Е.В.Золотухина-Аболина

Философская антропология

( учебное пособие)

Ростов-на-Дону

2010

Оглавление

От автора……………………………………………………………..

Модуль 1. Что изучает философская антропология?………

Глава 1.Специфика философской антропологии

1.Философская антропология среди других антропологий………..

2. Проблемы философской антропологии и ее язык

Глава 2.Изменение образа человека в истории философии ……

1. Образ человека в философии античности и Средневековья

2. Идея антропоцентризма: от Возрождения до наших дней

Тесты к модулю 1…………………………………………..

Модуль 2. Проблемы родового человека………………………….

Глава 1. Сущность человека………………… …………………….

1. Разные представления о месте человека в мире……

2. Версии сущности человека. Проблема антропогенеза.……….

Глава 2. Природа человека………………………………….

3. Бытийные противоречия человека. Человеческое и сверхчеловеческое……………………………………………

4. Пространство и время человека……………………

5. Человек и история …………………………………………….

Глава 3. Свобода – сущностная черта человека.

1. Разные подходы к пониманию свободы…

2. Проблема свободного выбора……………………………………….

3. Свобода и ответственность…………………………………………..

Глава 4. Разум и рациональность как собственно-человеческие черты

1. Основные характеристики рациональности как свойства сознания…….

2. Основные характеристики рациональности как свойства поведения и деятельности……………………………………………..

3. Принципиальная ограниченность человеческой рациональности……..

Глава 5. Проблема телесности в философской антропологии

1. Социокультурный характер человеческого тела…………………

2. Дихотомический и холистический подходы к телу в культуре…..

3. Пол как природное начало и как гендер…………………………

Глава 6. Потребности и желания человека…………………………

1. Понятие потребности………………………………………………..

2. Иерархия базовых потребностей (по А.Маслоу)……………………

3. Понятие желания: философский и психологический аспекты……………………………

Глава 7. Проблема смысла жизни ………………………….

.

1.Смысл жизни и высшие ценности. Эмоционально-чувственное бытие смысла жизни ………………………

2.Преодоление смысловых кризисов: психологические механизмы……

3. Преодоление смысловых кризисов: мировоззренческие механизмы……

Тесты к модулю 2………………………………………………

Модуль 3. Экзистенциальные проблемы философской антропологии…..

Глава 1. Проблема человеческого «Я» ……………………

1. Человеческое Я и его границы……………………….

2. Особенности эмпирического Я…………………………………………..

3. Внутренняя структура и противоречия Я: разные подходы…………

Глава 2. Проблема человеческой судьбы …………………

1. Свобода и необходимость в судьбе…………………………

2. Запад и Восток о судьбе………………………………………………

3. Проблема судьбы как тема «выбора себя»…………………………

Глава 3. Жизненный путь человека

1. Рождение и детство – первые этапы жизни……………………

2. Юность – зрелость – старость……………………………….

3. Смерть .........................................................

Глава 4. Общение – понимание – одиночество

1. Проблема понимания Другого: версии возможностей……

2. Диалог и условия его реализации………………………..

3. Проблема одиночества…………………………….

Глава 5. Вера, надежда, любовь – экзистенциальные состояния

человека

1. Вера и доверие…………………..

2. Парадоксальность надежды………………

3. Любовь: идеал и действительность

Тесты к модулю 3………………………………………………..

Заключение…………………………………………………………

Модуль 4. Приложение……………………………………………..

От автора

Книга, которую сейчас держит в руках читатель, это учебный курс философской антропологии, но вместе с тем, это результат долгих размышлений автора и десятилетней лекционной работы.

Мне – автору – философская антропология нравится, она представляется мне полем многообразных возможностей для постижения нами, людьми, самих себя, и является ядром и сердцем всякого философствования. Ибо зачем философия, если не для того, чтобы ответить на глубинные экзистенциальные вопросы: зачем мы живем? свободны ли мы в своих решениях? что такое любовь? куда ведут нас пути индивидуальной судьбы?

Занятие философской антропологией - это опыт раздумий над фундаментальными характеристиками человечества и вместе с тем – попытка понять, как каждому из нас жить в мире, полном опасностей и перемен, как нам не только выжить, но и сохранить свой разум и достоинство, как, наконец, быть счастливым? Тексты философской антропологии – М.Шелера и Э.Фромма, В.Франкла и Ж.-П.Сартра, А.Маслоу и М.Бубера – выступают в этом случае как лучшие учителя и психотерапевты. Они точно никогда нас не подведут! Вот почему, занимаясь философской антропологией, надо читать не только учебники, даже хорошие, но в первую очередь произведения оригинальных мыслителей, на идеи которых опирается любой учебник или лекция. В связи с этим в конце этой книги помещено маленькое методическое пособие по изучению работ выдающихся антропологических мыслителей.

Кроме того, излагая основные тезисы своей книги, я рассчитывала на то, что, что студенты, изучающие антропологию, уже до некоторой степени знакомы с именами выдающихся мыслителей ХХ века, поэтому я не всякий раз делаю возле знаменитых имен ссылку с подробными пояснениями. В частности, я с первых же страниц упоминаю имя М.Хайдеггера полагаясь на осведомленность и эрудицию моих читателей.

Отправляя «в самостоятельную жизнь» этот текст, который до сих пор звучал лишь устно, я надеюсь, что к нему обратятся не только учащиеся, которым нужно сдать очередной экзамен, но и «просто люди» - «просто философы» по интересу и жизненному пафосу, которых привлекает рефлексия о мире и о себе. Мне хотелось бы дать пищу их уму и душе.

