§ 5. Правовые способы защиты от недобросовестной конкуренции в сфере интеллектуальной собственности

Рассматривая вопросы правовой защиты от недобросовестной конкуренции в сфере исключительных прав, на наш взгляд, следует исходить из двух фактов:

- исключительные права относятся к правам гражданским, что влечет наличие у их обладателя предусмотренных Гражданским кодексом РФ правовых возможностей их защиты с учетом специфики данного рода прав и требования применить к нарушителю меры гражданско-правовой ответственности;

- защита от недобросовестной конкуренции является задачей публичного характера, так как направлена на обеспечение добропорядочности самой конкуренции, а не только на защиту интересов какого-либо одного участника рынка.

В связи с этим можно прийти к выводу: российский законодатель, устанавливая одновременно возможность правовой защиты исключительных прав от недобросовестной конкуренции в судебном и административном порядке, справедливо указывает, что к правонарушителям могут в данном случае быть применены меры как гражданско-правовой, так и административной и уголовной ответственности.

Рассмотрим сначала, какие способы гражданско-правовой защиты исключительных прав от недобросовестной конкуренции и виды гражданско-правовой ответственности за ее совершение предусматривает российское законодательство.

С.А. Паращук, говоря о гражданско-правовых санкциях, выделяет, в частности конфискационные, штрафные, компенсационные, отказ в защите права*(291). М.В. Цветкова классифицирует способы гражданско-правовой защиты исключительных прав от недобросовестной конкуренции по их функциональной направленности и выделяет восстановительные и пресекательные*(292).

Действительно, положения ст. 1252 ГК РФ устанавливают общие для всех объектов интеллектуальной собственности гражданско-правовые способы их защиты, которые имеют как восстановительный, так и пресекательный характер и включают в себя восстановление положения, существовавшего до нарушения исключительного права, признание исключительного права, возмещение убытков, взыскание компенсации за нарушение исключительного права, публикацию решения суда о допущенном нарушении, изъятие из оборота и уничтожение по решению суда контрафактных товаров, пресечение действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения, полный или частичный запрет на использование фирменного наименования или коммерческого обозначения, признание недействительным предоставления правовой охраны средству индивидуализации, ликвидацию юридического лица, допустившего неоднократное нарушение исключительных прав.

Таким образом, российское законодательство предоставляет достаточно широкий спектр правовых возможностей для защиты интересов правообладателя от недобросовестной конкуренции, некоторые из которых направлены исключительно на восстановление нарушенных прав, другие (выплата компенсации) имеют по своей правовой сущности свойство штрафных санкций. При этом ряд указанных способов гражданско-правовой защиты исключительных прав может быть реализован в совокупности путем одновременного заявления в качестве исковых требований. Например, правообладатель вправе одновременно требовать уничтожения контрафактного товара и выплаты компенсации вследствие незаконного использования товарного знака в соответствии с п. 2 ст. 1515 ГК РФ.

Говоря о наличии гражданско-правового способа защиты исключительных прав от недобросовестной конкуренции, следует отметить: некоторые ученые приходят к выводу, что административный порядок защиты исключительных прав от недобросовестной конкуренции, предусмотренный российским законодателем, является излишним. В.И. Еременко предлагает исключить из Закона о защите конкуренции положения, касающиеся регламентации видов недобросовестной конкуренции, и создать отдельный нормативный правовой акт с целью отнесения дел о пресечении недобросовестной конкуренции к исключительной компетенции судов. Свою позицию В.И. Еременко обосновывает достигнутым в Российской Федерации уровнем конкурентных отношений и необходимостью сосредоточения внимания антимонопольных органов на "антимонопольных делах, затрагивающих, как правило, публичные интересы, то есть интересы всего общества"*(293). Таким образом, можно предположить, что позиция В.И. Еременко основывается, в частности, на том, что нормы о пресечении недобросовестной конкуренции относятся к категории частноправовых.

Необходимо указать на различие, которое проводили между частным и публичным правом известные дореволюционные ученые-юристы. Так, И.А. Покровский, ссылаясь на Дигесты Ульпиана, отмечал: изначально в римском праве публично-правовыми нормами признавались те, которые охватывают "интересы государства как целого", в то время как под частноправовыми нормами имелись в виду те нормы, которые направлены на интересы "индивида как такового"*(294).

