3.3. Оценка эффективности ныне действующей редакции статьи 170.1. Ук

Практически все правоведы, анализирующие статью 170.1 УК РФ, отмечают неудачность и противоречивость ее формулировок.

Как отмечает С.В. Максимов, законодатель, по-видимому, в целях отграничения рейдерства «по небрежности» или «по недоразумению» от рейдерства злонамеренного снабдил описание почти всех рейдерских действий, подлежащих наказанию по новым статьям УК РФ, указанием на умышленный характер таких действий.

Разумеется, можно допустить, что законодатель (или тот, кто готовил проекты соответствующих статей) забыл, что применительно к так называемым формальным составам преступлений (для которых наступление последствий не является обязательным признаком) никакого смысла в этом нет, поскольку любое уголовно наказуемое действие совершается осознанно.

Поэтому для квалифицированных следователей СК РФ тексты новых статей - сущая абракадабра. Вряд ли кому-нибудь из них удастся, не попирая законов логики и теории уголовного права, доказать «умышленное внесение должностным лицом в один из единых государственных реестров, предусмотренных законодательством Российской Федерации, заведомо недостоверных сведений». Правильно обученный следователь будет обращаться к ст. 25 УК РФ и искать в действиях рейдера предвидение возможности или неизбежности наступления общественно опасных последствий, желание или допущение им последствий, о которых в новых статьях нет ни слова⁴⁵.

Уже первые годы применения статьи 170.1 УК РФ выявили еще сложное противоречие. Об этом одним из первых написал П.С. Яни. Он приводит следующую типичную ситуацию, порождающую споры о возможности вменения обсуждаемого состава преступления.

Н., достоверно зная о подложности протокола заседания общего собрания участников коммерческой организации, за вознаграждение представил в межрайонную инспекцию ФНС, являющуюся органом, осуществляющим государственную регистрацию юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, указанный протокол, содержащий не соответствующие действительности сведения о назначении его, Н., генеральным директором указанного юридического лица, а также заявление по установленной форме о внесении в ЕГРЮЛ изменений в сведения о юридическом лице, не связанных с внесением изменений в учредительные документы, а именно - в сведения о лицах, имеющих право без доверенности действовать от имени юридического лица, в сведения о руководителе постоянно действующего исполнительного органа юридического лица, т.е. о назначении Н. на должность генерального директора.

В результате налоговой инспекцией было принято решение о государственной регистрации изменений в реестре. На момент совершения указанных действий у юридического лица не было никакого имущества, включая дебиторскую задолженность, и потому действия Н. заведомо не были направлены на приобретение права на чужое имущество, т.е. одна из указанных в ст. 170.1 УК целей у Н., безусловно, отсутствовала.

Вопрос квалификации связан с тем, достаточно ли для привлечения к ответственности по ст. 170.1 УК установления у лица только цели внесения соответствующих недостоверных сведений в реестр, когда регистрация этих искаженных данных не является посягательством на чужое имущество.

Сторонники той точки зрения, что для вменения обсуждаемого состава преступления необходимо установление обеих указанных в ст. 170.1 УК целей, приводят тот аргумент, что действия, направленные только на собственно искажение отражаемых в реестре сведений, предусмотрены законодателем в качестве административного правонарушения в ч. 4 ст. 14.25 КоАП, согласно которой ответственности подлежит лицо за "представление в орган, осуществляющий государственную регистрацию юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, документов, содержащих заведомо ложные сведения, если такое действие не содержит уголовно наказуемого деяния".

На это можно возразить: преступление, предусмотренное ст. 170.1 УК, мы можем разграничить с административно наказуемым деянием, предусмотренным ч. 4 ст. 14.25 КоАП, благодаря включенной в статью КоАП оговорке "если такое действие не содержит уголовно наказуемого деяния". Значит, если все признаки уголовно наказуемого деяния мы установили, то ответственность наступает не административная, а уголовная.

П.С. Яни отмечает: описание состава преступления в ст. 170.1 УК действительно порождает вопрос: а зачем еще лицо может представлять в регистрирующий орган документы, содержащие заведомо ложные данные, если не в целях отражения этих ложных сведений в реестре? Значит, подобная цель у лица присутствует обязательно, а, стало быть, ее выделение законодателем в качестве криминообразующего и отграничивающего от правонарушения критерия бессмысленно. Мотивы же могут быть во всех случаях самыми разнообразными и признаком состава не являются.

Сложности понимания содержания выраженного в ст. 170.1 УК запрета порождены, как представляется, редакционным недочетом текста нормы. В результате за пределами телеологического толкования закона, т.е. только исходя из анализа грамматической конструкции статьи, не получается четко определить: словосочетание "представление... документов, содержащих заведомо ложные данные, в целях внесения... недостоверных сведений об учредителях... либо в иных целях, направленных на приобретение права на чужое имущество" означает, что "иные цели, направленные на приобретение права на чужое имущество" а) являются более широким понятием, включающим и цель внесения в соответствующие реестры недостоверных сведений об учредителях и т.д., либо б) альтернативны цели внесения в соответствующие реестры недостоверных сведений.

