93 Логика смысла

умер, либо вот-вот умрет в пустом настоящем Эона, - то есть в вечности.

Описывая, как должно выглядеть убийство в пантомиме - как чистая идеальность, -

Малларме говорил: "Здесь движение вперед, там воспоминание, то к будущему, то к

прошлому - в ложном облике настоящего. Именно так действует Мим, чья игра -

постоянная аллюзия, без битья зеркал"3. Каждое событие - это мельчайший отрезок

времени, меньше минимума длящегося мыслимого времени, ведь оно разделяется на

только что прошедшее прошлое и наступающее будущее. Но оно же при этом и самый

долгий период времени, более долгий, чем максимум длящегося мыслимого времени,

потому что его непрестанно дробит Эон, уравнивая со своей безграничной линией.

Важно понять, что каждое событие в Эоне меньше наимельчайшего отрезка в Хроносе;

но при этом же оно больше самого большого делителя Хроноса, а именно, полного

цикла. Бесконечно разделяясь в обоих смыслах-направлениях сразу, каждое событие

пробегает весь Эон и становится соразмерным его длине в обоих

смыслах-направлениях. Чувствуем ли мы теперь приближение вечного возвращения,

никак не связанного больше с циклом; чувствуем ли, что стоим перед входом в

лабиринт гораздо более ужасный, поскольку это лабиринт уникальной линии - прямой

и без толщины? Эон - прямая линия, прочерченная случайной точкой. Сингулярные

точки каждого события распределяются на этой линии, всегда соотносясь со

случайной точкой, которая бесконечно дробит их и вынуждает коммуницировать друг

с другом, и которая распространяет, вытягивает их по всей линии. Каждое событие

адекватно всему Зону. Каждое событие коммуницирует со всеми другими, и все

вместе они формируют одно Событие - событие Эона, где они обладают вечной

истиной. В этом тайна события: оно существует на линии Эона, но не заполняет ее.

Да и как могло бы бестелесное заполнить бестелесное, или

световодозвуконепроницае-мое заполнить световодозвуконепроницаемое? Только тела

пронизывают друг друга. Только Хронос заполняется положениями вещей и движениями

тел, которым он

_____________

3 Mallarme, "Mimique", (Euvres, Pleiads, Paris, Gallimard, p.310.

94 ИДЕАЛЬНАЯ ИГРА

дает меру. Но будучи пустой и развернутой формой времени. Эон делит до

бесконечности то, что преследует его, никогда не находя в нем пристанища -

Событие всех событий. Вот почему единство событий-эффектов так резко отличается

от единства телесных причин.

Эон - идеальный игрок, привнесенный и разветвленный случай, уникальный бросок,

от которого качественно отличаются все другие броски. Он играет или

разыгрывается по крайней мере на двух досках или на границе двух досок. Здесь он

прочерчивает свою прямую и рассекающую линию. Эон собирает вместе и распределяет

по всей своей длине сингулярности, соответствующие обеим доскам. Эти доски-серии

относятся друг к другу подобно небу и земле, предложениям и вещам, выражениям и

поглощениям или, как сказал бы Кэррол, - таблице умножения и обеденному столу.

Эон - именно граница этих двух досок, прямая линия, разделяющая их. Но он в то

же время и гладкая поверхность, соединяющая их, световодозвуконепроницаемое

оконное стекло. Следовательно, Эон циркулирует по сериям, без конца отражая и

разветвляя их. Это благодаря ему одно и то же событие одновременно и выражается

в предложении, и является атрибутом вещей - игра Малларме, иначе, "книга". У

такой книги есть свои две доски (первая и последняя страницы на одном

развороте), множество своих внутренних серий, содержащих сингулярности

(подвижные, взаимозаменяемые страницы, созвездия-проблемы), своя прямая

двусторонняя линия, отражающая и разветвляющая серии ("центральная чистота",

"равенство перед богом Янусом"), а поверх этой линии - непрестанно

перемещающаяся случайная точка, возникающая в виде пустого места на одной

стороне и в виде сверхштатного объекта на другой (гимн и драма; "чуть-чуть

священника, чуть-чуть танцора"; и еще: лакированная мебель, сделанная из ящиков,

и шляпа без полей как архитектонические элементы книги). В четырех более или

менее обработанных фрагментах Книги Малларме встречаются мысли, в чем-то

созвучные сериям Кэррола. Один фрагмент развивает двойные серии: вещи или

предложения, есть или говорить, питаться или представляться, съесть приглашенную

даму или ответить на приглашение. Во