Панькова Экзистенция

замкнутость противопоказана познанию, лишь его любовь и открытость другим людям и всему миру дают истинное понимание, формируют ту нравственную основу, без которой познание рано или поздно окажется бессильным, а то и опасным.

Познание становится истинным и плодотворным, включаясь в реальное творчество - свободную «теургию», как его называет Соловьев. В творчестве преобразуются общество, земная природа, универсум. Соловьев считал условием развития единения свободно-нравственного человечества совершенствование каждой личности и всего общества на основе богочеловечества. У Вл. Соловьева эта идея выразилась в «видении целостности, всеединства мира, божественного космоса, в котором нет отделения частей от целого, нет вражды и раздора, нет ничего отвлеченного и самоутверждающегося» [55]. В «Чтениях о Богочеловечестве» он пишет, что христианство есть не только вера в Бога, но и вера в человека, в возможность раскрытия божественного в человеке.

Николай Александрович Бердяев (1874 – 1948), высланный в 1922 году за пределы России и до конца жизни проживший во Франции, – один из самых известных русских экзистенциальных философов. Сам Бердяев считал, что экзистенциальный способ осмысления действительности вообще характерен для русской философии, а особенно в 20 – м веке.

Основная тема творчества Н. А. Бердяева, глубоко роднящая его с русской литературой, – это назначение человека, смысл и цель его существования, экзистенциальная диалектика божественного и человеческого. Ощущая трагичность человеческого существования, он был убежден в величии и божественности человека. Человеческая уникальность, единичность, противящаяся любой всеобщности, а особенно социальной; свобода, восстающая против любых ограничений, внешних или внутренних – главные ценности в его философии.

Человеческая иррациональная свобода, по Бердяеву, коренится в «ничто», но это не пустота, это первичный принцип, предшествующий Богу и миру. Бердяев считает, что «трудно примирить существование всемогущего и всеблагого Бога со злом и страданиями мира». Таким образом, он приходит «к неизбежности допустить существование несотворенной свободы». «Свобода не создана Богом, но он сам рождается... из этой же свободы, из Ничто, которое потенциально содержит в себе Все». «Есть какой-то первоначальный исток, ключ бытия, из которого бьет вечный поток... в нем совершается акт Богорождения». «Бог присутствует лишь в свободе и действует лишь через свободу»,- вот мысль писателя. Эта идея несет у Бердяева двойную службу: с одной стороны, объясняет наличие зла в мире («несотворенная свобода объясняет... возникновение зла»), а с другой - определяет свободу человека не только по отношению к миру, но и к Богу. Такая концепция свободы трудно примирима с пониманием Бога как существа Абсолютного. Так как свобода не создана Богом, он не обладает властью над свободой. Свобода первична по отношению к добру и злу, она обусловливает возможность как добра, так и зла. Поэтому Бог-Творец всесилен над бытием, но не обладает властью над небытием, над несотворенной свободой. Эта бездна первичной свободы, изначально предшествующей Богу, является источником зла.

Бердяев в равной мере не хочет возлагать ответственность за зло в мире ни на

21

человека, ни на Бога, считая, что «Возложить на Творца ответственность за зло творения есть величайший из соблазнов духа зла...». Он предпочитал абсолютизировать свободу, добытийственный хаос, как источник зла, отделить ее от Бога и человека. Это открывало путь к гармонизации бытия с помощью творчества; так как творчество, по убеждению философа, также проистекает из свободы, то именно противоборство зла и творчества составит сущность новой религиозной эпохи. Творчество Бердяев рассматривает как «обнаружение избыточной любви человека к Богу», ответ его «на Божий зов, на Божье ожидание».