Вглядимся же пристальней в таинственную глубину бездонной темы Человека и попытаемся выявить и описать то, что поддается рациональному выявлению и словесному описанию.

Модуль 1.Что изучает философская антропология?

Глава 1. Специфика философской антропологии и ее основные проблемы

Философская антропология среди других антропологий

Если задать вопрос, как можно коротко и без лишних слов обрисовать суть избранного нами предмета – философской антропологии, то ответ может прозвучать так: «Философская антропология – это философское учение о человеке». По крайней мере, таким получится самое первое общее определение, которое, как всякая дефиниция, достаточно скупо и нуждается в расшифровке.

Но пытливый ум должен двинуться дальше. Прежде всего, следует отметить, что философская антропология не сводится к конкретно-исторической философской школе с таким названием. В первой половине ХХ века на философскую сцену Европы вышли немецкие авторы М.Шелер, А.Гелен, Х.Плеснер, которых интересовали проблемы сущности и природы человека, его отличия от других живых существ. Их учения и получили название «философская антропология», но это – при всех достоинствах названных философов - «философская антропология» лишь в узком смысле слова.

В широком же смысле – это вся совокупность философских идей, концепций, учений, трактующих тему человека, ставящих человека в центр своего внимания.

Можно сказать, что синонимом философской антропологии, взятой в широком ( и в подлинном!) смысле слова может служить выражение «антропологическая философия», которое охватывает практически всю сферу философствования с акцентом на теме человека. Рассмотрение философской антропологии как антропологической философии и «человековедческой» проблематики снимает проблему особого метода философской антропологии. Нет никакого особого одного-единственного метода для философского познания человека. Есть лишь философский подход к человеку, взгляд, учитывающий наличие субъективности и сознания, видящий человека через призму его собственных интересов и возможностей. А это взгляд может осуществляться с разных точек зрения, порождать разнообразные «антропологические конфигурации философии». На самом деле существует множество «философских антропологий», множество разнообразных ответов на вопросы о том, что такое человек, как и зачем ему жить.

Впрочем, чтобы отделиться от других, не философских подходов к человеку, мы должны очертить круг проблем, которыми занимается философская антропология, понять ее собственные задачи. А для этого необходимо взглянуть на другие дисциплины, занятые человеком.

Человек выступает предметом изучения достаточно многих дисциплин как естественнонаучного, так и социально-гуманитарного ряда. Прежде всего его изучает биология, относя к группе «узконосых приматов», что само по себе не располагает к тому, чтобы возгордиться и слишком сильно отделить себя от наших мохнатых предков. Занимается человеком и генетика, тоже не особенно радуя современников, ибо, как показали недавние исследования генома, мы мало отличаемся по генетическому набору от кольчатых червей и серых крыс. Фактически, естественные науки рассматривают человека как одно из материальных проявлений универсума, как природное существо среди природных существ.

Человек является центром психологических исследований, где он представлен как психофизиологический и социальный феномен. Одни разделы психологии тяготеют к биологии, другие близки философскому знанию, но лишь в своих прикладных психотерпевтических аспектах психология вплотную подходит к человеку в его философско-антрополгическом измерении, и там философия и психология нередко сливаются воедино.

Человека изучают история, социология, этнография, культурология, лингвистика, но все они концентрируют свое внимание либо на фактологической стороне человеческой жизни, либо на определяющих ее безличных законах. Этими дисциплинами также востребованы для изучения отдельные стороны нашей жизни (временной ракурс, структуры языка, конкретно-исторические традиции). Однако им, как и биологии со сциентизированной психологией, не близки вопросы, связанные с субъективностью, внутренним миром, волей и страстью. Даже если подобные моменты попадают в область внимания социолога или этнографа, они, как правило, оказываются лишь объектом более или менее беспристрастного изучения. Задача науки – видеть мир отстраненным взглядом, разумно и холодно исследовать его, стараясь воспроизвести его законы, такими, как они есть. Наука стремится избегать собственных ценностных суждений ( хотя время от времени они все же прорываются в текст ученых). В этом ее отличие от философии, сознательно проецирующей на мир ценностные суждения.

В середине 19 века стали возникать дисциплины, непосредственно носящие название «антропологий». Первой появилась антропология как часть биологии, это была наука о происхождении и нормальном физиологическом строении человека, она включала в себя морфологию, расоведение и тому подобные предметы. Следует заметить, что и сегодня в мировом научном сообществе, говоря об антропологии, имеют в виду ее биологическую ипостась. Физиолого-морфологическая антропология продолжает существовать по сей день, занимая собственное место в системе биологического знания.

Последняя четверть 19 века ознаменовалась появлением на свет культурантропологии. Это была дисциплина, направленная на изучение быта и нравов примитивных народов, находящихся на доцивилизационной стадии развития. Крупными культурантропологами были Э.Б.Тейлор, автор работы «Первобытная культура», Дж.Фрэзер, написавший широко известное исследование «Золотая ветвь», а также целая плеяда исследователей более позднего периода: М.Мид, Р.Бенедикт, К.Леви-Стросс. Свою главную задачу культурантропологи, в том числе ныне выпускаемые университетами Европы и Америки, видят в изучении особенностей языка, обычаев, традиций, норм, свойственных примитивным культурам, а также в сравнении их с установлениями и нормами, действующими в современном индустриальном и постиндустриальном обществе.

