Бурлака в PDF / Гносеология

ГНОСЕОЛОГИЯ

здоров в онтологическом смысле. Познание несет на себе пе чать первородного греха. Трансцендентальная память как субстанциально родовая составляющая когнитивной деятель ности является носителем родовых болезней, местом обита ния тех идолов рода, избавиться от которых так мечтал Ф. Бэ кон. Задача эта оказалась куда более сложной, нежели это предполагал основоположник новоевропейской философии. Идолы, под коими Ф. Бэкон понимал родовые, индивидуаль ные и общественные недостатки человеческого мышления, не просто живут в пустом пространстве мысли. Они и есть самое мышление, притом в части его априорной трансценденталь ной способности. Идолы — это отнюдь не индивидуальные заблуждения, но пороки души, которые как бы сроднились с универсальными структурами познавательной деятельнос ти, стали «передаточными механизмами» познающего мыш ления.

ß 2 . œÓÁ̇ÌËÂ Ë „ ÂıÓÔ‡‰ÂÌËÂ

…и скрылся Адам и жена его от лица Господа Бога между деревья ми рая.

Быт 3: 8

Грех помутил образ Божий в человеке, и это искажение затрагивает не только разум, но и дух и чувства. И в объектив ном, и в трансцендентальном идеализме разум воспринимает свою структуру как естественную данность, исходя из того, что иного не дано. Откровение как раз и сообщает иное. В его свете критика чистого разума в ее классической кантианско феноменологической, но еще в большей степени в гегельян ской версии предстает «апологией Адамова разума». В ХХ в. психоанализ и иррационалистическая философия, шедшие в этом вопросе рука об руку, развеяли просвещенческий миф о самодостаточности человеческого рассудка. Перед лицом приведенных ему аргументов и фактов последний был принуж

— 184 —

Трансцендентальная память

ден к признанию того, что он не только не самодостаточен, но болен. Чрезмерные в своей критике разума и обличении его за висимости от доразумного и алогичного психоанализ и струк турализм открыли в родовой способности человеческого познания такие слои, которые классический философский ра ционализм вообще не делал предметом своего анализа.

Познавательный опыт отслаивается, подобно горным по родам, исследуемым геологией, и закрепляется в составе кол лективного подсознательного в виде формообразований, над которыми рассудок не властен. Чем более действий в невиди мом сознанию силовом поле архетипического притяжения подсознательного совершают индивиды, тем более энергона сыщенной становится архетипическая его доминанта. Дела тьмы сгущают тьму, дела сумерек наращивают сумеречную туманность, дела света просвещают. При этом свет, который несет в себе дух, бывает весьма различен по своему содержа нию. «Итак, смотри: свет, который в тебе, не есть ли тьма?» (Лк 11: 35). Повреждение человеческого духа, — а именно с духовной болезни начинается грехопадение, — вносит эро зию и аберрации в строй символов, которые связывают чело века с трансцендентным. Сам религиозный символизм есть результат разрыва человека с Богом, в его основе лежит обра зование связи между близким самому себе миром и далеким (удалившимся или удаленным) Богом. Кроме того, что в сим воле трансцендентное лишь светится в здешнем бытии, оно еще и искажается, а самое сверхчувственное содержание, яв ляющееся нам в формах мировой данности, неоднозначно в духовно конкретном смысле этого слова. «Исследуйте ду хов, от Бога ли они», — предупреждает ап. Иоанн Богослов. Духовная энергетика, несомая архетипами и транслируемая посредством символов, может носить как спасительный и пре ображающий, так и деструктивный характер. Подытоживая этот аспект родовой поврежденности нашего познания, ска жем, что трансцендентальная память — это то самое «тусклое стекло», о котором писал ап. Павел (1 Кор 13: 12).

Тусклость и мутность нашего познания — от греха, кото рый разделил человека с Богом. Собственно разделение с Бо гом и есть грех. Грех — всегда личное деяние. Так и ошибки,

