2. Значение института процессуальных сроков в советской процессуально-правовой доктрине

Уже в первых декретах советской власти, принятых в сфере гражданского судопроизводства в период с 1917 по 1923 г., и в первом постреволюционном кодифицированном процессуальном законе - Гражданском процессуальном кодексе РСФСР 1923 г. (далее - ГПК РСФСР 1923 г.) усматривается непоследовательность законодателя в решении вопроса о соотношении продолжительности разбирательства дела по существу и "законности и обоснованности" ("правильности", "истинности") судебного решения.

Так, провозглашалась цель сокращения общей продолжительности производства по гражданским делам:

- Декретом о суде N 2 от 7 марта 1918 г. *(27) (была упразднена апелляционная инстанция);

- ГПК РСФСР 1923 г. (первоначально отказался от стадии подготовки дел к судебному разбирательству; ст. 238, 249 ГПК РСФСР 1923 г. предусматривались короткие сроки обжалования решений и подачи частных жалоб *(28); ст. 106 ГПК РСФСР 1923 г. содержала норму, согласно которой "представление сторонами новых доказательств после начала разбора дела допускается только в случае признания судом уважительности причин, препятствовавших своевременному представлению доказательств");

- дополнительными ст. 53-а и 53-б ГПК РСФСР 1923 г. (были установлены короткие сроки рассмотрения гражданских дел *(29)).

На первый взгляд, приведенные нормы процессуального законодательства не расходились в своей основе с положениями судебной реформы 1864 г. В числе таких положений была идея сокращения числа судебных инстанций, равно как и иные меры, направленные на ускорение судопроизводства и его окончание принятием решения в соответствии с "действительными фактическими обстоятельствами" (Е.В. Васьковский), установленными судом по не утраченным с течением времени доказательствам.

Отмеченное сходство было лишь внешним. К примеру, отказ от стадии подготовки дела к судебному разбирательству (по идее, направленный на ускорение процесса) не способствовал реализации обязанности суда "всемерно стремиться к уяснению действительных прав и взаимоотношений тяжущихся: не ограничиваясь представленными объяснениями и материалами" (ст. 5 ГПК РСФСР 1923 г.) и принимать решение в соответствии с фактическими обстоятельствами дела. Это очень быстро подтвердила судебная практика. Так, в соответствии с разъяснением Пленума Верховного Суда РСФСР от 1 апреля 1929 г. "О необходимости для разбора дел доказательств, подлежащих истребованию в порядке предварительной подготовки дела к слушанию" *(30) произошел фактический возврат к стадии подготовки дела к судебному разбирательству. В постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 28 октября 1935 г. "О строжайшем соблюдении процессуальных норм в гражданском процессе" вновь было подтверждено, что "основной обязанностью суда первой инстанции является всестороннее обследование обстоятельств дела и точное установление фактов. Поэтому досудебная подготовка гражданских дел является обязательной во всех случаях, за исключением тех, когда в виду ясности обстоятельств дела и полноты доказательств судья находит предварительную подготовку излишней" *(31). Пленум Верховного Суда СССР дал критическую оценку чрезмерному стремлению "ускорить" разрешение дела, указав, что "лучше разрешить дело несколько позже, чем разрешить его неверно, так как при последующей отмене необоснованного решения в результате получится не ускорение, а громадная затяжка окончательного по делу решения" *(32).

Вместе с тем приведенные выше положения как разъяснения Пленума Верховного Суда РСФСР от 1 апреля 1929 г., так и постановления пленума Верховного Суда СССР (1935) по сути своей были формальными, поскольку не сопровождались решениями об удлинении сроков рассмотрения и разрешения дел, установленных процессуальным законом и включавших время на подготовку дел к разбирательству. Эти сроки, с одной стороны, использовались как показатель работы советских судов, с другой - объективно не могли соблюдаться и часто нарушались, а если соблюдались, то нередко в ущерб "качеству" принимаемых решений, которые потом неоднократно обжаловались и пересматривались вышестоящими судебными инстанциями. В постановлении от 25 апреля 1947 г. "Об ускорении рассмотрения гражданских дел в судах" Пленум Верховного суда СССР констатировал, что "разбирательство гражданских дел в судах происходит крайне медленно, дела по многу раз откладываются слушанием, одно и то же дело по нескольку раз переходит в кассационном порядке из одной судебной инстанции в другую в связи с неоднократной отменой решения вышестоящим судом..." *(33). Однако связывались отмеченные недостатки в работе судов исключительно с невыполнением ими положений процессуального закона по проведению предварительной подготовки дела (одна из редакций ст. 80 ГПК РСФСР 1923 г.).

