Отдельные вопросы квалификации действий соучастников преступления

Преступление в соучастии совершается несколькими лицами, каждое из которых может обладать определенными свойствами, действовать под влиянием определенных мотивов, целей, повышающих или понижающих общественную опасность содеянного, а также характеризующих общественную опасность личности преступника. Вопрос о значении указанных обстоятельств для ответственности каждого соучастника в теории уголовного права является дискуссионным. Причем неоднозначно решается вопрос о влиянии обстоятельств, находящихся на стороне исполнителя, на ответственность других соучастников. Что же касается организатора, подстрекателя или пособника, то общепризнанным является мнение, что обстоятельства, смягчающие или отягчающие наказание, влияют на ответственность лишь того лица, которое обладает соответствующим признаком. Так, например, подстрекатель к мошенничеству, ранее судимый за мошенничество, будет привлекаться к ответственности за соучастие в мошенничестве, совершенном неоднократно, даже если исполнитель впервые совершает такое преступление.

Иное значение для ответственности соучастников имеют обстоятельства, находящиеся на стороне исполнителя (объективные и субъективные). Объективные обстоятельства, характеризующие деяние, условия, способы, обстановку его совершения, свидетельствующие о большей или меньшей степени общественной опасности преступления, подлежат вменению всем остальным соучастникам, если эти обстоятельства охватывались их умыслом.¹³⁶ Если соучастник не осознавал каких-либо существенных особенностей, относящихся к признакам состава преступления, то они не могут отразиться на квалификации действий данного соучастника. Так, если подстрекатель склонил исполнителя совершить грабеж, а исполнитель совершил грабеж, соединенный с насилием, не опасным для жизни и здоровья потерпевшего, что не охватывалось умыслом подстрекателя, то за совершение грабежа с квалифицирующими обстоятельствами будет отвечать только исполнитель. Подстрекателю же будет вменяться соучастие в грабеже, предусмотренном частью 1 статьи 161 УК РФ (если иные квалифицирующие признаки не охватывались его умыслом).

Думается, аналогичным образом должен решаться вопрос о возможности вменения в вину организатору, подстрекателю, пособнику тех преступных целей и мотивов, которыми руководствовался при совершении преступления исполнитель, ибо мотив и цель, являясь компонентами субъективной стороны преступления, влияют на степень общественной опасности содеянного.

Бывают такие ситуации, когда подстрекатель, склонив предполагаемого исполнителя к преступлению, формирует у последнего определенный мотив, сам же подстрекатель стремится к преступному результату под влиянием иных мотивов. Например, подстрекатель, руководствуясь мотивом ревности, склонил исполнителя совершить умышленное убийство за вознаграждение, то есть нанял исполнителя преступления. Убийство по найму по смыслу пункта "з" части 2 статьи 105 УК РФ предполагает корыстный мотив: лицо соглашается совершить убийство, получая материальную выгоду (вознаграждение). И несмотря на то, что сам подстрекатель не имел корыстного мотива, его действия следует квалифицировать как подстрекательство к умышленному убийству по найму, так как данное лицо осознавало, что исполнитель из корыстных побуждений совершит убийство по найму, более того, оно само сформировало корыстный мотив у исполнителя, нанимая его за вознаграждение совершить преступление.