— 185 —

ГНОСЕОЛОГИЯ

совершаемые разумом, и заблуждения, на путь которых он периодически становится, всегда оказываются результатами личных решений индивидов. Однако и у них есть объектив ная содержательная основа. Человеческая природа, в которой живет первородный грех, не есть какая то абстракция или не кая «мифологема», развившаяся в рамках библейской рели гиозности. Грех как физическая болезнь и смерть живет в био логической субстанции человека, его фюзисе. Но этот фюзис роднит его с животным миром вообще. Специфическая суб станция человеческого бытия, в которой он реализует именно свою человечность, — это культура или цивилизация (в ши роком синонимическом значении этих слов). Культура духов но амбивалентна: она и путь к свету, утраченному, но не забы тому окончательно, она и репродукция первородного греха. Гордость и зависть, корысть и тщеславие, уныние и тоска осу ществляют себя между людьми, которые являются субъекта ми цивилизации. Даже похоть, в которой фрейдизм усматри вал чуть ли не подоснову всего культуротворчества, не сводима только к животным инстинктам, будучи проявлением духа, который поработил себя животному эросу. Названных отно шений нет в мире животных, растений и неодушевленных предметов. Цивилизация формирует механизмы, которыми она сохраняет и продолжает себя, в чем то преодолевая пер вородный грех, а в чем то закрепляя и даже развивая его. Культура вообще представляет собой память истории. Собы тия проходят, остаются их значения и смыслы, причем как позитивные, так и негативные. Культура — их совокупность или система, а трансцендентальная память — это культура, взятая в разрезе ее универсальных структур — архетипов, ка тегорий, символов.

Положительная роль психоанализа, глубинной психоло гии и структурализма состоит в выявлении подсознательной детерминированности культуры и сферы рационального вооб ще. Современные концепции подсознательного являют собой мост между трансцендентальной философией и смыслообра зом мировой души, который восходит к глубокой древности. Не вдаваясь здесь в детальный разбор этой темы, коей угото вано место в главах о человеке и культуре, скажем, что культу

— 186 —

Трансцендентальная память

ру можно оценить как феноменальную сферу жизни мировой души, которая обладает своим пространством, временем и ка тегориальной структурированностью. Ноуменальная сторона также будет рассмотрена в главах об идеальном, бессмертии и религии.

Концепция трансцендентальной памяти интегрирует, таким образом, элементы классического трансцендентализма, пла тонизма и психолого культурологического ответов на вопрос о природе субъекта познания. В ее контексте можно сказать, что познает не отдельный индивид с сознанием, подобным «чистой доске», но и не квазисубъекты вроде мирового духа, симфонической личности, народа или класса. Познает конк ретная человеческая личность, укорененная при этом в своей родовой (человеческой, народной, культурной) субстанции. Природно субстанциальный генофонд идей, символов, обра зов и мифов, который каждая человеческая личность наследу ет помимо своей воли, взятый в части его универсальных структур, является условием возможности индивидуальных когнитивных усилий. В этом трансцендентальная память выс тупает априорной предпосылкой для всякого познавательно го акта, совершаемого личностью.

В деятельности познания индивид реализует свою родовую сущность. Трансцендентальная память содержит личность в пространстве истории, и в этом ее положительное значение. Однако она же выполняет иную функцию — задерживающую

иискажающую. Трансцендентальная память в ее категориаль но архетипической и символической структурированности несет в себе отнюдь не образ Божий, а в лучшем случае образ мировой души, либо генофонд всех потомков Адама, который родил сына уже «по подобию своему [и] по образу своему» (Быт 5: 3). Родовая способность наследников Адама помогает им выжить в истории, но посредует отношения с реальностью. Трансцендентальная память подобна искривленному и потуск невшему зеркалу, в котором отражается и образ века сего,

илик Божий. Она являет собой экран, посредующий отноше ния между вещами в себе и каждой отдельной личностью. Однако неэкранированного познания человечеству, пока оно находится в пространстве истории, просто не дано. Как био

—187 —

ГНОСЕОЛОГИЯ

логической особи не дано иного генофонда, кроме того, кото рый она унаследовала от своих ближайших предков и от всего рода, так познающему человеку не даны иная культура, другие категории и символы, кроме тех, которые он наследует в каче стве мыслящего существа. Однако в познании человеку даро ван опыт личной свободы, неведомый на биологическом уров не. Познание свободы, или интуитивное постижение истины, или откровенное богопознание даруется отдельным личнос тям. Передача этого неповторимого опыта другим чрезвычай но сложна даже для того, кто мог убеждать ничуть не менее красноречиво, нежели это приписывалось самому богу Гермесу, как его представляли себе древние греки (см.: Деян 14: 12—13).

Наше познание мира как естествознание более или менее успешно, так как грехопадение не отделило человека от мира, напротив, выбросило в мир, сроднив с ним. Иная ситуация с познанием Бога. Ход естественного разума явлен нам в язы честве, где трансцендентальная память в той или иной мере, но преимущественно поглощает свет истины, растворяя его в себе в виде мифов. Миф представляет собой такую форму постижения и переживания универсума и Абсолютного, для которой характерна поглощенность пневматического психи ческим, распыление света мыслящего духа в водной стихии душевной жизни. Если дух сеет свет, то мифология — это пре ломленный свет, а мифологемы суть исторически конкретные, зафиксированные кадры и картины этого преломления.

