Бурлака в PDF / Гносеология

ГНОСЕОЛОГИЯ

щих, претендуя на миссию во всемирно историческом масш табе. Миссия производна от Мессии. Для христиан Мессия и есть Христос. Внутренняя логика развития империи состоит в подчинении Мессии — миссии, идеи — интересам, что приво дит к инструментализму и прагматизму в понимании истины. В этом плане американская империя с наибольшей успешнос тью демонстрирует неизбежную для всякой империи деваль вацию созданного ею образа истины в потоках истории.

С христианской точки зрения применение успешности в ка честве критерия истинности амбивалентно. С одной стороны, оно оправдано: «…ибо у Бога не останется бессильным ника кое слово» (Лк 1: 37), с другой — его корректируют слова о том, что сила Божия «…совершается в немощи» (2 Кор 12: 9). В эмпирии истории истина как раз попирается и гибнет, чему самым ярким свидетельством является исторически очевид ная смерть самой Истины. Характерно, что Истина не просто распята в мире сем, но распята силою империи, идейно и цен ностно обоснованной власти.

Иисус побеждает не в истории, а саму историю. Это озна чает, что истина является в истории эсхатологически, явление истины в мире приближает его конец, а полное осуществление истины в истории — это окончательный суд над ней. Духов ный персонализм не только синтезирует гносеологический, этический и онтологический аспекты в понимании истины, но

ивозвышается над ними. Как религиозный прагматизм, так

ионтологизм грешат тем, что мыслят истину в категориях здешнего бытия. Боговоплощение открыло истину духовно онтологически — Истину. Оно же указало на творческий ас пект истины. Эсхатологически истина — не только естина, не только правильность и не только праведность, хотя все это в ней есть. Истина в явлении Царства Божиего в истории

ив участии человека — в его существовании. Истина, раскры вающая себя эсхатологически, — это Воскресение.

Глава девятая

МЫШЛЕНИЕ И БОГОВОПЛОЩЕНИЕ

Христос мог и тысячу раз рож даться в Вифлееме, но если Он не родился в твоей душе, ты — погиб.

Ангелус Силезиус

Вющему разуму сугубо религиозными идеями, догмами

идаже мифами. Кажется, что они имеют лишь внешнее отношение к познанию и мышлению в том смысле, что явля ются его продуктами, да и то случайными. Однако истина, взятая в духовном ее измерении, и есть воплощение и воскре сение. Эта духовность не есть нечто отдельное от разума

ичувства, но, напротив, проникающее их и соединяющее эмо циональную и рассудочную сферы в себе и между собой. На самом деле ответ на знаменитый кантовский вопрос «как воз можно познание?» осуществим только в смысловом поле во площения и воскресения. Духовные истины дают ключи к ре шению проблем разума.

Боговоплощение представляет собой центральный догмат христианства. Из него выводимо все содержание религии бо гочеловечества, начиная с образа Бога или Пресвятой Троицы

исотворения мира до Воскресения и Суда. Поэтому разверну тое понимание Боговоплощения является задачей глав о рели гии и Церкви. Здесь мы коснемся его содержания в достаточно узком аспекте познания. В составе христианского вероучения идея Боговоплощения именуется догматом. За термином «догмат» закрепилась достаточно устойчивая негативная кон

—225 —оплощение и воскресение представляются философству

ГНОСЕОЛОГИЯ

нотация, восходящая к трансцендентальному идеализму. Од нако критическая философия возникла в более широком культурно историческом контексте, лишь выразив в поняти ях дух своей эпохи. Существо его — антидогматизм протес тантской критики, повлекший за собой секуляризацию, кото рую не смогла остановить уже никакая «новая ортодоксия».

