щаяформы, перетолковывающая ипередающая ихпонаследству, появляется магическая душа арабской культуры, очнувшаяся во времена Августа в ландшафте между Тигром и Нилом, Черным моремиЮжнойАравией, сосвоейалгеброй, астрологиейиалхимией, мозаикамииарабесками, халифатамиимечетями, таинствамиисвященнымикнигамиперсидской, иудейской, христианской, «позднеантичной» иманихейскойрелигии.

К.Г. Юнг ДУША И МИФ: ШЕСТЬ АРХЕТИПОВ (пер. А.А. Юдина). —

М., 1997. — С. 211—212, 215, 216—217, 217—219.

Вбылые времена, несмотря на уводящее в сторону мнение и влияниеАристотеля, платоновскаяИдеяпонималаськаксверхпорядковая(supraordinate) ипредшествующаяпоотношениюковсем явлениям, и это не вызывало никаких трудностей. «Архетип» — это вовсе не новый термин, так как он употреблялся еще до св. Августинаибылсинонимомклассическогопонятия«Идея». Corpus Hermeticum, который, вероятно, относится к третьему столетию, изображаетБогакакto arcetupon jvz, «архетипическийсвет», подразумеваяподэтим, чтоБогявляетсяпрототипомвсегосвета, т. е. предсуществующимисверхпорядковымпоотношениюк«свету». Еслибыябылфилософом, ябы, наверное, продолжалвплатоновском ключе: Где-то «за небесами» существует прототип, или первичныйобразматерии, сверхпорядковыйипредсуществующийпо отношению ко всем явлениям, в которых проявляется нечто «материнское» в самом широком смысле этого слова.

Внаши дни мы должны начать с гипотезы: в том, что касается склонностей между человеком и всеми остальными существами, нет существенных различий. Как и любое животное, человек уже обладает определенной душой, которая передается по наследству

ипритщательномисследованииобнаруживаетотличительныечерты, оставшиеся от предков. У нас нет ни малейших оснований предполагать, что определенные человеческие действия и функции могут быть исключением из того, какие склонности и способности делают возможными инстинктивные действия животных.

381

Также мы не можем знать природу досознательной психической предрасположенности, которая позволяет ребенку реагировать почеловечески. Мы можем лишь предположить, что его поведение проистекает из патернов действования, которые я описал, как образы. Термин«образ» предназначендлявыражениянетолькоимеющей место формы действия, но и типичной ситуации, в которой это действие проявляется. Эти образы являются «изначальными» в том смысле, что они свойственны человеческому роду как таковому и, если они когда-либо были созданы, их начало должно было хотя бы совпадать с началом вида. Они являются «человеческим качеством» человеческого существа, специфически человеческой формой, которую принимают его действия.

Поскольку все психическое изначально имеет форму, это также должно быть верным и в отношении индивидуальных функций, особенно тех, которые происходят непосредственно из бессознательной предрасположенности. Важнейшейизнихявляетсятворческаяфантазия. Впродуктахфантазииизначальныеобразыстановятсявидимыми, и здесь понятие архетипа находит свое специфическое применение.

Необходимо еще раз подчеркнуть, что архетипы определены не содержательно, а формально, да и то лишь в очень незначительнойстепени. Изначальныйобразопределенвотношениисвоегосодержаниялишьтогда, когдаонстановитсясознательнымитаким образом обогащается фактами сознательного опыта. Тем не менее, какяобъяснял вдругомместе, егоформу можносравнить с осевойструктуройкристалла, котораядоизвестнойстепенипредустанавливаеткристаллическуюструктуруматричнойжидкости, хотя сама посебе материально инесуществует. Этопроисходит согласно специфическому способу группировки ионов и молекул. Архетипсампосебе пустичистоформален, оннечтоиное, как facultas praeformandi, возможность представления, данная a priori. Наследуются не представления как таковые, а только их формы, и в этом отношении они в любом случае соответствуют инстинктам, которые также определены лишь в отношении формы. Уже то, что существуют инстинкты, доказывает существование архетипов, пускай даже последние не проявляют себя непосредственно.

Как и любой другой архетип, архетип матери обнаруживает практически безграничное разнообразие в своих проявлениях, из

382

которых здесь я упомяну только некоторые из наиболее характерных. Первыми по важности являются мать, бабушка, махеча, свекровь (теща); далее идет любая женщина, с которой человек состоит вкаких-тоотношениях, напримерняня, гувернанткаилиотдаленная прародительница. Затем идут женщины, которых мы называем матерями в переносном смысле слова. К этой же категории принадлежат богини, особенно Богоматерь, Дева, София. Множество вариаций архетипа матери дает мифология: мать, которая является в образе девушки в мифе о Деметре и Коре; или же мать, которая одновременно является и возлюбленной, как в мифе о Кибеле и Аттисе. Другие символы матери в пененосном смысле присутствуют в вещах, выражающих цель нашего страстного стремления к спасению: рай, царство божье, небесный Иерусалим. Вещи, вызывающие у нас набожность или чувство благоговения, также как церковь, университет, город, страна, небо, земля, леса и моря (или какие-то другие воды), преисподняя и луна, или просто какой-то предмет, – все они могут быть материнскими символами. Этот архетип часто ассоциируется с местами или вещами, которые символизируют плодородие и изобилие: рог изобилия, вспаханное поле, сад. Он может быть связан со скалой, пещерой, деревом, весной, родником или с разнообразными сосудами, такими, как купель для крещения, или цветами, имеющими форму чаши (роза, лотос). Магический круг, или мандала, ввиду его защитной функции, может быть формой материнского архетипа. С ним также ассоциируютсяполыепредметы: духовка, кухоннаяпосудаи, конечноже, матка или что-либо подобной формы. Дополняют этот список многие животные, такие, как корова, заяц, полезные животные в целом.

Все эти символы могут иметь как позитивное, благоприятное значение, так и негативное, связанное злом. Эту амбивалентность можно видеть в богинях судьбы (Мойра, Граи, Норны). Злыми символами являются ведьмы, дракон (любое животное или пресмыкающееся, такое, как большая рыба или змея), могила, саркофаг, глубокие воды, смерть, приведения и домовые (Эмпуса, Лилит и др.). Этот список, конечно, не полон, так как мы включили в него лишь наиболее важные черты архетипа матери.