Представляется, что именно из сущности норм публичного и частного права исходят ученые-юристы, которые придерживаются иной, отличной от приведенных мнений точки зрения. Д.И. Серегин ставит под сомнение однозначность в определении частноправового характера правоотношений, возникающих из совершения акта недобросовестной конкуренции. По его мнению, нормы о недобросовестной конкуренции являются смешанными по своей природе, направленными на удовлетворение не только интересов отдельных лиц, но и публичных интересов*(295).

Факт наличия публичных интересов в пресечении недобросовестной конкуренции отмечается и Э. Марквартом, который указывает: "Защищая права хозяйствующих субъектов на ведение конкурентной борьбы добросовестными методами, рассматриваемая сфера правового регулирования также защищает интересы всех участников рынка и общественности"*(296).

В связи с этим, на наш взгляд, более предпочтительными можно назвать мнения Д.И. Серегина и Э. Маркварта о том, что правовые способы пресечения недобросовестной конкуренции направлены на защиту не только конкретных хозяйствующих субъектов, но и интересов всего общества в целом, являющихся публичным, как уже неоднократно отмечалось. Обозначенный вывод следует аргументировать, исходя из сущности тех или иных проявлений недобросовестной конкуренции. Так, совершаемые хозяйствующим субъектом действия по созданию смешения на рынке путем незаконного использования товарного знака конкурента при реализации товаров могут причинить убытки не только конкретному конкуренту, но и всем иным участникам соответствующего товарного рынка, поскольку могут привести к введению в заблуждение в отношении производителя таких товаров. То есть данные действия влекут возможное причинение вреда потенциальным или фактическим потребителям, которые данный товар уже приобрели, имея предположения, что он отвечает их требованиям и ожиданиям. Столь широкий круг возможных "потерпевших" влечет наличие публичного интереса, интереса государства в пресечении подобного рода правонарушений и исполнение тем самым как пресекательной функции, так и функции, стимулирующей к добросовестному поведению в конкурентной борьбе.

Другой аргумент в пользу дискуссионности предложенной В.И. Еременко концепции отнесения к исключительной компетенции судов дел о недобросовестной конкуренции состоит в сравнении существующей на текущий момент процедуры выявления и пресечения данных правонарушений ФАС и процедуры рассмотрения арбитражными судами Российской Федерации подведомственных им дел.

Исходя из предложенных В.И. Еременко изменений российского законодательства о пресечении недобросовестной конкуренции, защита от такого рода противоправных действий подлежит разрешению путем обращения с заявлением в суд, поскольку, как уже отмечалось, споры, возникающие между хозяйствующими субъектами в связи с совершением кем-либо из них акта недобросовестной конкуренции по отношению к другому хозяйствующему субъекту, являются спорами экономическими, связанными с осуществлением предпринимательской деятельности. Таким образом, дела по такого рода спорам в соответствии со ст. 27 АПК РФ по подведомственности относились бы к арбитражным судам и рассматривались бы ими в порядке искового производства. То есть производство по делу о недобросовестной конкуренции могло бы быть возбуждено арбитражным судом исключительно на основании заявления, поданного в соответствии с требованиями гл. 13 АПК РФ. Возбуждение арбитражным судом дел по собственной инициативе было бы невозможно, поскольку противоречило бы общим принципам судопроизводства, заключающимся в том числе в обеспечении реализации права на обращение в арбитражный суд за защитой нарушенных или оспариваемых прав. Возбуждение дел о недобросовестной конкуренции ставилось бы в зависимость от обращений заинтересованных лиц.

Учитывая положения ст. 66 АПК РФ, также следует отметить: подобная категория дел рассматривалась бы арбитражными судами, исходя из доказательств, которые должны были быть представлены сторонами по делу. Самостоятельная инициатива по сбору доказательств, способствующих всестороннему рассмотрению дела, у арбитражных судов в порядке искового производства отсутствует. Следовательно, наличие органа государственной власти (ФАС), уполномоченного в соответствии со ст. 23 Закона о защите конкуренции защищать конкуренцию правовыми механизмами, установленными специальным федеральным законом, означает, что одним из способов пресечения недобросовестной конкуренции является правоприменительная деятельность антимонопольного органа. Таким образом, защита исключительных прав от недобросовестной конкуренции может быть осуществлена в административном порядке.

