Интеллект повышается в цене

Рынок безжалостен. Он вознаграждает все, создающее стоимость, и либо не замечает, либо карает все, что ее не создает. В этом нет ничего личностного. Невидимая Рука так же незряча, как и незрима: она движется, не зная и не заботясь о том, потрепала ли она кого-то по плечу или ударила в челюсть. На рынке труда ее движение менее заметно, чем на других рынках. На бирже инвесторы в считанные минуты могут забрать миллиарды долларов у «Эй-Ти энд Ти» и отдать их «Ай-Би-Эм». Но семьям не так-то легко в одночасье сняться с насиженных мест и отправиться пытать счастья в другой город, и не всякий автомеханик будет тратить свои выходные дни на изучение компьютерного программирования. Да и компании еще подумают (по крайней мере, какое-то время), надо ли им увольнять старых, преданных служащих и набирать новых. Понятно, что правительства скорее попытаются как-то повлиять на рынок труда, чем будут вмешиваться в деятельность других рынков: надо ведь защитить тех, кому не повезло, за счет дополнительного налогообложения тех, кто пользуется наивысшими благами рынка.

Тем не менее Невидимая Рука движет и рынком труда. Коль скоро знание является главным источником стоимости, следует ожидать, что плоды будут пожинать те, кто работает головой, а все шишки будут доставаться тем, кто этого делать не умеет.

Много сказано и написано о растущем неравенстве в доходах в США и других промышленно развитых странах, а также о мучитель- ной борьбе за выживание, которую ведут люди, некогда составлявшие становой хребет народного хозяйства этих государств. Можно возразить, что неравенство в доходах не увеличивается, но это будет неверно. Сегодня, на пороге информационной революции, оно усиливается так же, как когда-то в эпоху индустриализации. Можно возразить, что рост неравенства не влечет за собой никаких моральных, политических и экономических последствий, и опять это будет неверно. Впрочем, рассмотрение этого предмета не входит в нашу задачу. В росте неравенства в доходах винили японцев, дешевую рабочую силу из стран «третьего мира», соглашения о свободной торговле, жадность корпораций, изменения политики в области налогообложения и социального обеспечения и т.п. В доказательство любого из этих утверждений можно привести массу статистических данных, но с таким же успехом их можно выбросить в корзину.

Неравенство растет оттого, что экономика перестала быть индустриальной, а рынок труда не успел приспособиться к происшедшим в ней изменениям. Существуют данные – и их еще никто не сумел опровергнуть, – что образованные люди в наше время получают больше, чем когда бы то ни было. Сокращая плату за физический труд, рыночные силы одновременно все более щедро вознаграждают труд умственный.

Следует учитывать и то, что не поддается подсчету

С интеллектуальным капиталом обходятся так небрежно отчасти потому, что от него не ожидают никакой отдачи, т.е. прибыли на инвестированный капитал. Инвестор, захотевший убедиться в прибыльности «Ай-Би-Эм» или «Майкрософт» единственно на основании их финансовых отчетов, так и не узнает, из чего складывается столь высокая стоимость этих двух компаний. Активами авиакомпании «Америкэн Эйруэйз» являются ее реактивные самолеты. Однако информационная система, лежащая в основе службы бронирования авиабилетов – «Сейбр», которая приносит большую прибыль, чем самолеты, представляет собой нематериальный актив и не заносится в балансовые отчеты. Подобно электронам в камере Вильсона, интеллектуальные активы проявляются в бухгалтерских книгах корпораций только в виде призрачных изображений.

Только в редких случаях они имеют на рынке какую-либо стоимость, и чаще всего последняя не соответствует их действительной ценности. В 1976 году композитор Эндрю Ллойд Уэббер, создатель мюзиклов «Кошки», «Эвита», «Призрак оперы» и «Бульвар заходящего солнца», основал «По-настоящему полезную компанию», имевшую права на все его работы. Что бы вы ни думали о музыке Уэббера, произведения, написанные руководителем «По-настоящему полезной компании», пользуются огромным успехом. В 1986 году Уэббер преобразовал ее в открытую акционерную компанию со следующими активами: театр «Палас» в Лондоне стоимостью около 2 миллионов фунтов стерлингов, права на мюзиклы и песни Уэббера (главным образом, «Кошки»), контракт на семь лет с самим Уэббером и полис по страхованию жизни Уэббера (тогда ему было тридцать семь лет). На момент оформления компании общая стоимость всех ее акций, включая ту их часть, которая принадлежала Уэбберу, составляла 35,2 млн. фунтов стерлингов. Четыре года спустя Уэббер выкупил компанию. Судя по тому, сколько он заплатил за акции, принадлежавшие другим участникам, ее стоимость составляла уже 77,4 млн. фунтов. Такая цифра была получена, главным образом, на основе расчетов инвестиционных банков, пользовавшихся установившимися правилами оценки предметов интеллектуальной собственности – авторских прав, патентов и т.д. Через год Уэббер продал 30 % акций фирме звукозаписи «Поли-Грам» за 78 млн. фунтов, т.е. за сумму большую, чем та, которую еще год назад назначили за всю его компанию. Тем временем состоялась премьера его «Бульвара заходящего солнца», но не это послужило главной причиной увеличения более чем втрое стоимости компании. Скорее всего, лучшие аналитики Сити самым постыдным образом недооценили величину дохода и, следовательно, ценность старых авторских прав.

Когда компанию покупают за сумму, превышающую ее балансовую стоимость, то цена обычно повышается за счет цены интеллектуальных активов – доходов, ожидаемых от патентов, связей с потребителями, прав собственности на торговую марку и т.д., а также надбавки за приобретение прав на управление компанией. Но поскольку по правилам бухгалтерского учета не разрешается платить за нечто неосязаемое, то за неимением лучшего придумали вычитать балансовую стоимость из покупной цены и обозначать разницу по существу бессмысленным термином «добрая воля» (денежная оценка неосязаемого капитала). Между она тем таковая зачастую составляет более половины покупной цены. Можно возражать против занесения стоимости интеллектуального капитала в бухгалтерские книги, но непростительно ее не учитывать. Невежество стоит очень дорого.