Сэтимархетипомассоциируютсятакиекачества, какматеринская заботаисочувствие; магическая властьженщины; мудростьи

383

духовное возвышение, превосходящее пределы разума; любой полезный инстинкт или порыв; все, что отличается добротой, заботливостью или поддержкой и способствует росту и плодородию. Мать — главенствующая фигура там, где происходит магическое превращение и воскрешение, а также в подземном мире с его обитателями. В негативном плане архетип матери может означать нечто тайное, загадочное, темное: бездну, мир мертвых, все поглощающее, искушающее и отравляющее, т. е. то, что вселяет ужас и что неизбежно, каксудьба. Всеэтиатрибутыархетипаматерибылиполностьюописаныиподтвержденысвидетельствамивмоейкниге«Символытрансформации». Внейяпередаламбивалентностьэтихатрибутов формулой «любящая и страшная мать». Наиболее знакомым намисторическимпримеромдвойственнойприродыматериявляется образ Девы Марии, которая является не только матерью Бога, но также, согласносредневековымаллегориям, иегокрестом. ВИндии «любящейистрашнойматерью» являетсяпарадоксальнаяКали. Философия Санкхья тщательно разработала архетип матери в понятии prakrti (матери) иприписалаемутригуны(основныхатрибута): sattva, rajas, tamas: божество, страсть и темнота. Существует три наиболее важных аспекта матери: ее плодородное и доброжелательное божество, ее оргиастическая эмоциональность и ее стигийские глубины. Специфическаячертафилософскогомифа, которыйпоказываетПракрититанцующейпередПурушей, чтобынапомнитьемуоб«отличительных знаках», принадлежит не к архетипу матери, а к архетипу анимы, который неизменно появляется в человеческой психологии и в первую очередь связан с образом матери.

А.Дж. Тойнби ПОСТИЖЕНИЕИСТОРИИ

(пер. Е.Д. Жаркова). — М., 2002. — С. 86, 91, 97, 99—100, 113—114, 115, 126, 127, 181.

Число известных цивилизаций невелико. Нам удалось выделить только 21 цивилизацию, но можно предположить, что более детальный анализ вскроет значительно меньшее число полностью независимых цивилизаций — около десяти. Известных примитивных обществ значительно больше. В 1915 г. западные ант-

384

ропологи Хобгауз, Уэлер и Гинзберг, намереваясь провести сравнительноеизучениепримитивныхобществиограничивсебятолько теми из них, сведения о которых были достаточно полны и достоверны, составили список приблизительно 650 таких обществ. Почти все общества, приведенные в списке, были к тому времени живы.

Примитивные общества обладают сравнительно короткой жизнью, ониограниченытерриториальноималочисленны. Жизнь цивилизаций, список которых едва достигает двузначного числа, наоборот, болеепродолжительна, онизанимаютобширныетерритории, а число людей, охватываемых цивилизациями, как правило, велико. Ониимеюттенденциюкраспространениюпутемподчинения и ассимиляции других обществ — иногда обществ собственного вида, но чаще всего примитивных обществ.

Ответивнавозражение, согласнокоторомуцивилизациислишком разнородны для сравнения, ответим на прямо противоположное ему, но также допустимое возражение, что цивилизации, будучи однородными, по сути тождественны и мы фактически имеем дело не с двадцатью одной цивилизацией, а только с однойединственной. Цивилизация эта уникальна, и ее не с чем сравнивать. Этот тезис о «единстве цивилизации» является ложной концепцией, весьма популярной среди современных западных историков, мышление которых находится под сильным влиянием социальной среды.

Ложная концепция «единства истории» на базе западного общества имеет одну неверную посылку — представление о прямолинейности развития.

Это не что иное, как простейший образ волшебного бобового стебелька из сказки, который пробил землю и растет вверх, не даваяотростковинеломаясь подтяжестьюсобственноговеса, пока неударитсяголовойонебосвод. Вначаленашеготрудабылапредпринята попытка применить понятие эволюции к человеческой истории. Былопоказано, какпредставителиодногоитогожевида обществ, оказавшисьводинаковыхусловиях, совершеннопо-раз- ному реагируют на испытания — так называемый вызов истории. Одни сразу же погибают; другие выживают, но такой ценой, что после этого уже ни на что не способны; третьи столь

385

удачно противостоят вызову, что выходят не только не ослабленными, но даже создав более благоприятные условия для преодоления грядущих испытаний; есть и такие, что следуют за первопроходцами, как овцы следуют за своим вожаком. Такая концепция развития представляется нам более приемлемой, чем старомодный образ бобового ростка, и мы в нашем исследовании будем исходить именно из нее.

Проведя различие между цивилизациями, родственно не связанными, и обществами, которые в той или иной степени были связаны с предшествующими цивилизациями, следует отметить, что первые составляют всего шесть из двадцати одного общества и принадлежат хронологически к ранним периодам в развитии этого вида обществ.

Итак, предположив, чтонезависимыецивилизациипоявились благодаря мутации примитивных обществ, а родственно связанные цивилизации — через отделение от предшествующих цивилизаций, намостаетсяобъяснить, какимобразомипочемупроисходило рождение цивилизаций двух указанных типов.

Глубинамутациипримитивногообщества, становящегосяцивилизацией, отражена вразличиях между двумя видами обществ, существующихвнастоящеевремя. Эторазличиеследуетпризнать какнечтосамособоюразумеющееся. Ононевналичииилиотсутствии институтов, ибо мы покажем, что институты, будучи регуляторами межличностных отношений, представляют собой атрибуты всего рода, а следовательно, могут быть обнаружены в обществах обоих видов.

Не представляется возможным провести различия между цивилизациямиипримитивнымиобществамиинаоснованииразделения труда, потому что рудименты процесса разделения труда можно заметить и у примитивных обществ.