Следующий вид антропологий – историческая антропология. О ней мы вправе говорить применительно к школе «Анналов». В 1929 г. во Франции стал выходить исторический журнал «Анналы», созданный Люсьеном Февром и Марком Блоком. Они и их последователи Ф.Бродель, Ж.Ле Гофф, Ф.Арьес стали рассматривать историю не как череду выдающихся королей и полководцев либо действие слепых экономических законов, а как историю повседневного человеческого сознания. Историческая антропология ( близкая к исторической психологии) занята ментальностью – установками, пристрастиями, суждениями, свойственными «среднему человеку» эпохи, принадлежащему той или ной социокультурной группе. Именно поэтому она делает источником своих обобщений письма, дневники, приходские книги и другие документы эпохи.

Существует также социальная антропология, которую интересуют стратегии действия индивидов и социальных групп в современном обществе, их способы ориентироваться в социальной реальности, организуя свою «символическую вселенную». Она представлена именами П.Бурдье, М.Фуко, Р.Барта, Ю.Хабермаса.

Вообще в современной культуре различные виды антропологий появляются чуть ли не каждый день. Так в магазинах можно увидеть книги по психологической и политической антропологии, и вполне возможно, завтра появятся антропология экономическая или инженерная… В пределе – сколько сфер жизни и профессий – столько антропологий… Дроблению здесь нет конца..

Проблемы философской антропологии и ее язык

Однако философская антропология, которая выступает предметом нашего интереса, принципиально отличается от своих теоретических сестриц: она не углубляется в конкретные сюжеты и частности текущей социальной жизни, ее интересует соотношение «человек – мир» в его основных универсальных ракурсах.

Эти ракурсы таковы:

1.Рассмотрение человека в его особых, специфических качествах, отличающих человека от всех остальных живых существ. Эти качества нуждаются в выявлении, описании и анализе. Вся история философии, как мы сможем в этом убедиться в следующих главках, так или иначе посвящена осмыслению этих сущностных характеристик человека, придающих людскому роду особый статус в иерархии бытия, универсальные возможности и необозримые перспективы. Родовые качества человека, такие как разум и свобода, особенности его потребностей и желаний, наличие у него смыслополагания – вот главные сюжеты, возникающие при рассмотрении человека как совершенно уникального существа в универсуме.

2. Второй ракурс философского исследования человека, непосредственно связанный с первым, состоит в том, что человеческий род рассматривается в соотношении со всем внечеловеческим. Прежде всего, это, конечно, природа: животный и растительный мир, земные и космические стихии, мега и микроуровни бытия, исследуемые современным естествознанием. Разные философские направления дают различные, порой диаметрально противоположные трактовки этого соотношения: человек может рассматриваться и как венец природного развития (в эволюционных концепциях) и как эпифеномен космофизических процессов – при сциентистском, физикалистском рассмотрении вопроса. Но у проблемы внечеловеческого есть и другая грань: соотношение людей с трансцендентным, запредельным, с тем, что эзотерическая философия называет «тонкими мирами». Собственно, вопрос о взаимосвязи человека и Бога, человека и темных дьявольских сил является одним из важнейших в любой религиозной философии. Пусть эта проблема не существует для атеистического ума, она, тем не менее, не может быть изгнана из философских штудий, ибо касается самих основ человеческого бытия.

3. Третий аспект философского изучения человека – это анализ общения между людьми, отношения «человек – человек». Мир представлен не только природой и Богом, в нем живут другие люди, с которыми индивид выплетает в ходе жизни сложную вязь взаимодействий. Я хотела бы подчеркнуть, что собственно-социальные связи между людьми, контакты социальных групп изучаются другим разделом философского знания – социальной философией. Антропологию же интересует индивид, личность, индивидуальная душа, поэтому в сферу ее интереса попадает прежде всего межличностная коммуникация со всеми ее проблемами. Даже когда речь идет о связи «человек – общество», социум бывает представлен либо другими конкретными людьми, либо получает метафорический облик «Большого Другого», с которым осуществляется псевдоличностная взаимосвязь (Большой Другой диктует, запрещает, повелевает подобно отдельному индивиду).

Философская антропология стремится осветить межличностную коммуникацию с разных сторон, она предполагает и анализ механизмов понимания, и вопрос о посредниках личного взаимодействия, каковыми могут являться другие люди, культура или Бог, и описание эмоционально-ценностных состояний, складывающихся между индивидами (любви или ненависти). Здесь она граничит с психологией и феноменологической социологией, однако стремится выдерживать философский уровень абстракции, не апеллирует к эксперименту и способна легко переходить от анализа структурных характеристик изучаемых отношений к свободному эссеистическому обсуждению проблемы.

Четвертый ракурс изучения человека, который предлагает нам философская антропология, это «внутренний мир человека». Речь идет о наличии богатой и сложной душевной жизни. Кто я? Каков я? В каком состоянии я пребываю? Всегда ли я равен самому себе или что-то меняется во мне помимо моей воли? Властен ли я над собой? Эти и множество других вопросов встают перед личностью, обратившейся к собственному сознанию и ищущей образ Я. Кроме того, взгляд, брошенный в глубины своей души, обнаружит там борьбу страстей, состояния радости или печали, существование сомнений и тот поток сознания, который в ХХ веке стал любимой темой западной литературы. «Внутренний человек» это также духовный человек, не только эмпирическое, но, возможно, божественное по своей сути существо, и философская антропология обсуждает этот вопрос, соотносясь не только с научными, но с религиозными и эзотерическими традициями культуры.

Нетрудно заметить, что первые два ракурса рассмотрения человека относятся к родовому уровню, а два вторые – к индивидуальному. Хотя между рассмотрением проблем родового и индивидуального уровня не стоит непроходимая стена, эти две области философско-антропологического размышления все же разнятся.