На стороне исполнителя могут быть субъективные обстоятельства, относящиеся к его личности и характеризующие в первую очередь повышенную степень общественной опасности преступника (например, совершение преступления лицом, ранее судимым за такое же или однородное преступление). По мнению Б.А. Куринова, если эти признаки предусмотрены в законе в качестве признаков состава преступления, то квалификация действий соучастников должна осуществляться с учетом этого признака.¹³⁷ Подобное же суждение высказывалось еще раньше и А.Н. Трайниным: "Идет ли речь об объективных обстоятельствах (хищение в крупных размерах) или обстоятельствах субъективных (повышенная ответственность военнослужащего), – ответ один: если соучастник сознавал отягчающий элемент состава, он отвечает, если не сознавал – не отвечает".¹³⁸ Данная точка зрения не получила широкой поддержки в юридической литературе. По мнению многих ученых, анализирующих в своих работах проблемы соучастия, обстоятельства, характеризующие исключительно повышенную степень общественной опасности личности преступника, независимо от того, включены они в состав преступления или нет, не могут влиять на уголовную ответственность других соучастников.¹³⁹ Эта позиция представляется более убедительной, соответствующей принципу самостоятельной ответственности за содеянное, а также принципу справедливости ответственности. Она нашла отражение в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 22 декабря 1992 г. "О судебной практике по делам об умышленных убийствах, где сформулировано следующее положение: "При совершении преступления в соучастии судам следует иметь в виду, что такие квалифицирующие признаки, как совершение убийства ... лицом, ранее совершившим умышленное убийство, необходимо учитывать при квалификации действий только тех соучастников, к которым эти признаки относятся непосредственно".¹⁴⁰ Законодатель же в статье 67 УК РФ предусмотрел правило, в соответствии с которым смягчающие или отягчающие обстоятельства, относящиеся к личности одного из соучастников, учитываются при назначении наказания только этому соучастнику. Однако это положение относится лишь к назначению наказания, его же следовало бы сформулировать более широко, что бы оно касалось и квалификации преступлений, например, так, как это предлагал сделать Ф.Г. Бурчак: "Отягчающие или смягчающие обстоятельства, относящиеся к личности отдельного преступника, вменяются только этому соучастнику. Отягчающие и смягчающие обстоятельства, относящиеся к деянию, совершенному совместно, вменяются тем соучастникам, умыслом которых они охватывались".¹⁴¹ Это способствовало бы выработке единообразного подхода к учету в процессе квалификации обстоятельств, имеющихся на стороне отдельных соучастников.

Уголовный кодекс Российской Федерации 1996 года расширил понятие исполнителя преступления по сравнению с УК РСФСР 1960 года. В соответствии с частью 2 статьи 33 УК РФ исполнителем признается лицо, непосредственно совершившее преступление либо непосредственно участвовавшее в его совершении совместно с другими лицами (соисполнителями), а также лицо, совершившее преступление посредством использования других лиц, не подлежащих уголовной ответственности в силу возраста, невменяемости или других обстоятельств, предусмотренных уголовным кодексом. В процессе непосредственного исполнения в качестве орудия совершения преступления могут быть использованы: а) малолетний; б) невменяемый; в) лицо, действующее под влиянием физического насилия, угроз, если воля принуждаемого полностью подавляется и он в связи с этим освобождается от уголовной ответственности; г) лицо, действующее в условиях ошибки, исключающей его ответственность.¹⁴² При посредственном исполнении действия исполнителя (несмотря на то, что он сам не выполнял объективную сторону преступления) квалифицируются по соответствующей статье Особенной части УК РФ без ссылки на статью 33 Общей части Уголовного кодекса.

Неоднозначно в теории уголовного права решается вопрос о квалификации действий соучастников в случае эксцесса исполнителя. в соответствии со статьей 36 УК РФ "эксцессом исполнителя признается совершение исполнителем преступления, не охватывающегося умыслом других соучастников. За эксцесс исполнителя другие соучастники преступления уголовной ответственности не подлежат". В зависимости от характера отклонения деятельности исполнителя от замысла соучастников эксцессы делятся на качественные и количественные. При первой разновидности эксцесса исполнитель совершает преступление, неоднородное с тем, которое было задумано всеми соучастниками, посягает на качественно иной объект. Например, подстрекатель склонил исполнителя совершить кражу. Исполнитель, проникнув в квартиру, столкнулся с ее хозяйкой. Желая избавиться от нежелательного свидетеля, он совершает убийство женщины, а затем осуществляет кражу. В данном случае исполнитель наряду с оговоренным преступлением совершил еще одно, которое не охватывалось предвидением подстрекателя. Исполнитель должен отвечать за убийство и кражу, подстрекатель – только за соучастие в краже.

