Перлз - Гештальт-семинары

90	Фредерик Перлз	ГЕШТАЛЬТ-СЕМИНАРЫ
Фритц:	О'кей. Ты можешь	представить, что я —

это ты, а ты — паук? Можешь ты сейчас ползти по мне? Как ты это сделаешь?

Л: Вверх по твоей ноге и...

Ф: Сделай это, сделай это... (смех) Л: Я не люблю пауков.

Ф: Теперь ты — паук. Это твой сон. Ты создала этот сон...

Л: (очень тихо) Все эти люди...

Ф: Да. Есть здесь кто-нибудь, кого бы ты хотела взять на роль паука?

X: Ты имеешь в виду — стать пауком и ползти по ней? (Ф: Да.)...

Л: Я не вижу никого, кто напоминал бы мне паука.

(смех)

Ф: В таком случае, давай удовлетворимся диалогом. Посади паука на этот стул и поговори с пауком...

Л: (молчит) Я не знаю, что сказать, кроме как, чтобы он убирался подальше.

Ф: Теперь стань пауком...

Л: Я хочу попасть кое-куда, а ты — на моем пути, поэтому я переползу через тебя... Это было очень симво­ лично... (хихикает)

Ф: Что ты сказала?..

Л: Я чувствую, как будто ты — неодушевленная и ничего страшнго, если я переползу через тебя. (Ф: Еще раз.) Я чувствую, как будто вы — неодушевленные, и ниче­ го страшнго, если я переползу через вас всех.

Ф: Скажи это группе.

Л: Я не чувствую этого по отношению к группе. Ф: Ты испытываешь эти чувства к Лиз?.. К кому ты

испытываешь такие чувства?..

Л: Я так не чувствую. Я думаю, паук так чувствует. Ф: О, ты не паук.

Л: Нет.

Ф: Можешь сказать это еще раз: «Я не паук»? Л: Я не паук.

Ф: Продолжай: «Я не паук».

СЕМИНАР ПО РАБОТЕ СО СНОВИДЕНИЯМИ

91

Л: Я не паук.

Ф: Что означает, что ты — не? Л: Не агрессивна.

Ф: Продолжай.

Л: Я не агрессивна.

Ф: Дай нам все отрицание, все то, чем ты не яв­ ляешься. «Я не паук, я не агрессивна...»

Л: Я не... безобразная, я не черная и не блестящая, у меня не больше двух ног...

Ф: Теперь скажи все это Лиз.

Л: Ты не черная и блестящая, у тебя только две ноги, ты не агрессивная, ты не безобразная.

Ф: Поменяйся местами. Ответь. Л: Почему ты ползешь по мне?

Ф: Продолжай, вернись на свое место и создай

диалог.

Л: Потому что ты ничего не значишь. Но это не правда — я значу.

Ф: Продолжай. Теперь что-то начинает разви­

ваться.

Л: Кто сказал, что ты что-то значишь?

(тихо) Все говорят мне, что я что-то значу, и поэтому я должна... это нормально — что-то значить и чувствовать самоуважение. (Ф: Хм?) Это психически нор­ мально быть... чувствовать собственную значимость и дос­ тоинство.

Ф: Звучит, как программа, а не как убеждение, (смех) Л: (хихикая) Это и есть программа.

Ф: Снова поменяйся местами.

Л: Когда ты собираешься поверить, что ты — кра­ сивая, здоровая и все такое прочее?

Когда-нибудь кто-нибудь такой, как мистер Фритц, даст мне таблетку и я почувствую себя намного лучше.

Ф: Теперь позволь пауку сказать то же самое: «Я безобразен, а хочу быть красивым». Пусть паук скажет то же самое.

92	Фредерик Перлз ГЕШТАЛЬТ-СЕМИНАРЫ

Л: Я безобразен, а хочу быть красивым. Для моей любовницы-паучихи я, наверное, и так красивый... Но большинство людей не любит пауков.

Ф: О'кей. Вернись и отнесись к пауку с уваже­

нием.

