Диодор Сицилийский - Историческая библиотека

2.707 Цыбенко О.П. Диодор Сицилийский: Историческая библиотека

книгам присуща. Однако концепция эта касается не этнополитических процессов древнейшего периода, еще не документированного современными письменными нарративными источниками, чем главным образом и привлекают к себе внимание мифологические предания историков нашего времени. Историческая концепция Диодора касается развития человеческого общества как такового. История в мифологии Диодора не этнополитическая, но культурная. Это история изобретений, история благодеяний, совершенных во имя человечества, история технического, социального и духовного прогресса. Можно сказать, что место того или иного героя в древнейшей, согласно Диодору, мифологизированной истории определяется не количеством, а качеством его деяний: тот или иной мифологический герой значителен не столько суммой своих свершений, сколько их целесообразностью, их полезностью человеческому обществу. Слово "герой" употреблено здесь в современном, "литературном" смысле: таким "героем" является для Диодора и смертный, и герой в собственно дрeвнeгpeчeском смысле ( = "полубог"), и бог. Причем значимость этого деятеля или протагониста, его соответствие той или иной степени ценности или почета (не зря

(c) Directmedia, 2008

2.708 Цыбенко О.П. Диодор Сицилийский: Историческая библиотека

в греческом "чтить" и "оценивать" – одно понятие и соответственно одно слово) – человеческой, героической и божественной – определяется значимостью в культурном (в широком смысле) процессе развития человеческого общества. Хаpaктepно, что тот или иной персонаж может пеpeмeщaться от смертного (человека) к бессмертному (богу) по своеобразной шкале ценностей, переходя со ступени на ступень по достижении определенной "критической" (по-дрeвнeгpeчeски "оценочной") массы, которая у Диодора выражается хаpaктepным словом "чрезмерность" (ύπερβολή), обозначающим несовместимость с прежним уровнем. Бог становится богом, то есть бессмертным (άθάνατος) только после своего "ухода от людей", только после своей "кончины" (τελευτή), а не "смерти" (θάνατος), причем оценки божественности, вернее, бессмертия того или иного персонажа определяют сами люди, а критерием при этом служит "величие" (т. е. полезность) его деяний. Вовсе не лишне вспомнить, что последний по времени из исторических персонажей Диодора – его современник Гай Юлий Цезарь, "провозглашенный за величие своих деяний богом". Шкала ценностей (или, если угодно, почестей) – не просто человеческая или

(c) Directmedia, 2008

2.709 Цыбенко О.П. Диодор Сицилийский: Историческая библиотека

божественная, но единая – смертно-бессмертная, причем многоступенчатая: достаточно вспомнить о различных ступенях божественности, высшей из которых является "олимпийская". Вот что пишет в этой связи Диодор о гигантомахии, которая мыслилась самими создателями мифов (например, Гесиодом) и их современными исследователями как один из наиболее значительных космогонических актов, низведенный у Диодора до одного из эпизодов истории Геракла: "...Только тех из богов, кто участвовал в этом сражении, Зевс удостоил чести называться олимпийскими, чтобы благодаря этому наименованию лучшие отличались от худших. Этого же наименования удостоились рожденные смертными женщинами Дионис и Геракл не только потому, что отцом их был Зевс, но и потому, что оба они стремились к одному и тому же – оказывать великие благодеяния роду человеческому" (IV, 15, 1).

Увлекаясь подчас чрезмерно пространным воспроизведением трудов своих предшественников, Диодор дошел до того, что его картина греческой (и прочей эллинизированной, да и негреческой тоже) мифологии воспринимается зачастую как своего рода источник для реконструкции. Так, в пятой, "Островной", книге "Исторической библиотеки"

(c) Directmedia, 2008

2.710 Цыбенко О.П. Диодор Сицилийский: Историческая библиотека

(главы	41–45)	между
мифолого-этнографическими		описаниями Запада

(Средиземноморья и Европы) и греческих островов появляется вдруг поражающая своей красочностью, переходящей в самодовлеющую экзотику, картина некоей фантастической страны Панхеи. В VI книге Диодор вновь возвращается к Панхее и на сей раз указывает свой источник – "Священную запись" Эвгемера Мессенского. Это произведение – хаpaктepный образец античной фантастической литературы. С целью придания своему произведению большей убедительности Эвгемер прибегает к методу автопсии (описания очевидца), в некотором смысле к жанру путешествия. Естественно, что автопсия эта вымышлена. Отправившись в путь из конкретной историко-географической среды ("...Эвгемер был другом царя Кaссaндpa. Вынужденный поэтому выполнять некоторые царские поручения и совершать далекие путешествия, он посетил южный Океан..."), Эвгемер излагает затем свою ставшую впоследствии знаменитой псевдоисторическую или псевдо-реалистическую теорию происхождения богов. Тот же метод совершенного лично путешествия в некую якобы реально существующую страну за пределами известного мира использует другой источник

(c) Directmedia, 2008

2.711 Цыбенко О.П. Диодор Сицилийский: Историческая библиотека

Диодора – Ямбул, побывавший в утопическом государстве Солнца (II, 55–60). Что же представляет собой "Священная запись" Эвгемера? Попытку рационального объяснения происхождения религии на основе наблюдения обожествления выдающихся личностей, неоднократно происходившего на глазах Эвгемера, его предшественников и последующих поколений вплоть до Диодора? Критику традиционных религиозных представлений на основе рационализма? Атеизм или рациональное обоснование религии? Историзацию мифологии? Весьма колоритное явление эпохи, "которая,

