Жизнь после войны

25 сентября 1945 года Л.Н. Гумилев был демобилизован, восстановлен в ЛГУ, который окончил в начале1946 года и поступил в аспирантуру Ленинградского отделения Института востоковедения АН СССР, Из «Автобиографии» Л.Н. Гумилёва: 

«Я поступил в аспирантуру Института востоковедения, но как только совершилось постановление о журналах «Звезда» и «Ленинград», т. е. о моей маме, то меня оттуда выгнали, несмотря на то что за первый же год я сделал все положенные доклады и сдал все положенные экзамены.  И диссертация у меня тоже была готова, но тогдашняя дирекция института, которой командовал доктор филологических наук Боровков, заявила, чтобы я убирался, и они меня не поставят на защиту. И я оказался на улице с очень плохой характеристикой, совершенно несправедливой. Там было написано, что я был высокомерен и замкнут (хотя я очень общительный человек) и что я не вел общественную работу, которую мне, по правде сказать, и не поручал никто. Но с такой характеристикой защищать диссертацию было нельзя, и остались мы с мамой в очень тяжелом положении…»

Итак,  после постановления ЦК ВКП (б) «О журналах „Звезда" и „Ленинград"», содержавшем критику поэзии Анны Ахматовой, ее сын был исключён с формулировкой «в связи с несоответствием филологической подготовки избранной специальности». А 28 декабря 1948 года он все-таки защитил в ЛГУ диссертацию на степень кандидата исторических наук по теме «Подробная политическая история первого тюркского каганата»,  и был принят научным сотрудником в Музей этнографии народов СССР. 

Позже он вспоминал: 

«С питанием было очень плохо, и поэтому, когда я шел на защиту кандидатской диссертации, я съел все, что было дома…Институт востоковедения Академии наук и тут сыграл свою роль. Он вызвал Александра Натановича Бернштама, заслуженного деятеля киргизской науки, для того чтобы он разоблачил меня перед Ученым советом и завалил мою диссертацию. Он сделал мне 16 возражений, из которых два считал самыми злобными: незнание восточных языков и незнание и неупотребление марксизма. Я ответил ему по 16-ти пунктам, в том числе я говорил с ним по-персидски, на что он не мог ответить; я приводил ему тюркские тексты, которые он плохо понимал, гораздо хуже меня.  Я рассказал свою концепцию в духе исторического материализма и спросил моих учителей, насколько они согласны. Привел цитату из его работы, где было явное нарушение всякой логики, и, когда он запротестовал с места, я попросил принести журнал из библиотеки, чтобы проверить цитату. 15 голосов было за меня, один — против. Это было для меня совершеннейшее торжество…».

А 7 ноября (в самый важный в СССР праздник!) 1949 года Гумилев был вновь арестован, осуждён Особым совещанием на 10 лет. Как вспоминал Гумилев, : «…мне прокурор сказал: «Вы опасны, потому что вы грамотны. Получите  десять лет». И я их получил». Наказание он  отбывал сначала в лагере особого назначения в Шерубай-Нура около Караганды, затем в лагере у Междуреченска в Кемеровской области, в Саянах. 

11 мая 1956 года был полностью реабилитирован по причине отсутствия состава преступления. На свободу в 1956 году он выйдет с рукописями двух своих монографий... 1956 год был кульминационным в жизни Льва Гумилева – в возрасте 44 лет он, наконец, был реабилитирован, вышел из концентрационного лагеря в окрестностях Караганды, в котором провел 7 лет.

C 1956 г. работал библиотекарем в Эрмитаже. Это было первое приличное место работы Гумилева впервые за столько лет – зимний дворец русской императорской фамилии, сокровищница культурных ценностей мирового значения! 

В 1961 году он защитил докторскую диссертацию по истории «Древние тюрки VI—VIII вв».  

Лев с детства хорошо знал творчество отца, и настолько, что наизусть читал целые его поэмы.

В нем текла кровь великих поэтов. Но он отказался от литературного поприща в пользу науки.