Исследования по методике Юлимана

Очень похоже, что эффективность категорий анализа Юлимана [J. S. Uleman, 1966; 1972] также опи­рается на механизм самоподтвержда­ющегося предсказания. В основу сво­его понимания мотива власти Юлиман в отличие от Вероффа положил не страх и слабость, а, напротив, насту­пательный характер власти. Соответ­ственно этому представлению и был построен эксперимент, направленный на проверку валидности его методи­ки. В предварительной серии с одной половиной испытуемых Юлиман про­вел ТАТ перед демонстрацией гипно­тических опытов (контрольная груп­па), а с другой — после нее (экспери­ментальная группа). Различия резуль­татов этих групп оказались невелики, поэтому Юлиман разработал новую методику актуализации мотива. Он привлек членов одного из студенче­ских объединений в качестве «экспе­риментаторов» для исследования «воздействия фрустрации на вообра­жение». Каждый из них должен был фрустрировать представителя друго­го студенческого объединения при иг­ре в карты или решении головоломок. Чтобы «экспериментаторы» могли по­стоянно обыгрывать своих партнеров, их обучили нескольким трюкам (типа использования крапленых карт). По мнению Юлимана, статус и престиж «экспериментатора», дополненные знанием секретов стратегии обраще­ния с членами другого объединения, должны были актуализовать мотив власти.

Перед началом эксперимента с фрустрацией с каждой состоящей из «испытуемого» и «экспериментатора» парой проводился ТАТ. «Эксперимен­таторы» составили эксперименталь­ную группу, «испытуемые» (им только сообщалось, что они будут участво­вать в азартных играх)— контрольную. Предварительно ТАТ был проведен с обеими группами в нейтральных условиях. При таком эк­спериментальном плане Юлиман об­наружил, во-первых, прирост в рас­сказах «экспериментаторов» связан­ных с властью тем в условиях акту­ализации мотива власти по сравне­нию с нейтральной ситуацией предва­рительного ТАТ и, во-вторых, разли­чия в рассказах «экспериментаторов» и «испытуемых». В результате были разработаны рассмотренные выше ка­тегории анализа, в которых действие власти выглядит наступательным, уг­рожающим другим и не омраченным моральными сомнениями актом. Ис­точниками власти служат высокий статус и престиж (сравните с ролевы­ми атрибутами «экспериментаторов»).

Других данных по валидации мето­дики Юлимана пока нет. Юлиман [J. S. Uleman, 1972] сообщает о зави­симости между его показателем моти­ва власти и властностью испытуемых, как она оценивалась ими самими, и об отрицательной корреляции со шкалой макиавеллизма. В другом экспери­менте Юлимана [J. S. Uleman, 1971] разбитые попарно испытуемые долж­ны были спорить до тех пор, пока не придут к единому мнению. Побеждал, как правило, партнер с более высо­ким мотивом власти.

Исследования по методике Уинтера

Свою методику актуализации моти­ва власти Уинтер [D. G. Winter, 1967] разработал, вовсе не собираясь изме­рять этот мотив. Первоначально он занимался исследованием воздействия, оказываемого на людей лиде­ром-пророком (в смысле Макса Вебера), при этом его интересовали такие мотивы, как подчинение и зависи­мость. Уинтер показывал своим испы­туемым телефильм о произнесенной Джоном Кеннеди речи при вступлении на пост президента в 1961 г. (Иссле­дование проводилось в США через два года после убийства Кеннеди, когда тот почти повсеместно почитал­ся, особенно молодым поколением, национальным героем.) Предвари­тельно с помощью специального оп­росника Уинтер выяснял, настроены ли испытуемые в пользу Кеннеди или против него. Однако на рассказы по ТАТ это обстоятельство не оказало никакого влияния. Они писались не­посредственно после демонстрации фильма и сопоставлялись с рассказа­ми по тем же картинкам ТАТ, напи­санными испытуемыми контрольной группы, просмотревшими перед этим фильм, в котором коммивояжер рек­ламировал приборы для естественно­научных опытов. В рассказах испыту­емых экспериментальной группы мо­ментов, связанных с темой власти, оказалось значительно больше, чем у испытуемых контрольной группы. Пос­ле знакомства с предысторией разра­ботки ключевых категорий анализа Уинтера не приходится удивляться, что в качестве критерия актуализа­ции мотива власти в нем на первый план выдвинуты переживание власти и произведение впечатления на дру­гих людей.

Как уже отмечалось, первоначаль­ный вариант своих категорий анализа Уинтер видоизменил, введя критерии мотива власти Юлимана (действия, вызывающие у другого человека сильные эмоции, угроза, противодей­ствие) и Вероффа (внешние препят­ствия, связанные с целью негативные ожидания). Модифицированные таким образом категории оказались на­столько чувствительными, что позво­лили выявить высоко значимые раз­личия между рассказами по ТАТ ис­пытуемых экспериментальных и контрольных групп в исследованиях Вероффа и Юлимана (см. табл. 7.5). Причем не только между суммарными показателями, но и почти по каждой

из 13 категорий. Кроме того, работая с этими категориями, Стюарт и Уин­тер [A. J. Stewart, D.G. Winter, 1976] установили, что методика Юлимана с применением гипноза, а также прос­лушивание записей знаменитых речей (речь Черчилля в Дюнкерке, первая речь Джефферсона при вступлении на пост президента, монолог Генри­ха V из пьесы Шекспира) вызывают у студенток не меньше мыслей, связан­ных с темой власти, чем у студентов.

