов и деревень, а зачастую были и оживлённым местом общественной жизни. Таким образом, люди не боялись смерти, воспринимая её как привычный и неизбежныйэлемент самой жизни. Они не страшились близости мертвых, т.к. верили, что те находятся в вечном покое (отсюда выражения, типа: “за упокой души”, или “почить в бозе”), который гарантирован ритуалами и молитвами.

Другой тип отношения к смерти складывается в Западной Европе в1 Х- ХШ веках как результат процессов индивидуализации - появления самосознающей личности, которая уже отделяет себя от общины, противопоставляет себя ей, постепенно осознавая свою самоценность. И именно в значениях своей смерти человек открывает свою собственную индивидуальность. Смерть начинает восприниматься как завершение именно данной индивидуальной судьбы, подведение итогов земного пути и перевалочный пункт в загробный мир. Индивидуализация значений смерти нашла свое выражение в становлении практики завещаний. Завещание стало выполнять две важные функции: обеспечение памяти со стороны родственников и близких; а также определённые инвестиции, долженствующие обеспечить небесное блаженство - благочестивые вклады и пожертвования, долговременный заказ заупокойных служб. Произошло также изменение концепции смерти как вечного сна или покоя. Активистская индивидуальность, создавшая впоследствии индустриальную техногенную цивилизацию капитализма, внесла так сказать деятельный, конкретный дух и в традиционные представления о смерти как некоторого рода дремотылетаргии вплоть до Страшного Суда над всем человечеством сразу. На смену представлениям о суде над родом человеческим приходит идея об индивидуальном суде, который происходит сразу, в момент кончины. Именно поэтому надо загодя фундаментально подготовиться, через благочестивые деяния и предсмертные распоряжения, к этому событию. Деятельный характер новых, персонализирующихся индивидов, стремящихся осознанно утвердить свою самоидентичность, свое неповторимое “я”, нашел своё выражение в акцентировании метафизического интереса эпохи на идее бессмертия души. Тело тленно, но душа, т.е. “моя память”, “моя уникальная история жизни” навсегда останутся существовать, хотя и в “несвязанном”- свобод- но-духовном состоянии. Однако такой разрыв тела и души не проходит безболезненно - ведь хотя человек рационально вроде и смиряется с неизбежной потерей тела и сохранением качества индивидуальности(души), но пережить и представить тлен своего тела очень тяжело. С этого времени начинает нарастать в общественном сознании страх перед физической смертьюнаряду с возрастанием надежды и веры в бессмертие души. Начинается бегство от смерти.

Тенденция бегства от смерти достигает апогея в нашем веке, особенно в развитых странах высоких стандартов потребления - Западной Европе и Америке. Как ранее, до ХХ века считалось неприличным говорить о сексе, так в наши дни, после

98

снятия всех условностей и запретов на половые темы, стала табуированной тема смерти. Она вытесняется из общественного сознания и люди ведут себя так, как - будто вообще никто не умирает. Причем речь идет именно о естественной повседневности кончины от старости либо тяжелой болезни, а не о киношных страстях и убийствах, которые легко воспринимаются зрителями как некоторые условности. В странах “золотого миллиарда” кончина человека сейчас обставлена так, что она становится делом одних только врачей и предпринимателей, занимающихся похоронным бизнесом. Похороны проходят проще и короче, кремация становится нормой, а траур и оплакивание покойного часто воспринимается как ханжество или симптом своего рода душевного заболевания. Для людей “общества массового потребления”, чья жизнь и непрерывная гонка за удовольствиями, приятным времяпрепровождением совпадают, смерть предстает как явление, раздражающее и омрачающее бездумное наслаждение жизнью. Смерть поэтому запирается в больницы - она медикализируется. Страх перед смертью дополняется отвращением к разлагающемуся, умирающему телу - родственники с большим облегчением помещают умирающего в больницу, успокаивая себя благовидным доводом о профессионализме и желательности врачебной помощи. Если раньше человек расставался с жизнью в кругу семьи и близких, то сейчас в большинстве случаев- в больнице. Но и в больнице от умирающего стремятся скрыть его умирание, вырабатывая некий приемлемый стиль того, как встречать смерть. Если ранее достойной считалась смерть подготовленного к ней человека, то в наши дни - смерть в неведении, внезапная, непредвиденная - во сне или моментальная. Неприятие, страх смерти выражаются также и в практике макияжа покойника, его бальзамирования - т.е. придания ему более юного, красивого и счастливого вида. Подобную общественную фобию поробно исследовали психологи и социологи, для которых это симптом явной социальной дисгармонии. Они предлагают не столько удалять смерть из зон общественного внимания, сколько гуманизировать ее. Этой цели служит и экзистенциальный анализ её возможных значений для современного человека.

