Мисхоръ

Изъ Алупки идутъ два пути на почтовую дорогу: первый именуется верхнимъ и пролегаетъ чрезъ татарскую деревушку мимо безобразныхъ заборовъ и ветхихъ избушекъ, пріютившихся или съ боковъ огромныхъ камней, или подъ тѣнистыми вѣтвями орѣховыхъ, фиговыхъ и другаго рода рослыхъ деревъ; а второй, нижній отъ двора владѣтеля этой мѣстности, болѣе приближенный къ морскому берегу, ведущій мимо оливковыхъ рощъ и виноградниковъ Мисхорскихъ окрестностей. Послѣдній болѣе удобный и болѣе живописный. Ѣдущимъ этимъ путемъ мы совѣтуемъ побывать въ прибрежномъ имѣніи графа Шувалова. Это одна изъ лучшихъ южнобережскихъ дачъ, не по искусственнымъ украшеніямъ, но по удобству, обширности парка, представляющаго всѣ почти виды дико-ростущихъ при морѣ деревъ; великолѣпному виду на Ай-Петри, кипариснымъ аллеямъ и близости моря. Эта первая изъ дачъ, по слѣдуемому нами пути, которая имѣетъ нѣсколько прекрасныхъ домиковъ для посѣщающихъ Южный берегъ съ гигіеническою цѣлью или просто для удовольствія. Помѣщенія эти отдаются въ наемъ помѣсячно или на весь лѣтній сезонъ, живущимъ здѣсь управляющимъ, но не всегда они занимаются пріѣзжими, по довольно основательной причинѣ — и именно отдаленности города^*, который; не говоря уже о томъ, что заманчивъ какъ центръ, куда съѣзжается безпрестанно все пріѣзжее общество и въ особенности въ дни прихода пароходовъ, какъ рынокъ и мѣсто почтоваго учрежденія, — необходимѣе при надобности быстраго медицинскаго пособія, въ которомъ частенько можетъ нуждаться больной или слабосильный, совершившій рѣзкую перемѣну климата.

Надъ описаннымъ нами имѣніемъ, по обоимъ сторонамъ дороги, расположено татарское селеніе Мисхоръ, котораго нельзя видѣть съ почтоваго шоссе, потому что одна часть его скрыта въ гущѣ громадныхъ грецкихъ орѣховъ, а другая половина за возвышенностію неподалеку отъ станціи, противъ которой воздвигнутъ великолѣпный фонтан^**, засаженный кустами мѣсячныхъ розъ, вслѣдствіе чего его называютъ фонтаномъ розъ.

Мисхоръ, судя по названію его, безъ сомнѣнія происходящему отъ греческаго Меси-хора: средній городъ или Миси-хора: половина города, вѣроятно былъ значительнымъ поселеніемъ древнихъ грековъ и простирался до Гаспры. Предположеніе это мы основываемъ во первыхъ на смежности его съ Хуреизомъ и Гаспрою, во вторыхъ на томъ, что послѣднія названія деревень не есть собственныя имена, а прилагательныя, указывающія на качество и цвѣтъ земли и, судя по образованію, принадлежатъ времени появленія здѣсь татаръ, потому что Куру есть татарское слово, означающее: сухой-ая, а изъ или гизъ греческое: земля. Также измѣнено татарами и слово аспро, значащее на греческомъ языкѣ бѣлый — и наконецъ на двухъ укрѣпленіяхъ, расположенныхъ въ этой мѣстности, извѣстныхъ нынѣ подъ именами Гаспра-исаръ (бѣлая стѣна или стѣна бѣлой) и Лиманъ-бурунъ-исаръ (стѣна носовой пристани или залива), расположенныхъ первое въ центрѣ этихъ поселеній, а послѣднее внѣ оныхъ у морскаго берега, на Ай-Тодорскомъ мысѣ, составляющемъ одну или длиннѣйшихъ отраслей Яйлы, далеко вдавшихся въ море, нѣкогда извѣстномъ подъ именемъ Тасуса, а теперь Ай-Тодорскаго маяка, освѣщающаго громадное пространство моря.