Л: Пауки необходимы, потому что они сдержива­ ют насекомых... уменьшают популяцию насекомых (смех). Пауки плетут фантастическую паутину.

Ф: Говори прямо с пауком, говори ты. «Ты важен, потому что...»

Л: Ты важен, потому что ты ограничиваешь попу­ ляцию насекомых, и ты важен, потому что ты строишь прекрасные паутины... Ты важен, потому что ты — живой.

Ф: Теперь снова поменяйся местами... Я хотел бы, чтобы и паук попытался отнестись к тебе с уважением.

Л: Ты важна, потому что ты человек, и вас 15 биллионов, так чем же ты так важна? (смех)

Ф: Обратите внимание на дыру в ее личности — у нее нет самоуважения. У других людей есть чувство досто­ инства или что-то в этом роде. А у нее дыра...

Л: Но это ее дело, — заполнить дыру. Ф: Нет. Это дело паука.

Л: Что паук может с этим поделать?

Ф: Ну, смотри. Пусть паук отнесется к ней с уваже­

нием.

Л: Пауки ничего не могут придумать. Ф: Паук прикидывается дурачком, да?

Л: Нет. Нет. Кое-что она делает неплохо, но это не... она не думает, что она делает это так же хорошо, как все остальные.

Ф: Ты случайно не страдаешь от проклятия совер­ шенства?

Л: О! Да. (хихикает)

Ф: Значит, чтобы ты ни делала, это никогда не будет достаточно хорошо.

Л: Правильно. Ф: Скажи это ей.

СЕМИНАР ПО РАБОТЕ СО СНОВИДЕНИЯМИ

93

Л: Ты все делаешь неплохо, но никогда ничего не делаешь правильно, совершенно!

Ф: Скажи ей, что она должна делать, какой она должна быть.

Л: Она должна...

Ф: «Ты должна» — никогда не сплетничай о присут­ ствующих, особенно если это ты сама, (смех) Всегда созда­ вай диалог. Говори с ней.

Л: Ты должна уметь все делать и делать это совер­ шенно. Ты — очень способная личность, у тебя достаточно природного ума, чтобы сделать это, но ты слишком лени­ ва!

Ф: О! Тебя впервые похвалили — ты способная. Хотя бы это признали.

Л: Ну, это у нее от рождения. Она не... (смех) Ф: Как только ты сказала что-то хорошее о себе,

как тут же выскочил паук и заставил тебя замолчать. Ты понимаешь это?

Л: Ну, думаю, это верно.

Ф: Да. Это типичные отношения собаки сверху и собаки снизу. Собака сверху всегда говорит правильно, — иногда она права, но не очень часто, — но она всегда говорит правильно. А собака снизу хочет верить собаке сверху. Собака сверху — судья, она запугивает. Собака снизу очень хитрая и контролирует собаку сверху другими спосо­ бами, такими, как манана, или «Ты права», «Я делаю все», что могу», «Я так старалась», «Я забыла», — и все такое. Тебе это знакомо?

Л: О, да.

Ф: О'кей, теперь сыграй в игру собака сверху\ собака снизу. Собака сверху сидит здесь, а собака снизу — здесь.

Л: Почему ты никогда ничего не делаешь... совер­

шенно?

Потому что я пытаюсь делать слишком многое, (смех) Мне не хватает времени на все это и я люблю читать...

Почему ты любишь читать? Чтобы убежать?

94 Фредерик Перлз ГЕШТАЛЬТ-СЕМИНАРЫ

Ф: Какая злая собака сверху, (смех)

Л: Да, но еще и для того, чтобы совершенство­ вать свой ум. (смех) Я должна получать некоторое удо­ вольствие от жизни, а не только быть совершенной.

Ф: Скажи это еще раз. Скажи это еще раз... Скажи это еще раз... Я тебя провоцирую...

Л: Я должна получать некоторое удовольствие от жизни, а не только быть совершенной.

