Тенденции последних лет: интеграция в израильское общество

В последнее время в русскоязычной общине произошли заметные перемены. Вследствие того, что пик иммиграции пришелся на 1991–92 гг., основная масса «русских» репатриантов находится в стране уже, как минимум, 10 лет, а значит, они уже достаточно плотно интегрировались в израильское общество, превратились в израильтян.

По мнению А. Либермана, за это время иммигранты прошли путь, который у других растянется на несколько поколений: «мы стали на ноги, заняли положение, о котором многие уроженцы страны могут только мечтать»¹⁴.

Немаловажен и тот факт, что значительно сократился поток иммиграции из СССР/СНГ, а также сильно изменились политические и социальные обстоятельства, связанные с иммиграцией. Прежде всего, государственные учреждения, занимающиеся абсорбцией, приспособились к постоянному притоку от 4 до 5 тыс. новых иммигрантов в месяц. Это способствовало улучшению социально-экономического положения олим. Однако состав алии изменился не только количественно, но и качественно: иммигранты конца 90-х годов уже знали об Израиле гораздо больше, чем прибывшие в начале десятилетия.

Так, А.Катаева-Венгер (автор книги «Алия 90-х: психологические аспекты», в которой она подробно исследует социально-психологические факторы, воздействующие на «русских» репатриантов, создает психологический портрет русскоязычной общины Израиля) после визита в Россию в середине 90-х годов приходит к заключению, что «русские» евреи, остающиеся в СССР/СНГ и собирающиеся репатриировать в Израиль, существенно более осведомлены об израильской жизни, чем их предшественники.

Особенно характерно их восприятие проблем израильской безопасности и палестинского терроризма, о котором свидетельствуют заданные ими вопросы. Они спрашивали «не просто, бегают ли террористы по улицам Тель-Авива, Хайфы и Иерусалима с ножами и пистолетами. Их интересовала сущность наших (израильтян – прим. Авт.) взаимоотношений с арабами, оценка той информации, которую выдавали российское телевидение, радио, пресса, поскольку в этих высказываниях сквозило либо полное безразличие, либо, чаще всего, совершенно явное предпочтение арабской позиции, осуждение Израиля»¹⁵.

Таким образом, эти люди достаточно информированы об этих проблемах, хорошо понимают ситуацию. Это не случайно, так как характер взаимоотношений с арабами играет серьезную роль в принятии решения о репатриации. Соответственно, прибыв в Израиль, люди эти совершенно по-другому будут смотреть на многие стороны израильской жизни, что приведет к скорейшей интеграции их в израильское общество.

Как следствие, уменьшается стремление «русских» репатриантов к обособленности, выделению в отдельный сектор израильского общества. Напротив, они интенсивно внедряются в израильское общество, хорошо понимают его проблемы, формируют свои собственные взгляды и предпочтения. Это в полной мере справедливо и в отношении их восприятия проблемы палестино-израильского конфликта: несмотря на то, что первоначально она являлась для них второстепенной (по сравнению с более «важными» в тот период социально-экономическими трудностями), сегодня эта проблема вышла на первый план в результате того, что «русские» репатрианты осознали, сколь важна ее роль во всей истории Израиля.

Однако нельзя не отметить, что, прибыв в Израиль в начале 90-х годов в период бурного развития мирного процесса (когда была открыта новая страница в палестино-израильских отношениях и казалось, что установление мира, при всех его трудностях, не за горами), они были лишены возможности сравнить свое априорное восприятие палестино-израильского конфликта с тем, что есть на самом деле. Как следствие, адекватное восприятие этой проблемы сформировалось у них лишь после начала второго витка интифады, когда они впервые столкнулись с реалиями палестино-израильского конфликта.

Представляется необходимым остановиться на этом подробнее. Прежде всего, нужно отметить, что продолжающаяся уже более 2-х лет интифада оказала значительное воздействие на израильское общество. Достаточно проанализировать данные о жертвах терактов, чтобы увидеть, насколько сильно эта «война на истощение» затронула каждую его часть. Очевидно, что русскоязычная община Израиля в этом аспекте не является исключением.

Более того, по ряду объективных причин «русским» репатриантам чаще, чем другим, приходится сталкиваться с проявлениями интифады. Так, по статистике, шанс погибнуть от руки террориста за «зеленой чертой» в семь раз выше, чем в ее пределах. Число жертв среди поселенцев примерно соответствует потерям армии во время боевых операций. Среди жертв террора жителей Иудеи, Самарии и поселений вблизи сектора Газы примерно 21,5%, в то время как их доля в населении страны не превышает 3%.

Известно, что 20% от общего населения территорий составляют «русские» (40 тыс. из 200 тыс.), причем их число постоянно увеличивается. Соответственно, они становятся наиболее вероятной мишенью для террористов.

Следующая категория жертв террора – совсем новые репатрианты. Так, до 2003 г. в Тель-Авиве на учете в организации СЕЛА состояла 131 семья новых репатриантов из бывшего СССР, потерявших близких в террористических актах последней интифады. Это связано, в первую очередь, с тем, что они наименее адаптированы к реалиям израильской жизни, также важно, что в большинстве своем они представляют собой наиболее социально незащищенную группу. Малоимущие люди заведомо поставлены в особо опасные условия, так как у них «нет возможности пользоваться частным транспортом» и они «проживают в районах, где террорист менее заметен в толпе». Внутри «зеленой черты» наиболее опасными представляются Иерусалим, Южный и Центральный Тель-Авив, Хайфа, Хадера, Ришон Ле-Цион. Излишне говорить, что все перечисленное – районы массового проживания новых репатриантов. Так, по словам Н.Щаранского, до 40% жертв терактов в автобусах – это новые репатрианты¹⁶.

Однако «русские» репатрианты становятся жертвами не только волны насилия, но и экономического кризиса, также порожденного непрекращающейся террористической войной.

Два года интифады обошлись Израилю в 7 млрд. шекелей, и это только расходы, поддающиеся калькуляции, а ведь есть еще финансовые потери от вывоза капитала, от бегства инвесторов, от краха индустрии туризма. По словам А.Либермана, «этих денег с лихвой хватило бы на все социальные программы»¹⁷, вместо этого происходит обвальное обнищание граждан, и репатриантам это известно, как никому другому. По словам Р.Бронфмана, «люди, за 10–12 лет более или менее вставшие на ноги, оказываются на дне, пополняя ряды безработных. Они лишаются возможности выплачивать ссуды за купленные квартиры, не могут дать образование детям, их в одночасье вынесли за скобки нормального существования»¹⁸.

Таким образом, представители русскоязычной общины несут многочисленные жертвы в условиях интифады, она значительно ухудшает их материальное положение, и, тем не менее, они неоднократно подчеркивали, что не намерены покидать страну, готовы сражаться в израильской армии. Вместе с тем, интифада привела и к появлению новых аспектов в восприятии проблемы арабо-израильского конфликта в целом: если первоначально позиция по этому вопросу представляла собой точку зрения «стороннего наблюдателя» (так как в основном базировалась на восприятии этих проблем, сложившемся еще в странах исхода), то теперь – «непосредственного участника событий» (так как она была продиктована жизненным опытом, накопленным уже в Израиле).