Не вдаваясь в обсуждение истории вопроса, подчеркнем особенность догмата как формы познания и его положитель ный смысл. Догматы суть рациональное оформление духовно го опыта. В этом догмат подобен смыслу, но смысл индивиду ально личностен, а догмат соборен. Как смысл, так и догмат имеют опытное происхождение, но этот опыт не чувствен ный. Эмпирическая основа догмата и смысла в том, что они основываются на событиях. Воплощение и воскресение — это события, которыые произошли исторически, но они и проис ходят, продолжаясь и регенерируя, в духе человека, позна ющего верою. Если предположить себе, будто наблюдатель, вооруженный средствами современной науки, созерцает и ре гистрирует события воплощения и воскресения, то придется признать следующее. Приборы зафиксируют изменения на физическом уровне, но не их смысл. Воплощение и воскресе ние — это невидимое чувству, раскрывающееся только вере. Никто не видел самого акта воскресения, видели только Вос кресшего. Возможный наблюдатель этого процесса мог бы засвидетельствовать только телесные изменения и движения воскрешаемого, но не видел бы невидимого совершателя — Бо га. Сознательным отношением к невидимому догмат и сим вол отличается от мифа, в котором грань между естественным и сверхъестественным стерта.

Зачинаясь опытно, догмат не исчерпывается эмпирикой, пусть и духовной, как не исчерпывается историческими собы тиями ни воплощение, ни воскресение. Боговоплощение — это такое событие в истории творения, которое изменило ме тафизическую ситуацию в сущем. Мир стал другим после того, как Бог стал человеком. В этом смысле догмат фиксирует не которое универсальное сверхэмпирическое содержание, буду чи этим подобен категории. Догматы выполняют в духовной сфере функции чистых рассудочных понятий, переводящих

— 226 —

Мышление и Боговоплощение

веру Церкви на язык разума. В составе христианского мышле ния все существует в свете воплощения и воскресения. Они суть основание ментального и экзистенциального синтезов, имеющие всеобщий и необходимый характер по отношению к каждому верующему, находящему их в готовом виде в составе церковного разума. Априорность догматов заверяется апосте риорно, но этот процесс не чувственный, а экзистенциальный. Догматы — осмысливаются. В этом, собственно, и состоит дело

ибогословия и религиозной философии. Подобно тому как категории, оставаясь трансцендентальными функциями само сознания, становятся в философии достоянием сознания — понятиями, догматы, образующие самосознание христианской веры, становятся содержанием сознания верующего в теоло гии. Когда этого не происходит, тогда догмат превращается

вту самую «мертвую схему», с которой любят отождествлять его и обыденный рассудок, и горделивый философский разум.

Личная и экзистенциальная подвижность отличает догматы от категорий разумного мышления, хотя и их можно назвать категориями духа, осознавая некоторую рационалистичность такой характеристики. Категории разума суть абстрактно все общее, взятое в его самобытности. В догматах свойственная рациональной сфере противоположность всеобщего и единич ного претворяется в соотношение универсального и уникаль ного, личного и церковного. В догмате личное и универсаль ное представляют собой не только полюсы, но и переход. Будучи созданными (верующими, Церковью), они сами со здают верующих и Церковь. Взятый со стороны разума, этот двусторонний процесс воцерковления личности и вочелове чивания Церкви представляет собой осмысление воплощения

ивоскресения. Как за идеями или категориями, понятыми

вдухе Платона или Гегеля, стоит существенное бытие, то,

всущность чего входит существование, так за догматами сто ит бытие в его духовных основах. Творение и воплощение суть символы бытия в его подвижности. Догматы онтологич нее категорий, но сама онтологичность их духовна и постига ется символически. Однако именно символическое объяснение придает онтологическим обоснованиям познания, которые пытается дать философия, устойчивость.

—227 —

ГНОСЕОЛОГИЯ

Воплощение, осмысливаемое онтологически, являет собой не только событие — центральное событие истории спасения, но и процесс. Сущность этого процесса — вхождение слова Божьего в жизнь личности, а через нее — в состав человече ской природы и, опосредованно, всего творения. Боговопло щение — это всемирно исторический процесс, прообразом которого является сотворение мира, а итогом — эсхатологи ческое преображение.