Ф: Предлагаю сделать новый ход. Пусть собака сверху продолжает говорить с ней, и я хочу, чтобы она каждый раз отвечала «да пошла ты», и смотрела, что про­ изойдет.

Л: Ты несешь ответственность за себя, за саморе­ ализацию, ты должна взять от жизни все, должна все пе­ репробовать.

Да пошла ты... Но собака сверху права...

Ф: Скажи ей...

Л: Но ты права.

Ф: Кто прав? Папа или мама, или оба вместе? Л: Бабушка.

Ф: Бабушка. Тогда посади бабушку на этот стул...

Л: Все, что ты говоришь — правильно, но я этого не хочу...

Ф: У меня появилась одна мысль, и, может быть, я не прав. Скажи: «Бабушка, ты — паук...»

Л: (убежденно) Бабушка, ты — паук...

Ф: Поменяйся местами.

Л: (бабушкиным тоном) Нет, дорогая, я просто хочу сделать как лучше для тебя, (смех)

Ф: Это — классическая фраза собаки сверху, как ты, наверное, знаешь... Снова поменяйся местами. Теперь я хотел бы, чтобы ты закрыла глаза и вошла в себя. Что ты чувствуешь? Начинаешь что-нибудь чувствовать?

Л: Чувствую себя, как паук.

Ф: Что ты чувствуешь? Что ты ощущаешь? Л: Вы имеете в виду — физически?

Ф: Физически, эмоционально, — до сих пор у нас было только «думать-думать», «говорить-говорить»...

СЕМИНАР ПО РАБОТЕ СО СНОВИДЕНИЯМИ

95

Л: Я чувствую, как будто я... как будто здесь, на мне, сидит паук и я хочу сделать что-нибудь.

Ф: Что ты чувствуешь, когда на тебе сидит паук? Л: Я чувствую, как будто здесь что-то черное. Ф: Никаких реакций по отношению к пауку?.. Если

сейчас по тебе действительно поползет паук, что ты по­ чувствуешь?

Л: Адреналин поднимется, я подпрыгну и закричу. Ф: Как? (Лиз без особых эмоций смахивает паука)

Еще раз. Паук все еще здесь...

Л: (монотонно) Я подпрыгну и закричу Вальтеру, чтобы он подошел и снял его с меня.

Ф: Слышишь, какой у тебя мертвый голос? Ты осознаешь, что говоришь неестественно? Скажи это еще раз и посмотрим, сможем ли мы поверить тебе...

Л: Я закричу и...

Ф: Как?.. Как ты закричишь?

Л: Я... Я не знаю, как я это сделаю. Я просто слышу. Крик просто вырывается.

Ф: Как?

Л: (молчит) Я слишком структурирована, чтобы закричать.

Ф: О'кей. По-видимому, нам надо будет проделать некоторую работу, чтобы пройти через этот твой блок, через эту броню. Но я хотел бы несколько минут поиграть в одну игру. Ты хочешь присоединиться? Я хочу, чтобы ты создала сценарий: хорошая девочка и плохая девочки раз­ говаривают друг с другом. «Я — хорошая девочка, я делаю все, что от меня хочет моя бабушка» и так далее. Плохая девочка говорит: «А пошла ты...» или что там может ска­ зать плохая девочка.

Л: Я — хорошая девочка и я использую все свои силы до предела: все мои, — как сказала бы моя бабушка,

— Богом данные творческие способности, мои Богом дан­ ные ум и внешний вид и прочее. Я — очень хороший человек и у меня со всеми хорошие отношения.

Это, конечно, здорово, но ты не сможешь ничего получить от жизни, потому что я прекрасно провожу вре-

96	Фредерик Перлз ГЕШТАЛЬТ-СЕМИНАРЫ

мя, и ты можешь катиться к черту. (Фритцу) Это все, что

ямогу придумать: плохие девочки любят повеселиться. Но

яне...

Ф: Скажи это ей, — не мне.

