94 Абрахам Маслоу. Психология Бытия

То, что на бессознательном уровне знание выступает как агрессор, некий

эквивалент мужского начала в сексуальных его проявлениях, может помочь нам в

понимании древнего комплекса противоречивых эмоций, одолевающих ребенка,

который подглядывает за тайнами взрослых, пытаясь проникнуть в неведомое,

или женщину, переживающую конфликт между женственностью и смелым стремлением

к знаниям, или же раба, считающего, что знание есть прерогатива хозяина,

или, наконец, религиозного человека, опасающегося, что знания, заставляющие

его вторгнуться во владения богов, опасны и должны быть заклеймены позором.

Познание -- как таковое -- может быть актом самоутверждения.

Познание ради безопасности и ради развития

До сих пор я говорил о потребности в познании ради самого познания,

ради чистой радости и примитивного удовлетворения от знания и понимания как

таковых. Они придают весомость личности, мудрость, зрелость и силу,

развивают и обогащают ее. Они представляют собой знаки реализации

человеческого потенциала, состоявшейся судьбы, определяемой возможностями

человека. Это сродни вольно распускающемуся бутону или свободному пению

птиц. Так яблоня приносит плоды, легко и просто, тем самым выражая свою

изначальную природу.

Но мы также знаем, что любопытство и стремление к знаниям являются

потребностями "более возвышенными", по сравнению с потребностью в

безопасности, то есть потребность чувствовать себя уверенно и спокойно

значительно сильнее любопытства. Это явно проявляется у детенышей обезьян и

у детей. Маленький ребенок, оказавшись в незнакомом окружении, характерным

образом норовит вцепиться в мать, и только потом, мало-помалу, решается

спуститься с ее колен, чтобы изучить окружающие его вещи. Если мать исчезает

и ребенок пугается, то любопытство исчезает до тех пор, пока не

восстанавливается чувство безопасности. Ребенок совершает вылазки только при

наличии надежного тыла. То же самое показа

Развитие и мотивация 95

ли опыты Харлоу с детенышами обезьян. Стоит только детенышу испугаться,

как он мчится к объекту-заменителю матери. Повиснув там, он сначала

озирается, а уже потом рискует сделать новую вылазку. Если же "матери" нет,

то детеныш просто сворачивается калачиком и хнычет. В фильме Харлоу это

видно очень хорошо.

Взрослое человеческое существо гораздо лучше умеет скрывать свои страхи

и тревоги. Если они не переполняют его, человек вполне способен подавить их,

не признаваясь даже самому себе в их существовании. Зачастую он не "знает",

что боится.

Есть много способов справиться с такого рода тревогой и некоторые из

них -- собственно когнитивные. Для такой личности все незнакомое, неясное,

таинственное, скрытое, неожиданное может представлять собой угрозу.

Единственный способ сделать его знакомым, предсказуемым, управляемым,

контролируемым, то есть не внушающим страха и безвредным заключается в том,

чтобы познать и понять их. Стало быть, познание может иметь не только

развивающую функцию, но и функцию снятия тревоги, защитную функцию

гомеостазиса. Внешнее поведение может быть очень похожим, но мотивация может

быть совершенно другой. Значит, и субъективные последствия являются

совершенно другими. С одной стороны, мы имеем вздох облегчения и ощущение

разрядки напряжения, скажем, у обеспокоенного хозяина большого дома, когда

он среди ночи с ружьем в руке спускается по лестнице навстречу таинственным

и пугающим звукам, и ничего не находит. Это совершенно не похоже на

просветление и восторг, даже экстаз, молодого исследователя, который глядит

в микроскоп и впервые в жизни видит структуру почки во всех подробностях

либо неожиданно постигает структуру симфонии, смысл сложного стихотворения

или политической теории. В этом случае человек чувствует себя более

значительным, более умным, более сильным, более полноценным, более

способным, более удачливым, более внимательным. Представим себе, что наши

органы чувств стали более эффективными, наше зрение более острым, а слух --