§ 2. Понятие интеллектуальной собственности

В доктрине, равно как и в нормативных правовых актах различных государств, в том числе Российской Федерации, при упоминании об исключительных правах и установлении механизма соответствующего правового регулирования употребляется термин "интеллектуальная собственность" или "право интеллектуальной собственности". Так, И.А. Зенин, рассматривая содержание ст. 138 ГК РФ, утратившей силу в связи с принятием части четвертой Кодекса, указывает: термин "интеллектуальная собственность" используется в качестве приема юридической техники, направленного на оптимизацию обозначения правовой категории "исключительное интеллектуальное право" во избежание излишней громоздкости, и является синонимом термина "исключительные права"*(44). Данную точку зрения профессор обосновывает прежде всего тем, что сами термины "интеллектуальная собственность", "промышленная собственность" и "право интеллектуальной (промышленной) собственности" уже нашли широкое применение в международном масштабе. Поэтому сложившаяся терминологическая ситуация, по мнению И.А. Зенина, влечет оправданность "их дальнейшего употребления в практике, литературе и даже в законодательстве, учитывая, однако, что эти категории являются не строго юридическими, а скорее бытовыми синонимами таких понятий, как "мое", "собственное", "принадлежащее мне", "созданное мною" и т.п."*(45).

В настоящий момент, исключив из Гражданского кодекса РФ указанную статью, законодатель взамен ввел новый термин - "интеллектуальные права", сформулированный в ст. 1226 части четвертой ГК РФ. В соответствии с данной статьей на результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации признаются интеллектуальные права, включающие исключительное право, являющееся имущественным, а в случаях, предусмотренных ГК РФ, также личные неимущественные и иные права (право следования, право доступа и др.).

Термин "интеллектуальная собственность" есть в ч. 1 ст. 44 Конституции РФ, где в качестве одной из гарантий прав и свобод человека и гражданина провозглашается охрана интеллектуальной собственности законом.

Термин "интеллектуальная собственность" был внесен и в Таможенный кодекс Таможенного Союза*(46). В п. 9 ст. 6 ТК ТС к основным задачам таможенных органов относится обеспечение защиты права интеллектуальной собственности на таможенной территории Таможенного Союза в пределах его компетенции.

Некоторые ученые-юристы, в частности профессор А.Л. Маковский, непосредственно участвовавший в разработке проекта части четвертой ГК РФ, положительно оценивают данную новеллу, считая, что термин "интеллектуальные права" имеет достаточно очевидные преимущества перед термином "интеллектуальная собственность". Данное преимущество, по мнению А.Л. Маковского, выражено в следующем: оба термина обозначают субъективные права на интеллектуальный продукт, но первый имеет очевидное юридическое значение, а последний "скрывается за используемым понятием "собственность", во-первых, экономическим, и, во-вторых, относящимся к качественно иным, нематериальным объектам", для конкретизации которых требуются специальные положения по аналогии с существующими в Конвенции, учреждающей ВОИС*(47).

Вместе с тем любопытным представляется обстоятельство, что в совместном постановлении пленумов Верховного и Высшего Арбитражного судов РФ от 26 марта 2009 г. N 5/29 "О некоторых вопросах, возникших в связи с введением в действие части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации"*(48) дается разъяснение такой "замене" терминов. В п. 9 постановления указывается, что термином "интеллектуальная собственность" охватываются только сами результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации юридических лиц, товаров, работ, услуг и предприятий, но не права на них, которые, в свою очередь, и признаются интеллектуальными, включающими в себя исключительное право, являющееся имущественным, а в случаях, предусмотренных Кодексом, также личные неимущественные и иные права.