ß 3 . Ã Ë Ù Ë ŒÚÍ Ó‚ÂÌËÂ

Ибо слово Божие живо и действенно и острее всякого меча обоюдоострого: оно проникает до разделения души и ду ха, составов и мозгов, и судит помыш ления и намерения сердечные.

Евр 4: 12

Выдающееся значение творчества А. Лосева в том, что он вернул мифу его законное место в составе человеческого мышления и жизни, которые не могут не содержать в себе ми

— 188 —

Трансцендентальная память

фологической составляющей. Первой грандиозной попыткой реабилитировать миф, вернув ему онтологический статус, была философия позднего Шеллинга. Однако в Европе более всех других преуспел в деле «ремифологизации» К. Г. Юнг, хотя его доктрина остается все таки психологичной. По Лосе ву, природа мифа не субъективно психологическая, а объек тивно онтологическая. В общем, с этим утверждением нельзя не согласиться, но следует его уточнить. Недостаток концеп ции Лосева, который вполне можно объяснить и социальны ми обстоятельствами советского режима, в недостаточно чет ко концептуализированном различении религиозности мифологической и откровенной. Библейское откровение так же содержит в себе элементы, подобные мифам, например, повествование о сотворении мира или грехопадении Адама. Представление о том, что Библия несет в себе свои специфи ческие мифологемы, является достаточно распространенным. Однако если и говорить о мифологемах, содержащихся в Биб лии, то они касаются главным образом двух событий, свер шившихся в доисторическое время. Таковы творение и грехо падение. Только по отношению к ним можно прилагать понятие мифа по той причине, что духовное содержание От кровения сообщается человеку, который утратил в результате грехопадения свою духовную вертикаль, стал душевно плотя ным, и потому выражается в чувственных образах.

Существо же Откровения состоит в подрыве мифологично сти, которая была естественной для языческого сознания. Миф внеисторичен, Откровение исторично. Откровение вос станавливает исходную историчность бытия, тогда как мифо логическое сознание, возникшее в результате отрыва души от источника творческих изменений, замыкает историю в повтор, либо превращает в бессмысленный Гераклитов ток. Даже если и говорить о творении и грехопадении как специфически биб лейских мифологемах, то необходимо отметить, что в них вос становлен примат пневматического над психическим. И тво рение, и грехопадение раскрыты в Священном Писании как история, хотя и свершавшаяся в доисторическое время. Все остальные эпизоды Откровения историчны, даже убийство Авеля Каином, Вавилонская башня, Содом и Гоморра суть не

— 189 —

ГНОСЕОЛОГИЯ

мифы и не парадигмы, но прафеномены истории, т. е. такие события, которые, раз свершившись, обрели матричный ха рактер для последующего хода вещей.

Языческая религиозность душевна, библейская — духовна, а мифологический элемент в ней сохраняется постольку, по скольку человек остается существом душевным, не способным еще воспринять всю полноту духа. Откровение являет нам по сути иной, противоположный мифологизирующему, путь по знания. Он состоит в постоянном очищении тусклого стекла трансцендентальной памяти силою Откровения. Если миф — это свет преломленный, то Откровение — свет, выпрямляю щий поломанное, восстанавливающий искаженное. Можно выразить эту мысль и более решительно: Откровение, входя в плоть нашего разума, изменяет сам состав тусклого и мутно го стекла. Символично, что существенная часть евангельских чудесных исцелений была связана именно со слухом и зрением, они — вход в исцеление всего человека. Заметим, что для ми фологичного сознания чуда нет, чудеса — естественны, а сле довательно, нечудесны в точном значении слова.

Интуитивное постижение личной свободы явлено нам в греческой философии, китайском религиозно философском сознании, проповеди Будды, правовом самосознании Древне го Рима. К. Ясперс содержательно объединил эти явления

вконцепции «осевого времени». В эту же эпоху немецкий фи лософ включает проповедь великих иудейских пророков, осо бенно пророка Исайи. Хронологически это верно, но по сути

вИзраиле мы имеем дело с иным истоком в богопознании. Если работа духа в Китае, Индии, Греции и Риме являет нам имманентные усилия пробуждающегося в человеке логоса, так сказать, путь снизу вверх, то Израиль в лице его пророков представляет собой восприятие Логоса трансцендентного. Вет хозаветная история демонстрирует нам, как Откровение бук вально взламывает печати трансцендентальной памяти. Оно переворачивает архетипы пространства и времени, переподчи няя первое второму, а в рамках второго разворачивая вектор положительных изменений от прошлого к будущему. Откро вение, будучи самым личностным в составе познания, направ ленным от субъекта к субъекту, поднимает человеческую

—190 —

Трансцендентальная память

субъективность над ее субстанциальной природой, преодоле вая закон родового тяготения, и тем самым трансформирует народное и родовое в человечестве. В этом свете понятны сло ва Иисуса Христа о том, что пророк не имеет чести в отечестве своем и у сродников и домашних своих, и о том, что Он при нес на Землю не мир, но меч. Личность тонет в глубине рода, подобно модусу во тьме субстанции. Выйти за пределы род ного, к которому ее приковал цепями необходимости перво родный грех, человеческой личности может помочь связь с Личностью Божественной, которая энергийно приобщает ее к Божественной природе.