Свободу Бердяев воспринимает «не как легкость, а как трудность». Бердяев убежден, что свобода трагична: если она составляет сущность человека, то, следовательно, она выступает как обязанность; человек порабощен своей свободой. Она тяжкое бремя, которое несет человек. Он ответственен за свои поступки и происходящее в мире. «Свобода есть моя независимость и определяемость моей личности изнутри... не выбор между поставленным передо мной добром и злом, а мое созидание добра и зла», – считает автор, – само состояние выбора может давать человеку чувство угнетенности, даже несвободы. Освобождение наступает, когда выбор сделан и когда я иду творческим путем». По мысли писателя, даже простая политическая свобода, свобода выбора убеждений и поступков – это тяжелая и ответственная обязанность. Он пишет: «В этом понимании свободы как долга, бремени, как источника трагизма мне особенно близок Достоевский. Именно отречение от свободы создает легкость...» «Свобода порождает страдание, отказ же от свободы уменьшает страдание... И люди легко отказываются от свободы, чтобы облегчить себя», – эта идея философа, действительно, перекликается со взглядами Достоевского на эту проблему. У Достоевского свобода – не право человека, а обязанность, долг; и в этой свободе он видит достоинство богоподобия человека.

Не человек требует от Бога свободы, а наоборот. Именно по этой причине «свобода аристократична, а не демократична». Бердяев считает, что огромная масса людей совсем не любит свободы и не ищет ее.

Свобода человека двойственна: она дана человеку и от Бога как просветленная свобода к добру, истине, красоте, вечности и от Божественного «ничто», которое заключает в себе возможность зла и отпадение от Бога.» Философия свободы есть философия богочеловечества», – вот идея Бердяева. В ней «трансцендентный прорыв из необходимости естества в свободу божественной жизни».

Идея богочеловечества, характерная для русской философской мысли, восходит к христианскому учению о единстве божественной и человеческой природы Иисуса Христа. Для Бердяева эта идея неразрывно связана с творчеством, в котором человек усыновляет себя Богу. Он пишет: «Тема о творчестве была для меня вставлена в основную христианскую тему о Богочеловечестве, она оправдана богочеловеческим характером христианства. Идея Бога есть величайшая человеческая идея. Идея человека есть величайшая Божья идея. Человек ждет рождения в нем Бога. Бог ждет рождения в нем человека. ...Необычайно дерзновенна мысль, что Бог нуждается в человеке, в ответе человека, в творчестве человека. Но без этого дерзновения откровение Богочеловечества лишается смысла». С явлением Богочеловека Христа «прекращается самодержавие Бога, ибо сыновний Богу человек призывается к

22

непосредственному участию в божественной жизни. Управление мира становится богочеловеческим».

Преображение и обожествление» возможны только путем достижения свободы, «проникнутой любовью к Богу». Поэтому христианство является религией свободы. Лишь путь Богочеловечества и Богочеловека ведет к утверждению человеческой личности и свободы»,- пишет Бердяев [3]. Человечество, оторванное от Бога, отвергшее Христа, перерождается в бесчеловечное.

Христианство Бердяева основано на идее богоподобия человека и очеловечивании Бога. Если это так, то человек призван к соучастию в Божественном творчестве и, следовательно, история становится продолжением миротворения. Для достижения Царства Божьего, по мнению писателя, необходимо творчество.

Лев Шестов ( псевдоним Льва Исааковича Шварцмана) (1866 - 1938) –

современник и друг Н. Бердяева.

Философия для него была делом жизни и смерти, была его личной судьбой. Он искал Бога, искал освобождения человека от власти необходимости. Философия его принадлежала к типу философии экзистенциальной, она не объективировала процесс познания, не отрывала его от субъекта познания, передавая субъективность бытия философствующего субъекта, связывала его с целостной судьбой человека. Для Льва Шестова человеческая трагедия, ужасы и страдания человеческой жизни, переживание безнадежности были источником философии. Он полагал, что тайна бытия постижима лишь в человеческом существовании.

Его героями были Ницше, Достоевский, Лютер, Паскаль и герои Библии – Авраам, Иов, Исайя. Тема философии Л. Шестова была религиозной. Он шел от Ницше к Библии. И он все более и более обращался к библейскому откровению. Конфликт библейского откровения и философии стал основной темой его размышлений, как и у Кьеркегора.