Воплощение по своей онтологической природе есть твор ческий акт. Боговоплощение есть продолжающаяся транс ценденция Бога в мир, качественно новая ступень творения, открывающая новый эон космической жизни — богочелове ческий. Имплицитно Боговоплощение содержалось в самом акте сотворения мира Богом. Бог творит мир из ничего сво бодным актом своей личной воли, созидая качественно новую реальность. Отец отпускает рожденного Им Сына в иное, пре вращая его своим Духом в инобытие — мир. Прорастание смысла в материи, составляющее сущность мирового процес са, исходит от Отца и осуществляется Духом. Конкретно ис торическое событие рождения Бога от Девы стягивает в на пряженность исторической точки универсально космическое действование триединого Бога, делая невидимое явленным. Будучи субстанциально иным бытием по отношению к своему Создателю, тварная реальность, приведенная к существованию творческим глаголом Бога, является тем самым реализацией Его замысла о мире, символическим воплощением Божествен ного Слова. Человек как высшее из творений, вбирающее в себя весь сотворенный Богом мир, подобен своему Творцу дарованными ему силой свободной воли и способностью мыслить. Слово являет собой мост над онтологической про пастью между тварью и Творцом. Слово остается нитью, свя зующей помутневшую в грехопадении человеческую природу, утратившую богоподобие и исказившую в себе образ Божий.

Собственно событие Боговоплощения, зачинающее хрис тианство и образующее основной сюжет Нового Завета, есть качественно новый тип творческой деятельности Бога в мире. Воплощение Бога созидает новый уровень отношений между

— 228 —

Мышление и Боговоплощение

Богом и человеком. Таковые есть не просто связь между полю сами, подобная мосту над пропастью, в принципе разрывае мая нить между тварью и Творцом, но новая субстанциальная реальность — богочеловечество. Врата адовы, готовые погло тить сотворенное сущее, вернув его в ничтожность, не одолеют именно Церковь. Специфика творческой природы боговопло щения в том, что в нем преодолевается положенная первич ным актом сотворения мира трансцендентность Творца и твар ного бытия. Божественный Логос становится имманентным воспринявшей его человеческой природе, а в лице человека — и всему космосу. Имманентность, сотворенная Боговоплоще нием, серьезно отличается от языческих представлений об ес тественной имманентности Божества и богов природно косми ческому миру. Эти представления в сущности коррелятивны ветхой концепции создания мира, согласно которой высший закон порядок естественным образом присутствует в мире. Имманентность Боговоплощения — творческий двусторонний процесс. Бог проникает в свое иное. Но это иное — человече ская природа — не есть лишь пассивно восприимчивая сторо на вроде косной материи языческих мифов, закономерно воз веденной в ранг универсальной онтологической категории Аристотелем. При пассивности человека Боговоплощение было бы чисто Божественным творчеством. Вочеловечивание Бога Слова стало действительным через раскрытие творче ской потенции человеческой природы — воспринять Божество внутрь себя, сделав инородное неиным. В деле Боговоплоще ния как первом в истории богочеловеческих отношений акте богочеловеческого творчества соединились несоединимые — естественный процесс продолжения рода и обретение новой жизни через творческое усилие. Сын Божий, рожденный тварным существом, стал поистине Сыном Человеческим.

Познание и мышление, свойственные человеку, суть не что иное, как модификации Боговоплощения, осмысленного как всемирно исторический процесс. Человек мыслит постольку, поскольку Бог воплощает свои замыслы и сообщает подоб ную способность и человеку. Человек не мог бы мыслить, т. е. проникать своим разумом в иное, энергитизируя и оформляя

— 229 —

ГНОСЕОЛОГИЯ

его, если бы Бог не пребывал в мире своей мыслью. Мышление, понятое в себе самом, есть аналитико синтетическая актив ность — соединение разъединенного и разъединение соединен ного. Творчеством его делает отношение к иному — материи, плоти, иному духу, т. е. воплощение мысли. Без воплощения творчество остается только замыслом, мысль рождающая не расстается со своим родным, Отец не отпускает Сына в иное.