Боговоплощение полагает начало системным преобразова ниям в составе человеческого мышления на всех его уровнях — символическом, категориальном, архетипическом. В первом аспекте крест, символизирующий пересечение вечности и вре мени в единственной в своем роде личности Богочеловека, за нимает центральное место в составе символического мышле ния, частично заменяя и изгоняя традиционные символы, частично преобразуя их. Трансформируется состав и, главное, содержание всеобщих категорий мысли и универсалий куль туры, творческие изменения в символике духа дают импульс развитию разума.

Номинально номенклатура логических категорий мало из менилась со времени Аристотеля. Однако содержательно и кон фигуративно она постепенно стала другой. Античное мышле ние выстраивалось вокруг категорий бытия и, постепенно, единого. В христианской культуре центром, вокруг которого начинают группироваться всеобщие понятия разума, посте пенно становятся субстанция, а затем — свобода. Человек все более осознает личностность в себе как центр своей природы. В этом плане «Логика» Гегеля являет собой символ пока еще полной оптимизма новоевропейской культуры, хотя переход к сверхсубстанциальной свободе в ней лишь обозначен. «Фун даментальная онтология» Хайдеггера, напротив, символизиру ет пессимизм и распад. Бытие, служившее абсолютом языче скому разуму, и ничто, отпущенное на свободу грехопадением, превратились для личности в антиномию, единственным раз решением которой является смерть.

— 191 —

ГНОСЕОЛОГИЯ

В части универсалий культуры, в рамках которых выстраи ваются ценностные ряды и иерархии, содержательная эволю ция куда более очевидна. Менее заметно, но меняется и содер жание архетипов коллективного подсознательного — в свете основополагающих интуиций новозаветного откровения о во человечении Бога и искуплении. Однако во всех случаях мы видим реакцию языческой основы на Откровение, в результа те которой сознание и воспринимает слово Божие, и искажает его, преломляя в собственной стихии. Трансцендентальная память просеивает интуиции богочеловечности, хотя при этом и сама меняется в их свете. Слово Божие, входя в состав мыслящей души по мере ее восприимчивости, меняет саму меру вместимости человеком разумной воли Бога. Смысл по знания, просвечивающий в его истории, состоит в расшире нии меры вместимости человеком истины. Это означает, что по мере вхождения Слова Божиего в состав человеческой мысли изменяются критерии истинности. Причина этого — трансформация и самого понятия истины, а основание этого процесса — новая связь истины с человеческим духом, их но вая жизнь.

Глава восьмая

ИСТИНА

Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать об ис тине; всякий, кто от истины, слушает гласа Моего.

Пилат сказал Ему: что есть истина?

Ин 18: 37—38

ß 1 . Œ·ÁÓ Ô Ó·ÎÂÏ˚

Олософии отсутствует, его и не может быть по причине, которая будет указана ниже. Философия конституируднозначное и общепринятое определение истины в фи

ется как любовь к мудрости и поиск истины, и нельзя сказать, что эти порывы человеческого духа безуспешны, либо бесперс пективны. Из за отсутствия однозначной определенности по нятия истины вовсе не следует, что нет твердого смыслового ядра, вокруг которого роятся разноплановые интерпретации. Крайности отрицания истины как таковой либо смешения ее с ложью лишь подчеркивают границы концептуального обла ка, а также его единство, пусть и не осознанного однозначно. Для теистического религиозного сознания характерно отсут ствие сомнения в существовании истины, а также в том, что истина противоположна лжи. В свете сказанного Истина — одно из важнейших имен Бога. Как следствие она есть жиз ненно необходимая для человека основа его духовного, ин теллектуального, эмоционального и телесного существования. В повседневной жизни и во всей культурно созидающей рабо те человек поставлен перед необходимостью постоянно выно сить суждения о верности или ложности решений, поступков, концепций. В этом свете софистические разглагольствования о том, что истина и ложь суть одно и то же, создают философии дурную славу пустого времяпровождения. Сама способность

— 193 —