Л. Шестов подчинял основной теме своей жизни все, что он думал, что говорил и писал. Он был потрясен этой темой - властью необходимости над человеческой жизнью, необходимости, порожденной познанием и порождающей ужасы жизни.

Л. Шестова целиком захватывает мысль, что грехопадение связано с познанием, с познанием добра и зла, когда человек перестал питаться от древа жизни и начал питаться от древа познания.

Л. Шестов в сущности не выступал против научного познания, против разума в обыденной жизни. Он боролся против власти познания, подчиняющего человека закону. Он выступал против претензий науки и разума решать вопрос о Боге, об освобождении человека от трагического ужаса человеческой судьбы, когда разум и разумное познание хотят ограничить неограниченные возможности, а Бог прежде всего это и есть неограниченные возможности. Это человек – жертва необходимых истин, закона разума и морали, жертва универсального и общеобязательного. Необходимости, разуму противостоит Бог. Бог ничем не связан, ничему не подчинен, для Бога все возможно.

Л. Шестов ставил проблему, которая беспокоила еще схоластическую средневековую философию. Подчинен ли Бог разуму, истине и добру, или истина

23

и добро – это лишь то, что полагает Бог? Философ приходит к выводу: « Если есть Бог, то раскрыты все возможности, то истины разума перестают быть неотвратимы и ужасы жизни победимы».

Тут мы прикасаемся к самому главному в шестовской теме. С этим связана та глубокая потрясенность, которая характеризует всю мысль Шестова. Л. Шестова мучила неотвратимость прошлого, мучил ужас однажды бывшего. Он задавался вопросами: «Может ли Бог сделать так, чтобы бывшее стало небывшим? Возможна ли абсолютная победа над той необходимостью, которую разумное познание налагает на прошлое?»

Л. Шестов считал, что человек может быть спасен только верой. Освобождение человека не может придти от него самого, а только от Бога. Освобождает не разум, не мораль, не человеческая активность, а вера. Вера означает чудо для необходимых истин разума. «Вера требует безумия», - как говорил апостол Павел. «Вера утверждает конфликт, парадокс», – как любил говорить Кьеркегор.

Шестов боролся за личность, за индивидуально неповторимое против власти общего. Главным врагом его был гегелевский универсальный дух. В этом он родственен Кьеркегору, Белинскому, Достоевскому. Он считал, что у каждого человека есть своя личная истина. Но этот взгляд ставил на первый план проблему общения. Возможно ли сообщение между людьми на почве истины откровения, или это сообщение возможно лишь на почве истин разума, приспособленных к обыденности, на почве того, что Л. Шестов вслед за Достоевским называл «всемством» [68] ?

Л. Шестов своим творчеством поставил и выразил подлинно существующую и вечную проблему: сообщаема ли творческая мысль другому? Возможно ли сообщать и передавать другим самое сокровенное, первичное или только вторичное и общеобязательное?

Парадоксальность мысли Л. Шестова, его ироничный стиль письма мешали понимать его, и это породило много недоразумений и критики. Трудность была в невыразимости словами того, что мыслил Л. Шестов об основной теме своей жизни, невыразимости главного. Он чаще прибегал к отрицательной форме выражения, чем к положительной. Он страдал от того, что человеческий язык слишком рационализован, слишком приспособлен к общеобязательной мысли.

Эта проблема по-настоящему ставится экзистенциальной философией. Для нее это проблема перехода от «я» к «ты» в подлинном общении. Для рациональной философии этой проблемы не существует вследствие допущения универсального разума, который делает возможным адекватную передачу мысли и познания от одного к другому.

Л. Шестов больше был поглощен отношением человека и Бога, чем отношением человека и человека. Но его философия, само его творчество очень остро ставит эту проблему. Противоречие его было в том, что он познавал трагедию человеческого существования, отрицая познание. Он боролся против власти разума, против познания, изгнавшего человека из рая, прибегая к орудиям самого познания, разума. В этом трудность его экзистенциальной позиции.