В п. 20 и 21 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 30 июня 2008 г. N 30 "О некоторых вопросах, возникающих в связи с применением арбитражными судами антимонопольного законодательства"*(297) указывается: право выбора судебного или административного порядка защиты своего нарушенного или оспариваемого права принадлежит субъекту спорных правоотношений. Закон о защите конкуренции не содержит указаний на то, что защита гражданских прав в административном порядке (путем рассмотрения антимонопольным органом дел о нарушениях антимонопольного законодательства) исключается при наличии возможности обратиться в арбитражный суд или, наоборот, является обязательным условием обращения в суд лиц, чьи права нарушены. В частности, указывает Высший Арбитражный Суд РФ, изначальное ненаправление заявления в антимонопольный орган не является с точки зрения арбитражного процессуального законодательства основанием для оставления иска без рассмотрения. Следовательно, если лицо за защитой своих прав обратится в арбитражный суд, не подавая до этого соответствующее заявление в антимонопольный орган, суд не может со ссылкой на п. 2 ст. 148 АПК РФ оставить такое заявление без рассмотрения.

Если в ходе судебного разбирательства установлено, что лицо за защитой своих нарушенных прав обратилось одновременно и в антимонопольный орган, и в арбитражный суд, судам рекомендуется на основании ч. 5 ст. 158 АПК РФ отложить судебное разбирательство до принятия решения антимонопольным органом. Приведенная правовая позиция Высшего Арбитражного Суда РФ в отношении порядка рассмотрения споров, предметом которых является защита конкуренции, на наш взгляд, в определенной степени применима и к положениям ст. 1225 ГК РФ.

В связи с изложенным, по нашему мнению, государство сознательно наделило полномочиями по пресечению недобросовестной конкуренции ФАС России, предоставив ей широкий круг полномочий в данной сфере. В частности, речь идет о предусмотренной для ФАС России возможности проведения расследований и возбуждения дел о недобросовестной конкуренции по собственной инициативе, что следует из положений п. 3 ч. 2 ст. 39 Закона о защите конкуренции. Таким образом, антимонопольный орган вне зависимости от поступления соответствующего заявления вправе самостоятельно выявлять в действиях хозяйствующих субъектов признаки недобросовестной конкуренции, возбуждать дела в отношении указанных хозяйствующих субъектов и применять к нарушителям меры принуждения, предусмотренные законодательством Российской Федерации. Самостоятельному выявлению фактов недобросовестной конкуренции способствует наличие у антимонопольного органа на основании ст. 25.1-25.5 Закона о защите конкуренции полномочий по проведению инициативных плановых и внеплановых проверок хозяйствующих субъектов на предмет соблюдения ими требований законодательства о защите конкуренции, в том числе во взаимодействии с правоохранительными органами. Данный вид полномочий для арбитражных судов просто невозможен.

Кроме того, антимонопольный орган в рамках проведения расследования по поступившим заявлениям о недобросовестной конкуренции не ограничен доказательствами, представленными заявителем, и в соответствии с ч. 6 ст. 44 Закона о защите конкуренции вправе по собственной инициативе запрашивать у физических и юридических лиц, государственных органов, органов местного самоуправления документы, сведения, пояснения в письменной или устной форме, связанные с обстоятельствами, изложенными в поступившем заявлении, если антимонопольный орган сочтет, что эти лица обладают необходимыми для расследования материалами и сведениями.

Указанному полномочию антимонопольного органа корреспондирует установленная ч. 1 ст. 25 Закона о защите конкуренции обязанность хозяйствующих субъектов, федеральных органов исполнительной власти (их должностных лиц), органов государственной власти субъектов Федерации (их должностных лиц), органов местного самоуправления (их должностных лиц) представлять в антимонопольный орган в соответствии в его запросом требуемые материалы и пояснения. За непредставление в антимонопольный орган запрашиваемых документов предусмотрены меры административной ответственности в виде штрафа в соответствии с ч. 2.5 ст. 19.8 КоАП РФ, что в определенной степени корреспондирует положениям гл. 11 АПК РФ о судебных штрафах за непредставление истребуемых судом доказательств.

Помимо запросов, направляемых в адрес физических лиц или хозяйствующих субъектов, антимонопольный орган в порядке межведомственного взаимодействия регулярно обращается в таможенные органы с целью установления лиц, импортирующих на территорию Российской Федерации товары иностранного производства; взаимодействует с Роспатентом в соответствии с заключенным соглашением в рамках получения письменных консультаций по вопросам, относящимся к компетенции Роспатента.