Словосочетание, состоящее из союза "или" и прилагательного "иные" (с разным окончанием), используется для обозначения альтернативных обстоятельств, признаков, например, так: "...запрещении... заниматься определенной профессиональной или иной деятельностью" (ч. 1 ст. 47 УК), "...в силу материальной, служебной или иной зависимости" (п. "е" ч. 1 ст. 61 УК) и т.д. В этом случае последнее из перечисленных понятий не является общим для предыдущих. Но применяется такой прием и для описания частного и общего понятий: "Отравление, загрязнение или иная порча земли" (ч. 1 ст. 254 УК), "...совершено из корыстной или иной личной заинтересованности..." (ч. 1 ст. 285 УК). В этих случаях, напротив, завершающее перечисление понятие является общим для предыдущих, так сказать, родовым.

Т. о., по мысли П.С. Яни, в словосочетании "совершение действий в целях внесения в реестры недостоверных сведений либо в иных целях, направленных на приобретение права на чужое имущество" мысль законодателя оказалась искажена недочетами юридико-технического характера. 

По мнению М.М. Сальникова, представляется неоправданным перечислять в диспозиции ч. 1 ст. 170.1 УК РФ в рамках обозначения цели те документы, в которые могут быть внесены недостоверные сведения. Список целей является открытым, поскольку законодатель допускает и «иные цели» совершения данного преступления, которые, как и обозначенные в диспозиции, так или иначе должны быть связаны со стремлением виновного получить права на чужое имущество. В этой связи для более эффективного использования уголовно-правовой ресурса представляется целесообразным внести изменения в ст. 170.1 УК РФ, отказавшись от перечисления множества целей и указав на одну цель, которая определяет сущность данного преступления, — корыстную⁴⁶.

Наконец, вопрос о частях второй и третьей.

Преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 170.1 УК РФ, охватывается признаками состава преступления, предусмотренного ст. 159 УК РФ, поскольку с момента внесения изменений в реестр владельцев ценных бумаг или систему депозитарного учета собственник лишается принадлежащих ему активов. Наличие в уголовном законе дублирующих норм создает сложности для правоприменения, поэтому имеется смысл исключения состава преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 170.1, из Уголовного кодекса РФ.

Практика также выявила неудачность конструкции части 3 ст. 170.1 УК РФ - квалифицированный состав преступления (ч. 3) предполагает ответственность за указанное в ч. 2 деяние, если оно совершено с насилием или угрозой его применения. Очевидно, что в данном случае предполагается применение насилия или угроза таковым в отношении лица, имеющего доступ к соответствующим базам данных.

Как отмечает О.Г. Соловьев, не совсем понятна криминологическая обоснованность законодательного закрепления таких квалифицирующих обстоятельств. Суть преступления заключается в обмане регистратора относительно подлинности информации, хранящейся в учетных системах. Такой обман предполагает скрытное искажение информации, а применение насилия либо угрозы раскрывает суть обмана и приводит к срыву необходимого результата. Для дальнейших действий по корпоративному захвату рейдерским группировкам обязательно нужна мнимая "достоверность" хранящейся информации. Гипотетически возможно представить на практике применение насилия либо угрозы такого характера, который подавляет волю лица, имеющего технический доступ к необходимой информации, настолько, что оно совершает действия по ее искажению самостоятельно либо содействует таким действиям, а потом еще и сохраняет в тайне факт вмешательства в работу соответствующих систем учета. Однако подобная ситуация, на наш взгляд, является исключительной, и в этом случае законодателем нарушено правило дифференциации ответственности, которое предусматривает, что для закрепления того или иного обстоятельства в качестве квалифицирующего необходима относительная его распространенность⁴⁷.

По мнению С.В. Максимова, назрела необходимость, чтобы в ближайшее время Пленум Верховного Суда России разъяснил следователям и судьям, как следует правильно применять новые антирейдерские статьи уголовного закона, если только до наступления этого события законодатель сам не отменит «скороспелые» новеллы⁴⁸.

Таким образом, необходимо существенно скорректировать название и диспозицию статьи, а также ее квалификацию.

Взяв за основу предложенное в 2014 году В.В. Сальниковым, предлагается изложить статью 170.1 УК РФ в следующей редакции:

«Статья 170.1. Нарушение порядка регистрации юридических лиц или организации учетной системы на рынке ценных бумаг

1. Представление в орган, осуществляющий государственную регистрацию юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, или в организацию учетной системы на рынке ценных бумаг документов, содержащих заведомо ложные данные в целях приобретения права на чужое имущество или установление контроля над чужими экономическими активами, -

наказывается штрафом в размере от ста тысяч до трехсот тысяч рублей, либо принудительными работами на срок до двух лет, либо лишением свободы на срок до двух лет со штрафом в размере до ста тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до шести месяцев либо без такового.