Семен Людвигович Франк родился в 1877 году в Москве, умер в 1950 году в Лондоне. С.Л. Франк продолжил фундаментальное исследование

24

мировоззренческих проблем в уже сложившейся русской философии, пытаясь разъяснить природу человеческой души и знаний человека.

Философское учение Франка высоко религиозно. Он был одним из тех философов XX века, кто в процессе поиска мировоззрения высшей духовности пришел к выводу, что подлинные, общечеловеческие духовные ценности выражает христианство, хотя о себе говорил: «Я не богослов, я философ».

Учение Франка, которое он называл «метафизическим реализмом», поднимало проблему бытия человека и нацеливало на достижение духовного единства всего человечества. Философские основы психологии Франк изложил в книгах «Предмет знания», «Душа человека, «Непостижимое». В своей книге «Душа человека» он определял душевность как бытие, проникнутое субъективностью, изучает изменения, происходящие в нем, разграничивает сферу духовного и душевного.

Пытаясь разъяснить природу человеческой души, Франк особенно выделял два понятия: интуицию и логическое знание. Возможность интуиции как знания о бытии, независимом от сознания, он объяснял тем, что бытие индивидуума укоренено в Абсолютном как Всеединстве, поэтому всякий предмет до всякого знания о нем близок к нам, так как мы с ним «слиты не через посредство сознания, а в самом нашем бытии».

Всякое логическое знание, по Франку, возможно не иначе, как на фоне интуиции Всеединства. Франк считал, что, логическое знание всегда имеет отвлеченный характер и относится к низшему слою бытия, прерывистому и лишенному жизни, так как оно имеет дело с элементами, выделенными из целого. А все живое бытие, развертывающееся во времени в форме творческого становления, писал Франк, относится к области магического. Для постижения живого бытия требуется, не знание-мысль, а живое знание, знание-жизнь, когда наше я «не только созерцает объект, но и живет им».

Франк считал, что индивидуальное сознание не первично, оно лишь постепенно дифференцируется из общего сознания, никогда не отрываясь от целого, так что индивид в подлинном и самом глубоком смысле слова произведен от общества как целого. Общество, согласно Франку, – это первичная целостность, единое существо, так как сознания индивидуумов не обособлены, а всегда в какой-то степени слитны и общение индивидуальных сознаний – это первичное свойство всякого сознания.

В своих сочинениях Франк пытается доказать, что путем довода рациональных знаний невозможно понять непостижимое, то есть Бога, так как мы являемся частью этого, как он называет, самобытия. Непостижимое находится по ту сторону отрицания: оно отрицание самого отрицания или преодоление отрицания. О непостижимом нельза сказать, что оно есть «либо одно, либо другое». Оно есть «и то, и другое» как всеобъемлющая полнота

Франк, интерпретируя основы христианства, высказывает мысль, что все существенное содержание христианства основано на религиозном опыте, на «встрече человеческого сердца с Богом», на живом «общении с Богом».

Основной труд человеческой жизни он определял как религиозное внутреннее делание, осмысление жизни, аскетичную борьбу с самим собой. Этот труд, по его мнению, закладывает фундамент жизни, на который опираются все внешние

25

человеческие дела через духовное делание, через взращивание в себе сил добра и правды, через действенное вживание человека в первоисточник жизни - Бога.

В своем учении Франк говорит об истинной жизни и смысле жизни. Что же он считает истинной жизнью? Это значит жить в вере, жить в постоянном напряжении всех своих сил, целиком жить в настоящем, жить «полным», «большим» сознанием того, что любой предмет, любая внешняя данность открывается в ее несказанности, значительности, таинственной глубине. Истинной жизнью он считает подлинный труд, подлинную борьбу, подлинное творчество, в котором усилие творческой воли преображается в реальность.

Смысл жизни С.Л. Франк видит в соприкосновении нашей жизни и нашего труда с вечным, целым, через обращение человеческой души к Богу, к вере, так как наша жизнь во времени дана лишь по частям, и, живя во времени, мы живем лишь в малом, преходящем ее отрывке. Веру он понимает как напряженное внутреннее действие по преобразованию нашей жизни.