Мѣстности, гдѣ мы показали расположенія древнихъ греческихъ укрѣпленій этихъ, имѣютъ тѣ особенности, которыя занимательны и для любителя природы и для археолога. Первому покажется восхитительнымъ образованіе Гаспра-исара внутри скалъ, доступныхъ только съ одной стороны, какъ будто нарочно выдвинутыхъ для укрывательства безъоружныхъ людей; а послѣднему Ай-Тодорскій бурунъ, представляющій не только слѣды громаднѣйшаго укрѣпленія или ограды, но и остатки нѣкогда существовавшихъ построек^* и храма, часть мраморныхъ колоннъ котораго до настоящаго времени валяются здѣсь, а одна изъ нихъ лучшая перенесена въ Алупку, но къ сожалѣнію и на ней, кромѣ изображенія греческой формы креста, нѣтъ никакихъ писемъ и украшеній. Всѣ эти колонки изъ бѣлаго мрамора, котораго не добывали въ Крыму; слѣдовательно они доставлены были сюда изъ отдаленныхъ мѣстъ или перевезены изъ храмовыхъ развалинъ Херсонеса-гераклійского^*. Какъ-бы то ни было, но единственное мѣсто-нахожденіе ихъ въ этой полосѣ, даетъ намъ поводъ не сомнѣваться въ томъ, что Мисхорское поселеніе было или самое обширнѣйшее, или самое богатѣйшее въ этомъ краѣ. Не основательное преданіе о томъ, что въ окрестностяхъ Мисхора древніе добывали серебро, нѣкоторымъ образомъ говоритъ въ пользу послѣдняго предположенія нашего. Но въ чемъ именно заключались источники богатства здѣшнихъ обитателей? Вопросъ этотъ долго заставлялъ меня изучать эту мѣстность, которая повидимому не представляла никакихъ преимуществъ сравнительно съ другими частями Южнаго берега. Въ то же время меня томило желаніе открыть мѣсто, гдѣ именно въ Крыму выдѣлывались разнаго рода прекрасные глиняные сосуды, такъ часто открываемые при вскрытіи древнихъ могилъ, и то громадное количество амфоръ или кувшиновъ, въ которыхъ отправлялась изъ юго-восточныхъ портовъ Тавриды до Рима, въ соленомъ видѣ осетрина, бѣлуга, кефаль, султанка и другаго рода рыба — и въ которыхъ мѣстныя обитатели, не употреблявшіе бочекъ, сохраняли не только свои вина, но и всѣ произведенія какъ жидкія, такъ равно и требующія предохраненія отъ сырости, — потому что я не могъ согласиться съ тѣмъ, что ихъ доставляли изъ Малой Азіи, гдѣ и теперь греки занимаются выдѣлкою этихъ огромныхъ и чрезвычайно крѣпкихъ сосудовъ. Случайная поѣздка моя къ Ай-петринской пещерѣ дала мнѣ возможность порѣшить оба эти вопроса открытіемъ въ Мисхорскомъ лѣсу, въ окружности трехъ прекрасныхъ источниковъ, множества слѣдовъ древнихъ гончарныхъ печей, извѣстныхъ туземцамъ подъ именемъ Фурну-ларъ (печи). Въ одной изъ нихъ сохраняется такое изобиліе черепковъ глиняной посуды, что легко предположить ея разрушеніе въ часъ полу-готовности посуды. Только тогда я понялъ, что богатство жителей древняго Мисхора зависѣло отъ добываемой здѣсь красной глины и что отсюда быть можетъ снабжались всѣ города и села приморской полосы Крыма, начиная отъ Херсонеса до послѣдней точки Керченскаго пролива, амфорами, имѣвшими важное значеніе для торговыхъ и домашнихъ нуждъ древняго міра. Амфоры эти, въ нѣкоторыхъ мѣстахъ на южномъ берегу, найдены въ землѣ цѣлыми и большіе изъ нихъ вмѣстимостью равны отъ 15 до 20 нашимъ ведрамъ^*.