2. Деяние, предусмотренное частью первой настоящей статьи, если оно было совершено группой лиц по предварительному сговору, либо с использованием лицом своего служебного положения, либо с применением или угрозой применения насилия, -

Наказывается принудительными работами на срок до пяти лет либо лишением свободы на срок от трех до семи лет со штрафом в размере до пятисот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до трех лет или без такового».

В такой редакции, как полагаю, антирейдерская направленность статьи будет более эффективной, обеспечивая реальное применение уголовного наказания за подобные противоправные деяния.

Заключение

В 2010 году в камках т.н. «антирейдерских законов» в Уголовный кодекс российской Федерации была внесена статья 170.1 «Фальсификация единого государственного реестра юридических лиц, реестра владельцев ценных бумаг или системы депозитарного учета». Она была предназначена для противодействия незаконному захвату управления юридическими лицами.

Появление новой нормы позиционировалось как ответ государства на рейдерские действия, направленные на захват корпоративного управления на одной из первых стадий его проявления. Законодательное сосредоточение цели виновного на приобретении права на чужое имущество сужает сущность рейдерской атаки, оставляя за рамками такие присущие корпоративным захватам цели, как получение организационно - распорядительных и управленческих полномочий в компании, что также имеют очевидную корыстную составляющую.

Официальная статистика 2010-2013 гг. свидетель­ствует о незначительном применении указанной статьи: 2010 - возбуждено 12 уголовных дел, 2011 – 116, 2012 – 178, 2013 – 225. При этом заметен явный перекос - основная часть дел возбуждена не в связи с фальсификацией реестра владельцев ценных бумаг или си­стемы депозитарного учета, а по факту фальсификации единого государственного реестра юриди­ческих лиц.

Правоведы с первых лет выделили главный недостаток статьи: чрезмерно усложненная диспозиция части 1-й, юридически неудачное соединение двух целей преступления: «в целях внесения в единый государственный реестр юридических лиц, в реестр владельцев ценных бумаг или в систему депозитарного учета недостоверных сведений» и «иных целях, направленных на приобретение права на чужое имущество».

Кроме того, излишним представляется перечисление множества целей, в то время как можно ограничиться одной, определяющкей сущность данного преступления, — корыстная.

Преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 170.1 УК РФ, охватывается признаками состава преступления, предусмотренного ст. 159 УК РФ, поскольку с момента внесения изменений в реестр владельцев ценных бумаг или систему депозитарного учета собственник лишается принадлежащих ему активов. Наличие в уголовном законе дублирующих норм создает сложности для правоприменения, поэтому имеется смысл исключения состава преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 170.1, из Уголовного кодекса РФ.

Явно оторванной от жизни выступает и часть 3-я - «деяние, предусмотренное частью второй настоящей статьи, если оно было сопряжено с насилием или с угрозой его применения». Указанная часть ни разу не применялась на практике. Имеет смысл исключить ее.

Анализ практики вынесения приговоров показывает, что применяется лишь штраф, чаще всего в минимальном значении – 100.000 руб., из них в 1/3 случаев осужденный освобождается от наказания в связи либо с истечением срока давности, либо по амнистии. Единственный случай присуждения принудительных работ был успешно оспорен и заменен штрафом.

Тем самым можно говорить о том, что заявленная цель введения статьи УК РФ и достигнутые результаты существенно отличаются. Имеется необходимость существенной корректировки названия, диспозиции и санкции статьи 170.1 УК РФ.

Предлагается, взяв за основу предложенное В.В. Сальникова, изложить статью 170.1 УК РФ в следующей редакции.

«Статья 170.1. Нарушение порядка регистрации юридических лиц или организации учетной системы на рынке ценных бумаг

1. Представление в орган, осуществляющий государственную регистрацию юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, или в организацию учетной системы на рынке ценных бумаг документов, содержащих заведомо ложные данные в целях приобретения права на чужое имущество или установление контроля над чужими экономическими активами, -

наказывается штрафом в размере от ста тысяч до трехсот тысяч рублей, либо принудительными работами на срок до двух лет, либо лишением свободы на срок до двух лет со штрафом в размере до ста тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до шести месяцев либо без такового.

2. Деяние, предусмотренное частью первой настоящей статьи, если оно было совершено группой лиц по предварительному сговору, либо с использованием лицом своего служебного положения, либо с применением или угрозой применения насилия, -

Наказывается принудительными работами на срок до пяти лет либо лишением свободы на срок от трех до семи лет со штрафом в размере до пятисот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до трех лет или без такового».

Список использованной литературы