О сложностях работы банкротных судей, защите кредиторов и последних тенденциях банкротного права нам рассказал Рустем Тимурович Мифтахутдинов, к. Ю. Н., судья вас рф.
В 1999 году окончил Казанский государственный университет.
Работу по специальности начал в период учебы в университете. С 2001 по 2005 годы — помощник судьи, начальник отдела анализа и обобщения судебной практики Арбитражного суда Республики Татарстан.
2005–2012 Годы — судья Арбитражного суда Республики Татарстан.
В 2012 году назначен судьей Высшего арбитражного суда РФ.
Стаж работы по юридической профессии — свыше 10 лет.
Имеет первый квалификационный класс судьи.
Кандидат юридических наук.
— Рустем Тимурович, основной темой нашего разговора будет банкротство — Ваша специализация. Но сначала расскажите, как становятся судьями высшей судебной инстанции в 36 лет? — В банкротство и суд я попал случайно из «народного хозяйства», имея более чем 3-летний стаж юриста предприятия. Моя деятельность в арбитражной системе началась с должности помощника судьи на рубеже 2000 и 2001 годов, когда был первый набор помощников судей в тогда еще Высший арбитражный суд Республики Татарстан. На закате «парада суверенитетов» этот институт был введен в республиканском суде раньше, чем он появился в арбитражной системе, где о нем тогда только говорили. На тот момент помощник судьи рассматривался как серьезная процессуальная фигура, к кандидатам были высокие требования, в частности, они сдавали экзамен той же квалификационной коллегии, что и судьи. При этом надо было написать 10 рефератов. Один из них я написал по банкротству. Он оказался удачным, меня заметили и я стал помощником в апелляционной инстанции. Первый набор помощников — всего 6 человек. Один помощник на трех судей. И мне пришлось одновременно работать с судьями по банкротству, по договорному и административному праву. Постепенно число помощников возрастало, и я стал работать с одним судьей. На тот момент к нам — первому набору помощников — было довольно трепетное отношение. Судьи нас считали за равных, мы участвовали во всех обсуждениях.
— Как дальше складывалась Ваша карьера? — Дальше была интересная работа на должности начальника отдела анализа и обобщения судебной практики. В задачу отдела входило, в том числе, доведение до судей правовых позиций Президиума ВАС РФ. Тогда не было такого развития интернета и копии постановлений присылались в суд по почте в одном экземпляре, из которых мы готовили дайджесты. Впоследствии я занял открывшуюся вакансию судьи.
— Сразу на банкротство попали? — Нет, сначала 9 месяцев трудился в составе, рассматривавшем налоговые споры. До перехода в ВАС РФ отработал в этом составе 7 лет, защитил кандидатскую диссертацию под руководством Василия Владимировича Витрянского — моего учителя, окончательно открывшего для меня «банкротную» науку. Потом меня заметила Нина Петровна Иванникова, председатель профильного состава ВАС РФ.
— Что заботит банкротного судью сегодня? — Необходимость заниматься самообразованием в этой сфере. В банкротстве мало высококлассных специалистов. Если взять действующих судей и профессиональных юристов, то мало кому из них преподавали банкротство в вузе. Даже учебников нет нормальных, где бы не нормы пересказывались, а объяснялась природа того или иного явления, приводились сравнения с иностранным правом и т. п. За время плановой экономики в эпоху СССР отечественная доктрина и практика по банкротству были утрачены. Многие наши банкротные судьи и практикующие юристы, в том числе, арбитражные управляющие, действуют «на ощупь», они нарабатывают свой опыт и полагаются на интуицию. Последний глобальный научный труд по банкротству принадлежит перу Г. Ф. Шершеневича начала XX века. С тех пор сопоставимых работ на русском языке пока не появилось.
— А какой взгляд на ВАС РФ со стороны суда нижестоящей инстанции? — Утрата доктрины привела к тому, что основные силы, которые пытаются двигать науку банкротного права, сосредоточены здесь, а не в институтах или университетах. Настоящим локомотивом в этом вопросе был В. В. Витрянский, который создал рабочую группу по банкротству и объединил в ней теоретиков и практиков. Нижестоящие суды обучаются банкротству сверху, через разъяснения ВАС РФ, через импульсы, исходящие от этой небольшой группы правовых просветителей по банкротству. Есть упреки, отчасти справедливые, по поводу того, что разъяснения Пленума ВАС РФ, особенно по банкротству, похожи на учебники.