Но что всего замѣчательнѣе въ окрестностяхъ Мисхора, такъ это древнѣйшія могилы, сохранившіеся въ прекрасномъ видѣ у конца второй версты по почтовому тракту отъ станціи. Чтобы ихъ видѣть, слѣдуетъ спуститься отъ дороги направо по тропинкѣ, нарочно оставленной за Гаспрою въ стѣночкѣ, отдѣляющей почтовую дорогу отъ земли частныхъ владѣльцевъ. Могилы эти давно уже ограблены посредствомъ подкоповъ подъ передніе плиты., вслѣдствіе чего приняли видъ подобный друическимъ памятникамъ и послужили поводомъ нѣкоторымъ любителямъ древностей принять ихъ за кельтійскіе жертвенники; но это ошибка, происшедшая отъ невниманія изслѣдователей, которые не хотѣли видѣть остатки тутъ-же лежащихъ отодвинутыхъ плитъ, принадлежащихъ къ четвероугольникамъ, закрытымъ сверху огромнѣйшими плоскими камнями безъ всякихъ слѣдовъ отдѣлки. Памятниковъ этихъ здѣсь нѣсколько, но всѣ они ограблены, что даетъ право предполагать о существованіи ихъ со временъ Босфорскаго владычества, извѣстнаго богатствами могилъ. Мы совѣтуемъ всѣмъ любителямъ древностей посмотрѣть на эти циклопическія гробницы, встрѣчаемыя въ трехъ только мѣстахъ на южномъ берегу, имѣющихъ форму гигантскихъ каменныхъ ящиковъ, лишенныхъ грабителями, какъ выше сказано, передней плиты для свободнаго прохода во внутренность могилы.

Нижній Мисхоръ не представляетъ ничего достопримѣчательнаго, кромѣ обыкновеннаго въ этомъ краю богатства растительности; но верхній обращаетъ вниманіе положеніемъ татарскихъ жилищъ надъ пропастями и рытвинами. Нигдѣ я съ такимъ удивленіемъ не смотрѣлъ на фруктовыя деревья, сжатыя скалами, однако, ростущія не хуже чѣмъ на мягкой почвѣ, какъ въ этой деревнѣ. Любителямъ природы мы совѣтуемъ проѣхать мимо верхняго Мисхора въ сосновый лѣсъ, а болѣе смѣлѣйшимъ посѣтить и Мисхорскую пещеру, образовавшуюся въ С.В. сторонѣ Ай-Петринской скалы.

Мисхоръ замѣчателенъ между татарами въ томъ отношеніи, что здѣсь покоится, по ихъ мнѣнію, священный прахъ какого-то Шейха, павшаго за религію и просвятившагося Этому азизу, т.е. святому, приписываютъ чудеса врачеванія и привозятъ къ могилѣ его больныхъ, которыя послѣ молитвы оставляютъ здѣсь куски отъ одежды, какъ-бы выражая, что съ ними оставляютъ и свои недуги. Я часто интересовался узнать преданіе объ этой могилѣ, но всѣ кого ни спрашивалъ отвѣчали, что ничего не знаютъ. Не есть-ли это странное явленіе на южномъ берегу, гдѣ жили греки и гдѣ ничего подобнаго не встрѣчается — просто предположеніе, основываемое мусульманами на видѣніи блудящаго огонька, по ихъ убѣжденію свидѣтельствующаго о почиваніи святаго человѣка? Такъ или нѣтъ, но Мисхоръ для религіозныхъ татаръ мѣсто священное, не только могилою азиза, но и жизнію въ немъ какой-то праведной татарки, которая, по словамъ ихъ, вызвала съ небесъ легіонъ ангеловъ, истребившихъ въ одну секунду толпы кровожадныхъ гяуровъ^*, подступившихъ къ этой деревнѣ съ цѣлью истребленія магометанъ.

