О времени
Время форма следования. Также как пространство, время не является результатом какого-либо эмпирического опыта, оно вне предмета. Время есть необходимый атрибут наглядного представления. Явление не существует вне времени, в то время как время вполне может быть выражено вне предметов. "Время имеет только одно измерение: различные времена существуют не вместе, а последовательно (наоборот, различные пространства существуют не друг после друга, а одновременно)" (47). Время как априорное неограниченно и этим оно бесконечно.
Время есть чистая форма наглядного представления о последовательности событий: "...понятие изменения и вместе с ним понятие движения (как перемены места) возможны только через представление времени и в представлении времени: если бы это представление не было априорным (внутренним) наглядным представлением, то никакое понятие не могло бы уяснить возможности изменения..." (48). Здесь И. Кант использует два понятия: изменение и движение, но поставленная в скобки фраза (как перемены места) фактически делает эти понятия идентичными. На самом деле это не так. Под изменением И. Кант понимает какое-либо изменение представления о самом предмете, в то время как перемещение предмета в пространстве он называет движением. Но и то, и другое возможно только через представление времени. В данном случае речь идет только о представлении, но не о самом времени, и о необходимости введения понятия времени. Таким образом, речь может идти только о таком времени, которое выступает внутренним чистым наглядным представлением, которое получает статус априорного времени. Вне этого чистого представления никакой эмпирический опыт (эмпирическое понятие) не мог бы уяснить возможности изменения. И опять речь идет только о возможности уяснения изменения, а не о самом изменении.
И. Кант постоянно проводит водораздел между реальным существованием предмета, его изменением и временем в чистом наглядном и доопытном представлении человеком, возможностью такого представления как свойства человека. Последнее по сути и является тем самым, что обеспечивает возможность доопытного представления. Рассуждения идут по аналогии с пространством.
Таким образом:
а) "время не есть что-либо такое, что существовало бы само по себе или принадлежало бы вещам, как объективное определение...". "...Время есть не что иное, как субъективное условие, под которым осуществляются в нас все наглядные представления. ...Это форма внутреннего наглядного представления..." (49). Иными словами, вне человека время не существует и именно оно в сознании дает предметность вещам и объективность их существования.
И в самом деле, в первом случае, время как бы существует само по себе, вне предмета или предметов. Но что является его носителем, хотя бы физическим? Во втором случае время не познаваемо, поскольку познание времени предшествует познанию предмета. Последнее невозможно познать без такого важного атрибута как время. Тогда остается только одно, время это только форма и способность человека к познанию вещей в последовательности их движения и изменения, которые формируют наглядное представление о вещах. Таким образом, именно сознание становится физическим носителем времени и именно поэтому оно может предшествовать познанию вещей. Но в сознании, еще раз подчеркнем, время есть только способность к возможному познанию специфического положения вещей, а именно последовательности их изменения и движения, но не само время. Именно в этом ракурсе оно приобретает статус априорного знания. Время только форма процесса наглядного представления внутреннего состояния человека, его сознания и не более того;
б) "именно потому, что это внутреннее наглядное представление не имеет внешнего образа, мы стараемся устранить этот недостаток с помощью аналогий и представляем временную последовательность с помощью бесконечно продолжающейся линии, в которой многообразие составляет ряд, имеющий лишь одно измерение, и умозаключением от свойств этой линии ко всем свойствам времени..." (50). Понятно, что такое наглядное представление, касается оно внешних предметов или внутреннего состояния, взятое само по себе, повисает в воздухе. Оно оказывается ни к чему не привязано и в этом случае не существует. И. Кант вводит понятие аналогии, т.е. соотношение с некоторым другим образом, к которому и привязывается время как отражение последовательности событий или превращения предметов. В качестве аналогий выступает бесконечная линия, точнее, ряд многообразий, выстраиваемый в линейной последовательности. Особенностью такого ряда многообразия является существование одного измерения, что и позволяет выстроить этот ряд и представить его в некоторой однородной последовательности, т.е. во времени. Умозаключения, связанные с линией, позволяют, по И. Канту, построить и умозаключения в отношении свойств времени. Отсюда И. Кант делает вывод, что представление о времени само относится к наглядным представлениям и зависит от критерия оценки, в качестве которого выступает внешнее наглядное представление. В качестве внешнего наглядного представления может выступить умозаключение по аналогии. И все это осуществляется только для того, чтобы понятие времени не повисло в воздухе, чтобы оно было предметным и тем самым могло бы выступать формой познания;
в) "время есть априорное формальное условие всех явлений вообще" (50). И. Кант поясняет свою мыль. Пространство как форма представления ограничивается внешними явлениями. Но само по себе наглядное представление, направлено оно на внешние явления или исследует внутреннее состояние (сознание), с необходимостью принадлежит времени, и в этом ракурсе время есть априорное условие всех явлений. Таким образом, пространство принадлежит наглядному представлению, которое обусловливается внешними предметами, но само по себе чистое наглядное представление находится вне пространства и регулируется только временем. И хотя в этом высказывании имеется определенное внешнее логическое противоречие, тем не менее в нем заложен глубокий смысл: чувственное восприятие само по себе находится вне пространства, но оно, определяя пространственное наглядное представление, с необходимостью строится в логике существования времени. Время, напомним, есть только способность души (сознания) строить наглядные представления. Способность строить (или выстраивать) наглядные представления обладает в свою очередь специфическими свойствами, а именно, выстраивать представления в некоторой последовательности. (Речь в данном случае идет только о способности сознания выстраивать определенным образом наглядные представления). Именно поэтому время становится как бы всеобщим атрибутом сознания.