— Но понимают ли судьи, что от этих разъяснений есть помощь? — Не переживайте, в целом судьи приветствуют то, что делает ВАС РФ. Вообще банкротство — это сфера борьбы противоположных интересов, противодействие стен и пушек или копья и щита. Судьи, которые видят на местах случаи обхода закона, использование правовых норм в недобросовестных целях, изобретение так называемых схем, направленных на обман добросовестных субъектов, просят дать им через разъяснения механизм борьбы с этими явлениями. Хороший пример — борьба с недобросовестными кредиторами, которые «просудили» свои требования накануне банкротства в целях «размытия» требований нормальных кредиторов и получили решение суда в свою пользу, находясь в сговоре с руководством должника. Например, недобросовестный директор в таком процессе подтвердил факт оказания услуг на астрономическую сумму, которые в реальности не оказывались, в разы превышающую реально взятый кредит. В пункте 24 постановления Пленума ВАС РФ № 35, принятого в 2012 году по вопросам банкротного процесса, было дано разъяснение, согласно которому кредиторы несостоятельного должника вправе обжаловать такие судебные акты по иным процессам, принятые без их участия, и, например, при обжаловании доказывать, что такие услуги вообще не оказывались.
— Да, мы еще выбирали из двух вариантов. Вторым было предложение о том, чтобы дать кредиторам право возражать против «просуженных» требований, даже при наличии судебного решения, вынесенного в пользу кредитора. Общеобязательную силу судебных актов здесь можно было бы истолковать ограничительно, ведь иные кредиторы не были сторонами соответствующего процесса. — Да, все верно. Но на второй вариант не пошли. А теперь мы видим, что стенка, выстроенная нами против пушки, оказалась очень тонкой. Наши «схемотехники» уже сориентировались и доводят «заряженный» процесс вплоть до кассационной инстанции, разыгрывая междусобойчик по формальному обжалованию. Потом нормальному кредитору, обнаружившему в деле о банкротстве такой подарок, жаловаться некуда. Надзор же, исходя из своих функций, не может заниматься проверкой фактов, свидетельствующих о сговоре должника с одним из кредиторов.
— Да, это проблема. Если такие дела пошли, то надо срочно «укреплять стенку» и думать о том, не пересмотреть ли позицию в пользу второго варианта. Сейчас ВАС РФ подготовил много разъяснений по бонкротству. Пока не понятно, как будет происходить эта работа при упразднении ВАС РФ. Уже года через два-три прежние разъяснения уже не будут столь актуальны. На каждую выстроенную стенку будет изобретена какая-то более мощная пушка. — В этом смысле единственный путь, по которому стоит двигаться в банкротстве, — это расширение допустимости судейского усмотрения.
— Я на протяжении нескольких лет выбирал дела, достойные комментария в правовых позициях ВАС РФ за год, и были времена, когда за год было всего три достойных внимания дела по банкротству. А тут за последние год-два целых три дела по одной только проблеме залога при банкротстве. Да еще каких! Поэтому судебный состав, мне кажется, сейчас демонстрирует очень высокую эффективность. В этой связи хочу спросить: оправдала ли себя та система надзора, которая представлена в ВАС РФ, и насколько удобна система «второй кассации», по которой, судя по всему, будет строиться работа в обновленном Верховном суде РФ? — Идея второй кассации, на мой взгляд, имеет определенные плюсы.
— Какие, например? Ведь даже в вашем составе сейчас есть две тройки. Если каждая из них будет принимать финальное решение, то высок риск, что они могут разойтись в правовых позициях. — Я не склонен преувеличивать этот риск. Мы взаимодействуем друг с другом. Состав выдерживает единую практику и договаривается между собой. Существенный минус надзора и, соответственно, плюс второй кассации в том, что нижестоящие суды нередко интуитивно понимают, кто из двух спорящих сторон заслуживает защиты, а кто нет. И они принимают верное решение по существу, но не всегда справляются с правильной мотивировкой своего выбора. Тройка судей, работающая по модели кассации, имеет возможность вызвать стороны, разобраться в рамках полноценного процесса, поддержать судебный акт и при этом помочь с его правильной мотивировкой.
— Скажите, какие проблемы банкротства сейчас стоят особо остро? —На мой взгляд, это проблема аффилированных кредиторов. Об этом говорят все судьи без исключения. По оценкам банкротных судей, которые озвучиваются на курсах повышения квалификации, доля контролируемых учредителями через аффилированных кредиторов банкротств очень высока. Над этим нужно очень хорошо подумать.