Дополнением или противоположностью разделения труда является социальное подражание, или мимесис, что можно определить и как приобщение через имитацию к социальным ценностям. Мимесис — общая черта социальной жизни. Действие его можно наблюдать как в примитивных обществах, так и в цивилизациях, однако в разных видах обществ мимесис действует в различных направлениях. В примитивных обществах, насколько можно су-

386

дить, мимесис ориентирован на старшее поколение и на уже умерших предков, авторитет которых поддерживается старейшинами, в свою очередь обеспечивая влияние и престиж власти. В обществе, где мимесис направлен в прошлое, господствует обычай, поэтому такое общество статично. В цивилизациях мимесис ориентирован на творческих личностей, которые оказываются первооткрывателями на пути к общечеловеческой цели. В обществе, где мимесис направлен в будущее, обычай увядает и общество динамично устремляется по пути изменения и роста.

Динамическое движение характерно для цивилизации, тогда как статичное состояние свойственно примитивным обществам. Однако, если спросить, является ли это различие постоянным и фундаментальным, ответ будет отрицательным. Все зависит от времени и места.

Все примитивные общества, дошедшие до нас в статичном состоянии, когда-тонаходилисьвдвижении; ивсеобщества, ставшие цивилизациями, рано или поздно тем или иным способом придут к статическому состоянию.

Начав с мутаций, преобразовавших примитивные общества в цивилизации, мы обнаружили процесс перехода от статического состояния к динамической деятельности. Эта же формула характеризует и альтернативный способ возникновения цивилизации – черезотчуждениепролетариатаотправящегоменьшинстваранее существовавших обществ, утративших свою творческую силу.

Столкновение двух сверхличностей – излюбленный сюжет великих мифов и драм, созданных человеческим воображением. Столкновение между Яхве и Змием — история грехопадения человека, рассказанная в Книге Бытия. Другой сюжет из противоборства тех же антагонистов отыщем в Новом завете. Здесь дана историяИскупления. СтолкновениемеждуГосподомисатаной— сюжетКнигиИова. СтолкновениемеждуГосподомиМефистофелем — сюжет «Фауста» Гете. Столкновение между Артемидой и Афродитой — сюжет «Ипполита» Еврипида.

Другую версию того же сюжета можно найти в повсеместно распространенном и вечно повторяющемся мифе о столкновении между Девой и Отцом ее Чада. Образы этого мифа под бесконечным многообразием имен разыгрывались на тысячах под-

387

мостков: Даная и Золотой Дождь; Европа и Бык; Семела и Зевс; Психея и Купидон; Гретхен и Фауст.

Общество в своем жизненном процессе сталкивается с рядом проблем, и каждая из них есть вызов.

Иными словами, можно сказать, что функция «внешнего фактора» заключаетсявтом, чтобыпревратить«внутреннийтворческийимпульс» впостоянныйстимул, способствующийреализации потенциально возможных творческих вариаций. Если в качестве примера внешнего фактора взять климатические и географические условия, то мы обнаружим, что наше утверждение согласуется со следующими словами Хантингтона: «Относительно частые штормаипродолжительныеежегодныециклоны, очевидно, были характерны для тех мест, где цивилизации достигали высокого уровняразвитиякаквпрошлом, такивнастоящем». Тезисуосвязицивилизаций«циклоннымпоясом» противоположноутверждение, согласно которому цикличность климатических явлений не благоприятствует развитию цивилизаций.

Прибегая вновь к языку мифа, можно сказать, что импульс, или мотив, который заставляет совершенное состояние Инь перейти в стадию деятельности Ян, исходит от вмешательства дьявола в божественную Вселенную.

Вызов побуждает к росту. Ответом на вызов общество решает вставшую перед ним задачу, чем переводит себя в более высокое и болеесовершенноесточкизренияусложненияструктурысостояние.

Отсутствие вызовов означает отсутствие стимулов к росту и развитию. Традиционное мнение, согласно которому благоприятные климатические и географические условия, безусловно, способствуют общественному развитию, оказывается неверным.

Стимулы роста можно разделить на два основных вида: стимулыприроднойсредыистимулычеловеческогоокружения. Средистимуловприроднойсредыможновыделитьстимул«бесплодной земли» и стимул «новой земли».

Мы утверждали выше, что зарождению цивилизации способствуют наиболее трудные условия существования, имея в виду как природную среду, так и человеческое окружение. Далее мы задались вопросом, а существует ли некий социальный закон, который укладываетсявформулу«Чемсильнеевызов, темсильнеестимул».

388

Проведятщательныйэмпирическийанализ, мысоставилиподробное описание ответов, которым, как выяснилось, соответствовало пять типов вызова: вызов суровых стран, вызов новых земель, вызов ударов, вызов давления и вызов ущемления. Во всех случаях сформулированный нами закон действовал безоговорочно.

Проявление«законакомпенсации», причемвсфереболееширокой, чем та, которая была рассмотрена выше, показывает, как мудропоступаеттот, ктоизбегаеткрайностей, ибовсилувозможных компенсаций может не сработать правило «Чем сильнее вызов, темсильнееистимул». Историческоепрошлоесвидетельствует, что закон соотношения вызова и стимула взаимосвязан с закономкомпенсации, которыйограничиваетдействиепервого. Необходимопостояннопомнить, чтосоциально-природнаясредадвой- ственна изначально и что вызов, брошенный одной из этих сфер, если он окажется слишком суровым, может быть компенсирован другой сферой. Фактически именно это компенсаторное отношение мы и обнаружили, рассматривая крайние случаи проявления Вызова-и-Ответа.

Н.Я. Данилевский РОССИЯ И ЕВРОПА. — М., 1991. — С. 58, 59—60, 71, 72, 74,

75, 80, 82, 85, 87–88, 89, 91—92, 98, 99—100, 101, 109, 122—123, 471—472, 477—478, 479–480, 482, 484, 485, 487, 491—492, 493, 496, 499, 500, 507—508.

Что же такое Европа в этомкультурно-историческом смысле? Ответ на это — самый определенный и положительный. Европа есть поприще германо-романской цивилизации, ни более ни менее; или, по употребительному метафорическому способу выражения, Европаестьсамагермано-романскаяцивилизация. Обаэти слова — синонимы.

