1.3. Софистика и диалектика - основные направления античной эристики

Если эристика первоначально рассматривалась как средство нахождения истины и убеждения в ней собеседника и слушателей, то постепенно она распадается на два принципиально различающихся направления – диалектику и софистику. Одно из этих направлений – диалектика – «посвятило себя» поискам истины, а второе сосредоточилось на средствах достижения победы в споре любой ценой. Аристотель предложил так различать эти понятия:

• диалектика – искусство спорить в целях выяснения истины;

• эристика – искусство любой ценой остаться правым в споре;

• софистика – стремление добиться победы в споре путем преднамеренного использования ложных доводов.

Нетрудно заметить, насколько трансформировалось понимание эристики к эпохе Аристотеля, она немногим стала отлична от софистики. В теории спора принято считать, что основателями (родоначальниками) диалектического спора являются Сократ и Платон. Именно Сократом было введено само слово «диалектика» (διαλεγεσθαι дословно "беседа") - для обозначения искусства вести эффективный спор, в котором истина рождается путем взаимозаинтересованного обсуждения проблемы и противоборства мнений. «Истина рождается в споре» - это говорят о таком, сократовском понимании спора. Софистика же ведет свое начало от софистов Протагора и Горгия, которые за плату стали обучать искусству спорить и выигрывать публичные состязания с помощью уловок и хитростей.

Следует заметить, что такие различные трактовки процесса спора, его целей и средств у софистов и Сократа имели основания в их общефилософских взглядах.

1.3.1. Философия и учение о споре софистов

Понятие "софист" (от греч. σοφισται — учитель мудрости) сначала означало "способный стать мастером" или просто "мастер", его относили и к поэтам, и к политическим, государственным деятелям, и к философам - как к мастерам, опытным в делах человеческих и божеских.

К середине V в. до н.э. софистом стали называть учителя, дающего платные уроки красноречия. Софистика как философское мировоззрение основывалась на субъективизме и отрицании объективной истины. Самое знаменитое изречение Протагора: "Человек — мера всех вещей: существующих — что они существуют, несуществующих — что они не существуют" - ярко об этом свидетельствует. То, что причиняет человеку страдание – плохо; что доставляет удовольствие – хорошо. Как критерий оценки рассматриваются чувственные склонности отдельного человека. Но то, что для здорового – сладкое, больному может показаться горьким. Значит, знание относительно.

Столь же ярко выражен релятивизм и в этике, и в праве софистов: моральные нормы, оценки, государственные законы, нормы права условны. Справедливость сама по себе не существует. Существует то, что о ней думает общество. Из всего изложенного делается вывод: Существует единственный мир – мир мнения. Объективная истина невозможна. А значит, неважно, что доказывать. Доказать можно все: раз истина субъективна, почему не мое именно мнение может быть обосновано?

«Демократический образ мыслей лежал и в основе тех представлений о знании, с которыми выступали софисты: в основе учения об относительности истины. Как в свободном государстве всякий человек имеет право судить о государственных делах и требовать, чтобы с ним считались, так и о любом предмете всякий человек вправе иметь свое мнение, и оно имеет столько же прав на существование, как и любое другое. Объективной истины нет — есть только субъективное суждение о ней: человек есть мера всех вещей. Поэтому нельзя говорить, что одно мнение истиннее другого: можно лишь говорить, что одно мнение убедительнее другого». Поэтому софисты видели свою главную задачу в том, чтобы научить убедительности, научить "делать слабое мнение сильным". Для этого в их распоряжении были два средства: диалектика, искусство рассуждать, и риторика, искусство говорить; первая обращалась к разуму слушателей, вторая — к чувству. Тот, кто умело владеет обоими искусствами, может переубедить любого противника и добиться торжества своего мнения, а в этом и заключается цель идеального «общественного человека», участвующего в государственных делах». (Нельзя не заметить, что Платон так оспаривал якобы благородную цель софистов по воспитанию гражданственности: софист, говорил он, - сознательный лицемер, далекий от каких-либо государственных и общественных целей, он - человек, намеренно извращающий мудрость и запутывающий своего собеседника в искусных противоречиях).

Однако убедительно обосновать ложное, то есть представить его истинным, не такая простая задача, поэтому софисты вынуждены были обучать своих учеников применению с этой целью различного рода преднамеренных уловок, которые получили название софизмов. Софизм – это преднамеренная логическая ошибка, допускаемая с целью ввести в заблуждение, смутить, дискредитировать собеседника ради победы в споре. Известен, например, софизм «Рогатый», который мог быть применен в ситуации, когда победа ускользала от софиста:

«Все ли, что ты не потерял, ты имеешь?» – спрашивал софист, расставляя ловушку.

«Да», отвечал собеседник, подразумевая под «все» - все то, что у него было.

«Ты терял свои рога?»

«Нет».

«Значит, ты их имеешь!» - ловушка захлопывалась под многоголосый хохот слушателей. Сложно, почти невозможно после этого собеседнику софиста вновь обрести уверенную позицию, поскольку любое его слово согражданами будет сопровождаться смехом.

В судебном красноречии также активно использовались софистические приемы. Человек, произносивший речь в суде как ответчик, подвергал риску свое имущество, свободу, жизнь или ставил под тот же удар другого человека, выступая в качестве обвинителя. Судьба обвинителя или обвиняемого целиком зависела от судебного вердикта, поэтому участник процесса был по-настоящему кровно заинтересован в победе. Понятно, что решение суда присяжных во многом зависело от впечатления, которое производил на собрание тот или иной из тяжущихся. Убедительность и логичность речи, естественность и благородство поведения, умение разжалобить судей имели немаловажное значение. Поэтому учителя красноречия учили не только блестяще говорить, держать себя на публике, но и театральным приемам, позволяющим демонстрировать раны, полученные при защите отечества, или многочисленных иждивенцев, призывающих сжалиться над судьбой кормильца.

Творческие же поиски учителей-риторов были тесно связаны с теорией правдоподобия - важнейшим постулатом судебного, да и любого другого, красноречия в Аттике. Так стали называть особый тип аргументации, когда за неимением фактических улик или достоверных свидетельств о реальности какого-либо события, оратор раскрывал логическую или психологическую зависимость между лицами и происшествиями и признавал, что событие могло иметь место, если оно похоже на то, что часто случается в жизни, и потому вероятно. Довод «правдоподобия», «вероятности» и требование «подобающего», «должного» надолго определили способы убеждения в софистике. К доводам «правдоподобия» относили страсти (общие для всех людей), выгоду, обычай (то, что каждый из нас привык делать). Подчеркнуть психологическую достоверность поведения обвиняемого часто означало «слабейший довод делать сильнейшим».

Софисты, ставившие мнение (δοξα) на место научного знания о мире, заменявшие реальные доказательства «гимнастикой ума», не могли не иметь критиков в Афинах. Самыми активными борцами с «мнимой мудростью» и «мнимыми мудрецами» стали Сократ и его ученик Платон.