Мы сказали уже, что въ окрестностяхъ Мисхора нынѣ существуютъ двѣ небольшія татарскія деревни, именующіеся первая Куреизом^**, а послѣдняя Гаспрою. Куреизъ въ нѣсколькихъ десяткахъ саженяхъ отъ станціи и расположенъ по лѣвую сторону дороги. Большая часть татарскихъ хатъ его не видна съ шоссе, потому что или скрывается въ густотѣ деревъ или исчезаетъ въ неровной покатости горы, представляющейся здѣсь въ видѣ террасъ; крайняя же часть селенія имѣетъ живописный видъ, расположеніемъ ея надъ оврагомъ и глубинѣ котораго между деревьями шумитъ рѣчка, иногда принимающая грозный видъ. По правую же сторону дороги идутъ дачи, изобилующія тѣнистыми рощами и виноградниками. Изъ нихъ лучшая съ храмомъ во имя Св. Вознесенія, въ который собираются ежегодно въ день Св. Пасхи жители ближайшихъ христіанскихъ поселеній на южномъ берегу — нынѣ обновлена вмѣстѣ съ прекрасными постройками такъ охотно нанимаемыми нѣсколько лѣтъ тому назадъ посѣтителями этого края.

Куреизъ есть самая оживленная на южномъ берегу деревенька и единственная имѣніемъ нѣсколькихъ лавочекъ и трактира. Покрайней мѣрѣ путешественникъ здѣсь безъ всякихъ просьбъ и затрудненій можетъ достать хлѣба, чаю и кусокъ жаренаго мяса. Живописной мѣстности Куреиза быть можетъ представилась-бы лучшая участь, еслибъ было болѣе удобныхъ мѣст для устройства дачъ, а шоссе проходило ближе къ морю — этому магниту для каждаго желающаго имѣть свой уголокъ въ такомъ благодатномъ краю какъ южный берегъ.

За Куреизомъ сейчасъ-же представляется Гаспра, замѣчательная двумя прекрасно устроенными имѣніями, изъ которыхъ первое принадлежитъ Великому князю Михаилу Николаевичу, а другое графу Панину. Нигдѣ такъ не безобразится татарскими хатами мѣстность какъ въ промежуткѣ этихъ дачъ. По нашему мнѣнію красота ихъ до тѣхъ поръ не будетъ замѣтна, пока не будутъ сняты отсюда эти грязные сараи, заваленные тѣлегами и разными нечистотами и скрывающими видъ съ дороги въ особенности на хорошенькій дворецъ гр. Панина.

За Гаспрою открывается видъ на Ай-Тодорскій^* мысъ, къ которому ведетъ, промежъ кустарниковъ, по камнямъ, довольно утомительная и непріятная тропинка. На болѣе возвышенной точкѣ этого мыса, въ группѣ большихъ деревъ, видно зданіе, а подальше башенка — это казарма и маякъ. Тѣмъ, кто бы желалъ проѣхать къ этому мѣсту, мы предложили-бы пройти нѣсколько сотъ шаговъ по направленію къ Ялтѣ, чтобы полюбоваться чрезвычайно живописными берегами, къ которымъ подходятъ такія поляны и покатости, которыя, при обработкѣ ихъ, составили бы гордость и лучшее мѣсто на южномъ берегу.

Въ Мисхорѣ также какъ и въ Алупкѣ попадаются одичавшіе лавры — одно изъ любимыхъ эллинами растеній, листья которыхъ до настоящаго времени играютъ важную роль въ греческомъ мірѣ, въ особенности при приготовленіи маринованной и соленой рыбы.

Въ Гаспрѣ существуютъ развалины церкви, извѣстной татарамъ подъ названіемъ Ай-Янъ (Св. Іоаннъ) и очень часто встрѣчаются могилы христіанскихъ временъ.

Изъ горъ считается почтеннѣйшею Картъ-кая (старая скала), а изъ овраговъ, къ которымъ проходятъ ручьи — Чомныкъ-дере и Гузлеръ.