— А я, как обычно, считаю, что надо немножко оглядеться по сторонам. Допустим, в германском праве есть норма о том, что если участник юридического лица дал заем своей дочерней организации, то он со своим требованием не является кредитором, равным всем остальным, а отходит на самое последнее место из всех возможных. Вот это решение. И приняли они его, объясняя участникам общества, что правопорядок ждет от них, что они либо уберут с рынка юридическое лицо, испытывающее недостаток собственных средств, либо снабдят его капиталом, например, увеличат уставный капитал и т. п., но никак не поощряет участников к наделению организации чужим капиталом в виде займов или прочих кредитных механизмов. — Более того, этот вопрос также обсуждался на Десятом международном судейском коллоквиуме по банкротству, который проводится раз в два года, и последний раз был в Гааге. Одной из форм работы по обмену опытом был разбор абстрактных казусов. Так вот, когда разбирался казус с требованиями аффилированных к должнику кредиторов, банкротные судьи из 70 разных стран указали, что их правопорядки не допускают равного удовлетворения таких требований наряду с неафиллированными кредиторами. Но не все так просто. Я считаю, что нужно очень осторожно перенимать зарубежный опыт. Необходимо учитывать, что у нас не решен вопрос банкротства группы лиц и к тому же у нас не до конца определена и сама концепция аффилированных лиц. Все эти вопросы нужно решать только в комплексе. Отечественное законодательство о банкротстве, на мой взгляд, и так настрадалось от выборочного копирования различных подходов из зарубежных правовых систем.
— Мне кажется, с обсуждаемым нами вопросом несколько связана проблема пропуска срока исковой давности одним из кредиторов. Вопрос о том, кто вправе заявить против этого кредитора возражение о пропуске срока исковой давности, является довольно острым. Пленум ВАС РФ еще в 2004 году в постановлении № 29 разъяснил, что таким правом наделен фактически только должник (в процедурах внешнего управления или конкурсного производства от его имени действовал арбитражный управляющий). Но уже тогда были споры и существенные сомнения в таком решении. Ведь оно означает, что в процедуре наблюдения любой аффилированный кредитор может достать документы 10-летней давности и должник не будет против такого кредитора возражать о пропуске срока давности. В итоге страдают неаффилированные кредиторы. Теперь же в постановлении от 14.03.20141 Пленум ВАС РФ изменил собственный подход 10-летней давности и сказал, что возражение о давности суть обычное возражение и право на него имеют те же лица, что и на обычные возражения. Таким образом, право на возражение о пропуске срока давности получили обычные кредиторы. Как Вы относитесь к изменению такой практики? Пленум проголосовал за него единогласно… — Да, это очень важный вопрос. Тогда проект постановления ВАС РФ рассылался по судам с просьбой выразить свое мнение. В нашем суде позицию по данному вопросу готовил как раз я, и она расходилась с тем мнением, которое поддержал тогда Пленум. Поэтому я с энтузиазмом воспринимаю данное изменение практики. Пропуск срока давности в случае с банкротством затрагивает интересы не только конкретного должника и кредитора, но и остальных участников.
— Ну, тогда возобладал формальный подход, как это частенько бывало раньше… — Я бы не сказал, что это был именно формальный подход, дело не в нем. Просто возобладала позиция, исходившая из того, что ГК РФ не предусматривает право каких-либо иных лиц на заявление возражения о пропуске срока давности. Это сугубо гражданско-правовой институт и его не нужно толковать расширительно. Право заявить о сроке исковой давности принадлежит только лицу, участвующему в обязательстве, и т. д.
— Но Гражданский кодекс и не рассчитан на то, как ситуация обостряется при банкротстве… — В том-то и дело.
— А потом мы посмотрели зарубежный опыт и увидели, что в каждом законе закреплено право иных кредиторов возражать о пропуске срока давности… — Думаю, что это общая проблема, и дело здесь не только в иностранном опыте. Любые институты права — гражданско-правовые, административные, налоговые — меняются, когда случается банкротство. Многие люди, юристы не понимают, насколько сильно банкротство влияет на иные правовые институты, как эти институты меняются исходя из принципов специального банкротного права. Им непонятно, почему тот факт, что денег не хватает на всех, должен повлиять на решение их вопроса. Тем более показательно, что в итоге дрогнул даже такой незыблемый, казалось бы, институт, как исковая давность. Как шутит наш коллега Сергей Васильевич Сарбаш, «если все правовые институты можно сравнить с физикой, то при встрече с банкротством получается уже квантовая механика».
— На публичном обсуждении этого документа 13 марта было необычно. Ведь у банкротчиков возражений против этого изменения не было. Всего один человек усомнился в правильности этого решения — М. З. Шварц из Санкт-Петербургского университета. Ему показалось, что возражения возражениям рознь. И здесь с процессуальной точки зрения я могу с ним согласиться. Более того, мне известно, что и в материальном праве, например Германии, возражения имеют очень серьезную градацию. Доходит до того, что для разных видов возражений используются разные термины. Но дело-то в другом. Такое возражение, как пропуск срока давности, для целей банкротства надо было признать за всеми кредиторами. И он привел красивый аргумент, что вроде как в современном мире считается непорядочным ссылаться на пропуск срока давности. — Так будь честен перед кредитором, но когда тебе хватает на то, чтобы заплатить всем остальным. То есть будь честен за свой счет! Я еще добавлю, что Пленум вроде бы маленький получился, но важный. И потом, много ведь дополнительных вопросов возникает, которые судам придется решать. Например, вопрос о том, вправе ли опоздавшие кредиторы заявлять о пропуске срока давности другим кредитором.