"Если мы возьмем предметы так, как они могут существовать сами по себе, то время есть ничто. Оно имеет объективное значение только в отношении явлений, потому что именно явления есть те вещи, которые мы принимаем за предметы наших чувств, но оно не имеет объективного значения, если отвлечься от чувственности нашего наглядного представления, т.е. от свойственного нам способа представления, и говорить о вещах вообще" (51). Явление в данном контексте не синоним вещи или предмета, оно есть то, что отвлекается от предмета, а именно только способность души (сознания) строить представления о вещах посредством воздействия предметов на наши чувства. Таким образом, время имеет объективное значение только относительно явления вещи, явление превращается в вещь, когда оно (явление) становится предметом чувств. Иными словами, время принимает объективное значение и существование только в отношении явления, которое в свою очередь выступает нашим представлением, или, точнее, явление это способность души к такому представлению.
Вещь, ее явление, представление об этом явлении и тем более способность души к такому представлению ни в коем случае не могут подменять друг друга. И. Кант не спорит о том, что вещь существует сама по себе. Однако вне представления человека об этой вещи, полученного посредством ее явления душе, она не существует, и время в этом случае ничто. Объективность вещи и времени проявляется только в случае их воздействия на чувства человека. Последнее в свою очередь возможно лишь в силу способности, или свойства, души воспринимать такое воздействие. Способность души воспринимать воздействие и определяет объективность существования вещи и явления в качестве априорного знания.
"Мы не можем сказать, что все вещи находятся во времени, так как в понятии вещи вообще мы отвлекаемся от всех способов наглядного представления вещи, между тем как наглядное представление есть то именно условие, при котором время входит в представление предметов" (52). И. Кант осторожно говорит: "мы не можем сказать". И в самом деле, то, что находится вне сознания, не имеет для него какого-либо определения, именно поэтому оно (т.е. то, что находится вне сознания) может в принципе находиться во времени (каком-то времени, впрочем так же как и в каком-то пространстве). В данном случае И. Кант говорит только о понятии вещи вообще, которое есть отвлечение от какого-либо конкретного представления о вещи. Но наглядное представление есть также продукт сознания, или способность души к представлению. Как только наглядное представление возникает, оно становится принципиальным и единственным условием временного представления предмета, или представления предмета во времени, поскольку иначе просто невозможно. Здесь И. Кант высказывается достаточно определенно, он пишет о том, что в этом случае время входит в представление предмета. Предмет не содержит в себе время, время входит, но не в предмет, а в представление о предмете и лишь при определенном условии, а именно при наличии наглядного представления как свойства и способности души. Но время может и не входить в представление о предмете, тогда последнее превращается в понятие о предмете, которое, как уже говорилось, не содержит наглядного, в данном случае конкретного, представления.
Таким образом, по И. Канту, наше истолкование, или представление, устанавливает эмпирическую реальностью времени и тем самым его объективное значение относительно предметов, которые попадают в поле внимания или чувств человека. Поскольку человек обладает способностями к чувству и наглядному представлению, то любой предмет воспринимается им обязательно во времени, иначе он просто не может быть воспринят по определению. В свою очередь время как форма внутреннего представления существует лишь в сознании, ибо в противном случае оно принадлежало бы самим предметам как их собственное свойство. "Такие свойства, принадлежащие вещам самим по себе, вообще никогда не могут быть даны нам посредством чувств. В этом именно состоит трансцендентальная идеальность времени..." (52). Здесь необходимо подчеркнуть мысль И. Канта, что, если бы время принадлежало предмету как его свойство, то оно никогда не было бы воспринято человеком, ибо чувства воспринимают предмет, который воздействует на человека посредством своих признаков и т.д. Время как субстанциональная величина само по себе не обладает таким свойством и в этом также определяется его трансцендентальная идеальность.
Естественно, что И. Кант не мог обойти возражения "понимающих людей", приписывающих времени эмпирическую реальность и отрицающих его трансцендентальную идеальность. И в самом деле, если действительность изменяется, а это можно наблюдать постоянно и воочию, то, естественно, эти изменения происходят во времени. А коли так, то время с необходимостью является объективной реальностью, существующей самой по себе. Если изменение действительно протекает во времени, тогда время, пускай и разделенное на части, выступает некоторой абсолютной средой, в которой существуют предметы.
И. Кант пишет, что время и в самом деле имеет статус действительного, поскольку "...оно есть действительная форма внутреннего наглядного представления" (53). Но время имеет субъективную реальность в отношении нашего внутреннего опыта. Следовательно, время не существует как объект вне нашего сознания, а только как способ представлять человека самого себя как объект.
Но тогда каким же образом достигается или образуется та явная достоверность пространства и времени, о которой говорят философы, "знающие люди", с полной очевидностью свидетельствует обыденное сознание, да и сам И. Кант не отрицает этого? Очень просто: "...достоверность опытного знания вполне обеспечивается этого рода реальностью пространства и времени: мы уверены в опытном знании совершенно одинаковым образом, все равно свойственны ли эти формы вещам в себе или же только принадлежат необходимым образом нашему наглядному представлению вещей" (56). Для И. Канта это особого рода реальность.
