Симеизъ

Никто изъ археологовъ, такъ много писавшихъ или скорѣе повторявшихъ одно и тоже о древностяхъ Тавриды, не опредѣлилъ намъ значенія слова Симеизъ. Впрочемъ намъ не слѣдуетъ упрекать ихъ въ этомъ: сочиненія ихъ или составлялись заочно, или писались послѣ быстрой прогулки по извѣстнымъ указателямъ, а незнаніе туземныхъ языковъ окончательно ставило въ безвыходное положеніе добиться каких-нибудь преданій, могущихъ если и не открыть истину, то покрайней мѣрѣ набросить свѣтъ на минувшую исторію. Къ сожалѣнію нашему, такимъ точно образомъ составлялись и всѣ вообще описанія Крымскаго полуострова — и очень естественно не могли удовлетворять тѣхъ, которые жаждутъ составить себѣ точную идею о замѣчательной во многихъ отношеніяхъ странѣ. Я не могу судить насколько мое двадцати-лѣтнее постоянное изученіе Крыма, при знаніи мѣстныхъ нарѣчій, можетъ оказать пользы, но я убѣжденъ покрайней мѣре въ томъ, что все, отъ самаго замѣчательнаго въ этой странѣ, до самаго ничтожнаго, отъ обычаевъ народныхъ до происхожденія каждаго названія — словомъ все чѣмъ характеризуется всякая мѣстность съ обитателями, будетъ представлено мною съ возможною точностію. Настоящій же трудъ пока предлагается многочисленнымъ посѣтителямъ Южнаго берега, сожалѣющимъ о неимѣніи путеводителя по этой полосѣ, вслѣдствіе чего они не имѣютъ или лишены возможности совершать прогулки, осмотры примѣчательныхъ мѣстъ и сколько нибудь знакомиться съ топографіею и этнографіею страны.

Симеизъ едвали существовалъ въ цвѣтущее время близкаго къ нему селенія Лимены, или если и существовалъ, то вѣроятно, составлялъ одно и тоже поселеніе, раздѣленное Джива-каею. Придерживаясь послѣдней мысли, намъ приходится думать, что одно изъ двухъ укрѣпленій, расположенныхъ на подходящей къ нему скалѣ Лименъ-кая, составляло принадлежность его жителей; иначе и нельзя думать, потому, что не было-бы надобности одному поселенію имѣть два предохранительныхъ пункта, устроенныхъ ясно безъ цѣли защиты собственно селенія на одной и той же скалѣ. Мы думаемъ, что сохраненное въ памяти туземцевъ испорченное названіе нижней крѣпости Панеа, вместо Палеа, т.е. старая, относится въ жителямъ Симеиза, а Лименъ-кале принадлежало лименцамъ. Что же касается до значенія слова Симеизъ, то оно происходитъ, какъ и всѣ предъидущія, отъ греческаго Симеосъ или Самеонъ: знакъ, который дѣйствительно здѣсь существуетъ не только для мореходцевъ, но и для идущихъ сухимъ путемъ со стороны Ялты. Однако этотъ знакъ, выдвинувшійся цѣльнымъ громаднымъ камнемъ съ острою вершиною изъ моря, болѣе приближенъ къ Лименѣ и скорѣе служилъ маякомъ для послѣдняго поселенія.

Къ Симеизу отъ Лимены идутъ два пути: одинъ, какъ замѣчено выше, за скалою Лименъ-кая по надъ берегомъ, гдѣ встрѣчается изобиліе старыхъ можжевеловыхъ деревъ Iuniperus excelsa, ростущихъ во множествѣ почти при каждомъ древнемъ поселеніи, и другой новѣйшихъ временъ, отдѣленныя отъ почтоваго тракта в родѣ тропинокъ, для верховой ѣзды. Слѣдуя на послѣдній, пріятнѣе держаться шоссе, которое въ виду Лимены поднято такъ высоко, что можно разсмотрѣть зеленую покатистую долину этой деревни со всѣми подробностями. Дальше снова является Яйла, выдвигаясь къ юго-востоку отвѣсными пластами съ красивыми вершинами; но ужъ здѣсь она удалена отъ морскаго берега версты на четыре. По этой дорогѣ часто попадаются высокія остроконечныя скалы, исключительно составленныя изъ мелкихъ округленной формы камушковъ всевозможныхъ цвѣтовъ.

