Монтень Мишель. Опыты. (Извлечение)

Несомненно, что наши суждения, наш разум и наши душевные способности всегда зависят от телесных изменений [...]. Разве мы не замечаем, что, когда мы здоровы, наш ум работает быстрее, память проворнее, а речь живее, чем когда мы больны? [...] Наши суждения изменяются не только под влиянием лихорадки, крепких напитков или каких-нибудь крупных нарушений в нашем организме - достаточно и самых незначительных, чтобы перевернуть их (I1, 273—274).

Начинаешь ненавидеть все правдоподобное, когда его выдают за нечто непоколебимое (III, 315). [...] Карнеад [...] доказал, что люди не способны познавать истину [...]. Эта смелая мысль возникла у Карнеада, по-моему, вследствие бесстыдства тех, кто воображает, будто им все известно […]. Гордость тех, кто приписывает человеческому разуму способность познавать все, заставляла других, вызывая в них досаду и дух противоречия, проникнуться убеждением, что разум совершенно бессилен (III, 321).

В начале всяческой философии лежит удивление, ее раз­витием является исследование, ее концом - незнание. Надо сказать, что существует незнание, полное силы и благородства, в мужестве и чести ничем не уступающее знанию, незнание, для постижения которого надо ничуть не меньше знания, чем для права называться знающим (III, 315).

[...] Нелегко установить границы нашему разуму: он любознателен, жаден и столь же мало склонен становиться, пройдя тысячу шагов, как и пройдя пятьдесят. Я убедился на опыте, что то, чего не удалось достичь одному, удается другому, что то, что осталось неизвестным одному веку, разъясняется в следующем; что науки и искусства не отливаются сразу в го­товую форму, но образуются и развиваются постепенно, путем повторной многократной обработки и отделки [...] Так вот и я не перестаю исследовать и испытывать то, чего не в со­стоянии открыть собственными силами; вновь и вновь возвра­щаясь все к тому же предмету [...], я делаю этот предмет бо­лее гибким и податливым, создавая таким образом для других, которые последуют за мной, более благоприятные возможности овладеть им [...]. То же самое сделает и мой преемник для того, кто последует за ним. Поэтому ни трудность исследова­ния, ни мое бессилие не должны приводить меня в отчаяние, ибо это только мое бессилие. Человек столь же способен по­знать все, как и отдельные вещи (II, 269).

Когда [...] мы видим крестьянина и короля, дворянина и простолюдина, сановника и частное лицо, богача и бедняка, нашим глазам они представляются до крайности несходными, а между тем они в сущности различаются друг от друга только своим платьем (I, 329). Души императоров и сапожников скроены по одному и тому же образцу (II, 170).

Что бы они говорили, но даже в самой добродетели конечная цель- наслаждение. Мне нравится дразнить этим словом слух некоторых лиц, кому оно очень не по душе (I, 103-104).

Антология мировой философии. М., 1970. Т.2. С.140.

Вопросы к документу:

1. Что М. Монтень говорит о связи души и тела?

2. Как он характеризует философское исследование мира? Как М. Монтень раскрывает процесс познания?

3. Может ли человек познать мир?

4. Что он говорит о равенстве людей?

5. Что является конечной целью человека, по мнению М.Монтеня?