Рассмотрение человека как родового существа, выявление коренных характеристик человечества предполагает некий абстрактно-безличный подход, где речь идет о «человеке вообще». Здесь далеко не всегда возникает необходимость в уточнении исторической эпохи, этнической принадлежности, возрастных и половых моментов. Акцент при анализе делается на логике и телеологии человеческой жизни «как таковой» в ее отличии от жизни животных. При подобном подходе мы стремимся раскрыть сущность человека, коренные особенности его происхождения, версии места и предназначения в универсуме. В силу того, что анализ идет здесь на высоком теоретическом уровне, тематика родового человека обсуждается на языке, приближенном, с одной стороны, к языку классического философствования, с другой - используется язык сопредельных дисциплин: экономических, психологических, исторических. Впрочем, реальная антрополого-философская мысль почти никогда не удерживается исключительно в заоблачных высях абстракции, всегда возникают конкретизации, интерпретация проблем на современном культурном материале.

Проблемы индивидуального человека можно также назвать экзистенциальными проблемами. Не надо путать термин «экзистенциальный» с термином «экзистенциалистский». Второй означает принадлежность к течению экзистенциализма, свойственному середине ХХ века, в то время как первый – наиболее для нас важный – означает не что иное как взятую в широком смысле проблематику человеческого существования. Предметом рассмотрения здесь является уже не род, не человечество в его отличие от всех иных животных сообществ, а индивидуальный человек и универсальные характеристики его жизни. Мы не задаемся теперь вопросом о сущности, но спрашиваем себя, как мы существуем, каковы структуры нашего бытия, как дан нам другой, столь же индивидуальный человек и наш собственный внутренний мир.

Разумеется, философия берет термин «индивидуальный человек» как философское понятие. Она не занимается описанием единственных, уникальных судеб. Для этого существуют другие, внефилософские жанры – биография и автобиография, повесть, роман, рассказ. Именно они описывают конкретных людей с именами и фамилиями, с подробностями жизни по датам. Философский же «индивидуальный человек» - это теоретическая модель, в рамках которой философы пытаются найти некие необходимые всеобщие структуры личной жизни, типические ситуации, которые переживает ( или может пережить) каждый.

Экзистенциальные проблемы философской антропологии – это проблемы, возникающие у людей как в повседневности, так и в экстремальных ситуациях. Собственно, повседневность и экстремальность – это два полюса, между которыми располагаются все события нашей жизни, и философия способна в равной степени акцентировать свое внимание как на том, что свойственно человеку каждый день, так и на том, с чем он сталкивается, возможно, единственный раз. Философу интересны, если говорить хайдеггеровским языком, и «забота», «болтовня», «пересуды» - то, чем мы заняты как обычные люди, «обыватели», так и моменты пограничные: пребывание перед лицом смерти или страдания, радикальный выбор, переживание опыта трансцендентного - встречи с Богом или растворения в Космическом сознании.

Поскольку процесс эмпирического существования включает в себя не только фундаментальные, базовые моменты человеческого, но и все, что облекает собой и сопровождает в реальной жизни нашу сущность, постольку при экзистенциальном рассмотрении в поле внимания исследователя попадают такие феномены как бессознательное, эмоции, страсти, душевные состояния. Это требует иного философского языка. Об эмоциях и состояниях трудно говорить, прибегая к классическим онтолого-гносеологическим терминам, поэтому экзистенциальная философия выходит далеко за рамки строгого рационалистического понятийного аппарата. Во-первых, она часто прибегает к обыденной речи, говорит языком эссеистики (Ф.Ницше), пользуется художественным словом (Ж.-П.Сартр, А.Камю). Во-вторых – изобретает собственный язык, создает, как мы видим это у Хайдеггера, экзистенциалы – особые понятия-образы, понятия-метафоры, которые должны непосредственно указывать нам на события и структуры человеческого бытия, не прибегая к процессу абстрагирования (экзистенциальная философия, будучи направлена на индивидуальное, ухватывает важные моменты нашего существования через акт идеации – видит в единичном случае общее положение дел).

Вместе с тем следует подчеркнуть, что экзистенциальная философия не может быть сведена к художественной литературе, эссеистике или публицистике. Она продолжает оставаться видом теоретического мироосмысления, и всегда, даже отталкиваясь от конкретного сюжета, предлагает читателю определенный концепт, формирует концепцию человеческой реальности, исходя из которой можно понять и объяснить другие события и явления нашей жизни. Как это ни парадоксально звучит, экзистенциальные штудии всегда предлагают нам увидеть сущностные черты самого существования, его внутренние связи и законы. И даже если речь идет об отсутствии всяких законов, это все равно понимается как закон. Мы видим это и у Хайдеггера, который говорит о темпоральных модусах человеческой жизни, о видах существования как о данности; видим у Сартра, стремящегося описать наличные формы взаимодействия человека и мира, человека и человека; видим у М.Бубера, указывающего на разные модусы бытия. Философия не рассказывает конкретных историй, но задает нам модель понимания. Это относится и к писателям-философам, таким как Л. Толстой и Ф.М.Достоевский. Философами мы можем считать их именно в силу того, что их богатые подробностями реальной жизни произведения несут в себе определенный идейный стержень, который можно выявить «в чистоте» - как некую модель мироотношения.

В завершение темы стоит заметить, что экзистенциальная философия ХХ века тесно связана с психологией и психотерапией, поскольку все эти дисциплины с разных сторон и опираясь друг на друга изучают индивидуальную человеческую жизнь.

Вопросы для самопроверки:

1. В чем специфика философской антропологии по сравнению с культурантропологией, исторической и социальной антропологией?