Тем обстоятельством, что вопрос о соблюдении судами процессуальных сроков рассмотрения и разрешения дел не рассматривался в аспектах сокращения общей продолжительности судебного разбирательства в целях "быстроты окончания" процесса (А.Х. Гольмстен), устранения "неопределенности прав" спорящих сторон (Е.В. Васьковский), "вселения уверенности в правоотношениях и, следовательно, отражения благотворно на упрочении правопорядка и укреплении чувства законности в населении" (Д. Азаревич), подтверждается вывод о том, что приведенные выше требования соблюдения судами таких сроков были в значительной степени формальными.

В первоначальной редакции ст. 53 ГПК РСФСР 1923 г. рассмотрение гражданских дел в первой инстанции во времени не ограничивалось. Не определялась этим процессуальным законом и продолжительность производства в кассационной инстанции. Применение для оценки таких не ограниченных сроками производств в первой и кассационной инстанциях подхода А.Х. Гольмстена приводит к следующему выводу: если в основанном на принципе "объективной истины" гражданском процессе не должны существовать процессуальные сроки, логичной будет квалификация не ограниченных временными рамками производств в первой и кассационной инстанциях как максимально соответствующих принципу "объективной истины".

Таким образом, для рассматриваемого историко-правового периода баланс между продолжительностью разбирательства дела по существу и правильностью судебного решения был смещен в сторону установления в процессуальном законе коротких процессуальных сроков в ущерб обоснованности решения. Это проявилось в том числе в упразднении апелляционной инстанции, первоначальном отказе от стадии подготовки дел к судебному разбирательству и от установления процессуальных сроков рассмотрения дел по существу, введении позднее весьма коротких сроков производства по гражданским делам в первой инстанции, отсутствии временных ограничений разбирательства дел в кассационной инстанции, противоречивых положениях руководящих разъяснений и постановлений высших судебных органов в юридической литературе *(34).

К 50-м гг. ХХ столетия в законодательстве и доктрине гражданского процесса приоритетной целью судопроизводства стала "быстрота" как таковая. Процессуальным срокам преимущественно придавалось значение средств обеспечения ускорения рассмотрения гражданских дел *(35).

В ст. 2 Основ гражданского судопроизводства Союза ССР и союзных республик 1962 г. *(36) (далее - ОГС СССР 1962 г.) в качестве одной из установленных законодателем задач гражданского судопроизводства было названо "быстрое рассмотрение и разрешение гражданских дел". Начиная с этого момента процессуальные сроки в абсолютном большинстве случаев стали трактоваться наукой гражданского процесса в качестве средства обеспечения данной задачи *(37).

С принятием Гражданского процессуального кодекса РСФСР от 11 июня 1964 г. *(38) (далее - ГПК РСФСР 1964 г.) произошло незначительное удлинение сроков рассмотрения и разрешения гражданских дел. В новой редакции *(39) ст. 99 ГПК РСФСР 1964 г. наряду со сроками рассмотрения и разрешения гражданских дел, по продолжительности не превышавшими один месяц, а по отдельным категориям споров - 20 дней, был определен семидневный срок на подготовку дел к судебному разбирательству. Этот срок был общим, распространявшим свое действие на споры всех категорий сложности. В условиях действия принципа "объективной истины" *(40) существование столь коротких процессуальных сроков подготовки гражданских дел к судебному разбирательству и рассмотрения и разрешения споров должно было бы восприниматься как некий парадокс, поскольку продолжительность судопроизводства, особенно в первой инстанции, не соотносилась с принятием судебного акта, основанного на выяснении всех фактических обстоятельств дела. Однако в тот исторический период вопрос о несоответствии продолжительности судебного разбирательства в суде первой инстанции цели поиска "истины" в процессе не поднимался. Более того, как уже отмечалось, быстрота судопроизводства была провозглашена одной из его задач, а соблюдение сроков рассмотрения и разрешения гражданских дел рассматривалось как приоритетная цель.