Такое понимание правовой категории интеллектуальной собственности вызвало несогласие некоторых ученых-юристов. Например, В.И. Еременко называет такую позицию российского законодателя "явной концептуальной ошибкой". В обоснование своей точки зрения В.И. Еременко ссылается на легальное определение интеллектуальной собственности, содержащееся в Конвенции, учреждающей ВОИС, в соответствии с которой интеллектуальной собственностью признаются права на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации, а не сами эти результаты и средства. Таким образом, поскольку действие данной Конвенции распространяется на территорию Российской Федерации, В.И. Еременко полагает, что "российскому законодателю следовало бы, опираясь на конституционный принцип приоритета норм международного договора Российской Федерации перед нормами национального законодательства, использовать указанное определение понятия интеллектуальной собственности в своей законотворческой деятельности"*(49).

Такой же точки зрения придерживается Н.Л. Сенников. По его мнению, введение ст. 1226 ГК РФ термина "интеллектуальные права" является необоснованным шагом со стороны законодателя, поскольку дублирует уже признанное определение интеллектуальной собственности*(50).

В.П. Мозолин критику концепции интеллектуальных прав, содержащейся в части четвертой ГК РФ, основывает на ее несоответствии уже упомянутым положениям Конституции РФ*(51).

Анализируя вопрос допустимости использования термина "интеллектуальная собственность" в указанном контексте, профессор А.П. Сергеев отмечал факт дискуссионности данного явления как в отечественной, так и в зарубежной науке с точки зрения их правовой природы*(52). Основа данной дискуссии состоит в том, допустимо ли относить исключительные права к правам вещным и приравнивать их к праву собственности.

Говоря о первом подходе, А.П. Сергеев указал на необходимость обращения к генезису данной правовой категории, а именно законодательству Франции XVIII в., где основополагающим был проприетарный подход к авторскому и патентному праву, исходящий из теории естественного права французских философов-просветителей. Данный подход заключался в том, что результаты умственной деятельности индивида и возникновение прав собственности на них являются однородными по своей природе праву собственности на вещь, которое аналогичным образом приобретается ее создателем. Например, Р. Дюма, анализируя правовую природу авторских прав, отмечал: в исследуемый период времени "во Франции рассматривали литературную и художественную собственность, за исключением некоторых нюансов, как подлинную собственность, по сути относящуюся к категории движимого имущества..."*(53).

Наиболее яркой иллюстрацией данного подхода, на наш взгляд, является приведенные А.А. Пиленко положения вводной части Патентного закона Франции от 7 января 1791 г.: "...всякая новая идея, провозглашение и осуществление которой может быть полезным для общества, принадлежит тому, кто ее создал, и было бы ограничением прав человека не рассматривать новое промышленное изобретение как собственность его творца"*(54).

Однако предложенное отождествление исключительных прав с правом собственности в науке вызвало множество антагонистических суждений, обоснованных спецификой правовой природы первых по отношению к последним. Так, А.А. Пиленко, приводя указанные положения Патентного закона Франции, одновременно выражает критически обоснованную оценку проприетарного подхода и обращает внимание на два существенных ее недостатка. Во-первых, путем проведения аналогии с работой архитектора, который по результатам выполнения работ по проектированию и постройке здания получает определенное денежное вознаграждение, а не право собственности на постройку, А.А. Пиленко отмечает: "Продукт отнюдь не всегда является собственностью того, кто над ним непосредственно работал, и тот, кто трудился, отнюдь не всегда имеет право собственности на непосредственные продукты его труда"*(55). Во-вторых, А.А. Пиленко считал неприемлемым отождествление "отрицательной конструкции абсолютных прав" с правовой конструкцией прав исключительных, поскольку, по его мнению, в последних нет защиты владения, "учение о вещных обременениях переносится лишь с коренными изменениями", продолжительность защиты по сравнению с вещными правами сведена к минимуму*(56).