Симеизъ нынѣ принадлежитъ отдѣльному владѣльцу^*, покрывшему большую часть его окрестностей виноградниками и лучшими растеніями и украсившему обширнѣйшимъ зданіемъ, именуемымъ туземцами стекляннымъ дворцомъ; но здѣсь существуетъ и татарское поселеніе, расположенное амфитеатромъ на отклонѣ. Жители его ничѣмъ не отличаются отъ одновѣрцевъ предъидущихъ деревень по занятіямъ и образу жизни.

Розыскивая здѣсь слѣды древняго поселенія, я только случайно узналъ, что Симеизскій источникъ именуется мѣстными мусульманами Ай-янъ чешме, т.е. фонтанъ Св. Іоанна. Зная обыкновенія древнихъ южнобережскихъ грековъ воздвигать свои церкви преимущественно у источниковъ воды, мнѣ не трудно было опредѣлить, что во имя этого святаго существовалъ бывшій храмъ; но былъ-ли онъ временъ первыхъ вѣковъ христіанства въ этой странѣ или изъ числа воздвигнутыхъ вышедшими отсюда греками въ концѣ XVII столѣтія — я не могъ судить по едва примѣтнымъ слѣдамъ его.

Въ окрестностяхъ прекраснаго Симеиза чрезвычайно много пустопорожняго пространства, отлично удобнаго для разведенія виноградныхъ плантацій, но увы, отдаленность этого края и незнакомство нашихъ капиталистовъ съ этою выгодною промышленностію на Южномъ берегу — долго еще будутъ служить препятствіемъ къ извлеченію выгодъ и окончательному устройству восхитительнаго края.

Для любителей охоты рекомендуемъ, въ виду Симеиза, небольшой проходъ въ скалахъ Яйлынскаго хребта, извѣстный подъ именемъ Копекъ-бугазъ (собачье горло). Этимъ путемъ проходятъ волки въ лѣтнее время на Яйлу къ стадамъ, а зимою спускаются къ селеніямъ. На лѣво находится гора, именуемая карауломъ, которая подходитъ къ Семеизскому богазу; къ С.В., по выше оврага Кара-дере, выступаетъ Шаанъ-кая или Соколиная скала.

Алупка

Изъ Симеиза на Алупку идетъ довольно удобный экипажный путь, пролегающій мѣстами между живописныхъ овраговъ. Ѣдущій этою дорогою можетъ встрѣтить обширныя оливковыя рощи, перепоясанныя виноградными кустарниками. Правильная разсадка ихъ и однообразная форма производятъ пріятное впечатлѣніе. Эти масличныя сады разведены здѣсь русскими помѣщиками и очень жаль, что рѣдко встрѣчаются по береговой полосѣ, имѣющей всѣ свойства климата жаркихъ странъ и благопріятной для этого растенія качествомъ почвы. Встрѣчаемыя нами старыя масличныя деревья по разнымъ мѣстностямъ южнаго берега свидѣтельствуютъ, что во времена Херсонескаго, Босфорскаго и Византійскаго владычества, здѣсь съ особенною охотою разводили это выгодное растеніе.