2. Каковы универсальные ракурсы рассмотрения проблемы «человек – мир»?

3. Что такое экзистенциальные проблемы философской антропологии?

Дополнительная литература:

1. Кассирер Э. Опыт о человеке: введение в философию человеческой культуры// Проблема человека в западной философии М. 1988.

2. Марсель Г. Человек, ставший проблемой // Марсель Г. Трагическая мудрость философии М. 1995.

3. Новейший философский словарь Минск 2001. Статья «Философская антропология»

Гл. 2. Изменение образа человека в истории философии

Образ человека в философии античности и Средневековья

Как мы уже успели заметить на предыдущих страницах, тема человека – это тема сквозная, проходящая через всю историю философии от древних времен до наших дней. Конечно, в разные исторические периоды эта тема то выдвигалась вперед, становилась лейтмотивом философствования, то уходила на второй план, как бы скрывалась в тени других мощных философских сюжетов, связанных с познанием, мироустройством или поисками божественного. И тем не менее, она никогда до конца не исчезала, потому что в этом случае исчезла бы сама философия, превратившись в нечто иное – в разновидность конкретной науки. Собственно, так исторически и отделялись, отпочковывались от философии ее дочерние научные ветви, но философско-антропологическое ядро оставалось, всегда просвечивая сквозь познавательно-методологические и теологические пласты.

Можно предположить, что особенно остро антропологические темы обсуждаются философами в переломные эпохи, когда крушение прежних ценностей и идеалов, а также возникновение острых экзистенциальных ситуаций приводит людей к поискам утешения, выбору и созиданию новых жизненных ориентиров, заставляет их заново осмысливать себя, по иному понимать собственное место в мире, иначе видеть пороки и добродетели. Впрочем, в истории человечества трудно найти эпоху, которая была бы «не переломной». Даже если с точки зрения вечности и ученых-историков какие-то эпохи оказываются относительно спокойными ( в учебниках их обозначают как «периоды расцвета» определенного типа обществ), для проживающих в «спокойные времена» людей жизнь все равно остается полной испытаний, проблем и лишений. Такой ее делают не только стихийные бедствия и природные катастрофы, но прежде всего войны и жестокость власти. Наиболее часто встречающиеся в учебниках истории слова, характеризующие историческую ситуацию, это слова «разграбил и сжег», а дальше идут числа со многими нулями… Поэтому даже в самый, казалось бы, благодатный период, когда боги остаются богами, а традиция не потеснена новацией, обычный «средний человек» переживает коллизии, которые ставят перед ним и метафизические, и нравственно-этические проблемы, а отвечать на стихийно возникающие философские вопросы берутся мыслители эпохи.

Рассмотрим коротко, пролистывая века и тысячелетия , основные вехи развития антропологической проблематики в истории философской мысли. Это будет свободный экскурс, беглый взгляд, не отягощенный подробностями и цитатами, но дающий возможность понять, что, возникнув в теоретической мысли античности, философский образ человека постоянно пребывает в культуре, хотя в каждый период времени он видится по иному, приобретая под взглядом исследователей новые черты и грани. В этом обзоре для нас важны именно ключевые антропологические идеи, которые по сей день обсуждаются философским сообществом. При рассмотрении мы ограничимся лишь европейской философией, не касаясь огромного массива философских учений Востока.

Если придерживаться общепринятой периодизации, то историю европейской культуры можно подразделить на периоды античности, средневековья, Нового времени, отдельно выделяют 18 и 19 век, а дальше следует современность, охватывающая век двадцатый вместе с сегодняшним днем ( в данном случае для нас не обязательно различение модерна и постмодерна в культуре, хотя дальше мы коснемся этих вопросов). Начнем с античности.

Как известно, первые древнегреческие философы были заняты космологическими и онтологическими проблемами, их волновала тема бытия, поиск основы многообразия вещей, и сам по себе человек оставался в тени. Возможно, это происходило также потому, что человек в античный период воспринимался как Микрокосм – аналог большого, телесного, одушевленного Космоса. Если мы знаем Космос, то знаем и человека – тоже телесного и одушевленного. Люди – лишь моменты общемирового порядка, знать этот порядок – важнее. Однако с Сократа начинается новая эпоха в античной философской мысли, совершается «сократический переворот» - по сути переворот этико-антропологический. Сократ, как он описан у Платона, ведет свои беседы для отыскания человеческого блага, он хочет привести людей к знанию, которое позволило бы им быть добродетельными и следовать верным путем. Сократ верит в разумность человека, который, согласно его представлениям, не станет делать зла, если знает, что такое добро.

На первый взгляд может показаться, что Платон, верный ученик Сократа, уклоняется от начертанного учителем антропологического пути. Платон пишет о мире идей, строит космологию, создает образ идеального государства. Однако платоновская антропология состоит в указании как статуса человека в мире, так и наиболее достойной жизни для него. Для Платона, которого эзотерики современности не напрасно называют «великим посвященным», человек – это прежде всего бессмертная душа, обращающаяся в мире идей. Несовершенство и ошибка заставляют душу падать в бренное тело, и задача всякого человека, стремящегося к мудрости, состоит в том, чтобы возвратиться в Гиперуранию – к вечной жизни и совершенным образцам. Мудрый не боится смерти, ибо жизнь в теле – это и есть смерть.

«Платон мне друг, но истина дороже» - эти слова вполне применимы к Аристотелевскому рассмотрению человека. Аристотель – философ посюстороннего, ему чужда притягательность запредельности. Аристотель видит в человеке активное, действующее, политически ангажированное существо, способное найти полноту счастья здесь, в эмпирическом мире. Недаром много лет спустя в ХХ веке Э.Фромм назовет Аристотеля основателем гуманистической этики. Аристотеля волнует тема человеческих страстей, их разумного обуздания и уравновешивания, хотя он четко осознает, что для счастья мало одного лишь разума, важна еще сама жизнь.