Рассматривая вопросы соотношения вещных прав и прав исключительных, Г.Ф. Шершеневич указывал: исключительное право по своей правовой природе "занимает место в системе прав в отделе прав абсолютных, рядом с вещными правами...", поскольку "как вещное право является юридической возможностью пользоваться материальными вещами с устранением всех прочих от пользования теми же объектами, так и исключительное право представляет юридическую возможность совершения известного рода действий с устранением всех прочих от подражания"*(57). Вместе с тем Г.Ф. Шершеневич приходит к ключевому выводу, что "распространить понятие о вещных правах на права, не имеющие своим объектом вещи, представляется теоретически неудобным...", поскольку "порядок возникновения, перехода, прекращения вещных прав рассчитан именно на материальное их содержание, и потому распространение этих правил на совершенно иную область может создать нежелательное смешение понятий в практике"*(58).

Сходная точка зрения выражена В.А. Дозорцевым. Рассматривая данную проблематику, он отмечал: термин "интеллектуальная собственность" является "юридически недостаточно корректным...", поскольку "может создать впечатление о распространении на результаты интеллектуальной деятельности и вообще на нематериальные объекты режима, установленного законом для права собственности...", что, по его мнению, является впечатлением ошибочным*(59). При этом В.А. Дозорцев обращал внимание на разные задачи, поставленные перед данными правовыми институтами. Так, по его мнению, "если смысл права собственности заключается в том, чтобы обеспечить отдельному товаровладельцу возможность использования вещественного объекта своей властью и в своем интересе, то задача исключительных прав шире...", поскольку, во-первых, они прежде всего должны ввести ограничение в использовании самого нематериального объекта - "идеи", так как "ее естественные свойства допускают одновременное использование неограниченным кругом лиц", и лишь затем "закрепить права на использование отдельным товаровладельцем своей властью и в своем интересе..."*(60).

Указанные задачи исключительных прав отмечаются и в разъяснениях ВОИС, согласно которым "краеугольным камнем законодательства в области охраны интеллектуальной собственности" признается неспособность охранять "созданное человеческим интеллектом" только в силу "одного владения им..."*(61).

На ошибочность отнесения прав интеллектуальной собственности к разновидностям прав собственности указывает также Э.П. Гаврилов. Ключевое различие между данными правовыми категориями, подчеркивает он, строится на объектах прав, в первом случае состоящих из объектов нематериальных, интеллектуальных (творческих) результатов, во втором случае - объектов сугубо материальных*(62).

В изложенных критических воззрениях на правовую категорию "интеллектуальная собственность" следует отметить и существующее в юридической науке комплексное понимание ее сущности, предложенное в так называемой теории интеллектуальных прав. Суть данной теории состоит в том, что права авторские, права изобретателей, обладателей патентов, названные сторонниками указанной теории "интеллектуальные", являются правами sui generis - правами "особого рода", которые по своей правовой природе находятся вне рамок общепринятой классификации прав гражданских на обязательственные, вещные и личные неимущественные.

Таким образом, говоря об "интеллектуальных правах", надо иметь в виду, во-первых, триумвират имущественных прав (прав владения, пользования и распоряжения), свойственных праву собственности, а во-вторых, неразрывно связанные с ними личные неимущественные права, которые не могут быть отчуждены третьим лицам (например, право автора на имя).

В целом, на наш взгляд, появление в Гражданском кодексе РФ термина "интеллектуальные права" стало в том числе результатом противостояния Рабочей группы при Исследовательском центре частного права, возглавленной В.А. Дозорцевым, которая являлась разработчиком проекта разд. V "Исключительные права" ("Интеллектуальная собственность") ГК РФ*(63), и разработчиками альтернативного проекта разд. V ГК РФ под наименованием "Право интеллектуальной собственности (Исключительные права)" под руководством А.П. Сергеева*(64). Разработчики первого проекта термин "интеллектуальная собственность" использовали лишь в названии раздела, в самих положениях проекта оперируя лишь термином "исключительное право", а разработчики второго проекта использовали термин "интеллектуальная собственность", отдавали ему главенствующую роль, подчеркивая, что "обладателю интеллектуальной собственности принадлежат исключительные права на ее объекты".