Таблица 7.5

Чувствительность различных категорий анали­за к отдельным приемам актуализации мотива власти [D. G. Winter, 1973, р.71]

Выделенные для валидации корре­ляты мотива власти в дальнейших исследованиях [см.: D. G. Winter, 1973] оказались многочисленными и разрозненными. В целом исследова­ния со студентами рисуют следующий портрет человека с высоким мотивом власти (или с высокой «надеждой на власть»; см. с. 319):

«...Занимает в организациях больше постов, чаще выдвигается кандидатом во влиятельные комиссии, активнее сотрудничает с редакциями университетских газет и радио, предпочитает индивидуальные виды спорта и достигает в них более высоких результатов; нередко избирает профессию, позволяющую «манипулировать» другими (учитель, священнослужитель, психо­лог, журналист); зачастую является автором «писем читателей»; выбирает в качестве близ­ких друзей менее ярких студентов; раньше начинает половую жизнь; участникам группо­вой дискуссии представляется увлекающим за собой, инициативным и оказывающим по срав­нению с другими большее влияние, его воспри­нимают как мало склонного к помощи; отвечая на вопросы о достижениях в учебе, преувели­чивает свои успехи; нередко обладает пре­стижными вещами; больше пьет спиртных на­питков; активнее участвует в различных состя­заниях; чаще читает журналы, посвященные спорту и сексу».

Уинтер делает отсюда вывод о склонности испытуемых с высоким мотивом власти обращать на себя внимание, привлекать сторонников, легко поддающихся влиянию, стре­миться к обеспечивающим социальное влияние и официальную власть по­стам, контролировать каналы поступ­ления информации, приобретать и на­капливать престижные и символизи­рующие источники власти вещи, а кроме того, создавать себе возможно­сти для замещающего удовлетворе­ния потребности в обладании вла­стью и ее применении. Если бы высо­кий мотив власти в понимании Уинте-ра был прежде всего ориентирован на страх (отчасти соответствуя «соци­ализированному мотиву власти» по Мак-Клелланду), то таких коррелятов было бы меньше (ими оказались бы, прежде всего выраженное стремле­ние к независимости, высокий общий уровень активности, невысокое уме­ние играть в азартные групповые иг­ры и т. п.).

Рис. 7.6. Поведение испытуемых с высоким и низким мотивом власти в «игре с переговорами»: а) частота трех типов расторже­ния коалиций (А—последующие действия в одиночку; В—пред­ложение коалиции третьему ли­цу; С—принятие предложения, третьего лица); Ь) количество баллов, набранных в трех турах [U. Schnakers, U. Klein-beck, 1975, p. 307, 314]

В качестве архетипа власти (но не сексуальности) Уинтер проанализиро­вал легенду о Доне Жуане. Со време­ни своего первого изложения в 1615 г. испанским монахом Тирсо де Молина история Дона Жуана породи­ла в различных странах столько вер­сий и вариантов, сколько едва ли породил какой-либо еще литератур­ный сюжет. Количество этих версий и было использовано в качестве нацио­нальных индексов власти, документальным проявлением которых могли служить империалистические захваты территорий (Великобритания) или вступление в войны (США и средне­европейские страны). Как ни удиви­тельно, но Уинтер и в самом деле обнаружил взаимосвязь увеличения числа версий Дона Жуана и объема их изданий с проявлением в следу­ющем десятилетии власти в форме присоединения новых территорий и вступления в войну.

К сожалению, до сих пор проведено лишь единственное эксперименталь­ное исследование, в котором наблю­далось поведение испытуемых с вы­соким мотивом власти (по Уинтеру) в ходе социального взаимодействия [U. Schnakers, U. Kleinbeck, 1975]. Испытуемые, разбитые на группы по три человека таким образом, что из каждых трех один обладал высоким мотивом власти, принимали участие в «игре с переговорами». Каждый игрок

имел в своем распоряжении «карточ­ки власти», с помощью которых мог увеличивать выпавшее ему число оч­ков, чтобы приблизиться к цели. Каж­дые двое партнеров могли составлять для совместного достижения целей направленные против третьего игрока коалиции. В этом случае они должны были договориться о распределении выигрыша. Вплоть до последнего мо­мента коалиции можно было растор­гать и вступать в новые. Как и следовало ожидать, испытуемые с высоким мотивом власти чаще других захваты­вали инициативу и выступали с пред­ложением о создании коалиции, чаще выбирались в качестве партнера по коалиции и соглашались вступить в нее, они чаще расторгали коалиции, чаще меняли договоренность о разде­ле выигрыша в свою пользу и чаще выигрывали. На рис. 7.6 показаны различия частоты трех типов растор­жения коалиции и величины выигры­шей в трех турах игры у испытуемых с высоким и низким мотивом власти. Коэффициенты корреляции между си­лой мотива власти и величиной выиг­рыша составляют для трех туров иг­ры 0,33 (р<0,025), 0,42 (р<0,005) и 0,45 (р<0,005) соответственно.