Прежде всего следует отметить человечность самой проблемы смерти. Животное проводит свои дни, не зная собственно о смертидля него существует всегда “настоящее”. Сами понятия “прошлого”, “будущего”,”начала-рождения” и “концасмерти” возникают только у человека вместе с разумом. Для человека наиболее сильное значение “смерти” - это страх, а ожидание или тревога смерти накладывает отпечаток на всякую конкретную тревогу и придает ей предельную серьёзность. Между тем страх, как справедливо отмечает Шопенгауэр, есть не что иное, как оборотная сторона нашей бессознательной и слепой воли к жизни, инстинкта самосохранения. Это объясняет ту высокую цену в наших глазах жизни, которая сама по себе, что признают многие, кроме разве что неисправимых оптимистов, в целом достаточно горестна, кратковременна и суетна. Собственно метафизические аргументы говорят нашему сознанию(но не инстинкту) о безосновательности страха перед смертью. Так наверное главное, что нас пугает в смерти - это небытие нашего “я”. Однако почему нас не тревожит наше небытие до нашего рождения?

Далее. С философской точки зрения смерть не может иметь значений“зла” (она “зло” для нашего чувства жизни). Смерть имморальна, т.к. лежит вне сознания - этого условия и источника морали и ее норм“добра” и “зла”. Исчезновение при

99

смерти сознания уничтожает для этого конкретного индивида и само значение “зла”. Об этом говорил ещё Эпикур: “Смерть для нас ничто: что разложилось, то нечувствительно, а что нечувствительно, то для нас ничто”. Другими словами, пока мы есть - смерти нет, а когда есть смерть - то нас уже нет. Также необходимо помнить о том, что скорее всего страшна не сама смерть, которая для человека похожа на обморок, внезапную потерю сознания, а её естественные сопутствующие явления: разрушение тела, телесные страдания, отрицательные эмоции. Можно сказать, что в субъективном отношении смерть поражает только сознание как основу наших значений мира (= “миру для нас”). Вообще значения смерти производны от изначальных полаганий (либо усвоенных взглядов) значений “реальности” и “моего сознания”. В этом отношении значения идеалистических картин мира, утверждающих об идеальной (интеллектуальной, волевой) основе мироздания и, как следствие, о принципиальной бессмертности индивидуальной идеальности(моей мысли, моей воли) выглядят очень соблазнительно, весьма утешающе.

§ 2 Самоубийство и эвтаназия

Сознательное прекращение своего существования: самоубийство или суицид - одна из самых больших и трагических загадок человеческого существования. Попытаемся хотя бы отчасти прояснить её.

В современном массовом сознании, которое воспитано традиционными религиями, практикой государства (в которую органично встроена официальная психиатрия), самоубийство воспринимается либо как проявление слабости и наихудшего греха, либо как явление явного психического расстройст (сумашествия). Однако подобное упрощенное представление является скорее идеологическим следствием многовековой функции государственных институтов по

контролю и манипулированию индивидами.
Социальное	целое, чьими	институтатами		самоподдержания			являются
государство и церковь, всегда существовало за			счет	солидарности и		послушания
своих индивидуальных элементов. Последнее обеспечивалось за счет контроля над
ключевыми этапами индивидуального существования:					рождением,	выбором
брачного партнера, карьерой и смертью. Для этого и существуют“семья”, ”брак”,
“идеология”, а также табу на возможность предельного распоряжения собой - табу
на самоубийство.	Непредвзятое,	объективное	рассмотрение феномена				суицида

стало возможно лишь в нашем -векеблагодаря становлению социологии, экзистенциальной философии, а также утверждению ценностей либерализма.