И. Кант употребляет словосочетание "вполне обеспечивается", вкладывая в него определенный смысл: не важно, имеет ли место сама достоверность, она должна быть обеспечена, чтобы можно было иметь дело с эмпирическим знанием. Достоверность это некая устойчивость, определенность, на которую человек может опираться при решении своих задач. Совершенно безразлично, каким образом она человеку дается, каким образом она им определяется.
Также И. Кант, по всей видимости, не случайно употребил словосочетание "этого рода реальность", предполагая, что имеется реальность пространства и времени другого рода. Реальность другого рода и в самом деле имеется, о чем он не раз и упоминал: пространство и время здравого смысла, опытного знания и пр. Но и в данном случае достоверность как таковая не меняет свою природу. "Мы уверены..." пишет И. Кант, и в этом заложен основной смысл понятия "достоверность", ибо только уверенность позволяет оперировать опытным знанием. "Мы уверены..." означает, что достоверное знание имеется. Достоверность не есть соответствие нашего представления реальным вещам. Достоверность достигается независимо от того, принадлежит ли опытное знание как свойство самим вещам или же она есть форма наглядного представления, или плод воображения, фантазии сознания. И. Кант пишет, что мы уверены в опытном знании совершенно одинаковым образом, свойственны ли пространство и время самим вещам или же они суть свойства сознания создавать свое собственное пространство и время.
Логика рассуждения относительно проста: оперирование опытным знанием есть прерогатива исключительно сознания, которое получает наглядное представление о вещах посредством явлений (как признаки вещей). Поэтому вопрос о сущности достоверности в данной постановке и предлагаемое его решение бессмысленны: принадлежит ли достоверность самим вещам или она есть плод воображения не имеет ровным счетом никакого значения. Но имеет смысл вопрос, каким образом образуется достоверность. И. Кант отвечает на него четко и однозначно: она есть результат чистого наглядного представления как априорного знания.
Если допустить абсолютное существование пространства и времени, обладающих самостоятельным бытием, которое включает в себя вещи, то в этом случае необходимо признать нелепость такого существования: реальность не может быть абсолютной, абсолютным может быть только понятие реальности. Реальность это результат опытного знания, значит пространство и время могут быть выражены только в опытном знании, что с необходимостью заводит в логическое противоречие тех, кто придерживается данной точки зрения.
Но и те, кто придерживается эмпирической природы пространства и времени как результата опытного знания, так же впадают в противоречие, поскольку аподиктическая достоверность суждения не может быть достигнута a posteriori. И. Кант уже об этом писал: в каждой из цифр сложения, например 5+7, не заложено 12. Но когда мы выводим результат (=12), то это не есть результат опытного знания, поскольку этого знания в слагаемых цифрах просто нет и не может быть по определению. Откуда же оно берется? Только из априорного знания как формы чистого наглядного представления, как свойства души, именно как свойства, как способности, априори имеющихся в сознании. Как мы сказали бы, врожденное знание как врожденное чувство.
Никто не возражает против понятия "врожденное чувство", вроде бы и так понятно, но всегда возражают против понятия "врожденное знание", поскольку привыкли к тому, что знание всегда приобретенное из опыта в результате социализации, обучения и пр. При таком переходе родившийся человек воспринимается как "чистая доска", на которой общество рисует свое эмпирическое знание.
Однако эмпирический опыт показывает, что это не совсем так. В человеке от рождения заложено знание для познания как некая изначальная способность или свойство, которые и позволяют получать необходимое эмпирическое знание. Таким образом, можно интерпретировать И. Канта, его высказывания по поводу пространства и времени и их априорного знания.
Трансцендентальная эстетика, по И. Канту, включает в себя только пространство и время. Любые другие чувственные восприятия, например как движение и изменение, есть результат эмпирического опыта и не более того. Так, в пространстве, рассматриваемом самим по себе, нет ничего движущегося. Также и трансцендентальная эстетика не включает в себя изменение, поскольку время не может изменяться, а изменяется то, что находится во времени. Для последнего необходимо восприятие бытия в какой-то последовательности, т.е. в опыте. Но это уже область апостериорного знания.
* * *
В конце (первой части) И. Кант дает общие примечания к трансцендентальное эстетике. Они представляют собой исключительный интерес, поскольку в них в сжатой форме (всего на восьми страничках) четко и предельно лаконично описана трансцендентальная эстетика.
И. Кант достаточно отчетливо определяет чувственное знание вообще. Наглядное представление есть только представление явлений, как неких признаков вещей, но сами по себе вещи нам не известны и не могут быть известны по определению. Вещи не таковы, какими мы их представляем. Понятно, что эти представления существуют только в нас самих и с исчезновением субъекта исчезают все его представления, как исчезают пространство и время, формы чувственного представления человека о вещах с исчезновением его самого. Человек не знает ничего, кроме своего собственного способа, или способности, воспринимать мир. "Мы имеем дело только с этим способом восприятия" (59).