— Вы имеете в виду, что приходит какой-то кредитор устанавливается с пропуском срока и потом видит, что в реестр попали какие-то кредиторы по ошибке. Успей он вовремя, он бы заявил о пропуске ими давности и им бы отказали во включении. То есть, может ли он что-то сделать, например, обжаловать те судебные акты? — Бывает по-разному. Вспоминается казус, в котором немецкий банк дал крупный кредит, а потом прозевал банкротство российского заемщика. И он очень удивлялся, как же так: когда кредит брали, то на телефонных трубках висели, электронную почту обрывали, а как на банкротство подали, так никто словом не обмолвился? Читай, сказали, российские газеты. А у него в Германии и в помине нет такого жесткого последствия пропуска срока на закрытие реестра.
— Что же теперь поделать? Не можем же мы ради нашего неудачного решения с пропуском срока на закрытие реестра теперь все ставить с ног на голову. Представим себе другую ситуацию: введена процедура наблюдения, кредитор может выбрать, устанавливаться ему сейчас или подождать до конкурсного производства. И что? Неужели мы тому, кто выберет ожидание, дадим потом право обжаловать судебные акты, принятые в отношении кредиторов, подавших свои требования уже в наблюдении? Мне кажется, должен быть стимул к тому, чтобы заявлять свои требования в деле о банкротстве как можно раньше. — Конечно, в основной массе если речь идет о профессиональном бизнесе, они, как правило, не пропускают сроки в наблюдении по ошибке.
— Хорошо. У нас еще осталась субсидиарная ответственность. Вот уж безобразный институт, не правда ли? — Не соглашусь с Вами. Институт вполне себе хороший. Да, она у нас странная. Но это реакция на слабую уголовную юстицию в банкротстве. Я тут смотрю сейчас, как работает уголовное право в связи с банкротством в Англии, Франции и Германии. В той же самой Франции дают до 5 лет лишения свободы за утрату документов руководителем должника. Как следствие, люди не сталкиваются с такими злоупотреблениями, как у нас.
— Но чем здесь помогает субсидиарная ответственность? — Ну как же?! Идет наказание рублем.
— Вот в уголовном праве все предсказуемо: потерял документы — срок. А здесь сумма денежного наказания не понятна до последнего момента. Это может быть и 100 тысяч, и миллиард. Ведь сумма, к которой присуждается лицо в порядке субсидиарной ответственности, зависит от разницы пассивов и активов конкурсной массы. Скажите, если все то же самое можно было бы возмещать через убытки, нужна ли нам была субсидиарная ответственность? — Это вопрос только терминологии. Та субсидиарная ответственность, которая сейчас закреплена в Законе о банкротстве, — это те же самые убытки. Но, как ни странно, в рамках субсидиарной ответственности судам удалось снизить стандарт доказывания, и она заработала. При убытках суды, пока еще в основной своей массе, делают этот стандарт непомерно высоким: лицо, чье право нарушено, должно чуть ли не научный расчет привести. Я, конечно, утрирую, но, например, если виновное лицо завалило вход в магазин, то от его хозяина при возмещении неполученных доходов требуют представить пояснения от каждого жителя города на предмет того, пришел бы он в этот день в магазин и чтобы там купил, и были бы у них на это деньги.
— Стандарт доказывания — это конечно отдельная интересная тема, но убытки считаются в том размере, в котором они причинены. А в субсидиарной ответственности считается разница по реестру… — Это так, но есть же возможность снизить размер субсидиарной ответственности до размера реально причиненных убытков…
— Именно! И тогда придется сначала применить правила о субсидиарной ответственности, решить массу сложных задачек, а потом еще и рассчитать убытки, чтобы знать, до какой суммы снижать. То есть сделать двойную работу! Что и требовалось доказать. — Нет, в этом есть неправильный посыл. Суд изначально считает только убытки, но может до них снизить субсидиарную ответственность, а может так и не сделать. В последнем случае это будет санкция за нехорошее поведение. Та самая, которой не достает в уголовном праве. Субсидиарная ответственность сейчас применяется не так часто. Это некая страшилка, которая заставляет бизнесменов не терять чувство меры. Они понимают, что если что, их могут привлечь к ответственности по долгам лично. И налоговые органы, приводя статистику, отмечают, что погашаемость третьей очереди кредиторов возросла в последнее время именно за счет взыскания субсидиарной ответственности.