Л: Что ты для меня сделала?.. Ты себе не нравишь­ ся и я себе не нравлюсь, и мы барахтаемся вокруг этого. Я не могу быть плохой, а ты не можешь быть хорошей.

Ф: Вот это мы и называем тупиком. Вот где она застряла. О'кей. Снова стань хорошей девочкой.

Л: Хорошо, если ты будешь слушать меня, ты хотя бы что-то получишь. У тебя нет самодисциплины и всего остального, а величайшие удовольствия в жизни — продук­ тивны.

Величайшее удовольствие в жизни должно пережи­ ваться... Жить немного здесь и сейчас...

Ф: Можно посовещаться лично с тобой? Твоя пло­ хая девочка — она действительно такая уж плохая?

Л: Думаю, другие считают ее плохой. Ф: Да? Спроси их...

Л: Вальтер, ты думаешь, что моя плохая девочка — действительно плохая?

В: Не спрашивай меня. Спроси их. (смех) Л: Трус.

X: Я хочу спросить, в каком качестве ты чувству­ ешь себя лучше?

Л: Ни в каком.

Ф: Да. Это тупик. Ты застряла...

X: Твоя плохая девочка вовсе не такая уж плохая. Л: Это потому, что она говорит общими словами,

(смех)

П: Я думаю, с ней все нормально. К: Я тоже так думаю.

Р: Ее плохая девочка — очень классная.

Т: Я думаю, хорошая девочка нагоняет тоску. С плохой девочкой гораздо проще.

Ю: С плохой девочкой гораздо веселее.

В: Плохая девочка почти не способна быть пло­ хой. Она слишком хорошая, чтобы называться плохой.

СЕМИНАР ПО РАБОТЕ СО СНОВИДЕНИЯМИ

97

У: Я надеялась, что ты будешь чувствовать себя лучше в качестве плохой девочкой, когда ты сюда вышла.

Л: Ну, плохая девочка не очень в себе уверена, в отличии от хорошей девочки.

X: Что такое плохая?

И: И хорошая? Что ты в это вкладываешь?

Л: Быть непроизводительной и использовать свой величайший потенциал...

Ф: Аххх-ах. Плохое — это то, что бабушка не одоб­ ряет, а хорошее — то, что бабушка одобряет. Когда бабуш­ ка чувствует себя плохо, она называет тебя плохой, когда бабушка чувствует себя хорошо, она называет тебя хоро­ шей. Она просто убила твою душу и весь потенциал твоей души был потерян. Это все ум.

Л: Моя душа?

Ф: Нет, это только ум. Поэтому потенциал исполь­ зуется совсем немного. Я не вижу, чтобы ты использовала свои эмоции, женственность, радость, joie de vivre. Там пока что пустыня. Ты — «хорошая девочка». А за хорошей де­ вочкой всегда стоит злобное существо. Это самый плохой диагноз, потому что для того, чтобы быть «хорошей», ты должна быть лицемерной, — быть хорошим ребенком, послушным ребенком, — и вся оппозиция уходит на пре­ зрение к себе. Жизнь состоит из таких полярностей. На поверхности ты открыта и податлива, а в глубине ты сабо­ тируешь меня, злишься на меня. Хорошая девочка — это девочка, которая делает приятное папе, маме, обществу. Плохая девочка причиняет неприятности. Таким образом, ребенок находит выход в сопротивлении. Сопротивление, в этом случае, — это идентичность — это отождествление с кем-то, стремление быть кем-то. Вот здесь ты и застряла между уступчивостью и сопротивлением. О'кей.

Л: Спасибо, Фритц.

Ф: Вы заметили, что все происходит в настоящем. Все разговоры о чем-то выкинуты, любые интерпретации не поощряются. Что есть, то есть. Роза это роза это роза. Очень ясно, феноменологично. Контактирует ли она с собой, Контактирует ли она со своим окружением, Контак-

98	Фредерик Перлз	ГЕШТАЛЬТ-СЕМИНАРЫ
тирует ли	она со своей фантазией?	Обратите внимание

на еще одну вещь: на перемену мест. Я полагаю, что все мы фрагментированы. Мы разделены. Мы расколоты на много частей, и прелесть работы со снами в том, что во сне любой элемент — не только люди, но и любой пред­ мет — это вы сами.