Но кто мы? И с кем имеем дело? Получается так, что в человеке (в сознании, а где еще?) имеется по крайней мере три субъекта: один имеет способность воспринимать, другой воспринимает, третий имеет дело с этим восприятием. Сказать, что это один и тот же человек, но в разных ипостасях, можно, но недостаточно.
На самом деле мир не однороден, так же не однородно и наше сознание. Можно сказать, что это одно сознание и в определенном смысле это будет верно. Но как только мы задумаемся, каким же образом человек воспринимает мир и каким образом анализирует его, то сразу же будем вынуждены признаться, что речь идет о различных сознания и о разных субъектах, пускай и в некоторой единой оболочке1. Поэтому "...пространство и время есть чистые формы его, а ощущение вообще есть его содержание" (60).
Разделение на субъекты, которое И. Кант спонтанно проводит, не случайно. Чистые формы вроде пространства и времени принадлежат как раз одному из субъектов, а именно тому, который обладает способностью проводить анализ явлений как признаков вещей, воспринимаемых другим субъектом. Ощущения принадлежат тому субъекту, который имеет способность ощущать, воспринимать внешний мир посредством явления. Эти ощущения и становятся содержанием того субъекта, который способен их анализировать. Передача ощущений субъекту, который способен их анализировать, осуществляется посредством третьего субъекта.
Получается такая картина: человек обладает способностью, по всей видимости, по преимуществу физиологической, воспринимать (ощущать) посредством своих рецепторов предметы внешнего мира, точнее, признаки вещей, или, по И. Канту, явления. Затем другой орган или другой субъект сознания проводит первичную обработку этих сигналов, их квалификацию и передает другому органу для более тщательного анализа. Каждый из этих субъектов сознания (так будем их называть) имеет свою программу действий. Согласно терминологии И. Канта, эта программа является априорной, т.е. имеется у человека от рождения и никаким образом не зависит от его эмпирического опыта.
Пространство и время, о которых ведет речь И. Кант, как раз принадлежат третьему субъекту. Пространство и время это условное обозначение И. Кантом той программы, по которой действует третий субъект и которая имеется у него априори, т.е. до какого-либо эмпирического опыта. Она дана человеку изначально и есть результат многовековой, многомиллионной эволюции человека, если только ни чего-либо большего.
"Только форму можем мы назвать a priori, т.е. до всякого действительного восприятия, а потому она называется чистым наглядным представлением; ощущения же составляют источник той стороны нашего знания, которое называется априорным знанием, т.е. эмпирическим наглядным представлением" (60). И. Кант отдает предпочтение прежде всего чистой форме наглядного представления, приписывая ей априорную природу, как существующей до всякого действительного (читай, эмпирического) восприятия. Ощущения, согласно его представлению, есть результат эмпирического опыта, поскольку получены в ходе восприятия воздействия внешнего мира, его вещей.
Но здесь И. Кант, по нашему мнению, не совсем точен. Он соединил не соединимые по природе вещи: чувственные ощущения и программу, по которой человек их воспринимает. Точнее, соединил их не так, как, нам кажется, они на самом деле должны быть соединены. Способность к восприятию как чистая форма наглядного представления также с необходимостью имеет дело с ощущениями, полученными в результате эмпирического опыта. Не случайно И. Кант постоянно пользуется словосочетанием "наглядные представления", тем самым признавая наличие в сознании эмпирического опыта, которым оперируют чистые формы. Чистая форма это как бы знание, отвлеченное от наглядного представления. Но то, что И. Кант постоянно употребляет их в непосредственном сочетании, свидетельствует о том, что чистая форма с необходимостью имеет дело с эмпирическими наглядными представлениями, или ощущениями.
Но И. Кант как бы не замечает этого, приписывая чистым наглядным представлениям априорное знание. И он прав, но только в той части, когда речь идет о программе оперирования с ощущениями, но не о самом оперировании с ними.
Это в равной степени относится к любым другим субъектам сознания. Каждый из них имеет программу своего действия в виде априорного знания (по И. Канту), которая и обеспечивает оперирование с теми явлениями, которые поставляет человеку природа, внешний мир и с которыми имеет дело сознание на всех этапах познания. Еще раз повторим: сознание (субъект сознания) имеет априорную программу оперирования с сигналами внешнего мира, на уровне физиологического восприятия этих сигналов; сознание имеет априорную программу оперирования с этими сигналами на уровне их первичной обработки и передачи другому субъекту; сознание (другой субъект сознания) имеет программу по глубинной переборке информации. Каждый из этих субъектов имеет дело с эмпирическим материалом, в качестве которого выступают ощущения. При этом ощущения могут быть разными, но программы остаются неизменными: "Формы принадлежат нашей чувственности необходимо, каковы бы не были ощущения; ощущения же могут быть весьма различными" (60).
Правда, ощущения, или, точнее, поступивший эмпирический материал, при переходе от одного субъекта сознания к другому трансформируются и в конечном счете по форме и по содержанию уже не имеют ничего общего с их исходной формой и содержанием. Если при первых ощущениях сознание воспринимает только кванты информации как стихийный и неорганизованный поток сигналов от внешнего мира, то на конечном этапе оно имеет дело с обобщенным представлением об этих сигналах, оформленным в виде понятий, абстракций, отвлеченных форм и содержания, с организованным (сознанием) потоком информации. Понятно, что от простого кванта до обобщенного понятийного квалификационного представления дистанция огромного размера и по форме выражения, и по содержанию.