— Все так, если бы не риск, что нашей субсидиарной ответственности испугаются нормальные инвесторы, которые создали нормальное юридическое лицо, с нормальным уставным капиталом, ограничили тем самым свою ответственность и надеялись, что если вдруг они прогорят, то с них ничего больше взыскать не смогут. А у нас получается, что смогут. — Не нужно сгущать краски. Инвесторы у себя на родине привыкли к куда более жестким условиям ведения бизнеса. Практика, к сожалению, как раз показывает обратное, — иностранные компании, чувствуя отсутствие надлежащего контроля, пытаются обманывать своих кредиторов в России. В этом плане показательно рассмотренное в Президиуме дело семьи ирландских миллиардеров Мак Квинов, которые разработали схему вывода активов через нашу страну, чтобы их здесь не смогли достать кредиторы.
— Что нужно сделать, чтобы банкротным судьям стало жить легче? — Тенденция, которую нам обязательно нужно переломить и которая вытекает из отсутствия доктринальной основы и образования, это отнесение к компетенции банкротных судей все новых и новых дел. То есть, поскольку банротству никого не учили, пусть все вопросы решают те судьи, которые рассматривают эти дела. Но даже если лучших судей направлять на банкротство, они не смогут тащить на себе все дела, какие только можно. Нельзя банкротных судей использовать по принципу «кто везет, на том и возят». На них и установление требований кредиторов, причем всевозможных — от налогов до алиментов и капитализированных сумм за причинение вреда жизни и здоровью; на них теперь оспаривание сделок по банкротным основаниям и привлечение к субсидиарной ответственности; на них же теперь и виндикационные иски в отношении банкротов, являющихся застройщиками… Скоро дойдем до того, что требования конкурсного управляющего к лицам, имеющим задолженность перед должником, тоже станем в делах о банкротстве рассматривать… А в условиях усложняющихся отношений, роста нормативной базы, тенденций к более детальной специализации это неверный путь.
Беседовал Андрей Владимирович Егоров, главный редактор «АП».
ГЛАВНАЯ ТЕМА
Спор о возмещении судебных расходов на представителя. Новые тенденции практики, которые помогут отстоять позицию
Ольга Львовна Глазкова партнер, адвокат, руководитель судебно-арбитражной практики Адвокатского бюро «Андрей Городисский и Партнеры»
Когда третье лицо в процессе имеет право на возмещение судебных расходов
В каком случае возместить судебные расходы пропорционально не получится
Как рейтинг юридической компании влияет на разумность судебных расходов
Действующее арбитражно-процессуальное законодательство предусматривает право лица, выигравшего дело в арбитражном суде, возложить на проигравшую сторону расходы на оплату услуг лиц, оказывавших ему юридическую помощь при рассмотрении дела в суде (ст. 106 АПК РФ). Указанные расходы входят в состав судебных издержек, которые являются составной частью судебных расходов (ст. 101 АПК РФ).
Российский законодатель, определяя условия арбитражного судопроизводства, оказался весьма лаконичен при формулировании правовых норм, регулирующих порядок возмещения расходов на оплату услуг представителя. Поэтому большое значение в этом вопросе имеют акты судебного толкования, принятые в процессе применения соответствующих процессуальных норм, а также по результатам анализа и обобщения правоприменительной практики.
При рассмотрении вопросов о возмещении расходов на представителей арбитражные суды руководствуются рекомендациями Высшего арбитражного суда РФ, содержащимися в основном в двух документах — информационных письмах Президиума ВАС РФ от 13.08.2004 № 84 «О некоторых вопросах применения арбитражными судами статьи 61 Гражданского кодекса Российской Федерации» (далее — Информационное письмо № 84) и от 05.12.2007 № 121 «Обзор судебной практики по вопросам, связанным с распределением между сторонами судебных расходов на оплату услуг адвокатов и иных лиц, выступающих в качестве представителей в арбитражных судах» (далее — Информационное письмо № 121).
Как видно из реквизитов указанных документов, они были приняты достаточно давно и с момента начала их применения арбитражными судами практика по спорам о возмещении судебных расходов на представителя претерпела и продолжает претерпевать значительные изменения, что нашло свое прямое отражение в судебных актах по конкретным делам.