Тема разума и страстей вообще является центральной в антропологических штудиях античных философов. Она оказывается главной и у стоиков, и у Эпикура. Так стоики – борцы со страстями – видят человеческое счастье в полном принятии индивидом мирового Логоса, в сознательном подчинении ему, которое возможно только при достижении апатии – отказа от собственных желаний, страха и других сильных переживаний. Эпикур же, размышляя о человеческом счастье, перебирая и ранжируя виды наслаждений, приходит, в конечном счете в идеалу безмятежности, к принципиальной независимости от внутренних и внешних тревог. Атараксия его мудреца очень близка к апатии стоиков: поистине прекрасно ничего не бояться, ни богов, ни необходимости, ни смерти. Независимость – идеальное состояние для человека, хотя оно не отрицает дружбы как свободного общения индивидов, избравших друг друга для бесед.

И у Эпикура, и у стоиков экзистенциальные проблемы превалируют над проблемами родового человека: им важно понять, как следует жить. Эта тематика приобретает драматическое прочтение у поздних стоиков, таких как Сенека, Марк Аврелий и Эпиктет, у которых ярко звучат темы любви и искупления, спасения и страдания, а образ человека оказывается более реалистическим, нежели идеальный портрет раннестоического сурового мудреца.

Сколь разнообразными ни являются античные мыслители ( а название «античность» охватывает огромный временной период), человек для них всегда так или иначе вписан в порядок мира. Даже если это «беспорядок», хаос, с ним надо уметь ужиться, с ним стоит смиряться, уходя во внутреннею эмиграцию. Человек античной философской мысли не идет бороться с миром врукопашную, не пытается переделать его на свой салтык, покорить и сделать своим слугой. Это понимание себя как фигуры, зависимой от рока или Бога еще долго будет существвоать в философской мысли – вплоть до рождения титанического пафоса эпохи Возрождения.

На переломе эпох следует упомянуть фигуру Плотина, центральной мыслью которого была мысль о возможности для каждого человека найти в себе божественную искру. Мир полон бед, а тело смертно и скверно, но человеку не надо ждать скончания времен, чтобы узнать: он - не только ветхая плоть, внутри себя он – Единый, он несет в себе первоначало, и в его силах открыть в себе частицу божественного света.

Период европейской истории, называемый Средневековье, составляет целое тысячелетие. Центральной темой христианской философии выступает Бог, его всемогущество и всеведение, человек сам по себе, вне Бога не обсуждается теологическим сознанием, говорить о нем возможно только в соотнесенности с творящим первоначалом. Для средневековой мысли характерно отводить человеку особое место в иерархии бытия. С одной стороны, человек создан по образу и подобию божьему, с другой – он весь замаран грехом. Все рожденные от Адама и Евы несут в себе момент первородного греха, в сущности, именно поэтому они рождаются в несовершенном земном мире, где правят смерть, болезни и распри. Эта идея причудливого сочетания добра и зла в человеке ярко выражена у Августина Блаженного, который полагает, что именно человек повинен в существовании зла, так как неверно употребил данную ему Богом свободу. Человек ослушался Всевышнего, и это стало его вечной виной. Впрочем, Августин не ограничивается темой вреда, причиненного человеческой свободой. Можно сказать, что в раннем средневековье Августин – ярко выраженный экзистенциальный философ, поднимающий темы внутренних человеческих переживаний, внутреннего времени, сюжеты духовного поиска, страдания и богооставленности. Другой столп средневековой мысли, живущий гораздо позже Фома Аквинский, развивая свою могучую философско-теологическую систему, тоже не забывает человека, но, скорее, как онтолог, строящий иерархию бытия, и как гносеолог, сопоставляющий знание и веру. Его рационалистическая мысль не знает эмоциональных метаний, она указывает человеку его место в мире.

Идея антропоцентризма: от Возрождения до наших дней

Возвращение человека в философскую мысль происходит в эпоху Возрождения. Это возвращение праздничное, порой карнавальное. Оно не просто возобновляет античный интерес к человеку, его телесности и наслаждениям, разуму и творчеству, но совершенно по новому расставляет акценты: постепенно начинается эмансипация человека от всего, что не есть он сам, от всего , что до сих пор в его сознании господствовало и властвовало над ним. Иллюзия это или справедливое прозрение? Являясь наследниками ренессансного пробуждения, мы до сих пор не можем дать себе окончательного ответа. Однако, так или иначе человеческое бытие, в течение столетий подчиненное Богу, оказывается реабилитировано Возрождением в своей самостоятельности и самоценности. Впрочем, было бы наивно считать, что Бог совсем забыт ренессансными мыслителями. Он продолжает присутствовать в мире, но существенно подвигается, освобождая рядом с собой место для своего лучшего творения. Хотя это творение – как забыть о первородном грехе? – по-прежнему глубоко противоречиво.