Познание, осуществляемое человеком, выглядит процессом, обратным творению. Бог воплощает свои замыслы в жизнь мира, человек развоплощает их. Однако, будучи только раз воплощенными в человеческие понятия, идеи были бы миром теней. Душа человека выступает полем воплощения: извлекая замысленное Богом, человек сеет эти идеи в себе, культивиру ет их, создавая науку и искусство. Культура — воплощенное

ивоплощающееся человеческое мышление.

Вабстрактно логическом плане суть воплощения — это деятельная связь между материей и разумным духом. Объяс нение этой связи является камнем преткновения и для мате риализма, и для идеализма. Первый растворяет мысль в пло ти, «уплотняя» ее до высокоорганизованной материи, второй склонен превращать материю в тень идеи. Получается, что при диаметрально противоположных архитектурных симпатиях строители отвергают один и тот же камень. Идея Боговопло щения, будучи духовной и персоналистической по смыслу, от вечает нам и на более абстрактный вопрос — о возможности познания. Продолжающаяся дискуссия между названными группами строителей в определенной степени промыслитель на. Философия своими силами фактически не в состоянии от ветить на фундаментальный вопрос «как возможно позна ние?», ограничиваясь лишь описаниями самого процесса. Кантианский дуализм разума и вещей в себе хорош тем, что не дает мышлению уснуть «догматическим сном» материа лизма или объективного идеализма. Но ответ, данный самим кенигсбержцем, тоже описательный. Подведение материи опыта под категории рассудка, конечно, присутствует в деле познания, но оно возможно потому, что слово становится плотью, а плоть словом.

—230 —

Мышление и Боговоплощение

Познание, если бы оно ограничивалось только связью ма терии и разума, оставалось бы чисто житейским, в лучшем случае научным. Такому познанию доступно только единич ное, оно неспособно подняться до всеобщего, поскольку по следнее отсутствует в опыте. Принадлежащая Платону идея, будто познание существенного самого по себе есть воспоми нание, является глубокой, но исходит из одного важного не проговариваемого допущения. Его смысл в том, что ничто не возникает из ничего, а следствие, которое можно извлечь из этой посылки, состоит в том, что в ничего ничто не возвраща ется. Платонические интуиции выглядят спорными в свете идей творения и грехопадения, но не в том смысле, что их нужно отбросить, а в том плане, что они требуют уточнения.

Ответ на вопрос «как возможно познание?» в онтологически дискретном мире, где грех пробил дыры в материи и в памяти, осуществим только в свете идеи воскресения. Забвение — это нерадикальная смерть, а смерть — фундаментальное забве ние. Память как способность души осуществляет себя в воспо минании потому, что дух несет в себе потенцию воскресения. До Христа человек был не в силах воплотить ее. Она осуще ствлялась лишь в сфере идей и образов, не достигая материи

всобственном его значении. Положительным смыслом фило софии, которая пыталась постигнуть истину как таковую, пусть и искажаемую трансцендентальной памятью, можно считать стремление к воскрешению. Чистое бытие, в котором мысль и то, о чем мысль, совпадают, открытое элеатами, есть образ подлинного Бытия. В Бытии, которое было забыто

вгрехопадении, мысль и жизнь действительно тождественны. Именно по отношению к этому Бытию является онтологиче ски верным Декартово «мыслю, следовательно, существую». В понятии бытия, вокруг которого со времен Парменида груп пируется мышление философов, тождественны лишь мысль и бытие мыслящего, пока он существует. Историческая мис сия философии состояла в воспоминании и напоминании о подлинности Бытия. Воскрешение было конкретным исто рическим событием, которое изменило историю сущностно, структурно и энергийно. Оно продолжается в истории как

—231 —

ГНОСЕОЛОГИЯ

воскрешение погибающего творения и есть дело собирания рассыпавшегося в истории сущего и бытия, лежащего за пре делами исторического. Познание как деятельность сведения многообразия к единству есть не что иное, как прообраз и при уготовление воскресения. Познание, осмысленное в свете дог матов Боговоплощения и воскресения, подводит нас к вопро сам бытия, сущности, сущего и свободы.