Таким образом, антимонопольный орган, помимо доказательств, прилагаемых к заявлению, самостоятельно вправе оперативно осуществить сбор документов и доказательств, которые являются достаточными для возбуждения им дела о недобросовестной конкуренции. При этом в рамках рассмотрения дела о недобросовестной конкуренции комиссия антимонопольного органа вправе без соответствующего ходатайства лица, участвующего в деле, истребовать дополнительные доказательства, необходимые для всестороннего рассмотрения дела.

В связи с изложенным целесообразным представляется раскрыть сущность механизма административно-правовой защиты исключительных прав на средства индивидуализации через соответствующие полномочия антимонопольного органа, в частности проводя сопоставления с приведенным механизмом гражданско-правового характера.

Принимаемое комиссией антимонопольного органа по итогам рассмотрения дела решение и выдаваемое на его основе предписание хозяйствующему субъекту, совершившему акт недобросовестной конкуренции, в порядке, установленном ст. 49, 50 Закона о защите конкуренции, являются мерами по пресечению недобросовестной конкуренции. Таким образом, данные полномочия могут корреспондировать соответствующей мере гражданско-правовой защиты от недобросовестной конкуренции в сфере исключительных прав, предусмотренной подп. 2 п. 1 ст. 1252 ГК РФ. Поскольку предписание должно содержать, в частности, указание на действия, которые должен совершить хозяйствующий субъект для прекращения недобросовестной конкуренции, в рассматриваемых случаях своим предписанием антимонопольный орган вправе обязать нарушителя изменить фирменное наименование или коммерческое обозначение, дизайн этикетки или упаковки товара или его наименование таким образом, чтобы не создавать смешение со средствами индивидуализации, принадлежащими добросовестному хозяйствующему субъекту, передать заявителю право администрирования доменного имени, приобретенного недобросовестно и содержащего в наименовании средство индивидуализации заявителя.

Полномочия антимонопольного органа по выдаче предписаний с установлением для нарушителя подобных обязанностей можно также соотнести с мерами гражданско-правовой защиты, установленными ст. 1252 ГК РФ, в том числе в некоторой степени с уничтожением контрафактного товара, поскольку с момента выдачи антимонопольным органом предписания товары с незаконным использованием товарного знака, уже произведенные ответчиком, но еще не реализованные третьим лицам, не могут быть введены в гражданский оборот и зачастую ввиду бессмысленности их хранения на складе подлежат самостоятельному уничтожению ответчиком полностью либо в части их этикетки или упаковки (в зависимости от сущности правонарушения).

Предусмотренное п. "з" ч. 1 ст. 23 Закона о защите конкуренции полномочие антимонопольного органа по установлению в предписании обязанности для нарушителя восстановить положение, существовавшее до нарушения антимонопольного законодательства, может корреспондировать такому способу гражданско-правовой защиты, как требование восстановить положение, существовавшее до нарушения исключительного права. Одним из оснований для признания недействительным предоставления правовой охраны товарному знаку в качестве меры гражданско-правовой защиты, установленной п. 6 ст. 1252 и подп. 6 п. 2 ст. 1512 ГК РФ, как уже отмечалось, в соответствии с ч. 3 ст. 14 Закона о защите конкуренции является решение антимонопольного органа, признавшее действия правообладателя по приобретению и использованию исключительных прав на товарный знак актом недобросовестной конкуренции.

В отношении штрафных компенсационных мер гражданско-правовой защиты от недобросовестной конкуренции следует провести их сопоставление со штрафными санкциями, в том числе с мерами административной ответственности, подлежащими применению антимонопольным органом. В частности, на основании ч. 3 ст. 51 Закона о защите конкуренции антимонопольный орган своим предписанием вправе обязать хозяйствующего субъекта, совершившего акт недобросовестной конкуренции, связанный с неправомерным использованием исключительных прав, перечислить весь доход, полученный от таких действий, в федеральный бюджет.