Карл

К: Это сон мне снился дважды.

Ф: Повторяющиеся сны — самые лучшие, самые важные сны. Я хотел бы сказать об этом несколько слов. Фрейд ввел термин «компульсивное повторение». И он думал, что эти компульсивные повторения приводят к инстинкту смерти. А я полагаю, что все как раз наоборот. Если что-нибудь снова и снова возвращается, это говорит о том, что гештальт не завершен. Это проблема, которая не была решена и закончена, и поэтому не может слиться с фоном. Так что это скорее попытка стать живым, ухва­ титься за реальность. Среди повторяющихся снов очень много кошмаров. Опять-таки, это противоречит Фрейду, который думал, что сны — это исполнение желаний. В кошмарах вы всегда обнаруживаете, каким образом вы фрустрируете себя. Вот так.

К: Ну, этот сон мне приснился, когда я был очень маленьким, — мне было около одиннадцати, — а сон был после того, как я подхватил тиф, из-за которого у меня поднялась высокая температура. А ночью мне приснился этот кошмар. А потом он приснился мне снова — не так давно, — через три или четыре дня после смерти собаки, к которой я был очень привязан, — тот же сон. И...

Ф: Расскажи сон в настоящем времени.

К: Это довольно тяжело, я думал об этом несколь­ ко раз, но я попробую. Сцена — горный хребет вдали, на земле белый песок, небо почти темно-синее — очень тем­ ное небо и луна освещает все очень бледным светом. И еще там есть железная дорога, пересекающая пустыню по

СЕМИНАР ПО РАБОТЕ СО СНОВИДЕНИЯМИ

99

прямой. И идет поезд. И звук, который я слышу, — это не звук свистка поезда, а скорее нечто вроде очень высокого электрического звука сирены или звук вроде свистка, но очень ровный. В нем не было перепадов.

И я чувствую, что я в песке, не прямо перед по­ ездом, но в песке. И чувствую, что моя голова находится на уровне песка. Я могу видеть. И это очень интересно и довольно страшно, в основном из-за звука, который вроде бесконечен. Он начинается и не кончается. Он просто существует. И он сдавливает меня со всех сторон. И поезд никак не кончается. И я отчасти уверен, что это в неко­ тором роде смерть, ее символический образ. Однако, я не совсем уверен. Я не могу сказать ничего определенного. Но страх, — я не знаю, смогу ли выразить это, — это не компульсивный страх неминуемой катастрофы. Это не похоже на пауков или тарантулов, которых можно смах­ нуть. Это нечто большее, — очень глубокий, всепроникаю­ щий, устойчивый страх. И когда я думаю о своей жизни, я думаю, что эти два сна вызвали единственное настоящее чувство ужаса за всю мою жизнь. И я не знаю, смогу ли я работать с этим сном еще. Я не могу вспомнить ничего другого. Во сне нет других людей и...

Ф: Да. Ты можешь сыграть пустыню? «Я — пусты­ ня.» Какую бы жизнь ты вел, если бы был пустыней?

К: Если бы я был пустыней, я был бы песком, у меня не было бы структуры. Я просто был бы потоком песка, который все время двигается сам по себе и уносит­ ся ветром. Я бы нагревался в течении дня и остывал бы ночью. О... Я бы струился и струился, без начала и без конца...

Ф: А если бы ты был этим горным хребтом?..

К: Если бы я был горным хребтом, я бы тоже нагревался в течении дня и остывал бы ночью. Я был бы более жестким и постоянным. Я был бы чем-то вроде позвоночника.

Ф: А если бы ты был этим поездом?

К: Единственное, что я действительно чувствую,

— это... если бы я был поездом, я бы ехал и ехал и ехал,