Если третье лицо играет активную роль в процессе, оно может претендовать на возмещение расходов
АПК РФ предусматривает, что судебные расходы подлежат возмещению тем лицам, в пользу которых принят судебный акт (ч. 1 ст. 110). При этом в Кодексе отсутствует норма, разъясняющая, кто из участников процесса может считаться лицом, в пользу которого принят судебный акт. Поэтому при рассмотрении дел о возмещении расходов на представителей возник вопрос о том, подпадают ли под данную категорию помимо сторон арбитражного процесса также третьи лица. В отношении третьих лиц, заявляющих самостоятельные требования на предмет спора, особых разночтений в практике не возникало. Их процессуальный статус практически приравнен к статусу истца (ст. 50 АПК РФ). Однако за третьими лицами, не заявляющими самостоятельных требований относительно предмета спора, согласно арбитражной практике такое право признается не всегда. Чтобы возместить судебные расходы, указанный участник процесса должен доказать, что он занимал «активную роль» при рассмотрении дела.
За третьим лицом, не заявляющим самостоятельных требований, признается активная роль в процессе при условии, что оно обжалует судебные акты по делу (п. 14 Информационного письма № 121). Последующая арбитражная практика конкретизировала указанное разъяснение.
Так, в одном из дел суд указал, что само по себе участие третьего лица в процессе и заинтересованность в исходе дела не порождают его право на возмещение судебных расходов (постановление Президиума ВАС РФ от 22.06.2010 № 11839/09). К такому же выводу пришел арбитражный суд надзорной инстанции в своем определении от 10.12.2012 № ВАС-12196. Высшая судебная инстанция согласилась с позицией нижестоящих судов, указавших, что судебные расходы на оплату услуг представителя, понесенные третьим лицом, не заявляющим самостоятельных требований относительно предмета спора, подлежат возмещению только в связи с подачей апелляционной (кассационной) жалобы. В этом случае третье лицо без самостоятельных требований занимает активную роль в процессе и защищает свои права, затронутые обжалуемым судебным актом.
Аналогичными критериями руководствовались арбитражные суды и при рассмотрении других схожих по фактическим обстоятельствам дел (постановление Президиума ВАС РФ от 07.06.2012 № 14592/11). Более поздняя судебная практика признала за третьим лицом без самостоятельных требований относительно предмета спора наличие активной роли в судебном процессе и, следовательно, права на возмещение расходов на представителя, также в случае обращения им в суд с заявлением о пересмотре дела по вновь открывшимся обстоятельствам (постановление Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 22.01.2014 № 18АП-14068/2013).
Вышеизложенная практика арбитражных судов применительно к праву третьих лиц, не имеющих самостоятельных притязаний в отношении предмета спора, на возмещение расходов на представителя, на наш взгляд, является позитивной. Вместе с тем приравнивание активной роли в процессе третьего лица без самостоятельных требований исключительно к обжалованию судебных актов не во всех случаях обосновано. Возможны ситуации, когда позиция такого участника процесса в суде первой инстанции, обладающего хотя и ограниченными, но весьма существенными процессуальными правами (задавать вопросы, заявлять ходатайства, представлять доводы и т. д), повлияла на положительный исход дела в пользу лица, на стороне которого выступало указанное третье лицо. Почему бы, например, в таком случае не признать за третьим лицом право на возмещение судебных расходов в первой инстанции.
Пропорциональное возмещение расходов возможно только по имущественным требованиям
В случае частичного удовлетворения иска судебные расходы относятся на лиц пропорционально размеру удовлетворенных исковых требований (ч. 1 ст. 110 АПК РФ).
Эта норма не всегда однозначно истолковывается судами.
На сегодняшний день более распространен подход, в соответствии с которым при частичном удовлетворении иска размер взыскиваемых в пользу «победителя» судебных расходов уменьшается пропорционально размеру удовлетворенных требований (определение ВАС РФ от 23.09.2013 № ВАС-12559). До настоящего времени суды иногда забывают применить данную норму. И только на стадии проверки законности судебных актов вышестоящими инстанциями происходит исправление допущенной судебной ошибки и, как следствие, уменьшение суммы взыскиваемых судебных расходов (постановления ФАС Северо-Западного округа от 26.12.2012 по делу № А21-9301/2010, Московского округа от 20.09.2013 по делу № А40-69023/11-21-583).
Однако имеет место также судебная практика, согласно которой в случае частичного удовлетворения иска судебные расходы, в том числе и расходы на представителя, взыскиваются пропорционально с обоих участников судебного разбирательства. При этом возможны ситуации, когда выигравшая сторона фактически оказывается в проигрыше, будучи обремененной судом обязанностью возместить проигравшей стороне ее судебные расходы (постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 08.12.2011 по делу № А53-4215/2010).
Кроме того, следует учитывать, что пропорциональное возмещение расходов возможно исключительно в отношении имущественных требований. В случае частичного удовлетворения неимущественных требований судебные расходы, включая расходы на представителя, в полном объеме подлежат взысканию в пользу выигравшей стороны (конечно, с учетом других правил определения размера подлежащих возмещению расходов). Примерами из судебной практики, подтверждающими данное утверждение, являются, в частности, постановление Президиума ВАС РФ от 13.11.2008 № 7959/08, определение ВАС РФ от 20.02.2013 № ВАС-1272/13.