В совокупности с применением указанных мер ст. 14.33 КоАП РФ наделяет антимонопольный орган правовым механизмом применения мер административной ответственности за недобросовестную конкуренцию, в том числе связанную с незаконным использованием объектов интеллектуальной собственности, в виде штрафа и дисквалификации. Если общие штрафные санкции за недобросовестную конкуренцию в соответствии с ч. 1 ст. 14.33 в отношении должностных лиц и приравненных к ним индивидуальных предпринимателей составляют от 12 тыс. до 20 тыс. руб., в отношении юридических лиц - от 100 тыс. до 500 тыс. руб., то в случае совершения акта недобросовестной конкуренции, связанной с незаконным использованием исключительных прав, предусмотрены более существенные меры административной ответственности. К должностным лицам в данном случае может быть применен не только денежный штраф, но и дисквалификация на срок от шести месяцев до трех лет. Для юридических лиц, совершивших подобные правонарушения, установлен "оборотный" штраф, который с учетом правовой позиции Высшего Арбитражного Суда РФ, содержащейся в п. 18 постановления Пленума ВАС РФ N 11, может составлять от 1 до 15% суммы выручки правонарушителя от реализации товара с незаконным использованием объекта интеллектуальной собственности. При этом следует учитывать, что за исключением дисквалификации, назначаемой по решению суда, перечисленные санкции за недобросовестную конкуренцию применяются антимонопольным органом самостоятельно.

Таким образом, на наш взгляд, существующий административный порядок пресечения актов недобросовестной конкуренции в сфере исключительных прав и соответствующие полномочия антимонопольного органа позволяют одновременно защитить интересы определенного хозяйствующего субъекта-правообладателя и публичные интересы на обеспечение честной и справедливой конкуренции. Кроме того, выявление и пресечение недобросовестной конкуренции является задачей, которая требует проведения серьезного расследования, сбора доказательств, в том числе путем их истребования у органов государственной власти, хозяйствующих субъектов или иных лиц, каким-либо образом причастных к правоотношениям, возникшим в связи с совершением недобросовестных конкурентных действий.

Поэтому выполнение государством задачи по слежению за непреодолением хозяйствующими субъектами в конкурентной борьбе "граней дозволенного" и пресечению актов недобросовестной конкуренции, если эти "грани" все-таки преодолены, требует в том числе наличия эффективной и оперативной системы, снабженной правовым механизмом, позволяющим данные задачи выполнять.

На суды не могут быть возложены задачи по проведению расследований, направленных на выявление правонарушений, функции по проведению контрольных, проверочных мероприятий, которые должны ложиться на плечи федеральных органов исполнительной власти, могущих по своей правовой природе, в том числе заложенной системой разделения властей, данные вопросы разрешать. В этом смысле показательным является пример Соединенных Штатов Америки, законодательство о защите конкуренции которых является старейшим в мире. Как уже отмечалось, правопорядок указанного государства с 1914 г. определил, что разрешение вопросов выявления фактов злоупотребления монополистической деятельностью, заключение ограничивающих конкуренцию соглашений и фактов недобросовестной конкуренции возложены не на судебные органы, а на Федеральную торговую комиссию, по аналогии которой был создан антимонопольный орган Российской Федерации. Фактически аналогичным образом созданы и успешно функционируют комиссии по защите конкуренции стран Европейского Союза.

Учитывая данные обстоятельства, предложенный В.И. Еременко путь, предусматривающий отнесение вопросов выявления и пресечения актов недобросовестной конкуренции, в том числе связанных с незаконным использованием интеллектуальной собственности, исключительно к компетенции судов, можно считать спорным, поскольку его реализация может повлечь снижение эффективности и оперативности борьбы с такого рода противоправными действиями, а также не в полной мере будет отвечать всем поставленным целям пресечения недобросовестной конкуренции, а именно защите государством самой конкуренции, а не только законных прав и интересов отдельных хозяйствующих субъектов.

Представляется, что весьма эффективным способом правовой защиты от недобросовестной конкуренции, в том числе если ее совершение было выражено в неправомерном использовании исключительных прав, является использование в совокупности и последовательно административного и гражданско-правового способов защиты.

Задача по выявлению и пресечению недобросовестной конкуренции как таковой и применение соответствующих административно-правовых средств воздействия и ответственности могут быть осуществлены ФАС России в соответствии с законодательством о защите конкуренции. После установления антимонопольным органом факта совершения хозяйствующим субъектом акта недобросовестной конкуренции, его пресечения, выдачи предписания в установленных Законом о защите конкуренции случаях, привлечения правонарушителя к административной ответственности заявитель, обладая информацией о полученной правонарушителем выручке от недобросовестной конкуренции, может использовать гражданско-правовой механизм защиты путем подачи иска в арбитражный суд о выплате правонарушителем компенсации или возмещении ущерба.