Франк считает, что смысл жизни нельзя найти готовым, раз и навсегда данным и утвержденным в бытии. Все готовое и существующее независимо от нас есть либо мертвое, либо чуждое и нам непригодное. Смысл жизни должен быть живым, так как он находится внутри, а не вне нас. Смысл жизни не дан, а задан. Сами поиски смысла жизни уже дают осмысленность нашему существованию

[61].

1.7.Основные принципы экзистенциальной философии

1.Экзистенциализм пытается преодолеть рамки между дихотомией материалистического и идеалистического мышления, выступает против превращения человека в субъект или объект, так как любая из этих альтернатив приводит к потере живой, существующей личности.

2.Конкретное бытие человека и есть единственно подлинная действительность. Человек сначала появляется в мире, существует, а только после этого осознает себя – определяет свою сущность.

3.Экзистенциальный подход рассматривает человека в неразрывном единстве

смиром. Взгляд на человека как на «Бытие-в-Мире» ведет к изменению приоритетов в науке: отходу от фрагментарного анализа сущности к рассмотрению живой реальности целостного существования человека.

4.«Бытие-в-Мире» – это человеческое существование (экзистенция), взятое как целостность жизни, имеющей свою конечность. Человек, не осознающий конечность своего существования, воспринимает жизнь не как целостность, а лишь как череду фрагментов.

5.Человек существует только включенным в сеть отношений: у М.Хайдеггера

– в «общее бытие» (Mitwell), у К.Ясперса – в «коммуникацию», у Сартра – в «ситуацию», у М. Бубера – в отношения «Я – Ты», у М.Бахтина – в диалог.

6.Обращаясь к духовной составляющей существования человека, экзистенциальный подход пытается понять предельные, базальные, основания человеческой жизни, «данности бытия», неизбежно встающие перед каждым из нас. Это такие вопросы, как ограниченность нашего существования смертью - и

26

стремление быть живыми; одиночество (или отдельность) человека - и его общность с миром, с другими; бессмысленность многого происходящего в мире – и поиски смысла жизни, свобода выбора - и ответственность за свой выбор и за свою жизнь.

7.Человеческая экзистенция – это драма свободы человека, так как от исходного решения, выбора зависит та сущность, которую формирует бытие человека.

8.Только с возрастанием осознания проблем тревоги, вины, скуки, которых современному человеку избежать невозможно, может быть найдено их решение

[69].

9.Не существуют универсальные смыслы в жизни и универсальные средства их достижений. Каждый человек «обречен» в одиночестве искать свой путь, свой смысл.

10.Человеческое бытие приобретает смысл в стремлении к подлинности, аутентичности. Это означает отказ от поиска внешних оправданий своим поступкам, стремление к осознанию подлинного положения вещей в жизни, принятие ответственности и связанных с ней риска и тревоги.

11.Мир существует настолько, насколько существует человеческое бытие, делающее его реальным, т.е. внешний мир существует только как область личной жизни и ответственности человека. Он меняется в зависимости от индивидуальных целей, которые выдвигает перед собой каждый человек.

12.Бытие – не нечто застывшее, статичное, а цепь неограниченных и непредсказуемых актов осознания. Развитие понимается как становление чем-то новым, как выход за свои пределы, трансценденция.

13.Истина – не абсолютная, а относительная категория. Она, в первую очередь, сама субъективность, поэтому может быть открыта не способом диалектического или дискурсивного анализа, а при изучении собственных внутренних переживаний. В этом смысле, настоящая деятельность человека

основывается не столько на внешней активности, сколько на внутреннем решении

[26].

14.Человеческая самость (экзистенция, необъективированнная свободная воля человека) с особой силой проявляется в пограничных ситуациях (смерти, страдания, вины).