Вместе с тем, учитывая изложенную ранее точку зрения И.А. Зенина об использовании термина "интеллектуальная собственность" как приеме юридической техники, применение данного термина к правовой категории исключительных прав в силу достигнутого общего понимания сущности последней, в частности путем сопоставления с традиционным цивилистическим представлением о праве собственности, уже не может привести к возникновению смешения понятий прав вещных и прав исключительных, в том числе в отношении их содержания. Таким образом, как условное обозначение совокупности исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации термин "интеллектуальная собственность" представляется удачным и, следовательно, подлежащим применению в указанном контексте.

Избрав способ использования термина "интеллектуальная собственность" как условного обозначения правовой категории исключительных прав, необходимо проиллюстрировать некоторые подходы к ее определению. Так, А.П. Сергеев, резюмируя положения российского законодательства и международных соглашений, определяет интеллектуальную собственность как "совокупность исключительных прав как личного, так и имущественного характера на результаты интеллектуальной и в первую очередь творческой деятельности, а также на некоторые иные приравненные к ним объекты, конкретный перечень которых устанавливается законодательством соответствующей страны с учетом принятых ею международных обязательств"*(65).

ВОИС дает определение интеллектуальной собственности в широком смысле: "закрепленные законом права, которые являются результатом интеллектуальной деятельности в промышленной, научной, литературной и художественной областях"*(66). Достаточно широкое определение интеллектуальной собственности дается английскими учеными-юристами. Так, Т. Харт, Л. Фазани и С. Кларк определяют интеллектуальную собственность как пример нематериального персонального имущества, представляющего собой совокупность идей и информации в широком коммерческом смысле, ценность которого закрепляется в нормативных правовых актах путем обеспечения соответствующей правовой охраны*(67).

Дж.Д.С. Тернер определяет интеллектуальную собственность как правовую категорию, включающую в себя различные исключительные права, назначение которых состоит в поощрении инноваций и творческой активности, защите инвестиций в нематериальные активы и недопущении введения в заблуждение или возникновения смешения в отношении производителя товаров или услуг или их качества*(68).

Резюмируя изложенные точки зрения, а также несмотря на легальное определение интеллектуальных прав, содержащееся в ст. 1225 ГК РФ, следует отметить, что интеллектуальная собственность состоит из определенного объема прав, включающих права исключительные, имеющие имущественный характер, а также в определенных случаях - личные неимущественные и иные права, объектами которых могут являться результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации.

К результатам интеллектуальной деятельности Гражданский кодекс РФ относит результаты литературного, художественного и научного труда, произведений искусства и возникающие на них авторские, смежные и патентные права, а также исключительные права на некоторые иные результаты интеллектуального труда.

К объектам авторского права в соответствии со ст. 1259 ГК РФ относятся произведения науки, литературы и искусства, включая такие объекты, как литературные, аудиовизуальные и музыкальные произведения, произведения живописи, графики, дизайна, архитектуры, фотографические произведения, а также программы для ЭВМ, охраняемые как литературные произведения.

К объектам смежных прав согласно ст. 1304 ГК РФ относятся исполнения артистов-исполнителей и дирижеров, фонограммы, т.е. звуковые записи исполнений или иных звуков либо отображений, сообщения передач эфирного или кабельного вещания, базы данных в части их охраны от несанкционированного извлечения и повторного использования составляющих их содержание материалов, произведения науки, литературы и искусства, обнародованные после их перехода в общественное достояние, в части охраны прав публикаторов таких произведений.

К объектам патентных прав относятся изобретения, полезные модели, промышленные образцы и селекционные достижения.

К иным объектам исключительных прав, признаваемым результатами интеллектуальной деятельности и зачастую в правовой науке именуемым как "нетрадиционные"*(69), относятся секреты производства (ноу-хау) и типологии интегральных микросхем.

Представляется интересным привести точку зрения профессора В.А. Дозорцева, считавшего, что права на секреты производства целесообразно квалифицировать как "квазиисключительные"*(70), поскольку объем прав в данном случае, по сути, ограничен лишь полномочиями обладателя секретов производства по защите от их неправомерного получения, использования и распространения другими лицами.