При количественном эксцессе, в отличие от качественного, исполнитель совершает преступление, однородное с тем, которое было задумано соучастниками, то есть вред причиняется именно тому объекту, на который хотели посягнуть соучастники. Например, исполнитель совершает преступление с отягчающими обстоятельствами, которые не охватывались умыслом иных соучастников, допустим, вместо простого умышленного убийства совершает убийство с особой жестокостью. Действия организатора, подстрекателя или пособника находятся в данном случае в причинной связи с преступлением, совершенным исполнителем. При квалификации в этой ситуации не возникает осложнений: исполнитель отвечает за содеянное в полном объеме (за преступление с отягчающими обстоятельствами), организатор, подстрекатель, пособник – за соучастие в преступлении без отягчающих обстоятельств.

Затруднения вызывает квалификация действий соучастников при такой форме количественного эксцесса, когда исполнитель осуществляет преступление, однородное с задуманным соучастниками, но другого вида: например, вместо кражи совершает грабеж. По мнению Ю.А. Красикова, в этом случае "подстрекатель должен отвечать за приготовление к краже, а исполнитель – за реально совершенное преступление".¹⁴³ Такая квалификация вызывает возражение. Стадия приготовления к преступлению характеризуется тем, что на ней создаются благоприятные условия для совершения преступления, предполагаемый объект посягательства еще не поставлен под непосредственную угрозу причинения вреда. В рассмотренном же нами примере соучастник (допустим, подстрекатель) возбудил решимость у исполнителя совершить хищение чужого имущества, под влиянием подстрекателя исполнитель совершил хищение, достиг цели, к которой стремился подстрекатель, причинил ущерб именно тому объекту, на который желал посягнуть подстрекатель. Исполнитель лишь использовал не тот способ завладения чужим имуществом, который охватывался предвидением подстрекателя. Налицо реальная причинная связь между подстрекательскими действиями и преступлением, совершенным исполнителем. Ю.А. Красиков не отрицает, а напротив, констатирует наличие причинной связи в анализируемой ситуации.¹⁴⁴ Но, коль скоро это так, то непонятны основания сужения границ уголовной ответственности подстрекателя. Стадия приготовления не охватывает в полном объеме содеянного подстрекателем, более того, подобная квалификация не отражает наличия соучастия в данной ситуации, а исключает его, с чем никак нельзя согласиться, ибо все признаки соучастия в наличии. Исполнитель лишь допустил отступление от общего замысла. При рассмотренной разновидности количественного эксцесса единственно верной, на наш взгляд, будет квалификация действий соучастников с учетом направленности их умысла: исполнитель должен отвечать за грабеж, подстрекатель – за подстрекательство к краже. Такая квалификация содеянного подчеркивает, что соучастие в преступлении имело место, но исполнитель допустил эксцесс, за который другие соучастники ответственности не несут.

Иногда лицо, которое склонили к конкретному преступлению, по каким-либо причинам совершает новое преступление вместо согласованного (в отношении же последнего не осуществляет даже приготовительных действий). В данной ситуации нет соучастия как такового, а имеется частный случай неудавшегося соучастия. Исполнитель, совершивший преступление, будет отвечать за фактически содеянное, действия же иных лиц не находятся в причинной связи с этим деянием, в связи с чем ответственность этих лиц за совершенное исполнителем преступление исключается. Возникает вопрос об уголовно-правовой оценке действий организатора, подстрекателя, пособника, которые закончились неудачей. Ф.Г. Бур­чак предлагает квалифицировать действия указанных лиц как покушение на организацию преступления, на подстрекательство к преступлению и на пособничество ему.¹⁴⁵ Однако в теории уголовного права и судебной практике преобладает точка зрения, в соответствии с которой неудавшееся соучастие расценивается как приготовление к преступлению.¹⁴⁶ Поддерживая в целом данную позицию, считаем возможным не останавливаться на аргументах в ее пользу, ибо они уже не раз приводились в юридической литературе. Указанная позиция получила определенное подтверждение и на законодательном уровне. В части 5 статьи 34 УК РФ говорится, что лицо, которому по независящим от него обстоятельствам не удалось склонить других лиц к совершению преступления, несет уголовную ответственность за приготовление к преступлению.Тема 8. Квалификация при наличии множественности преступлений