Вот почему И. Кант вполне справедливо говорит о том, что человек не может познать сущность вещей, а познает он только самого себя, свою способность к чистым наглядным представлениям. Он безусловно прав, ибо то, что имеет сознание, принципиально отличается от того, что поставляет природа в виде своих явлений. "До какой бы высокой степени отчетливости мы не довели наши наглядные представления, все равно этим путем мы не подошли бы ближе к свойствам предметов самих по себе. Во всяко случае мы познали бы тогда вполне только наш способ наглядного представления, т.е. нашу чувственность, да и то всегда лишь под условием пространства и времени, первоначально присущими субъекту; каковы предметы в себе, этого мы никогда не узнали бы даже с помощью самого ясного знания явлений их, которое единственно доступно нам" (60).
Итак, наглядные представления могут быть отчетливыми и неотчетливыми, что зависит не от их содержания, а от способности сознания (какого-то его субъекта) уметь логически правильно их представлять. "Различие между отчетливыми и неотчетливыми представлениями имеет только логический характер и не касается содержания" (60). Из этого следует, что логичность представления имеет разные степени, кроме того она выступает синонимом отчетливости. Речь в данном случае идет только о наших, человеческих наглядных представлениях, т.е. не о самих вещах, а только о том, что попало в сознание человека.
В самом деле, если речь идет о наших наглядных представлениях, то ни о каком содержании внешних предметов говорить не приходится, поскольку это совершенно различные явления. Исследуя самих себя, свои собственные представления, естественно, мы ни на грамм не продвинемся в познании объективных или, точнее, других вещей. Подобно тому, как изучая лес, деревья, мы не можем иметь никакого представления о предметах, сделанных из дерева.
Чем больше мы будем стараться познать самих себя, тем больше будем знать о наших способностях к познанию, к чувственности и пр. И не более того. Познанное богатство нашего внутреннего мира ровным счетом никакого отношения к внешнему миру не имеет, за исключением той общей парадигмы живого и неживого, в которой существует и сам человек. Безусловно, познать самих себя мы можем только на основе той программы ("под условием пространства и времени"), которая существует в сознании изначально, или априори.
Было бы не верно думать, что чувственность есть отражение хаотического воздействия внешнего мира, "спутанное представленное о вещах" и его свойствах.
Что же связывает человека с внешним миром? Только явления. Понятие "явление", постоянно используемое И. Кантом, есть весьма интересное образование. Оно, безусловно, как нечто эмпирическое принадлежит предметам, связывает человека с внешним миром, на его основе возникают ощущения, строятся все эмпирические наглядные представления, которыми оперирует сознание как исходным материалом. Причем явление такое эмпирическое, которое к собственно эмпирическому внешнему миру не имеет никакого отношения.
Получается, что явление не имеет никакого отношения к предметам, поскольку посредством его мы не можем познать предметы. "...Наглядное представление тела не содержит в себе ничего, что могло бы принадлежать предметам самим по себе; оно выражает только явление чего-то и способ действия этого чего-то на нас..." (61).
Знание (эмпирическое) о предмете отличается от чувственного знания не своей логической стороной и не отчетливостью представления о предмете. Это принципиально различные знания, и как пишет И.Кант, различие трансцендентальное. С помощью чувственного знания человек вообще не познает предметы, а значит и весь мир. Не свойства предмета становятся содержанием и предметом чувственного знания, а именно последнее придает предметам форму и содержание. И если исчезнет чувственное восприятие, например, в случае смерти человека то перестанет существовать его предметный мир.
Нельзя сказать, что такое понимание чувственного знания ново. В классической философии всегда присутствовали две тенденции, в полной мере представленные и в трансцендентальной философии И.Канта. Эти тенденции как школы и генеральные направления философской мысли отражали в общем-то обыденное представление о мире и о человеке в этом мире.
Все то, что находилось вне сознания всегда воспринималось как существующее объективно, не зависимо от сознания. И тому было много подтверждений. Однако имелось не мало фактов, свидетельствовавших что сознание само может конструировать предметы и явления. А если в принципе их можно конструировать, то не сложно перейти к мысли о конструировании всего мира.
В истории философской мысли философы не раз впадали в ту или иную крайность. И.Кант пытался разрешить это противоречие, разделив знание на эмпирическое, которое отражает предмет как таковой, как он есть на самом деле, и чувственное, которое он называл наглядным представлением и которое конструирует предметы, придает им форму и содержание.
Последнее не есть знание о предмете, оно есть знание, которое позволяет конструировать предметы. И в этом И.Кант безусловно прав. Он никогда не отрицал возможности сознания овладеть эмпирическим миром и необходимости его познания. Но познание эмпирического мира бессмысленно без чувственного наглядного представления. Последнее позволяет человеку привести в систему эмпирический опыт, получаемый им из хаоса, и создать мир, который дает ему возможность решать свои задачи и прежде всего задачу жизни, выживания и проживания. И когда человек умирает, то с ним исчезают и его цели, а соответственно и мир, сконструированный им для решения этих задач. Конструирование предметов для решения своих задач – вот для чего предназначено чувственное знание, или наглядное представление.