Таким образом, вопрос о расходах на судебное представительство в случае частичного удовлетворения требования нуждается в более четком судебном толковании, что предпочтительно сделать не в рамках рассмотрения конкретных дел, а в акте, обобщающем судебную практику. В таком толковании нуждаются, на наш взгляд, само понятие «удовлетворение требования», а также случаи, отягощенные рассмотрением в рамках одного судебного процесса нескольких требований, в том числе, носящих встречный характер или имеющих разную правовую природу (например, имущественное требование с одной стороны и неимущественное — с другой).
Договор о судебном представительстве должен подписываться не третьим лицом, а стороной спора
Лицо, в отношении которого судом решается вопрос о возмещении судебных расходов на представителя, должно подтвердить следующие обстоятельства: факт заключения договора о судебном представительстве; факт оказания услуг по судебному представительству; факт оплаты услуг по договору о судебном представительстве на момент рассмотрения вопроса о возмещении судебных расходов.
При этом применительно к доказыванию факта оплаты услуг по договору о судебном представительстве необходимо учитывать, что заинтересованное в возмещении расходов лицо должно лично оплатить услуги судебного представителя. В случае оплаты по договору о судебном представительстве со стороны третьего лица ни указанное третье лицо, ни сторона судебного разбирательства, в пользу которого вынесено решение, не имеют право на возмещение судебных расходов. Исключение составляют случаи, когда юридическая помощь оплачивается третьим лицом в счет погашения денежного обязательства перед стороной.
Эта позиция содержится, в частности, в постановлении Седьмого арбитражного апелляционного суда от 24.08.2012 по делу № А45-17242/2010, законность и обоснованность которого была подтверждена в надзорном порядке (определение ВАС РФ от 28.12.2012 № ВАС-17189/12). Аналогичное разъяснение содержится в п. 5 Информационного письма № 121.
На момент подготовки настоящий статьи нам не было известно о наличии судебной практики, в соответствии с которой была бы признана правомерной оплата юридической помощи третьим лицом применительно к делам о возмещении судебных расходов (естественно, с учетом наличия у третьего лица встречного обязательства).
Вместе с тем такой подход не исключает права заинтересованного лица воспользоваться какими-либо предусмотренными действующим законодательством способами привлечения денежных средств для финансирования расходов на судебное представительство. Нет сведений также и о распространенности таких случаев на практике.
Возможно, в будущем и при условии принятия соответствующего законодательства могут быть адаптированы к российской практике известные в зарубежных странах альтернативные способы финансирования расходов на судебное разбирательство.
Применительно к подтверждению стороной факта оказания соответствующих юридических услуг на сегодняшний день складывается судебная практика, согласно которой тщательное документирование процесса исполнения договора о судебном представительстве облегчает лицу, в пользу которого взыскиваются расходы, процесс доказывания в суде. Недавняя практика свидетельствует, что в качестве доказательств арбитражный суд начал принимать не только традиционные договоры, акты и отчеты об оказанных услугах, но также данные специализированных компьютерных программ учета временных затрат и фиксации содержания фактически оказанной юридической помощи (постановление ФАС Московского округа от 28.02.2014 по делу № А40-32284/12-116-59).
При оценке разумности расходов суды принимают в расчет рейтинги юридических компаний
При решении вопросов о разумности расходов суды руководствуются разъяснениями, содержащимися в Информационном письме № 82 (п. 20), датированном 2004 годом. Очевидно, что на сегодняшний день перечень фактов, на основании которых судам следует определять разумные пределы расходов на оплату услуг представителя, требует нового толкования с учетом как изменений, произошедших в сфере оказания юридической помощи, так и критериев, выработанных судами в процессе принятия решений по конкретным делам. Вот некоторые моменты, которые, на наш взгляд, претерпели определенные изменения.
Сложность дела. Встречаются судебные акты, в которых суды отказывают в снижении размера судебных расходов, если проигравшая сторона, ссылающаяся на несложность рассмотренного спора, как профессионал в соответствующей сфере должна была удовлетворить законные требования другого участника судебного спора, не доводя дело до суда. На настоящий момент такого рода выводы сделаны судом в отношении налогового органа в рамках налогового спора (постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 17.12.2013 № 09АП-41586/2013). Аналогичный вывод содержится в судебном акте по делу о взыскании страхового возмещения (определение ВАС РФ от 19.10.2013 № ВАС-16416). Такая практика, безусловно, является положительной и может впоследствии стать одним из факторов, стимулирующих явно неправого участника потенциального судебного спора воздерживаться от бесперспективного обращения в суд.