Средства индивидуализации (товарные знаки, фирменные наименования, наименования мест происхождения товаров, коммерческие обозначения) обладают статусом приравненных к результатам интеллектуальной деятельности, однако по своему содержанию не являются тождественными последним.

Средства индивидуализации, как отмечает В.В. Орлова, играют роль определенного рода обозначений, служащих обособлением "индивидуативных однородных объектов (субъектов) из числа неиндивидуабельных (индивидуализационно-неспособных)"*(71), где первостепенным является не интеллектуальный труд лица, создавшего данное обозначение, а различительная способность хозяйствующего субъекта и реализуемых им товаров, приобретаемая путем использования данного обозначения. В различительной способности обозначения и известности на рынке, полученной хозяйствующим субъектом и производимыми им товарами в результате использования данных обозначений, как явлениях неразрывных и состоит ценность средств индивидуализации. Автору зачастую принадлежит лишь право на дизайн самого обозначения, если оно является комбинированным или изобразительным, либо на идею словесного обозначения при условии его фантазийности. Однако никакой коммерческой ценностью данные обозначения не обладают, более того, они не могут быть признаны средствами индивидуализации, пока не начинают использоваться в гражданском обороте и не приобретают различительную способность, репутацию и известность применительно к индивидуализируемым ими объектам, в частности путем проводимой маркетинговой политики по продвижению соответствующих товаров или услуг, их рекламированию.

Таким образом, никаких прав на обозначение в виде средства индивидуализации автор его дизайна не приобретает и никаких заслуг в возможном успехе товара, маркируемого данным обозначением, у автора не имеется. В силу изложенного весьма удачной представляется точка зрения М. Эпштейна. Рассматривая вопросы соотношения прав на товарный знак с авторскими правами, он отмечает, что "предъявление претензий на долю в прибыли от коммерческого использования товарного знака со стороны художника или лингвиста можно сравнить с тем, как если бы долю в сделке, заключенной удачливым менеджером, попросил портной, сшивший ему хороший костюм"*(72).

Сходную позицию занимает О.А. Городов. Определяя средства индивидуализации как различные искусственные символы, целью существования которых является индивидуализация лица или производимой им продукции, а не придание уже существующему продукту новых, главным образом полезных свойств, позволяющих удовлетворить некую практическую потребность, он указывает: работа автора обозначения является юридически безразличным актом, не влекущим предоставление ему каких-либо специальных прав на это обозначение*(73).

Общей классификации объектов интеллектуальной собственности на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации, приведенной в ст. 1225 ГК РФ, корреспондирует более детальная классификация таких объектов, содержащаяся как в научной литературе, так и в актах международного права. Например, В.А. Дозорцев предлагал классифицировать объекты интеллектуальной собственности в зависимости от того, что представляет приоритетное для них значение - форма их выражения или само их существо, из чего вытекает наличие либо отсутствие возможности повторного создания данных объектов другим лицом независимо от первоначального создателя. К первым В.А. Дозорцев относит объекты авторских прав, в частности аудиовизуальное произведение, возможность повторного создания которых другими лицами (кроме первоначального автора) практически сводится к нулю. Следовательно, основанием их возникновения служит не факт регистрации данных прав, а лишь факт их создания, "созидания". Ценность объектов патентного права и средств индивидуализации, напротив, кроется в их сущности и возможности повторного создания независимо от первоначального создателя, поэтому для предоставления правовой охраны в целях избежания незаконности использования требуются специальные "регистрационные" действия*(74).

Предложенная В.А. Дозорцевым классификация объектов интеллектуальной собственности, на наш взгляд, ярко иллюстрирует сущность и другой исторически сложившейся классификации объектов авторских и смежных прав и прав промышленных или прав промышленной собственности, включающих в себя патентные права и права на средства индивидуализации. Последние, как отмечал И.Я. Хейфец, тесно и неразрывно связаны с хозяйственной жизнью и имеют своей целью развитие промышленности*(75).