Однако, наглядное представление все-таки есть выражение чего-то. Более того, оно отражает воздействие этого чего-то на человека. Это что-то находится вне человека и, по всей видимости, принадлежит внешним предметам, или телам, как говорил И.Кант.
Каково же это - явление, которое вроде бы имеет отношение к внешнему миру, но ничего не может о нем рассказать?
«Обыкновенно, мы различаем в явлении то, что по существу принадлежит наглядному представлению его и имеет значение для всякого человеческого чувства вообще, от того, что принадлежит ему лишь случайно, так как имеет значение не в отношении к чувственности вообще, а только в отношении к особому положению или организации того или другого чувства» (62).
По И.Канту, человек имеет дело исключительно с явлениями, которые суть некие универсальные показатели, соединяющие собственно эмпирический опыт и способности человека к трансцендентальному познанию. Другими словами, человек, формируя наглядное представление, формирует и сам предмет а результат формирования называет явлением. Но речь не о самом предмете: его невозможно понять хотя бы в силу трех причин.
Предмет обладает многообразными связями с другими предметами, а соответственно и с сознанием, сущность его практически неисчерпаема, значит она непознаваема. Если сущность не познаваема, то для сознания человека ее просто нет. Каждый раз, познавая какой-либо предмет, человек вполне справедливо полагает, что он принадлежит большей общности и считает, что ее можно познать, исследуя все большее количество предметов. На самом деле человек познает только себя в этом мире и все многообразие связей с миром.
Человеку просто нет необходимости познавать глубину предмета, поскольку он использует только часть его сущности, ровно столько, сколько ему необходимо для решения своей задачи. Внешний мир можно познать только посредством другого предмета. Познавая свой собственный мир, человек познает вселенную, природу. Но так как мир познается исключительно в каком-то ракурсе, то человек устанавливает этот ракурс, исходя из своих задач. Поскольку таких задач может быть бесконечное множество, человек познает вселенную в бесконечном множестве ракурсов, делая ее, таким образом, многообразной и бесконечной в познании.
Явление - это нечто такое, что образуется во время взаимодействия предмета с сознанием способным к трансцендентальному представлению и в силу этого имеющим отличную от предмета природу. Оно просто другое и само по себе уже не имеет никакого отношения к предмету. Сознание может оперировать только такими образованиями, которые И.Кант называет явлениями. Поэтому, когда он пишет: «Мы различаем в явлении то, что по существу принадлежит наглядному представлению…», то по всей видимости, имеет ввиду такое образование, которое полностью не принадлежит и не может принадлежать внешнему предмету. Более того, это нечто универсальное, оно принадлежит каждому и любому явлению, т.е. «…имеет значение для всякого человеческого чувства вообще…». Но у явления есть как бы вторая составляющая, «…принадлежащая ему лишь случайно…». Эта случайность не имеет уже «…отношения к чувственности вообще…», а относится к особому положению или организации чувства, т.е. к тому эмпирическому опыту, который поставляет сам предмет. Организация чувства - это организация предмета, но не физическое выражение предмета, а того, который становится сущностью явления и никакого отношения не имеет к физическому, или эмпирическому предмету, о чем И.Кант и пишет. По И.Канту словосочетания «организация чувства», и «чувства вообще», отличается по своей трансцендентальной и эмпирической сущности. Организация чувств - это организация эмпирических явлений посредством трансцендентального наглядного представления.
И.Кант стремится к предельной ясности выдвигаемых им трансцендентальных положений, которые по своей сущности далеки от наглядной определенности. Но именно в этом и заключается основная трудность: для более ясного представления человек всегда прибегает к наглядности, нередко специально строит наглядную ситуацию, чтобы понять исследуемого явления, неважно в обыденной ли жизни это происходит или в научной лаборатории. Наглядность выступает вспомогательным способом понимания в отличии от абстрактного, отвлеченного, мысленного. И получается, что мышление имеет две формы: наглядную вспомогательную, характерную для обыденного сознания и абстрактную, свойственную в первую очередь научному или более сложному мышлению.
На самом деле все не так или почти не так, пишет И.Кант. «Возьмите, например, положение, что две прямые линии не могут замыкать пространство, следовательно, не могут образовать фигуру, и попытайтесь вывести его из понятия о прямых линиях и числе два, или возьмите положение, что из трех прямых линий возможна фигура, и попытайтесь вывести его только из этих понятий. Всякое ваше старание окажется напрасным, и вы уведите себя принужденным прибегнуть к наглядному представлению, как это делается на каждом шагу в геометрии» (65).
Наглядное представление помогает мышлению понять нечто, чего нет ни в каком понятии. И.Кант различает эмпирическое мышление, которое развивается и существует по правилам опытного мира, и некое другое знание, которое как бы оплодотворяет опытное знание. И в самом деле, опираясь на опытное знание не возможно осуществить бесконечное количество операций, что бы вывести какую-то закономерность. Так, постулат геометрии о том, что две прямые не пересекаются, для доказательства требует бесконечного эмпирического опыта. Понятно, что эмпирически это не осуществимо, а значит и не познаваемо.
Но человек все-таки делает заключение, что эти линии не пересекаются. Откуда, восклицает И.Кант, берется такое понимание? Ведь то что они не пересекаются, не содержится в понятиях «линия» и «две линии». Откуда же берется это представление?