Принадлежит ли в этом смысле Россия к Европе? К сожалению или к удовольствию, к счастью или к несчастью — нет, не принадлежит. Она не питалась ни одним из тех корней, которыми всасывала Европа как благотворные, так и вредоносные соки непосредственно из почвы ею же разрушенного древнего мира, не

389

питалась и теми корнями, которые почерпали пищу из глубины германского духа. Не составляла она части возобновленной Римской империи Карла Великого, которая составляет как бы общий ствол, через разделение которого образовалось все многоветвистое европейское дерево, не входила в состав той теократической федерации, которая заменила Карлову монархию, не связывалась в одно общее тело феодально-аристократической сетью, которая (как во время Карла, так и во время своего рыцарского цвета) не имела в себе почти ничего национального, а представляла собой учреждение общеевропейское — в полном смысле этого слова.

Запад и Восток, Европа и Азия представляются нашему уму какими-то противоположностями, полярностями. Запад, Европа составляют полюс прогресса, неустанного усовершенствования, непрерывного движения вперед; Восток, Азия — полюс застоя и коснения, столь ненавистных современному человеку. Это исто- рико-географическиеаксиомы, вкоторыхниктонесомневается, и всякогорусскогоправоверногопоследователясовременнойнауки дрожь пробирает при мысли о возможности быть причисленну к сферезастояикоснения. Ибо, еслинеЗапад, такВосток; неЕвропа, так Азия — средины тут нет. Итак, как можно громче заявим, чтонашкрайевропейский, европейский, европейский— чтопрогресснампущежизнимил, застойпущесмертипротивен, чтонет спасения вне прогрессивной, европейской, всечеловеческой цивилизации, что вне ее даже никакой цивилизации быть не может, потому что вне ее нет прогресса. Утверждать противное — зловредная ересь, обрекающая еретика если не на сожжение, то, во всяком случае, на отлучение от общества мыслящих, на высокомерноеотнегопрезрение. Ивсеэто— совершеннейшийвздор, до того поверхностный, что даже опровергать совестно.

Всему живущему, как отдельному неделимому, так и целым видам, родам, отрядам животных или растений, дается известная только сумма жизни, с истощением которой они должны умереть. История говорит то же самое о народах: и они нарождаются, достигаютразличныхстепенейразвития, стареют, дряхлеют, умирают — и умирают не от внешних только причин.

Только эта преемственность замещения одних племен другими придает истории более прогрессивный вид на Западе, чем на

390

Востоке, а не какое-либо особенное свойство духа, которое давало бы западным народам монополию исторического движения. Прогресс, следовательно, не составляет исключительной привилегии Запада, или Европы, а застой – исключительного клейма Востока, или Азии; тот и другой суть только характеристические признаки того возраста, в котором находится народ, где бы он ни жил, где бы ни развивалась его гражданственность, к какому бы племени он ни принадлежал. Следовательно, если бы и в самом делеАзияиЕвропа, ВостокиЗападсоставлялисамостоятельные, резко определенные целые, то и тогда принадлежность к Востоку и Азии не могла бы считаться какой-то печатью отвержения.

Вторая и важнейшая причина, по которой отвергается мысль о какой-либо самостоятельной цивилизации вне германо-романс- ких, или европейских, форм культуры, принимаемых за общечеловеческие, выработанные всей предыдущей историей, заключается, сказал я, в неправильном понимании самых общих начал историческогопроцессаивнеясном, туманномпредставленииоб историческом явлении, называемом прогрессом.

... вообще нет такого события, которое могло бы разделить судьбу всего человечества на какие бы то ни было отделы; ибо до сих пор, собственно говоря, не было ни одного одновременного общечеловеческогособытия, да, вероятно, никогдаинебудет. Даже само христианство – явление, имевшее до сих пор самое огромное влияние на судьбы человечества и которое должно со временем обнять его вполне, – становится историческою гранью судеб каждого народа в различное время.

Различия, замечаемые в характере событий средних и новых веков, должныбылипоказатьсястольважнымиисущественными для историков, к которым они были ближе (и по времени, и потому, чтосовершались всредетого жеплемени, ккоторомупринадлежали эти историки), что все остальное человечество и все предшествовавшиевекапредставлялисьимкакбыназаднемплане ландшафта, где все отдельные черты сглаживаются и он служит только фоном для первых планов картины.

Собственно говоря, и Рим, и Греция, и Индия, и Египет, и все исторические племена имели свою древнюю, свою среднюю и свою новую историю, то есть как все органическое имели свои

391

фазисы развития, хотя, конечно, нет никакой надобности, чтоб их насчитывалось непременно три — ни более ни менее. Как в развитии человека можно различать илитривозраста (несовершеннолетие, совершеннолетиеистарость— деление, принимаемое, например, для некоторых гражданских целей), или четыре (детство, юность, возмужалость, старость), илидажесемь(младенчество, отрочество, юность, молодость, или первая пора зрелости, возмужалость, старость и дряхлость), так же точно можно отличать и различное число периодов развития в жизни исторических племен.

Деление истории на древнюю, среднюю и новую, хотя бы и с прибавлением древнейшей и новейшей, или вообще деление по степеням развития — не исчерпывает всего богатого содержания ее. Формы исторической жизни человечества, как формы растительного и животного мира, как формы человеческого искусства (стили архитектуры, школы живописи), как формы языков (односложные, приставочные, сгибающиеся), как проявление самого духа, стремящегося осуществить типы добра, истины и красоты (которые вполне самостоятельны и не могут же почитаться один развитием другого), не только изменяются и совершенствуются повозрастно, но еще и разнообразятся по культурно-историчес- ким типам. Поэтому, собственно говоря, только внутри одного и того же типа, или, как говорится, цивилизации, — и можно отличать те формы исторического движения, которые обозначаются словами: древняя, средняяиноваяистория. Этоделениеестьтолько подчиненное, главное же должно состоять в отличении культур- но-историческихтипов, таксказать, самостоятельных, своеобразныхплановрелигиозного, социального, бытового, промышленного, политического, научного, художественного, однимсловом, исторического развития.

