Предварительные условия влечения

Сила влечения находится в прямой зависимости от актуального потреб-ностного состояния организма; пред­положительно эта связь опосредуется через рецепторы в организме, воспри­нимающие связанные с конкретными потребностями внутренние раздражи­тели. Например, пищевая потребность индуцирует состояние влечения. Ма­нипулирование длительностью пище­вой депривации как предварительным условием возникновения влечения служило операциональным критерием интенсивности влечения.

Однако критериальная ценность длительности депривации должна быть существенно ограничена. Так, у крыс взаимосвязь между длительно­стью депривации и индикаторами го­лода, в частности количеством прини­маемой пищи, устанавливается лишь начиная с длительности не менее 4 ч [R. Bolles, 1957; 1975]. Голодные кры­сы за день поедали только в 4 раза больше пищи, чем обычно, а ночью — уже в 8 раз, так что одинако­вой продолжительности депривация ночью оказывала более сильный эф­фект, чем днем. Наличие четырехча­сового предела было установлено, в частности, Ле Маньеном и Таллоном [J. Le Magnen, S. Tallon, 1966]: в промежутке между двумя регулярны­ми кормлениями количество поедаемой пищи не зависело от длительно­сти воздержания, однако эта зависи­мость обнаруживалась после пропу­щенного кормления.

Проведенные исследования [см.: R. Bolles, 1967, гл. 7] показали, что уменьшение веса является лучшим индикатором силы влечения, чем длительность депривации. В экспери­ментах с крысами, как и предсказы­вала теория влечения Халла, обнару­жилось, что интенсивность инстру­ментального и консумматорного пове­дения при использовании разнообраз­ных индикаторов (латентное время, интенсивность, настойчивость, сопро­тивляемость угасанию) возрастает по мере потери веса (фиксировалось процентное соотношение). Конечно, количественные соотношения между потребностным состоянием и силой влечения (т. е. его поведенческими параметрами) могли дать не интер­вальные, а лишь порядковые шкалы. Другие потребности, помимо приема во­ды и пищи, например половое влече­ние или ориентировка, не являются «потребностями» в том смысле, какой вкладывает в это слово теория вле­чения, так как их блокировка едва ли оказывает влияние на поведение. Ус­ловия, детерминирующие поведение, довольно сложны. Решающую роль играют стимульные условия внешней ситуации (см. ниже рис. 4.6). Напри­мер, для спаривания определенные гормональные состояния являются необходимым, но еще не достаточным условием.

Побудительные стимулы

Состояние влечения должно возни­кать одновременно со специфически­ми побудительными стимулами (S_D). Последние причисляются к структур­ным (ассоциативным), а не мотивационным компонентам поведения. Побу­дительные стимулы участвуют в соз­дании собственных стимульно-реактивных связей, могут регулиро­вать поведение, но не могут мотиви­ровать его в отличие от общей неспе­цифической побудительной силы вле­чения. Была сделана попытка под­твердить предполагаемое участие по­будительных стимулов в регуляции

поведения при помощи опытов на различение влечений. Крыс обучали определенным инструментальным ре­акциям в состоянии голода и другим реакциям в той же внешней ситуации в состоянии жажды. Очевидно, лег­кость инструментальной реакции со­ответственно актуальному состоянию зависит от того, «знают» ли они, что страдают от голода или жажды. Дру­гими словами, специфические побуди­тельные стимулы должны ассоцииро­ваться с инструментальными реакци­ями. Результаты проведенных иссле­дований [см.: R. Bolles, 1967, р. 254 — 256] едва ли позволяют говорить о побудительных стимулах. Там, где крысы быстро обучались инструмен­тальному поведению, адекватному потребности и ведущему к успеху, напрашивались иные, лучшие объяс­нения, а именно через побудительный механизм частичных целевых реакций r_G).

Поясним это на примере двух ис­следований. Халл [С. Hull, 1933] пускал крыс через лабиринт. Если они выбирали один путь, то в конеч­ной камере они находили воду; если же другой, то находили в той же камере пищу. Животные помещались в лабиринт попеременно в состоянии жажды или голода. Прошло очень много времени, пока не появились слабые и не очень надежные успехи в различении. Липер [R. Leeper, 1935], напротив, наблюдал быстрые успехи в различении, когда вода и пища находилась в разных камерах.

Если бы побудительные стимулы играли важную роль, то два исследо­вания не должны были различаться по результатам научения. В экспери­менте Липера дело решало нечто отличное от побудительных стимулов. Консумматорная реакция питья или еды (R_G) связывается со стимулами актуального окружения, в котором она совершается. Это окружение име­ет сходство со стимулами, которые встречались раньше на критических развилках лабиринта. В результате запускаются частичные предвосхища­ющие целевые реакции (r_G) питья или еды, одна из которых оказывается сильнее и заставляет двигаться жи­вотное в соответствующем направлении. Как мы увидим в следующей главе, этот гипотетический механизм побуждения с его частичными антици­пирующими цель реакциями (r_G) под названием «мотивация привлекатель­ностью» стал благодаря своим боль­шим объяснительным возможностям серьезнейшим конкурентом самых раз­ных теорий влечения. Это справедли­во также и по отношению к попыткам чисто ассоциативного объяснения по­ведения, которые целиком опирались на концепцию побуждающих стимулов [W. Estes, 1958].