15.Исторические катаклизмы порождают «привилегированную ситуацию», когда трагически рушится «историческая декорация» и наступает прозрение, освобождение от иллюзий - позиция «перманентного сопротивления» [56].

16.Ключ к осознанию подлинной реальности – в отношении человека с действительностью, в «единении с бытием» – это отношение не «осведомленности», а «затронутости». Подлинна лишь та непосредственно переживаемая действительность, которая оставляет человека «потрясенным», обязывает его к выбору определенной позиции. Осознание предстает не как мотивированное, причинное детерминированное, а как «потрясенное» внешним миром.

27

Таков краткий обзор основных философских постулатов экзистенциализма, которые впоследствии стали базовыми для экзистенциальной психологии и нашли свое отражение и развитие в экзистенциальных подходах в психотерапии.

Вопросы к 1 главе

1. Назовите предшественников экзистенциальной философии, расскажите об их основных идеях, вкладе в экзистенциализм.

2.Когда возник экзистенциализм как оформленное философское направление, назовите его представителей, расскажите об их основных идеях, произведениях.

3.Почему, на ваш взгляд, именно М. Хайдеггера считают основоположником экзистенциальной философии?

4.Что нового внесла экзистенциальная философия в понимание человека? Что является предметом ее изучения?

5.Расскажите об особенностях французского экзистенциализма.

6.Какие из произведений представителей русского экзистенциализма Вами прочитаны? Расскажите, как проявляются в них экзистенциальные принципы?

7.В чем вы видите своеобразие русской экзистенциальной философии?

8.Что имеют в виду, когда говорят об экзистенциализме в широком значении этого слова?

9.Что роднит экзистенциализм с религией, с этикой, с искусством? 10. Какие принципы философии экзистенциализма легли в основу экзистенциальной психологии?

Глава 2. История развития экзистенциального течения в психологии. Его основные принципы и методы

Экзистенциальный подход в психологии возник спонтанно в различных частях Европы среди различных школ, и это, по мнению Р. Мэя, может говорить о том, что данное направление «должно удовлетворить широкий круг запросов современной психологии и психиатрии» [69].

Ролло Мэй выделяет две ветви этого направления:

1)феноменологическую, к которой он относит Эжена Минковски (Eugene Minkowski), Эрвина Cтрауса (Erwin Straus), Ф.Э. фон Гебcаттеля (V.E. Von Gebsattel);

2)специфическую, собственно экзистенциальную ветвь, к ней он относит

Л. Бинсвангера (L. Binswanger), М. Босса (M. Boss), Дж. Бэлли (G. Bally), А. Шторха (A. Storch), Роланда Куна (Rolland Kuhn), Дж. Ван Ден Берга (J. H. Van Den Berg). Возникновение экзистенциального, онтологического подхода в психологии Р. Мэй объясняет необходимостью «положить достижения психологии на новую основу, найти новое понимание или заново открыть

28

природу и образ человеческого бытия, живого человека среди изолированности и дегуманизации современной культуры» [там же].

По убеждению Р. Мэя, вывести психологию из процесса дегуманизации можно, переведя ее с технологического уровня на онтологический, экзистенциальный уровень глубокого психологического анализа структуры человеческого существования. Успешное решение этой задачи, с точки зрения Мэя, может привести к пониманию реальности, лежащей в основе всех критических ситуаций [там же].

2.1. Европейский экзистенциальный анализ Л. Бинсвангера, М. Босса

Нет единственного пространства и единственного времени, а есть столько времен и пространств, сколько существует субъектов.

Людвиг Бинсвангер Экзистенциальные философские идеи дала начало возникшему в первой

половине ХХ века экзистенциальному движению в психологии, которое оформилось в самостоятельное направление.

Основоположниками экзистенциальной психологии, самыми близкими к истокам философии экзистенциализма, можно назвать швейцарских психиатров – новаторов Людвига Бинсвангера и Медарда Босса, разработавших на основе философской онтологии абстрактного бытия Хайдеггера принципы психологического изучения бытия индивидуального.