Рассматриваяисториюотдельногокультурноготипа, еслицикл его развития вполне принадлежит прошедшему, мы точно и безошибочно можем определить возможность этого развития, можем сказать: здесь оканчивается его детство, его юность, его зрелый возраст, здесь начинается его старость, здесь его дряхлость, или, чтотожесамое, разделитьегоисториюнадревнейшую, древнюю, среднюю, новую, новейшую и т. п. Итак, естественная система истории должна заключаться в различении культурно-историчес-

392

ких типов развития как главного основания ее делений от степеней развития, по которым только эти типы (а не совокупность исторических явлений) могут подразделяться.

Эти культурно-исторические типы, или самобытные цивилизации, расположенные в хронологическом порядке, суть:

1) Египетский, 2) китайский, 3) ассирийско-вавилонско-фини- кий-ский, халдейский, или древнесемитический, 4) индийский, 5) иранский, 6) еврейский, 7) греческий, 8) римский, 9) ново-се- митический, илиаравийский, и10) германо-романский, илиевропейский. К ним можно еще, пожалуй, причислить два американскиетипа: мексиканскийиперуанский, погибшиенасильственною смертью и не успевшие совершить своего развития. Только народы, составлявшие эти культурно-исторические типы, были положительными деятелями в истории человечества; каждый развивалсамостоятельнымпутемначало, заключавшееся каквособенностях его духовной природы, так и в особенных внешних условиях жизни, в которые они были поставлены, и этим вносил свой вкладвобщуюсокровищницу. Междунимидолжноотличатьтипы уединенные — от типов или цивилизаций преемственных, плоды деятельности которых передавались от одного другому, как материалыдляпитанияиликакудобрение(тоестьобогащениеразнымиусвояемыми, ассимилируемымивеществами) тойпочвы, накоторой должен был развиваться последующий тип. Таковыми преемственнымитипамибыли: египетский, ассирийско-вавилоно-фи- никийский, греческий, римский, еврейскийигермано-романский, или европейский. Так как ни один из культурно-исторических типовнеодаренпривилегиейбесконечногопрогрессаитаккаккаждый народ изживается, то понятно, что результаты, достигнутые последовательными трудами этих пяти или шести цивилизаций, своевременно сменявших одна другую и получивших к тому же сверхъестественный дар христианства, должны были далеко превзойтисовершенноуединенныецивилизации, каковыкитайскаяи индийская, хотя бы эти последние и одни равнялись всем им продолжительностью жизни. Вот, мне кажется, самое простое и естественное объяснение западного прогресса и восточного застоя. Однако же и эти уединенные культурно-исторические типы развивали такие стороны жизни, которые не были в той же мере

393

свойственны их более счастливым соперникам, и тем содействовали многосторонности проявлений человеческого духа, в чем, собственно, и заключается прогресс.

Но и эти культурно-исторические типы, которые мы назвали положительнымидеятелямивисториичеловечества, неисчерпывают еще всего круга ее явлений. ... в мире человечества, кроме положительно-деятельных культурных типов, или самобытных цивилизаций, есть еще временно появляющиеся феномены, смущающиесовременников, какгунны, монголы, турки, которые, совершивсвойразрушительныйподвиг, помогшииспуститьдухборющимся со смертью цивилизациям и разнеся их остатки, скрываются в прежнее ничтожество. Назовем ихотрицательными деятелямичеловечества. Наконец, естьплемена, которым(потомули чтосамобытностьихпрекращаетсявчрезвычайнораннийпериод их развития или по другим причинам) не суждено ни зиждительного, ни разрушительного величия, ни положительной, ни отрицательной исторической роли. Они составляют лишь этнографическийматериал, тоестькакбынеорганическоевещество, входящее в состав исторических организмов — культурно-историчес- кихтипов; они, безсомнения, увеличиваютсобоюразнообразиеи богатство их, но сами не достигают до исторической индивидуальности. Таковыплеменафинскиеимногиедругие, имеющиееще меньше значения.

Начну прямо с изложения некоторых общих выводов или законов исторического развития, вытекающих из группировки его явлений по культурно-историческим типам.

Закон 1. Всякое племя или семейство народов, характеризуемое отдельным языком или группой языков, довольно близких между собою, — для того чтобы сродство их ощущалось непосредственно, без глубоких филологических изысканий, — составляет самобытный культурно-исторический тип, если оно вообще посвоимдуховнымзадаткамспособнокисторическомуразвитию и вышло уже из младенчества.

Закон2. Дабыцивилизация, свойственнаясамобытномукуль- турно-историческомутипу, моглазародитьсяиразвиваться, необходимо, чтобы народы, к нему принадлежащие, пользовались политической независимостью.

394

Закон 3. Начала цивилизации одного культурно-историческо- готипанепередаютсянародамдругоготипа. Каждыйтипвырабатывает ее для себя при большем или меньшем влиянии чуждых, ему предшествовавших или современных цивилизаций.

Закон 4. Цивилизация, свойственная каждому культурно-ис- торическому типу, тогда только достигает полноты, разнообразия

ибогатства, когда разнообразны этнографические элементы, его составляющие, — когдаони, небудучипоглощеныоднимполитическимцелым, пользуясьнезависимостью, составляютфедерацию, или политическую систему государств.

Закон 5. Ход развития культурно-исторических типов всего ближеуподобляетсятеммноголетнимодноплоднымрастениям, у которых период роста бывает неопределенно продолжителен, но период цветения и плодоношения — относительно короток и истощает раз навсегда их жизненную силу.

Вся история доказывает, что цивилизация не передается от одногокультурно-историческоготипадругому; ноизэтогонеследует, чтоб они оставались без всякого воздействия друг на друга, толькоэтовоздействиенеестьпередачаиспособы, которымираспространяется цивилизация, надо себе точнее уяснить.

Самый простейший способ этого распространения есть пересадка с одного места на другое посредством колонизации. Таким образом финикияне передали свою цивилизацию Карфагену, греки — Южной Италии и Сицилии, англичане — Северной Америке и Австралии.

Другая форма распространения цивилизации есть прививка,

иобыкновенно это и разумеют под передачей цивилизации. Таким точно греческим черенком или глазком была Александрия на египетском дереве, так же точно привил Цесарь римскую культуру к кельтскому корню. Как бы то ни было, прививка не приносит пользытому, кчемупрививается, нивфизиологическом, нивкуль- турно-историческом смысле.