Таким образом, исходя из возможности повторного создания объектов промышленной собственности независимо от их первоначального автора, необходимости их регистрации, получения даты приоритета, а также их предназначенности в использовании в гражданском обороте при производстве товаров или оказании услуг, в категорию данных объектов объединены как объекты патентных прав, так и средства индивидуализации.

Существо различий объектов авторских и смежных прав по отношению к объектам промышленной собственности, как отмечает О.А. Городов*(76), отражается и на содержании прав на них, которое в зависимости от объекта имеет определенные, весьма значительные особенности. Так, если обладатель авторских прав в соответствии со ст. 1270 ГК РФ наделен полномочиями по "выпуску в свет" своего произведения (путем воспроизведения, публичного показа, распространения, импорта или проката его оригинала или экземпляров, сообщения его в эфир или по кабелю и т.д.), то для обладателя прав промышленной собственности приобретаемые полномочия по их использованию в соответствии со ст. 1358, 1421, 1474, 1484, 1519, 1539 ГК РФ имеют несколько иной характер, связанный, в частности, с производством товаров, которые представляют собой изобретение, полезную модель, промышленный образец или на которых размещен товарный знак и (или) указано фирменное наименование производителя, введением данных товаров в гражданский оборот.

Специфика сопоставляемых объектов интеллектуальной собственности также может быть проиллюстрирована в различных подходах к исчислению срока действия исключительных прав на них. Например, срок действия исключительного права на произведение как объект авторского права в соответствии с п. 1 ст. 1281 ГК РФ приравнен к сроку жизни автора и 70 годам, считая с 1 января года, следующего за годом смерти автора. Сходный подход к исчислению срока действия исключительных прав в соответствии п. 1 ст. 1318 ГК РФ применяется к объектам смежных прав. При этом исчисление срока действия исключительных прав берет свое начало с момента создания произведения.

Исходя из положений ст. 1363, 1491, 1531 ГК РФ, в отношении объектов промышленной собственности подход к исчислению сроков действия исключительных прав преимущественно иной. Во-первых, срок действия начинает исчисляться не с момента их создания, а с момента даты подачи заявки на регистрацию, применительно к патентам и товарным знакам именуемой датой приоритета, при обязательном условии их регистрации и имеет более короткую продолжительность, а также может быть продлен на определенный срок.

Исключение составляют такие объекты промышленной собственности, как селекционные достижения, фирменные наименования и коммерческие обозначения. Для селекционных достижений данные особенности, на наш взгляд, не обладают весомой существенностью. Так, на основании п. 1 ст. 1424 ГК РФ их правовая охрана исчисляется не с даты подачи заявки, а с даты государственной регистрации и составляет 30, а для отдельных видов - 35 лет. Продление данного срока законом не предусмотрено, а по истечении его сам объект интеллектуальной собственности переходит в общественное достояние.

По-иному обстоит дело с фирменными наименованиями и коммерческими обозначениями. В первом случае исключительное право на фирменное наименование возникает со дня государственной регистрации юридического лица и действует до тех пор, пока само юридическое лицо не изменит свое фирменное наименование или прекратит свое существование путем реорганизации или ликвидации. Во втором случае исключительное право на коммерческое обозначение как средство индивидуализации предприятия возникает со дня начала его использования и действует, только если такое использование является непрерывным, поскольку при отсутствии непрерывного использования данного обозначения в течение одного года исключительные права на него прекращаются.

Можно выявить и другие различия в классифицированных объектах интеллектуальной собственности, но ключевым, как уже отмечалось, является их целевое назначение, направленность одних на массовое использование в гражданском обороте, при производстве товаров, оказании услуг, других - на обеспечение правовой охраны единожды созданного интеллектуальным трудом.

Подобная классификация объектов интеллектуальной собственности, как известно, корреспондирует нормам международного права - Парижской конвенции по охране промышленной собственности, ст. 1 которой содержит легальное определение промышленной собственности, сформулированное исходя из круга объектов правовой охраны и широты сфер ее распространения.