В условиях коротких сроков рассмотрения и разрешения гражданских дел проблема их соблюдения судами (проблема "судебной волокиты"), неоднократно становившаяся предметом рассмотрения высшей судебной инстанцией *(41) и Президиумом Совета судей Российской Федерации *(42), не могла быть решена в принципе. Вопрос об увеличении таких сроков не ставился, несмотря на то что была очевидной невозможность их соблюдения в ряде случаев без ущерба "качеству" принимаемых решений (в частности, по сложным делам). Среди причин нарушения процессуальных сроков высшая судебная инстанция ни разу не назвала их продолжительность, часто явно недостаточную для принятия решения в соответствии с фактическими обстоятельствами дела. Так, в числе причин несоблюдения судами процессуальных сроков рассмотрения гражданских дел Пленум Верховного Суда РСФСР в постановлении от 24 августа 1993 г. N 7 "О сроках рассмотрения уголовных и гражданских дел судами Российской Федерации" назвал "недостатки и упущения в деятельности судов, связанные, прежде всего, с неудовлетворительной организацией судебного процесса", "упущения при подготовке дел к разбирательству", "поверхностное рассмотрение некоторых... гражданских дел", приводящее "не только к отмене... решений в кассационном и надзорном порядке, но и к существенному увеличению сроков принятия окончательного решения по делам".

В ст. 2 ГПК РСФСР 1964 г. в качестве одной из задач гражданского судопроизводства, так же как и в ОГС СССР 1962 г., закреплялось "быстрое рассмотрение и разрешение гражданских дел". В юридической литературе периода действия ГПК РСФСР 1964 г. процессуальные сроки определялись в основном как одно из средств (способов) осуществления этой задачи *(43) (иногда - "принципа быстроты" судопроизводства *(44), как это было у Е.В. Васьковского). Авторы усматривали в процессуальных сроках "одну из гарантий" (процессуальных) выполнения указанной задачи гражданского судопроизводства *(45). В ряде случаев процессуальные сроки трактовались и как "средство, направленное на ускорение процесса" *(46), или же одно из "условий *(47) (либо предпосылок *(48)) эффективности гражданского процесса", или же средство "обеспечения своевременности защиты прав" *(49), или же средство "достижения экономии в процессе" *(50), или же средство обеспечения "оперативности процессуальных действий" *(51). Иногда за сроками признавалось также значение средства "оказания дисциплинирующего воздействия как на суд, так и на лиц, участвующих в деле" *(52), или "правового средства укрепления процессуальной дисциплины" *(53), или средства "воздействия на недобросовестных участников процесса", а также "содействия устойчивости, ясности и определенности процессуальных правоотношений" *(54).

Несмотря на такое разнообразие трактовок в советской науке гражданского процесса, подход к данному институту в сравнении с дореволюционным видением проблемы сроков в гражданском судопроизводстве в основе своей не может быть признан сущностным.

Как было показано выше, в советский период развития гражданского процесса "быстрота" судопроизводства рассматривалась как приоритетная цель. Судам первой и кассационной инстанций строго предписывалось соблюдать сроки рассмотрения и разрешения дел - элемент процессуальной формы. Задача "быстрого рассмотрения и разрешения гражданских дел", закрепленная в ОГС СССР 1962 г. и ГПК РСФСР 1964 г., была адресована исключительно этим судебным инстанциям, тогда как возможность пересмотра вступивших в законную силу судебных актов в порядке надзора никаким сроком не ограничивалась. Баланс между общей продолжительностью судебного разбирательства по делу и обоснованностью, т.е. "правильностью" ("истинностью"), принятого по нему решения был, таким образом, смещен в сторону цели поиска "объективной истины". Ограничение возможности возбуждения надзорного производства процессуальным сроком считалось недопустимым: у субъектов (преимущественно наделенных государственно-властными полномочиями) должно было быть неограниченное во времени право инициировать производство по пересмотру в порядке надзора вступивших в законную силу судебных актов. При этом материально-правовые отношения сторон, развивавшиеся после вступления в законную силу судебного акта, оставались под постоянной угрозой их деформации новым судебным актом, который мог быть принят в результате пересмотра в порядке надзора акта, вступившего в законную силу, поскольку таковой ввиду отсутствия в процессуальном законе срока, "ставящего точку" в судебном разбирательстве по делу, не был "окончательным и не подлежащим обжалованию" *(55).

Очень короткие сроки рассмотрения гражданских дел в первой и кассационной инстанциях, закрепленные в процессуальном законе, в ряде случаев не обеспечивали возможности принятия судами "законных и обоснованных" решений в соответствии с действительными обстоятельствами дела, установленными по не утраченным с течением времени доказательствам. Такие судебные акты неоднократно обжаловались и пересматривались, поскольку "быстро - не всегда правильно". Все это привело к тому, что в специальной и учебной юридической литературе по гражданскому процессу институт процессуальных сроков представлялся как небольшая по объему нормативного материала совокупность своего рода вспомогательных положений, "обслуживающих" все прочие институты отрасли. В теории гражданского процессуального права интерес к этому процессуально-правовому образованию на долгие годы был утрачен.