С одной стороны, итальянскими гуманистами человек оценивается высоко: Пико дела Мирандола пишет «Речь о достоинстве человека» (достоинство гуманисты связывают со свободой и творчеством), Лоренцо Валла утверждает право человека на наслаждение. С другой стороны, человек обнаруживает себя как скопище страстей, и темами философствования становятся алчность и глупость, властолюбие и похоть, страх и гнев. В произведениях Н.Макиавелли незыблемые представления о добре и зле растворяются в прагматике политической борьбы, и человек становится прежде всего ловцом удачи, тем, кто не слишком обращая внимание на рок, желает оседлать фортуну. Позже, в произведениях В.Шекспира сформируется многоликий образ символа эпохи - человека-титана, раздираемого страстями, ведомого местью, алчностью, не знающей пощады любовью, и оставляющего за собой горы трупов. Интересно, что как откачка маятника, одним из мыслителей позднего Возрождения оказывается Мишель Монтень, в философских эссе которого ренессансные страсти умеряются, а на читателя смотрит со страниц скептический и иронический взгляд человека, который с одной стороны, не принимает сварливой добродетели средневековья, но с другой – далек от титанизма и гигантизма своих предшественников и современников.

В эпоху Возрождения в разных формах и обликах рождается идея, которая затем станет центральной для европейской культуры – идея антропоцентризма и гуманизма. Она по сей день остается ведущей и для правителей, и для интеллектуалов современности, хотя породит много противоречий, возражений и упреков.

Новое время обычно считают периодом забвения человека. Полагается, что в этот период безраздельно царит тема метода, математика и техника, активно развиваясь, вытеснили «соработника божьего» с философской сцены, на которую заступил Разум, сопровождаемый вычислительными формулами и грохочущими механизмами. До некоторой степени это действительно так. Однако, лишь до некоторой степени. На самом деле антропологическая традиция никуда не уходит, проблема человека по-прежнему актуальна, но для решения ее, по мнению нововременных мыслителей, следует прибегнуть к достижениям точных наук. Так Ф.Бэкон, открывающий плеяду блестящих умов 17 века, заботится прежде всего о человеческом благе. Чудный остров Бенсалем, наполненный достижениями техники, являет собой пример хорошего благоустройства человеческой жизни и служения науки людям. Борьба с заблуждениями ума, разного рода «идолами» - это тоже забота о человеке, о ясности и адекватности его сознания. Спиноза, пишущий свою «Этику» «геометрическим методом», скорее, отдает дань математике, чем вправду занят ею: его волнует счастье человека, спокойствие его души (« Свободный человек ни о чем так мало не думает, как о смерти»), правильность его взаимоотношений с миром, являющим собой развертывание превосходящей нас необходимости. Другой ученый и философ Блез Паскаль ставит вопросы о жизни и смерти, подчеркивает достоинство человека, связанное и с его способностью сознавать себя и мир, противопоставляет «доводам разума» - «доводы сердца». Его философские размышления исполнены трагического накала, он с полным правом может считаться предшественником всей последующей сначала романтической, а потом экзистенциальной философии.

Образ человека-машины, человека-механизма, характеризующий Новое время, никогда не был однозначным. Книга Ламетри «Человек-машина» и печальная ирония Э.Т.А.Гофмана, показавшего в «Песочном человеке» неотличимость женщины от заводной куклы – лишь одна сторона медали. Эпоха дала и многое другое: от интереса к пылким эмоциям до прославления высокой нравственности.

Авторы 18 века, которых современная история философии чаще всего прописывает по ведомству гносеологической и социально-политической тематики, тоже не чужды антропологических сюжетов. Они продолжают начатую еще в эпоху Возрождения линию рассмотрения «природы человека», но дают свои собственные постановки и решения. Так, например, известный английский мыслитель Д.Юм в своей крупной работе «Трактат о человеческой природе» много внимания уделяет аффектам, пронизывающим нашу жизнь. Достаточно подробно он рассматривает любовь и ненависть, гордость и унижение, полагая при этом в противовес Спинозе, что от аффектов невозможно избавиться, ибо они – естественная принадлежность человека. Причем для Юма страсти и переживания выступают не как психофизиологические реакции, но, скорее, как экзистенциальные состояния.

Классическая немецкая философия, охватывающая 18 и 19 века, также насыщена антропологической проблематикой. Тема человека проявляет себя здесь то прямо, то косвенно, но всегда присутствует. Так «Критика чистого разума» И.Канта, сложное гносеологическое произведение, написана ради последующего выполнения этико-антропологической задачи: обоснования возможности для человека поступать морально, в соответствии с императивом бескорыстного благоволения ко всем разумным существам. Канта волнует свобода человека, его способность быть нравственным, и ради этого строятся все этажи теоретико-познавательной башни. Кант и прямо писал об антропологии, но даже если бы у него не было работ, непосредственно посвященных человеку, все три «Критики» вполне выполнили бы свою антропологическую роль.

Философия Г.В.Ф.Гегеля – великого диалектика и систематика полагается лишенной всякого внимания к человеку и его проблемам. Гегеля интересует развертывание мирового духа, а не человечество, которое является для духа лишь одной из возможных форм его проявления и самопознания. И все же, как показывает опыт, философия Гегеля по сегодняшний день может играть экзистенциальную роль в жизни отдельных людей. Эта роль вызвана грандиозностью описанного Гегелем внутреннего миропорядка, его уверенностью в том, что мир, несмотря на внешний хаос и безумие, имеет собственную логику. В периоды социальных потрясений, войн, распада привычной жизни гегелевская логика может служить внутренней психологической опорой для тех, кого несет поток событий. И служит таковой. Конечно, для этого человек должен быть немножко философом, тогда величие нарисованной Гегелем картины оказывается психотерапевтическим средством.

И тем не менее, критические современники воспринимали Гегеля иначе. Три мощные версии темы человека, возникшие в 19 веке, появились в споре с Гегелем, в полемике с ним, через отрицание его космической, божественной, надчеловеческой позиции. Это, во-первых Л.Фейербах с его антропологической философией. Фейербах прямо говорит, что его главный интерес – человек, счастье человека, поэтому он пишет об эвдемонизме. Фейербах сражается с иллюзиями, желая найти путь к подлинному благу – к любви и сотрудничеству, к естественной радости общения и взаимного утверждения любящих в бытии. Его путь – путь межличностной коммуникации.