Наконец, естьещеспособвоздействияцивилизациинацивилизацию. Этототспособ, которымЕгипетиФиникиядействовалина Грецию, Греция— наРим(посколькоэтопоследнеедействиебыло полезно и плодотворно), Рим и Греция — на германо-романскую Европу. Этоестьдействие, котороемыуподобимвлияниюпочвен-

395

ного удобрения на растительный организм, или, что то же самое, влиянию улучшенного питания на организм животный.

... цивилизация, т. е. раскрытие начал, лежащих в особенностяхдуховнойприродынародов, составляющихкультурно-истори- ческий тип, под влиянием своеобразных внешних условий, которым они подвергаются в течение своей жизни, тем разнообразнее и богаче, чем разнообразнее, независимее составные элементы, т. е. народности, входящие в образование типа. Самые богатые, самые полные цивилизации изо всех доселе на земле существовавших принадлежат, конечно, мирам греческому и европейскому.

Всепрочиекультурно-историческиетипыбылилишенытако- го оживляющего разнообразия и оказались несравненно беднее в своих результатах.

Дабы поступательное движение вообще не прекратилось в жизни всего человечества, необходимо, чтобы, дойдя в одном направлении до известной степени совершенства, началось оно с новой точки исхода и шло по другому пути, т. е. надо чтобы вступилинапоприщедеятельностидругиепсихическиеособенности, другойскладума, чувствиволи, которымиобладаюттольконароды другого культурно-исторического типа.

Прогресс, как мы сказали выше, состоит не втом, чтобы идти все в одном направлении (в таком случае он скоро бы прекратился), а в том, чтобы исходить все поле, составляющее поприще исторической деятельности человечества, во всех направлениях. Поэтому ни одна цивилизация не может гордиться тем, чтоб она представляла высшую точку развития, в сравнении с ее предшественницами или современницами, во всех сторонах развития.

... понятие об общечеловеческом не только не имеет в себе ничего реального и действительного, но оно уже, теснее, ниже понятия о племенном, или народном, ибо это последнее по необходимости включает в себе первое и, сверх того, присоединяет к нему нечто особое, дополнительное, которое именно и должно бытьсохраняемоиразвиваемо. Следовательно, общечеловеческого не только нет в действительности, но и желать быть им — значит желать довольствоваться общим местом, бесцветностью, отсутствием оригинальности, одним словом, довольствоваться невозможною неполнотою. Иное дело — всечеловеческое, которое

396

надоотличатьотобщечеловеческого; оно, безсомнения, вышевсякого отдельно-человеческого, или народного; но оно и состоит только из совокупности всего народного, во всех местах и временах существующего и имеющего существовать.

Общихразрядовкультурнойдеятельностивобширномсмысле этого слова (не могущих уже быть подведенным один под другой, которыемыдолжны, следовательно, признатьзавысшиекатегории деления) насчитывается не более не менее четырех, именно:

1.Деятельностьрелигиозная, объемлющаясобоюотношения человека к Богу, — понятие человека о судьбах своих как нравственного неделимого в отношении к общим судьбам человечества и Вселенной.

2.Деятельностькультурная, втесномзначенииэтогослова,

объемлющая отношения человека к внешнему миру, во-первых,

теоретическое — научное, во-вторых, эстетическое– художе-

ственное(причем, конечно, квнешнемумирупричисляетсяисам человеккакпредметисследования, мышленияихудожественного воспроизведения) и, в-третьих, техническое – промышленное, то есть добывание и обработка предметов внешнего мира, применительно к нуждам человека и сообразно с пониманием как этих нужд, так и внешнего мира достигнутым путем теоретическим.

3.Деятельность политическая, объемлющая собою отноше-

ния людей между собою как членов одного народного целого, и отношения этого целого как единицы высшего порядка к другим народам. Наконец —

4.Деятельность общественно-экономическая, объемлющая собою отношения людей между собою не непосредственно как нравственныхиполитическихличностей, апосредственно— применительно к условиям пользования предметами внешнего мира, следовательно, и добывания и обработки их.

Первые культуры: египетскую, китайскую, вавилонскую, индийскую и иранскую мы можем по всей справедливости назвать первичными, или аутохтонными, потому что они сами себя построили, так сказать, сосредоточив на разных точках земного шара слабыелучипервобытнойдогосударственнойдеятельностичеловечества. Они не проявили в особенности ни одной из только что перечисленных нами сторон человеческой деятельности, а были,

397

так сказать, культурами подготовительными, имевшими своею задачей выработать те условия, при которых вообще становится возможною жизнь в организованном обществе.

... цивилизации, последовавшие за первобытными аутохтоннымикультурами, развиликаждаятолькооднуизсторонкультур-

ной деятельности: европейская — сторону религиозную, греческая – собственно культурную, а римская — политическую. По-

этомумыдолжныхарактеризоватькультурно-историческиетипы: еврейский, греческий и римский — именем типов одноосновных.

Дальнейший исторический прогресс мог и должен был преимущественнозаключатьсякаквразвитиичетвертойстороныкультурнойдеятельности— общественно-экономической, такивдостижении большей многосторонности посредством соединения в одном и том же культурном типе нескольких сторон культурной деятельности, проявлявшихсядоселераздельно. Наэтуболееширокую дорогу, более сложную ступень развития и выступил тот тип, который, подименемевропейского, илигермано-романского, главнейшим образом занял историческую сцену после распадения Западной Римской империи.

... с политической и собственно так называемой культурной стороны результаты исторической жизни Европы громадны. Народы Европы не только основали могущественные государства, распространившиевластьсвоюнавсечастисвета, ноиустанови- лиотвлеченно-правомерныеотношениякакгражданмеждусобой, такигражданкгосударству. Другимисловами, ониуспелисоединитьполитическоемогуществогосударствасеговнутреннеюсвободою, то есть решили в весьма удовлетворительной степени обе стороны политической задачи.