Итак, почему человек сознательно и преднамеренно лишает себя жизни? В самом общем виде ответ можно предугадатьпотому что он тяготится, устал от своей наличной жизни, не видит в ней смысла. Причем выражение “не видит” не

означает только осмысление, итог размышлений. Смысл жизни, как мы уже имели
возможность убедиться, это вовсе не столько знание о целях жизни, сколько вера в
них, надежда, эмоциональное приятие их, жизнь ими и по им. Желание жить для
человека	производно	от	всех	его	других	желанийот	степени	их
удовлетворённости. Это		желание		жить, равно	как	и нежелание зависят		от
особенностей	человеческой природы.			У животного равновесие потребностей и

									100
средств	их	удовлетворения		складывается			автоматически, самопроизвольно.
Организм	животного сам		“знает”	-	что и	сколько		ему	нужно. У человека
большинство		его потребностей		не в такой полной степени зависит . от т
Человеческие		потребности	проходят		через	сознание		и	творческую фантазию.

Желания животного строго детерминированы его телом и видовой генетической программой, которые задают определенные пределы его потребностям и целям

жизнедеятельности.
Человек по своей природе существо			открытое, неопределённое. Более того,
благодаря	наличию	сознания(идеального, мысленного		предвосхищения,
проектирования) он		может развиваться	вне всякой	меры, ставить себе

недостижимые цели. Именно в этом основополагающем качестве человеческой

натуры и

содержатся

потенциальные “споры”

суицида. Он,

как

это ни

странно,

имманентен человеческому качеству бытия, тем более,

что человек не знает и не

может знать своего “я”. Удовлетворённость жизнью зависит от меры соответствия

притязаний индивида и окружающих его условий. Если потребности человека в

основном удовлетворяются, то желание жить или жизненный тонус в норме. Однако

человек не был бы человеком, если бы не хотел всегда гораздо большего, нежели

то, что дает ему наличное окружение. В этом случае жизнь превращается в цепь

страданий. Другими словами, наиболее общей метафизической причиной суицида

как

явления

человеческой

жизни

является

вечное

противоречие

ме

беспредельностью его желаний и ограничивающими рамками окружающих реалий;

мечтой, субъективным идеалом и объективной социальной действительностью.

Вместе с тем, необходимо помнить о том, что самоубийство - это не только

метафизическое явление, но и явление, выражающее собой всю сложнейшую гамму

детерминаций, испытываемых человечеством. Изрядная доля самоубийств(около

1/3)

все

же

имеет

биологическую

подоплеку. Речь

идет

о наличии

некоторой

предрасположенности

очень

общего

и

неопределённого

хара,

ктераоторая

проявляется при соответствующих жизненных условиях. Помимо прямо психически

больных людей, которые кончают жизнь самоубийством(маниакальные психозы;

одержимые навязчивой идеей самоубийства; импульсивные самоубийства), есть так

называемые суицидально предрасположенные индивиды, склонные самой своей

психической

организацией

и

особенностями

темпера(меланхоликиента,

депрессивные личности) стремиться к

прекращению

своего

существоания. Также

явно биологического происхождения и половая детерминанта в распределении самоубийств. Самоубийство - это ярко выраженное мужское явление - соотношение числа самоубийств мужчин и женщин устойчиво держится пропорциив 4 : 1.

Причины	этого, похоже, также антропологичны и вытекают из разных функций
полов в	жизни вида. Мужские особи эволюционно несут начала новаторства,

изменчивости (беспредельные цели, проекты), а всё новое, как известно,				наказуемо.
Мужчины в большей мере склонны к интенсивной интеллектуальной жизни(
соответствующей самоизоляции от реалий) и критическому				отношению к
традициям, которые	дисциплинируют и	умеряют	необузданность	человеческих
желаний. Женщины	же, как известно,	выполняют	функцию сохранения и

продолжения рода - уже только это ограничивает суицид среди них. Эти функции обуславливают консерватизм, склонность к традиционному поведению- т.е.