Нравственное содержание и художественный мир повести в. Распутина «Прощание с Матерой»

1976 г.

Распутин повторяет (или самостоятельно находит) схему, аналогичную «Вишневому саду» Чехова: центральный образ – хронотоп, постепенно превращающийся в символ, рубежная, роковая дата – и хоровод персонажей, спорящих друг с другом, но беспомощных перед временем.

Повесть следует читать как своеобразный миф, но ни в коем случае не как воспевание деревенского лада жизни или идеальных образов крестьян. Фольклорно-мифологическая поэтика. Матёра – «мать сыра земля» (фольклор). «Царский листвень» – мировое древо, один из ключевых образов разных мифологий. «Хозяин острова» – неведомое и невидимое существо, своеобразный genius loci (дух – покровитель места). Матера была домом-миром для многих поколений и сейчас этот мир должен исчезнуть (сюжет апокалиптический). Бытовой сюжет по мере развертывания очевидно трансформируется в идеологический и символический. В деревушке на Ангаре завязываются узлы мировых проблем и конфликтов. Герои постепенно становятся участниками большого «сократического» диалога о последних вопросах бытия.

Несовместимость разных миров – привычного существования на острове и жизни «на материке». Побывавшая у дочери Дарья повествует о своих впечатлениях в манере издевательски-отчужденной. Так в былые времена различные странники рассказывали о далеких странах и их причудливых обычаях. Речь идет о конфликте цивилизаций. Самовар – центр деревенской избы. Дарья надеется, что он пригодится даже на том свете, а вот в городском быту он оказывается совершенно неуместен. Главная проблема повести – прощание, прощание с привычным миром. Дело не в том, что деревенская жизнь лучше городской, а в том, что рушится мир людей, для которых он был единственным миром, и никаким другим его заменить нельзя. Здесь нет непроходимой границы между деревней и городом, поэтизации первой и охаивания последнего: первый пожар на Матерее устраивают не пришлые поджигатели, а свой беспутный Петруха, человек без корней, перекати-поле. Отношение к Матере разводит членов одной семьи. Дарья, ее сын и внук покидают остров с различными чувствами. Чем моложе, тем проще. Внук Андрей, разделяя общие вздохи, тем не менее поверил до конца всем лозунгам про новую жизнь. У него несколько простых посылок: там знают; я должен; дело великое; даль светла; завтра будет лучше, чем вчера. Его отец – пятидесятилетний Павел – фигура более сложная. В спорах о судьбе Матеры он оказывается одной ногой в лодке, а другой – на берегу. Он старается понять сына и жену, радующуюся новому быту, но сам с трудом отрывает корни от Матеры. Смиряется и находит силы начать все сначала. Главным патриотом и философом Матеры оказывается, как всегда у Распутина, старуха Дарья. Этот образ – не просто характер, а обобщенный взгляд на мир, приближающийся к авторскому, но не сливающийся с ним. Дарья живет на границе между миром живых и беспрерывной чредой безымянных предков. Она чувствует себя виноватой и ответственной перед теми, кто ушел раньше. В Дарье Распутин воссоздает феноменологию сознания, которое сталкивается с чем-то неведомым, невероятным. Люди Матеры становятся свидетелями рукотворного апокалипсиса. Они продолжают жить, но их мир уходит навсегда. В этом уникальность матёринского апокалипсиса. Дарья острее всех сознает универсальный, уникальный смысл происходящего. Она добирается до сложнейших вопросов – о цене прогресса, роли техники, уделе человеческом в качественно изменившемся мире. Трагедия Дарьи: «Никого уж не остается, чтоб меня понимал». Дарья понимает: «Правда в памяти. У кого нет памяти, у того нет жизни».

Сцена попыток поджогщиков уничтожить царский листвень – символична: его не берет ни огонь, ни пила. Четыре мировые стихии в повести вообще приобретают символический смысл: земля, огонь, вода, воздух. В русском национальном сознании эти четыре стихии находятся в содружестве, а в матёринском апокалипсисе три стихии наступают на одну и уничтожают ее: сначала землю жгут огнем, потом ее затопляют водой и, наконец, воздух сгущается в коварный туман, в котором заплутал идущий на остров катер. Земля не выдержала железной поступи прогресса. Последняя глава – разговор старух в тумане – полностью строится в зоне не бытового, а символического изображения. Это уже как бы голоса из вечной тьмы. Двадцатый век начинался с прощания с Домом в «Вишневом саде», а завершается прощанием с целым миром.