В последнем случае заявителю уже не требуется доказывать факт совершения акта недобросовестной конкуренции, поскольку судом будет принято во внимание вступившее в силу решение антимонопольного органа.

Такое последовательное применение способов защиты от недобросовестной конкуренции прямо следует из ч. 3 ст. 37 Закона о защите конкуренции, в которой указывается, что лица, права и интересы которых нарушены в результате нарушения антимонопольного законодательства, вправе обратиться в установленном порядке в арбитражный суд, в том числе с исками о возмещении убытков.

Примеры совокупного использования механизмов административно-правовой и гражданско-правовой защиты от недобросовестной конкуренции в сфере исключительных прав в российской правоприменительной практике уже существуют. Например, по заявлению кондитерской фабрики "Красный Октябрь" Комиссия ФАС России по результатам рассмотрения дела признала актом недобросовестной конкуренции действия кондитерской фабрики "Славянка" по введению в гражданский оборот на территории Российской Федерации шоколада "Алина" в упаковке, сходной до степени смешения с товарным знаком по свидетельству N 184515, который содержит общеизвестное обозначение упаковки шоколада "Аленка"*(298). Также постановлением должностного лица ФАС России кондитерская фабрика "Славянка" в соответствии с ч. 2 ст. 14.33 КоАП РФ была привлечена к административной ответственности в виде "оборотного" штрафа*(299). Кондитерской фабрикой "Красный Октябрь" после завершения рассмотрения дела антимонопольным органом было подано исковое заявление в Арбитражный суд Белгородской области, в том числе о взыскании более 300 млн. руб. компенсации за незаконное использование принадлежащего ей товарного знака. Длительность судебных разбирательств, подытоженная постановлением Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 27 сентября 2011 г. N 3602/11*(300) по данному делу, окончилась вынесением Арбитражным судом Белгородской области определения об утверждении мирового соглашения между хозяйствующими субъектами-конкурентами.

Следовательно, наличие в законодательстве Российской Федерации правовых механизмов гражданско-правовой и административно-правовой защиты от недобросовестной конкуренции в сфере исключительных прав влечет необходимость их совокупного задействования, поскольку слаженное функционирование судебной системы и органов контроля и надзора может являться залогом эффективной защиты конкуренции, сохранения ее качества, препятствования отвержения добрых нравов в конкурентной борьбе, всесторонней охраны прав и законных интересов хозяйствующих субъектов-правообладателей от любых проявлений недобросовестности со стороны конкурентов и иных третьих лиц, а также граждан-потребителей. В связи с этим целесообразным также видится наделение созданного в Российской Федерации Суда по интеллектуальным правам соответствующими полномочиями, позволяющими в полном объеме обеспечить реализацию гражданско-правового способа защиты от недобросовестной конкуренции.

Учитывая изложенное, необходимо отметить: судебный порядок защиты действен, но не имеет в силу своей сущности универсального механизма контроля и надзора (инициативное возбуждение дел и сбор доказательств, проверки, расследования), свойственного административным органам и позволяющего в данном случае восстановить публичный порядок в части добросовестной конкуренции, и, следовательно, может быть реализован как эффективная мера по возмещению убытков и выплате компенсации за совершенное нарушение законодательства о защите конкуренции. Административный порядок защиты от недобросовестной конкуренции позволяет обеспечить защиту конкуренции как публичного порядка, а также защиту прав и законных интересов хозяйствующих субъектов и потребителей, в связи с чем хозяйствующий субъект, которому был причинен вред совершением акта недобросовестной конкуренции, вправе обратиться как в суд, так и в антимонопольный орган при приоритете административной процедуры согласно обозначенному в настоящей книге последовательному алгоритму устранения нарушения и его последствий.

В данном случае следует также указать на необходимость повышения роли Суда по интеллектуальным правам в части наделения его компетенцией по проверке законности решений антимонопольного органа по всем делам о недобросовестной конкуренции в сфере интеллектуальной собственности для формирования единообразия в применении и толковании соответствующих норм права административными и судебными органами.