Проѣхавъ эти удаленныя отъ жилищъ сады, предъ вами начинаетъ выступать во всей красотѣ величественная треугольная скала Ай-Петри (Св. Петра), у подножія которой расположена Алупка, — скала, которая, по измѣренію инженеръ-топографа Ходьзко, выше гиганта крымскихъ горъ — Палатъ-горы на 42 фута^*. Отклонъ ея до берега моря, по ровной линіи, занимаетъ три версты. Ай-Петри составляетъ единственное натуральное украшеніе Алупки, которую такъ хвалятъ путешественники и которая, за исключеніемъ нѣсколькихъ гротовъ, образованныхъ въ промежуткахъ обрушившихся или выдвинутыхъ подземнымъ огнемъ камней, ничего болѣе не представляетъ особенно интересно исключительнаго. Вся слава ея скорѣе заключается въ изобиліи цвѣточныхъ и другаго рода прекрасныхъ растеній и множествѣ водяныхъ источниковъ, украшенныхъ скульптурными изваяніями изъ лучшихъ сортовъ мрамора.

Всего менѣе благопріятствуетъ этой мѣстности громадное зданіе владѣтеля, странной архитектуры, представляющее смѣсь вкусовъ готического, съ мавританскимъ, турецкаго съ европейскимъ, одинаковаго цвѣта съ окружающими его скалами изъ породы гринштейна, примѣчательное развѣ только въ нѣкоторыхъ частяхъ своихъ со стороны моря и тѣмъ еще, что быть можетъ поглотило гораздо больше денегъ на устройство въ сравненіи съ прочими южнобережскими дачами.

Алупка, какъ чрезвычайно удобная, по изобилію воды, для садоводства, вѣроятно съ глубокой древности служила мѣстожительствомъ человѣка, но и здѣсь нѣтъ никакихъ слѣдовъ сколько нибудь подтверждающихъ предположеніе наше. Намъ извѣстно только, что во время жительства здѣсь грековъ, она именовалась Аія-Марія, т.е. Св. Марія, по храму воздвигнутому во имя Богородицы. Вышли-ли эти греки отсюда въ числѣ остальныхъ собратій своихъ въ россійскія владѣнія или приняли магометанскую религію — это трудно сказать, но судя по образу жизни настоящихъ татаръ, ихъ наружности и привычкахъ, можно допустить происхожденіе ихъ отъ грековъ^*.

Въ то время, когда Крымскій полуостровъ былъ присоединенъ къ Россіи, Алупка имѣла болѣе 40 дворовъ и такое изобиліе садовъ съ фиговыми, гранатовыми и масличными деревьями, что князь Потемкинъ-Таврическій, очарованный климатомъ и производительными силами почвы, избралъ эту мѣстность, какъ изобилующую водою и гораздо лучше другихъ защищенную отъ С.З. вѣтровъ, — первымъ разсадникомъ экзотическихъ растеній, доставлявшихся по приказанію его изъ Константинополя и другихъ мѣстъ въ 1787-мъ году. изъ числа доставленныхъ и посаженныхъ въ его время деревъ, указываютъ на два кипариса, ростущихъ по настоящее время въ отличномъ видѣ, но въ дѣйствительности они посажены были дѣдомъ моимъ.

Что касается того, что въ Алупкѣ климатъ и самая почва болѣе другихъ мѣстъ способствуютъ растительности, то это доказывается раннимъ созрѣваніемъ здѣсь винограда, фигъ и всѣхъ вообще фруктъ, которыя, какъ извѣстно, для достиженія зрѣлости не требуютъ установленнаго количества времени, а болѣе зависятъ отъ времени развитія растенія и необходимой для этого суммы градусовъ тепла. Однако есть люди, которыя отвергаютъ эти естественныя причины и все приписываютъ верхнимъ слоямъ почвъ, будто бы образованной здѣсь потухшимъ вулканическимъ кратеромъ. Но гдѣ былъ этотъ кратеръ? Вѣроятнѣе всего, что предполагающіе его существованіе здѣсь, останавливаютъ вниманіе свое на огромнѣйшей грудѣ почернѣлыхъ камней, которыя безобразятъ верхнюю часть Алупки; но не есть-ли они обломки Ай-Петри или слѣды тѣхъ переворотовъ на южномъ берегу, которыя, по словамъ Кедрина, произошли вслѣдствіе страшнаго и долговременнаго въ 1341 году землетрясенія въ Византіи, не только досягавшаго Крыма, но выдвинувшаго даже съ береговъ свирѣпствующее море, которое нанесло ужаснѣйшій вредъ.