Очень просто! Оно имеется априори как условие некоей задачи, которую человек ставит в ходе своей деятельности. Ведь понятие «не пересекаются» не имеет никакого отношения к линиям, человек вводит его, он говорит, что если между линиями будет сохраняться определенное расстояние, абстрактно точное, то они никогда не пересекутся. Поставив условие, мышление создало новую ситуацию. Прямые линии приобрели иное содержание, которого не имеется в эмпирическом опыте, связанного с понятиями «линии».
«Вы ставите, следовательно, перед собой предмет в наглядном представлении; какого же рода оно, есть ли это чистое априорное представление или эмпирическое представление? В последнем случае из него никоем образом не могло бы получиться положение, имеющее всеобщее, а тем менее аподиктическое значение: ведь опыт никогда не дает таких положений. Следовательно вы должны дать свой предмет a priori в наглядном представлении, и на нем основывать свое синтетическое положение» (65). Последнее выражение можно интерпретировать таким образом: человек именно дает свой предмет. Это может означать: сознание комбинирует внешние условия (свойства) для построения какого-либо образования (предмета). Последнее можно сделать только в рамках поставленной задачи, ибо никаким иным образом это сделать нельзя. Иметь предмет в наглядном представлении означает осознать задачу, увидеть его как бы воочию, во всей полноте основных связей, используемых свойств. Зная характер условий или свойств, двух предметов, преломляя их посредством третьего предмета, получаем в результате нечто, которого не было и не могло быть ни в одном отдельном свойстве. В обязательном порядке взаимодействие любых двух свойств осуществляется посредством свойств третьего субъекта. И сколько бы ни было используемых свойств механизм их взаимодействия всегда представляет собой трехсубъектное взаимодействие.
Так, имея понятия «линия» и вводя условие - равное расстояния между ними, получаем нечто третье: непересекающиеся линии. Так же как решить задачу – получить ту или иную фигуру, мы строим взаимодействие входящих в нее элементов или свойств строго определенным образом, которое было задано человеком и только им. Понятно, что задача не может принадлежать предметам, например линии, она может быть только плодом сознания и выражаться в некоем осознанном виде, т.е. в наглядном представлении.
Так же понятно, что без наглядного представления, т.е. вне тех задач, которые человек ставит перед собой, внешние предметы не могли бы (для сознания) существовать. И в самом деле свойства предмета нам не нужны для решения конкретной задачи, то они для сознания не существуют. Так, предмет имеет бесконечное множество свойств, но для человека их как бы нет потому, что они лежат вне рамок конкретной поставленной задачи.
* * *
Существование предмета невозможно (для сознания) в силу того, что его свойства и содержание определяются прежде всего отношениями. Особенность сознания, выражаемая в способности строить наглядное представление, определяется тем, что оно содержит в себе формы отношений протяженности, перемены мест. Но кроме того, и это является принципиально важным для кантовского понимания сознания, оно содержит законы, которые определяют движение предметов. Таким образом, наглядное представление - это априорные законы протяжения (пространства) и перемены (время). Но на основании этих данных еще ничего нельзя сказать о вещах. «…Так как внешнее чувство дает нам только представления отношений, то оно может содержать в своих представлениях только отношение предмета к субъекту, а не внутреннее содержание объекта самого по себе» (67).
По И.Канту, внешнее и внутреннее наглядные представления, хотя и различаются, но взаимодействуют. Внутреннее наглядное представление в принципе обладает теми же свойствами, что и внешнее. Однако, замечает И.Кант, внешнее наглядное представление, или представление внешних чувств, поставляет главный материал для внутреннего наглядного представления. Именно внешнее наглядное представление определяет душу (содержание), время (последовательность) и пространство (одновременность).
«То, что может существовать, как представление, раньше всякого акта мышления, есть наглядное представление, и если оно не содержит в себе ничего, кроме отношений, то оно есть форма наглядного представления. Так как в этой форме представляется нечто лишь постольку, поскольку оно полагается в душе, то она есть не что иное, как способ, которым душа действует на себя своей собственной деятельностью, именно полаганием своих представлений, следовательно, способ, каким душа подвергается воздействию со стороны самой себя, т.е. внутреннее чувство со стороны его формы » (68). Наглядное представление существует раньше всякого мышления (рационального, эмпирического), но поскольку в представлении есть знание отношений (законы отношений), то представление сознания определяет само содержание. Последнее есть прерогатива души или сознания. По И.Канту такое наглядное представление есть только форма, которая определяет душу (сознание). Поскольку в форме может быть только то, что полагается в душе (сознании), то форма есть только способ, благодаря которому она воздействует на самое себя. Таким образом, имеется как бы две души: одна представляет собой форму, наполненную знанием основных законов отношений, другая обладает неким содержанием. Последняя определяется формой, т.е. знанием основных законов отношений. Таким образом, душа как бы воздействует на самое себя.
И в самом деле, не зная законов отношений, вряд ли можно определить содержание мысли и свойства предметов. В этом плане та часть сознания, которая содержит знание законов основных отношений (и прежде всего отношений времени и пространства), воздействует на ту часть сознания, которая имеет дело с конкретным и частным содержанием деятельности.