В начале 30-х годов Л. Бинсвангер создал систему экзистенциального анализа (Daseinsanalyse). В 1946 году в результате сотрудничества с М. Хайдеггером свою систему экзистенциального анализа выдвинул М. Босс.

К 30-м годам можно отнести зарождение еще одного европейского варианта экзистенциального анализа Existenz-analyse В. Франкла, который впоследствии стал одним из наиболее известных в мире экзистенциальных подходов под именем логотерапии.

Людвиг Бинсвангер (1881 – 1966) создал на основе философской аналитики Хайдеггера экзистенциальный анализ (Daseinsanalyse), который, как он предполагал, может служить основанием не только для психиатрии и психологии, но и для всей совокупности наук о человеке, став общей антропологической теорией.

Л. Бинсвангер прошел нелегкий полувековой путь в попытках понять человека в его здоровье и болезни, в поисках философского основания для психологической теории и психиатрической практики, независимой от естествознания.

Он одним из первых начал применять психоанализ в психиатрии, но впоследствии подверг критике основные принципы метапсихологии Фрейда: принцип детерминизма настоящего прошлым, принцип удовольствия как единственный мотиватор поведения человека, принцип биологизма.

29

Затем он знакомится с трудами Гуссерля и с ним самим; идея интенциональности в феноменологическом учении ему кажется значимой для построения новой психологии, так как она помогает уловить мир субъективных смыслов, то есть понять мир таким, каким его видит сам человек. Но неприемлемым для психиатрии Бинсвангер считает методологический принцип солипсизма в феноменологии, представляющий другого человека лишь проекцией своего субъективного опыта.

И только в работах М. Хайдеггера, в частности, в «Daseins Analitics», он нашел философский фундамент для его собственной концепции человека. Изучив экзистенциальные идеи, развитые М. Хайдеггером, он увидел возможность приложения их в психологии и клинической практике: «…Хайдеггер вручает психиатру ключ, при помощи которого он может, не будучи связанным предубеждениями какой-либо теории, установить и описать исследуемые им феномены в полном их феноменальном содержании и соответствующем контексте» [59].

Позднее в главной своей работе «Основные формы и познание человеческого существования» (1943) Бинсвангер сделал попытку дополнить хайдеггеровскую концепцию философскими идеями Мартина Бубера и Семена Франка относительно «Любовного-Бытия-Друг-с-Другом». Он постулирует первичность «Мы» по отношению к разъединенным «Я» и «Ты», утверждая любовь как основополагающее отношение между «Я» и «Ты», без которого человеческое существование теряет единство и подлинность. Но основой любой будущей антропологии он по-прежнему считал экзистенциальную аналитику Хайдеггера.

Трактовка Бинсвангером экзистенциальной аналитики Хайдеггера представляет интерес и в настоящее время, применение в психиатрической практике сделало ее более доступной, раскрывая во всей сложности.

Понятия М. Хайдеггера «Бытие-в-Мире», «трансценденция», «миро-проект» – стали основными в экзистенциальном анализе.

Экзистенциальный анализ Бинсвангера – это метод анализа, рассматривающий человека во всей целостности и уникальности его актуального существования (экзистенции). Цель его – раскрыть подлинное бытие личности, освободиться от причинных связей с прошлым, преодолеть зависимость выбора своего «жизненного плана» от всего внешнего, осознать себя свободным, самодетерминированным существом, расширить горизонт видения возможностей в будущем и восстановить утраченную непрерывность самостановления.

Новаторство подхода Бинсвангера прежде всего заключалось в требовании клинического рассмотрения человека в единстве с миром человека. «Под экзистенциальным анализом мы понимаем антропологический тип научного исследования, то есть такой тип, который направлен на изучение сущности человеческого бытия», – писал Бинсвангер [69].

Он опровергал взгляд на психическое только как на функциональный комплекс материального органа, который должен исследоваться учеными – естественниками. Бинсвангер пришел к выводу, что объективистские концепции не дают истинного понимания душевной жизни пациентов. Он считал, что

30