Алупка для татарскаго населенія южнаго берега драгоцѣнна избыткомъ водъ, которыя играютъ въ этомъ почти бездождномъ жаркомъ краѣ чрезвычайно важную роль. Какъ любители разведенія льна для пряжи, луку и стручковаго перца, не иначе ростущихъ здѣсь какъ при постоянной влагѣ, они смотрятъ на поливныя мѣста этого селенія, какъ нѣкогда смотрѣли жители Пиренейскаго полуострова на Эльдорадо. И дѣйствительно, для этого народа указанныя выше произведенія составляютъ самыя необходимыя потребности: ленъ служитъ имъ для одежды, а лукъ, необыкновенно пріятный на вкусъ и нѣсколько сладкій, подобный испанскому, служитъ вмѣсто пищи, что же касается стручковаго перца, не имѣющаго ничего общаго съ русскимъ, то онъ въ соленомъ видѣ до того потребенъ для южно-бережскаго татарина, что онъ не выйдетъ на работу, не запасшись имъ: это для него вѣчно-постоянное блюдо, никогда не надоѣдающее и ничѣмъ не замѣнимое.

Мы говорили раньше, что на южномъ берегу, при каждомъ древнемъ поселеніи грековъ, существовало укрѣпленное мѣсто, куда сносилось все имущество и вѣроятно и сами обитатели скрывались при вторженіи въ страну ихъ непріятелей. Укрѣпленія эти обыкновенно устраивались внѣ поселеній въ скрытныхъ и неприступныхъ мѣстахъ. Алупскіе древніе поселенцы также имѣли свое, но съ тою разницею, что оно было обширнѣе другихъ и расположено надъ отвѣснымъ шпилемъ самой высокой точки Ай-Петри. При укрѣпленіи этомъ, мѣстами сохранившемъ двухъ-аршинной толщины стѣны въ сажень вышиною, примѣтны слѣды и другихъ построекъ. Преданіе говоритъ, что здѣсь был храмъ во имя Св. Петра, вслѣдствіе чего и скала названа этимъ именемъ.

Мы совѣтуемъ всѣмъ любителямъ величественныхъ картинъ, послѣ отдохновенія въ Алупскомъ верхнемъ саду достойномъ вниманія по каскадамъ и тѣнистымъ аллеямъ ведущимъ между гротами^*, съѣздить на вершину Ай-Петри, какъ на самую возвышенную точку Крымскихъ горъ, представляющую высоту надъ уровнемъ моря въ 5178 футовъ, чтобы посмотрѣть отсюда на громадный небосклонъ, на картину впереди рисующихся горъ и чтобы составить себе понятіе о тѣхъ природныхъ укрѣпленіяхъ, которыя древніе обитатели этой, должно быть не рѣдко осаждаемой страны, съ небольшими усиліями превращали въ спасительныя засады свои.

Въ Алупкѣ, по замѣчанію нѣкоторыхъ ботаниковъ, встрѣчаются въ дикомъ видѣ лавровыя деревья; если они даже одичавшія, то и это уже убѣждаетъ насъ въ томъ, что въ древности здѣсь разводились экзотическія растенія, составляющія нынѣ роскошь и славу южнаго берега. Въ окрестностяхъ Алупки, между рѣченкою Паста и оврагомъ Кулупла, существуютъ развалины, извѣстныя подъ именемъ Исара. Нѣтъ сомнѣнія, что и здѣсь была крѣпость.