Ещевышеиобильнееплодыевропейскойцивилизациивсобственно культурном отношении. Методы и результаты европейскойнаукинаходятся вневсякого сравнения ссовершенным всеми остальными культурными типами, не исключая даже греческого. Таковы же плоды и промышленной, технической деятельности. Со стороны искусства, хотя народы Европы и должны уступить пальму первенства грекам по степени совершенства достигнутых результатов, они, однако же, значительно расширили его область и проложили в ней новые пути. По всем этим причинам должны

398

мыусвоитьзагермано-романскимкультурно-историческимтипом название двуосновногополитико-культурноготипа, спреимуще-

ственно научным и промышленным характерами культуры, в тесном смысле этого слова.

Обращаюсьтеперькмируславянскому, ипреимущественнок России как единственной независимой представительнице его, с тем, чтобы рассмотреть результаты и задатки еще начинающейся только его культурно-исторической жизни, с четырех принятых точекзрения: религии, культуры, политикииобщественно-эконо- мического строя, дабы таким образом уяснить, хотя бы в самых общих чертах, чего вправе мы ожидать и надеяться от славянского культурно-исторического типа, в чем может заключаться особаяславянскаяцивилизация, еслионапойдетпопутисамобытного развития?

Религиясоставляласамоесущественное, господствующее(почтиисключительно) содержаниедревнейрусскойжизни, ивнастоящее время в ней же заключается преобладающий духовный интереспростыхрусскихлюдей; ипоистиненельзянеудивлятьсяневежеству и дерзости тех, которые могли утверждать (в угоду своим фантазиям) религиозный индифферентизм русского народа.

Самый характер русских, и вообще славян, чуждый насильственности, исполненныймягкости, покорности, почтительности, имеет наибольшую соответственность с христианским идеалом.

Если обратимся к политической стороне вопроса, к тому, насколько славянские народы выказали способности к устройству своей государственности, мы встречаем явление, весьма не ободрительное с первого взгляда. Именно, все славянские народы, за исключением русского, или не успели основать самостоятельных государств, или по крайней мере, не сумели сохранить своей самостоятельности и независимости. Недоброжелатели славянства выводят из этого их политическую несостоятельность.

Еслипоэтомуизвсехславянодинрусскийнародуспелустроиться в крепкое государство, то обязан этим столько же внутренним свойствам своим, сколько и тому обстоятельству, что по географическому положению занимаемых им стран ему дано было пройти первые формы своего развития в отдалении от возмущающего влияния чуждой западной жизни.

399

Что бы ни сказало будущее, уже по одному тому, что до сих порпроявлено славянами, ипреимущественно русскоюотраслью их, вполитическойдеятельности, мывправепричислитьплемена этикчислунаиболееодаренныхполитическимсмысломсемейств человеческого рода.

В отношении к общественно-экономическому строю Россия составляет единственное обширное государство, имеющее под ногами твердую почву, в котором нет обезземеленной массы, в котором, следовательно, общественное здание зиждется не на нужде большинства граждан, не на необеспеченности их положения, где нет противоречия между идеалами политическими

иэкономическими. Условия, дающие такое превосходство русскому общественному строю над европейским, доставляющие ему непоколебимую устойчивость, обращающие те именно общественные классы всамыеконсервативные, которыеугрожают Европе переворотами, — заключаются в крестьянском наделе и в общинном землевладении.

... здравость общественно-экономического строя России и составляет причину, по которой мы можем надеяться на высокое общественно-экономическоезначениеславянскогокультурно-ис- торического типа, имеющего еще в первый раз установить правильный, нормальныйхарактертойотрасличеловеческойдеятельности, которая обнимает отношения людей между собою не только как нравственных и политических личностей, но и по воздействию их на внешнюю природу, как источник человеческих нужд

ипотребностей, — установить не отвлеченную только правомерность в отношениях граждан, но реальную и конкретную.

Мы можем поэтому сосредоточить все наше внимание на Россиикакнаединственномнезависимомславянскомгосударстве. Строение государства, сказали мы, есть первая историческая деятельность народа, выведенного обстоятельствами из этнографического быта, и должно быть доведено до известной степени, прежде чем начинается собственно так называемая культурная деятельность.

Дляуяснениятого, какимобразомнапряженнаягосударственная деятельность русского народа могла и должна была препятствовать его культурному развитию, проследим, какими путями общий характер народной деятельности, обусловленный силою

400

обстоятельств, влияет на частную деятельность. Самое грубое и, можетбыть, наименеедействительноевэтомотношениисредство составляет непосредственное принуждение правительственною властью. Неговоряотомвремени, когдакаждыйдолженбылслужить всю свою жизнь, вспомним, давно ли прошло время, когда дурно смотрели на каждого неслужащего из того сословия, которое по своим средствам и положению одно только и могло заниматься светским, не материальным трудом?

... сообразно с государственными целями и характер образования в учрежденных правительством воспитательных заведениях состоял вприготовлении молодых людей идаже детей к известной отрасли государственной службы.

Ковсемэтимпричинам, покоторымдеятельностьчастныхлиц сообразуется с настроением общественной среды, в которой она действует, — вследствие чего деятельность русских людей должна была получить государственно-политический характер, — мы должны прибавить для объяснения слабости результатов в отношении чисто культурном тот факт, что народное образование не успело еще проникнуть в народные массы.

Нозадаткиэтихспособностей, техдуховныхсил, которыенеобходимы для блистательной деятельности на поприще наук и искусств, бесспорно, представленыужеитеперьславянскиминародами, привсехнеблагоприятствовавшихтомуусловияхихжизни; и мы вправе, следовательно, ожидать, что с переменою этих условий разовьются и они в роскошные цветы и плоды.

Итак, на основании анализа существеннейших общих результатов деятельности предшествовавших культурно-истори- ческихтиповисравнения ихчастьюсвысказавшимися ужеособенностями славянского мира, частью же с теми задатками, которые лежат в славянской природе, можем мы питать основательную надежду, что славянский культурно-исторический тип в первый раз представит синтезис всех сторон культурной деятельности в обширном значении этого слова, сторон, которые разрабатывались его предшественниками на историческом поприще в отдельности или в весьма не полном соединении. Мы можем надеяться, что славянский тип будет первым полным

четырехосновным культурно-историческим типом. Особенно

401

оригинальною чертою его должно быть в первый раз имеющее осуществиться удовлетворительное решение обществен- но-экономической задачи.