Во-вторых, Гегелю противостоит К.Маркс. Для Маркса, чьи антропологические идеи ярко выражены в ранней работе «Экономическо-философские рукописи 1844 года», человек – это универсальное, предметно-деятельное существо, творящее по меркам любого вида, в том числе и по законам красоты. Но объективный закон экономического отчуждения и появление частной собственности делает судьбу человеческого рода драматической, полной противоречий. Развитие производства в конечном счете приводит к неразрешимому конфликту между общественным производством и частным владением, и тогда класс пролетариат в революционном порыве ликвидирует частную собственность и отчуждение: человек будет возвращен к своей сущности, к самому себе. Это видение человека в неявной форме сохраняется во всех последующих работах Маркса, посвященных как экономике, так и революции.

В-третьих, Гегелю яростно оппонирует С.Къеркегор, чей голос будет услышан философами мира гораздо позже. Къеркегор возражает Гегелю с прямо противоположных Марксу позиций: он стремится отстоять не сущность человека, но его индивидуальное, неповторимое существование. Именно забытый Гегелем индивидуальный человек со своими маленькими незримыми для мира страданиями интересует этого религиозного мыслителя, ставшего предшественником экзистенциализма. Человек как уникальная душа – вот тот ракурс, который важен для Къеркегора.

Таков был философско-антропологический резонанс на гегелевский панлогизм.

В 20-м веке тема человека – безбожного покорителя природы и неповторимого разумного существа, печального безумца и игрушки страстей – во многом оказывается в центре внимания философов. 20-й век дал целую россыпь философско-антропологических направлений, которые, имея разные названия, различную методологию, базируясь на разных идейных позициях, тем не менее, разрабатывали тему человека, причем прежде всего в экзистенциальном ключе.

Мы уже упомянули на предыдущих страницах имена немецких мыслителей М.Шелера, Х.Плесснера, А.Гелена, которых всегда называют представителями направления «философская антропология». Их-то как раз интересовал родовой человек. Но кроме них было множество других. Так следует назвать экзистенциализм, представленный именами М.Хайдеггера, Ж.-П.Сартра, А.Камю, К.Ясперса, Г.Марселя. Близок к ним по тематике и манере письма Х.Ортега-и-Гассет ( хотя он и именовал себя «рациовиталистом»).

К экзистенциальной проблематике без обиняков можно отнести труды многих представителей психоаналитического направления. Это сам отец-основатель психоанализа З.Фрейд, это К.-Г.Юнг, Э.Фромм, К.Хорни, Э.Берн. Это работы представителей других психологических и психотерапевтических школ: В.Франкл, А.Маслоу, И.Ялом. Имеет ярко выраженные антропологические аспекты трансперсональная психология ( С.Гроф, К.Уилбер).

Персонализм Э.Мунье, Н.Бердяева, Л.Шестова; философия диалога М.Бубера, модернистская протестантская теология П.Тиллиха – все эти учения в центр своих интересов тоже ставят человека.

Трактовки человека в ХХ веке разноречивы и многообразны, и, если искать подходящую метафору для образа человека в современной культуре, то это «вечный странник». Может быть, это Одиссей, может быть Фауст, может быть, Парсифаль, взыскующий своего Грааля. Скорее всего, он путешествует по жизни в поисках себя, но поиски эти пока так и не привели его к успеху, о чем ярко свидетельствует философский постмодернизм, отринувший саму надежду на понимание целостности. Кто знает, возможно в обозримом будущем «философскому человеку» повезет больше.

Поскольку спектр экзистенциально-антропологических идей современности богат и широк, я перечислила далеко не всех философов и не все направления антропологической мысли. Однако, завершая тему предмета философской антропологии, я хотела бы назвать нескольких современных российских авторов, занимающихся интересующих нас предметом. Это авторы учебных пособий по философской антропологии, к которым - пособиям – может обратиться любой из моих читателей:

Барулин В.С. Основы социально-философской антропологии М. 2002.

Гуревич П.С «Философская антропология» М. 2001;

Губин В.Д., Некрасова Е.Н. Философская антропология М, 2000;

Губин В.Д. Философия. Актуальные проблемы М. 2005.

Марков Б.В. Философская антропология: очерки истории и теории. СПб., 1997.

Моторина Л.Е. Философская антропология М. 2003.

Все эти книги интересны и познавательны, ибо они не пишутся «просто так, для галочки». Занятие проблемой человека требует не только знаний, но личного пафоса и сердечного участия, которые делают текст живым и доступным для понимания.

А теперь обратимся к нашей первой большой теме – теме родового человека.

Вопросы для самопроверки:

1. Какие философские образы человека мы можем усмотреть в истории философии?

2. Связаны ли философские образы человека с историко-культурным контекстом, и если «да», то как?

3. Почему мы говорим об антропоцентристской установке последних столетий?

Дополнительная литература:

1. Барулин В.С. Основы социально-философской антропологии М. 2002. Гл. 2. «Философские истоки социально-философской антропологии»;

2. Вальверде К. Философская антропология М. 2000. Гл.2. «Философы перед лицом человека»;

3. Гуревич П.С. Философия человека Ч.1-2 М. 1999-2001.

4. Человек: мыслители прошлого и настоящего о его жизни, смерти и бессмертии М. 1991.

Тесты к модулю 1