Стоимость услуг адвокатов. В целом указанные факторы не претерпели кардинальных изменений, суды по-прежнему принимают во внимание сведения о сложившейся в соответствующем регионе стоимости оплаты услуг адвокатов. Вместе с тем в последнее время суды при оценке разумности расходов также начали учитывать рейтинги юридических компаний (определение Арбитражного суда г. Москвы от 20.09.2009 № А40-35715/10-141-305, постановление ВАС РФ от 15.03.2012 № 16067).
Разумность расходов на судебное представительство нередко определяется с учетом минимальных ставок по адвокатским гонорарам, утвержденных соответствующими адвокатскими образованиями. Совсем недавно была поставлена точка в споре между одной из адвокатских палат, утвердившей такие ставки, и антимонопольным органом, посчитавшим указанное действие нарушением требований антимонопольного законодательства. Посчитав решение совета адвокатской палаты об установлении минимальных тарифных ставок оплаты труда адвокатов за оказание юридических услуг нарушением, антимонопольный орган направил палате предписание. Однако Президиум ВАС РФ признал незаконными решение и предписание антимонопольного органа (постановление от 03.12.2013 по делу № А53-25904/2012).
Стоимость транспортных услуг. Этот фактор, сформулированный ранее как «стоимость экономных транспортных услуг», также в настоящее время перетерпел изменения.
Например, суд включил в состав судебных расходов расходы представителя на такси (постановление Второго арбитражного апелляционного суда от 27.12.2013 по делу № А29-8443/2011). Суд указал, что выбор конкретного транспортного средства является правом участвующего в деле лица и может быть обоснован различными мотивами, в том числе экономией времени, удобством расположения вокзала (аэропорта), дальнейшим транспортным сообщением между конкретным вокзалом (аэропортом) и пунктом назначения. В свою очередь Арбитражный суд г. Москвы (определение от 08.10.2013 по делу № А40-32284/12-116-59) согласился с доводами заявителя о разумности расходов на такси, обусловленной необходимостью обеспечения надлежащего уровня конфиденциальности применительно к информации, предоставленной заказчиком исполнителям по договору об оказании юридических услуг.
Экономическая обоснованность затрат. В Информационном письме № 121 данный фактор вообще не упоминается. В актах арбитражных судов по конкретным делам нам встретились два противоположных подхода к оценке указанного фактора.
Так, равенство суммы расходов на защиту интересов истца сумме защищаемого имущественного интереса либо ее превышение не свидетельствуют о неразумности или чрезмерности таких расходов. Сумма имущественного интереса не является фактором, который сам по себе указывает на разумность или чрезмерность понесенных расходов по его защите (постановление Президиума ВАС РФ от 24.07.2012 № 2598/12). Другой суд, напротив, применил фактор экономической обоснованности затрат при оценке разумности расходов (постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 17.12.2013 № 09АП-41586/2013).
В некоторых странах предусмотрена шкала для определения компенсации судебных расходов
Практика возмещения расходов на судебное представительство в других странах не является единообразной. Это можно проследить на примере правового регулирования, установленного в странах Европы.
Общим для всех стран является определение размера компенсации компетентным судом. Что касается принципов, которыми должен руководствоваться суд при вынесении соответствующего решения, то в некоторых странах, также как и в России, взыскивается определенная часть фактически понесенных расходов. Причем на практике размер взысканного в очень редких случаях может составлять 100 % суммы расходов, фактически понесенных лицом. В этих странах роль суда в определении размера компенсации велика. Но отсутствие правовой определенности, то есть законодательно установленных принципов, ставит участников судопроизводства в излишнюю зависимость от усмотрения суда. Примером страны, в который размер компенсации зависит исключительно от усмотрения суда, является Франция.
Напротив, в других странах на законодательном уровне установлена шкала, которой должен руководствоваться суд при определении размера компенсации. Это означат, что в этих странах взыскиваются не фактически понесенные судебные расходы, а размер компенсации определяется судом в соответствии со шкалой, а также с учетом содержащихся в законе специальных критериев.
В качестве примера такой страны можно привести Бельгию, в которой с начала 2008 года действует специальный закон, содержащий базовый, минимальный и максимальный размеры денежных средств, которые могут быть взысканы в качестве компенсации расходов на судебное представительство. При этом величина взыскиваемых судом расходов увеличивается пропорционально размеру требования, рассмотренного судом. Суд по своему усмотрению, но с учетом предусмотренных законом критериев (в частности, материального положения проигравшей стороны) взыскивает расходы в пользу выигравшей стороны в базовом, минимальном или максимальном размере.