П.Я. Чаадаев СТАТЬИ И ПИСЬМА. — М., 1989. — С. 147—148, 149,

151, 153, 154—155, 157, 158, 160.

Уже триста лет Россия стремится слиться с Западной Европой, заимствует оттуда все наиболее серьезные свои идеи, наиболее плодотворные свои познания и свои живейшие наслаждения. Но вот уже век и более, как она не ограничивается и этим. Величайшийизнашихцарей, тот, который, пообщепринятомумнению, начал для нас новую эру, которому, как все говорят, мы обязаны нашим величием, нашей славой и всеми благами, какими мы теперь обладаем, полтораста лет назад пред лицом всего мира отрекся от старой России.

Петр Великий нашел у себя дома только лист белой бумаги и своейсильнойрукойнаписалнанемсловаЕвропаиЗапад; истех пор мы принадлежим к Европе и Западу. Не надо заблуждаться: какбывеликнибыл генийэтогочеловека инеобычайная энергия еговоли, то, чтоонсделал, быловозможнолишьсрединации, чье прошлоенеуказываловластнотогопути, покоторомуонадолжна была двигаться, чьи традиции были бессильны создать ее будущее, чьи воспоминания смелый законодатель мог стереть безнаказанно. Если мы оказались так послушны голосу государя, звавшего нас к новой жизни, то это, очевидно, потому, что в нашем прошломнебылоничего, чтомоглобыоправдатьсопротивление. Самой глубокой чертой нашего исторического облика является отсутствие свободного почина в нашем социальном развитии.

Мир искони делился на две части — Восток и Запад. Это не только географическое деление, но также и порядок вещей, обусловленный самой природой разумного существа: это — два принципа, соответствующиедвумдинамическимсиламприроды, двеидеи, обнимающиевесьжизненныйстройчеловеческогорода. Первым выступил Восток и излил на землю потоки света из глу-

402

бинысвоегоуединенногосозерцания; затемпришелЗападсосвоей всеобъемлющей деятельностью, своим живым словом и всемогущим анализом, овладел его трудами, кончил начатое Востоком и, наконец, поглотил его в своем широком обхвате. Но на Востоке покорные умы, коленопреклоненные пред историческим авторитетом, истощились в безропотном служении священному для них принципу и в конце концов уснули, замкнутые в своем неподвижном синтезе, не догадываясь о новых судьбах, которые готовилисьдляних; междутемнаЗападеонишлигордоисвободно, преклоняясь только пред авторитетом разума и неба, останавливаясь только пред неизвестным, непрестанно устремив взор в безграничное будущее. И здесь они еще идут вперед, — вы это знаете; и вы знаете также, что со времени Петра Великого и мы думали, что идем вместе с ними.

Но вот является новая школа. Больше не нужно Запада, надо разрушить создание Петра Великого, надо снова уйти в пустыню. Забыв о том, что сделал для нас Запад, не зная благодарности к великомучеловеку, которыйнасцивилизовал, икЕвропе, которая нас обучила, они отвергают и Европу, и великого человека, и в пылу увлечения этот новоиспеченный патриотизм уже спешит провозгласить нас любимыми детьми Востока.

Мы живем на востоке Европы — это верно, и тем не менее, мы никогда не принадлежали к Востоку. У Востока – своя история, не имеющая ничего общего с нашей. Ему присуща, как мы только что видели, плодотворная идея, которая в свое время обусловила громадное развитие разума, которая исполнила свое назначениесудивительнойсилою, нокоторойуженесужденоснова проявиться намировойсцене. Этаидеяпоставила духовное начало во главу общества; она подчинила все власти одному ненарушимомувысшемузакону— законуистории; онаглубокоразработала систему нравственных иерархий; и хотя она втиснула жизнь в слишком тесные рамки, однако она освободила ее от всякого внешнего воздействия и отметила печатью удивительной глубины. У нас не было ничего подобного. Духовное начало, неизменно подчиненное светскому, никогда не утвердилось на вершине общества; исторический закон, традиция, никогда не получал у нас исключительного господства; жизнь никогда не устра-

403

иваласьунаснеизменнымобразом; наконец, нравственнойиерархии у нас никогда не было и следа. Мы просто северный народ и по идеям, как и по климату, очень далеки от благоуханной долины Кашмира и священных берегов Ганга.

Я не научился любить свою родину с закрытыми глазами, с преклоненной головой, с запертыми устами. Я нахожу, что человек может быть полезен своей стране только в том случае, если ясно видит ее; я думаю, что время слепых влюбленностей прошло, чтотеперьмыпреждевсегообязаныродинеистиной. Ялюблюмоеотечество, какПетрВеликийнаучилменялюбитьего. Мне чужд, признаюсь, этотблаженныйпатриотизмлени, которыйприспособляется все видеть в розовом свете и носится со своими иллюзиями и которым, к сожалению, страдают теперь у нас многие дельные умы. Я полагаю, что мы пришли после других для того, чтобы делать лучше их, чтобы не впадать в их ошибки, в их заблуждения и суеверия. Больше того: у меня есть глубокое убеждение, что мы призваны решить большую часть проблем социального порядка, завершить большую часть идей, возникших в старыхобществах, ответитьнаважнейшиевопросы, какиезанимают человечество.

Несомненно, чтобольшаячастьнародовноситвсвоемсердце глубокое чувство завершенной жизни, господствующее над жизньютекущей, упорноевоспоминаниеопротекшихднях, наполняющее каждый нынешний день. Оставим их бороться с их неумолимым прошлым.

Мы никогда не жили под роковым давлением логики времен; никогдамынебыливвергаемывсемогущеюсилоювтепропасти, какие века вырывают перед народами. Воспользуемся же огромным преимуществом, в силу которого мы должны повиноваться только голосу просвещенного разума, сознательной воли.

Мы еще очень далеки от сознательного патриотизма старых наций, созревших в умственном труде, просвещенных научным знанием и мышлением; мы любим наше отечество еще на манер техюныхнародов, которыхещенетревожиламысль, которыееще отыскивают принадлежащую им идею, еще отыскивают роль, которуюонипризваныисполнитьнамировойсцене; нашиумственные силы еще не упражнялись на серьезных вещах; одним сло-

404