- •Анализ поэмы "Руслан и Людмила" Пушкина а.С.
- •«Граф Нулин» — короткая шуточная поэма, написанная Пушкиным всего за два утра 13 и 14 декабря 1825 года[1] во время ссылки в Михайловском. Сюжет
- •Публикация
- •Отход от романтизма
- •Бурлеск
- •Хронологический порядок частей
- •Сюжет «Бэла»
- •«Максим Максимыч»
- •«Тамань»
- •«Княжна Мери»
- •«Фаталист»
- •Печорин
- •Образ Печорина
- •Униженные и оскорбленные в романе «Преступление и наказание»
- •Психологическое осмысление униженных и оскорбленных
- •«Мысль семейная»: роман графа л.Н. Толстого «Анна Каренина»
- •Серебряный век Хронологические рамки
- •Литературные течения и объединения Символизм
- •Старшие символисты
- •Младшие символисты
- •Акмеизм
- •Футуризм
- •Кубофутуризм
- •Эгофутуризм
- •Новокрестьянская поэзия
- •Имажинизм
- •Образ России в лирике Александра Блока
- •Творческий путь и. А. Бунина
- •Творческий путь и. А. Бунина
- •Анализ повести м . А . Булгакова " Собачье сердце "
- •Обэриуты
- •История
- •Отличия антиутопии от утопии
- •Поэтика Вознесенского и Евтушенко
- •История создания и публикации
- •В редакции «Нового мира»
- •Первые отзывы. Редакционная работа
- •«Иван Денисович», Твардовский и Хрущёв
- •«Иван Денисович» вышел в свет
- •В годы застоя
- •Краткий анализ
- •Особенности жанра и проблематика
- •Обстоятельства публикации
- •Этапы развития авторской песни
- •Стиль и тематика песен
- •Александр Галич
- •. Постмодернистские и натуралистические тенденции в современной литературе (л. Петрушевская, Вл. Сорокин, в. Пелевин и др.; поэзия концептуалистов)
- •Виктор Пелевин - web site about Viktor Pelevin
- •Маканин, владимир семенович
- •1. Детективы а. Марининой как разновидность традиционного детектива
- •О поэте и художнике Дмитрии Александровиче Пригове
- •Классические традиции в литературе (в. Астафьев, а. Битов, в. Маканин, а. Кушнер и др.)
История создания и публикации
Рассказ был задуман в лагере в Экибастузе, северный Казахстан, зимой 1950—1951 годов, написан в 1959 году (начат 18 мая, закончен 30 июня)[4] в Рязани, где в июне 1957 года Александр Исаевич окончательно поселился по возвращении из вечной ссылки. Работа заняла меньше полутора месяцев.
Я в 50-м году, в какой-то долгий лагерный зимний день таскал носилки с напарником и подумал: как описать всю нашу лагерную жизнь? По сути, достаточно описать один всего день в подробностях, в мельчайших подробностях, притом день самого простого работяги, и тут отразится вся наша жизнь. И даже не надо нагнетать каких-то ужасов, не надо, чтоб это был какой-то особенный день, а — рядовой, вот тот самый день, из которого складываются годы. Задумал я так, и этот замысел остался у меня в уме, девять лет я к нему не прикасался и только в 1959, через девять лет, сел и написал. … Писал я его недолго совсем, всего дней сорок, меньше полутора месяцев. Это всегда получается так, если пишешь из густой жизни, быт которой ты чрезмерно знаешь, и не то что не надо там догадываться до чего-то, что-то пытаться понять, а только отбиваешься от лишнего материала, только-только чтобы лишнее не лезло, а вот вместить самое необходимое[5].
В 1961 году создан «облегчённый» вариант, без некоторых наиболее резких суждений о режиме.
В редакции «Нового мира»
После речи Хрущёва на XXII съезде КПСС машинописный экземпляр[6] рассказа 10 ноября 1961 года был передан Солженицыным через Раису Орлову, жену друга по камере на «шарашке» Льва Копелева,— в отдел прозы редакции журнала «Новый мир», Анне Самойловне Берзер. На рукописи автор указан не был, по предложению Копелева Берзер вписала на обложку — «А. Рязанский» (по месту жительства автора).
8 декабря Берзер предложила ознакомиться с рукописью появившемуся после месячного отсутствия главному редактору «Нового мира» Александру Твардовскому: «Лагерь глазами мужика, очень народная вещь».
В ночь с 8 на 9 декабря Твардовский читал и перечитывал рассказ. 12 декабря в рабочей тетради он записал:
…Сильнейшее впечатление последних дней — рукопись А. Рязанского (Солженицына)…[7]
9 декабря Копелев сообщил телеграммой Солженицыну: «Александр Трифонович восхищён статьёй[8]».
11 декабря Твардовский телеграммой попросил Солженицына срочно приехать в редакцию «Нового мира».
12 декабря Солженицын приехал в Москву, встретился с Твардовским, Берзер, Кондратовичем, Заксом, Дементьевым в редакции «Нового мира» (на встрече присутствовал и Копелев). Рассказ, который изначально назывался «Щ-854. Один день одного зэка», было предложено назвать повестью[9][10] под названием «Один день Ивана Денисовича»[11][12]. Между редакцией и автором был заключён договор[13].
Первые отзывы. Редакционная работа
В декабре 1961 года Твардовский дал рукопись «Ивана Денисовича» для прочтения Чуковскому, Маршаку, Федину, Паустовскому, Эренбургу. По просьбе Твардовского они написали свои письменные отзывы о рассказе. Твардовский планировал использовать их при продвижении рукописи к печати.
Чуковский назвал свой отзыв «Литературное чудо»:
Шухов — обобщённый характер русского простого человека: жизнестойкий, «злоупорный», выносливый, мастер на все руки, лукавый — и добрый. Родной брат Василия Тёркина. Хотя о нём говорится здесь в третьем лице, весь рассказ написан ЕГО языком, полным юмора, колоритным и метким.[14]
В то же время «Иван Денисович» начал распространяться в рукописных и машинописных списках-копиях.
Члены редакционной коллегии «Нового мира», в частности, Дементьев, а также высокопоставленные деятели КПСС, которым текст был также представлен для ознакомления (заведующий сектором художественной литературы Отдела культуры ЦК КПСС Черноуцан), высказали автору произведения ряд замечаний и претензий. В основном они были продиктованы не эстетическими, а политическими соображениями. Предлагались и поправки непосредственно к тексту. Как указывает Лакшин, все предложения тщательно фиксировались Солженицыным:
Солженицын тщательно записал все замечания и предложения. Сказал, что делит их на три разряда: те, с которыми он может согласиться, даже считает, что они идут на пользу; те, о которых он будет думать, трудные для него; и наконец, невозможные — те, с которыми он не хочет видеть вещь напечатанной[15].
Солженицын позже с иронией писал об этих требованиях:
И, самое смешное для меня, ненавистника Сталина, — хоть один раз требовалось назвать Сталина как виновника бедствий. (И действительно — он ни разу никем не был в рассказе упомянут! Это не случайно, конечно, у меня вышло: мне виделся советский режим, а не Сталин один.) Я сделал эту уступку: помянул «батьку усатого» один раз…[16]