«Итак душа представляет себя не так, как она представляла бы себя непосредственно и самодеятельно, а сообразно тому, как она подвергается воздействию изнутри, следовательно, не так, как она есть, а так, как она является себе» (69). Представление души самой себя опять же имеет два вида. И.Кант пишет, что душа представляет себя (видимо на самом деле) не так, т.е. имеется непосредственное и некое такое представление, которое воздействует изнутри, по всей видимости согласно знанию законов отношений. Следовательно, душа представляет себя не так как она есть, а как она является себе.
Это очень интересное замечание. С одной стороны, душа представляется в каком-то виде, и данный образ имеет своим содержанием некое свойство. Но с другой стороны, то что является еще не есть то, что является. В данном случае И.Кант рассматривает душу точно так же, как и любой предмет: то, что является сознанию в виде предмета есть только то, что сознанию представляется, но это ни в коем случае не свидетельствует о предмете так как он есть на самом деле. Последнее вообще не является предметом сознания, предметом его является представление сознанием предмета.
Однако И.Кант утверждает: хотя наглядное представление предмета изображает его так, как он действует на чувства, но из этого не следует, что они на самом деле нет, а есть лишь наше представление о нем. Предметы существуют, без сомнения, сами по себе. Но принципиальным моментом является следующее замечание И.Канта: «В явлении объекты и даже свойства, которые мы приписываем им, всегда рассматриваются, как нечто действительно данное, но так как эти свойства зависят только от способа представления субъекта в отношении к нему данного предмета, то мы отличаем предмет как явление, от того же предмета, как объекта самого по себе» (69). Таким образом, предметы существуют объективно. т.е. по мимо сознания, или сами по себе. И.Кант даже выделил последние слова. Эти предметы действуют или воздействуют на чувства, которые воспринимают предметы как некое явление. Но сознание воспринимает предметы особым образом, что позволяет видеть предметы не сами по себе, это не возможно и самое главное не нужно сознанию, а лишь те свойства предмета, которые сознанию необходимы. Другими словами, сознание оперирует не самим предметом и не своим внутренним наглядным представлением, а результатом их взаимодействия. И.Кант называет это явлением. «Явление есть то, что вовсе не принадлежит объекту самому по себе, но всегда встречается в его отношении к субъекту и не отделимо от представления о нем…» (сноска к 70). И.Кант подчеркивает, что явление это нечто, которое вовсе не принадлежит объекту, или предмету самому по себе, взятому, так сказать, в чистом виде, вне субъекта, т.е. вне человека и его сознания. Это первая посылка И.Канта в его рассуждении о сущности явления. Вторая посылка заключается в том, что явление всегда встречается в его отношении к субъекту. Другими словами, явление есть нечто, что имеется не в самом предмете, а только в его отношении к субъекту. Это означает, что в предмете есть нечто, что формирует, определяет это отношение, если бы этого не было, то не было бы и отношения. Это одна сторона отношения и явления, но имеется и другая сторона. Явление неотделимо от наглядного представления о предмете. Оно, его сущность определяются способностью сознания субъекта формировать представления о предмете. Таким образом, явление не находится в предмете, оно не есть и творчество сознания, ибо в этом случае весь мир и само сознание превратились бы в самотворчество и иллюзию (по Беркли). Явление есть нечто, что имеет самостоятельное существование, но порождено оно как объектом, так и субъектом.
Заключение трансцендентальной эстетики
«Мы нашли здесь один из необходимых элементов для разрешения общей задачи трансцендентальной философии как возможны априорные суждения: именно, мы нашли чистые априорные наглядные представления пространства и времени. В них, если мы хотим в априорном суждении выйти за пределы данного понятия, мы находим то, что может быть a apriori открыто не в понятии, а только в соответствующем ему наглядном представлении и может быть синтетически связано с понятием. Но поэтому именно такие суждения никогда не выходят за пределы чувственных предметов и имеют значение только для объектов возможного опыта» (73). Пространство и время - вот основа чистого априорного наглядного представления, которое не связано и не может быть связано с рациональными понятиями, основанными на эмпирическом опыте. Наглядное представление -это визуальное представление предмета в протяженности и в движении. Возможность видеть внешние объекты в пространстве и времени есть априорная, до опытная способность, обусловленная существованием человека в физическом мире пространства и времени. Но эта способность наглядного представления имеет значение только в отношении объектов и в ходе эмпирического опыта. Таким образом, наличие априорного наглядного представления в процессе опытного оперирования объектами обусловлено способностью эмпирического опытного оперирования. И в этом заключается основной парадокс трансцендентальной философии И.Канта, во всяком случае в рамках нашей интерпретации понятий априорного и апостериорного.
Литература
Асмус В.Ф. Иманул Кант. Из-во «Мысль». Москва, 1973.
Гулыга А. Кант. М. Из-во «Соратник», 1995г.
Деборин А. Диалектика у Канта. // В кн.: Архив К.Маркса и Ф. Энгельса, кн. 1 М., 1924г.
Карапетян А. Критический анализ философии Канта. Ер. 1958г.
Мамардашвили М. Кантианские вариации. Из-во Аграф, Москва, 1997г..
Реале Д., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней.. Новое время. (От Леонардо до Канта). Из-во ТОО ТК «Петрополис», Санкт-Петербург, 1996г. т.3.
Сережников В.К. Кант. М.-Л.,1926г.
Шашкевич П.Д. Теория познания И.Канта. М., 1960г.