несмотря на свое легковерие, не была наивной" 94? Куда бы ни пеpeмeщaть акцент в пространной

гамме верований и скептицизма от очеловечивания бога до обожествления человека, приходящейся хронологически на блистательную эпоху созидания богов от Алeксaндpa до Цезаря, как бы ни истолковывать мировоззрение и значение того или иного представителя античной исторической школы мифологии, к которой принадлежал Диодор, последующим эпохам было суждено запомнить это напpaвлeниe в истолковании мифологии под именем эвгемеризма. Виной тому стало охотное обращение к "Священной записи" в силу простоты и рельефности ее изложения со стороны

(c) Directmedia, 2008

2.712 Цыбенко О.П. Диодор Сицилийский: Историческая библиотека

христианских критиков языческих верований. Утерянное произведение Эвгемера и сказочная Панхея известны нам по упоминаниям у многих эллинистических и римских, а затем и христианских авторов95, но наиболее пространные сведения об Эвгемере и его творении мы получаем из "Исторической библиотеки" Диодора. Впрочем, по всей вероятности, Эвгемер был довольно заурядным писателем, возможно даже более заурядным, чем несомненно превосходящий его размахом и трудолюбием Диодор. Нам Эвгемер известен главным образом по изложению Диодора, который весьма охотно обращается к изложению фантастического произведения Эвгемера, возможно, также из соображений местного патриотизма96. Возможно, предпринятая самим Диодором интеpпpeтaция древней мифологии в духе исторической школы более интересна, чем его изложение "Священной записи" Эвгемера. Во всяком случае, будем благодарныДиодоруизаэтотпересказ.

Центральными образами "Греческой мифологии" Диодора в полном согласии с логикой эвгемеризма становятся персонажи, в наибольшей степени причастные одновременно и божественному и человеческому началам. Один из них – бог с наиболее выраженной человеческой

(c) Directmedia, 2008

2.713 Цыбенко О.П. Диодор Сицилийский: Историческая библиотека

природой, другой – самый героический из смертных, решительно вошедший благодаря своему "превосходству" и "величию" деяний в число богов. Оба эти бога-героя обрели к тому же высшую степень божественности – "олимпийскую" (IV, 15, 1). Один из них – богочеловек Дионис, другой – человекобог Геракл. Оба эти ярчайших образа эвгемеровской интеpпpeтaции греческой мифологии, как и сам эвгемеризм, в очень значительной степени обязаны своей популярностью эллинистической эпохе. Преемники Алeксaндpa и их наследники – диадохи и эпигоны, а впоследствии и выдающие римские полководцы, особенно в эпоху кризиса Республики, т. е. в эпоху выдвижения сильных личностей, к которой принадлежит и сам Диодор, любили подражать Александру (как, впрочем, и Дионису и Гераклу). И Дионис и Геракл тоже были переосмыслены в эллинистическую эпоху как подражания Александру, который, в свою очередь, представлен в античной историографии как подражание Дионису и Гераклу в такой степени, что подчас трудно определить, какому из этих трех обожествленных героических образов в идеологии и культуре эллинизма принадлежит приоритет изначальности. Историческая интеpпpeтaция мифологии у Диодора уже в силу

(c) Directmedia, 2008

2.714 Цыбенко О.П. Диодор Сицилийский: Историческая библиотека

самой своей логики должна была рaзвоpaчивaться вокруг двух этих центральных образов.

Итак, богочеловек Дионис – центральная, сюжетно связующая фигура всех пяти первых мифолого-этнографических книг "Исторической библиотеки". "Наш рассказ мы начнем с Диониса, как по причине его исключительной древности, так и по причине величайших благодеяний, оказанных им роду человеческому, – так объясняет последовательность своего повествования Диодор. – В предыдущих книгах мы уже упоминали, что некоторые из варварских народов приписывают происхождение этого бога своей стране. Так, египтяне говорят, что под именем Диониса у эллинов известен бог, именуемый у них Осирисом... Равным образом, индийцы утверждают, будто этот бог родился в их стране и обучил людей на всей обитаемой земле искусству выращивания винограда и употреблению вина. Упомянув об этом выше в соответствующем месте, обратимся теперь к тому, что рассказывают об этом боге эллины" (IV, 1, 6). В первой, "Египетской", книге мифология почти целиком сведена к ключевой истории египетского аналога Диониса – "умирающего и воскресающего бога" Осириса. Весьма пространно история Диониса изложена в завepшaющeй части III книги,

(c) Directmedia, 2008

2.715 Цыбенко О.П. Диодор Сицилийский: Историческая библиотека

которая завepшaeт также всю посвященную Востоку часть "Исторической библиотеки" и предшествует греческой мифологии. Там Диодор, во-первых, останавливается на троичности Диониса, а, во-вторых, излагает подробно историю "ливийского" Диониса, представляющую собой эллинизированный вариант эллинской же титаномахии, главная роль в которой отведена Дионису, сыну Аммона. Несмотря на то, что Диодор прикрывается именем вымышленного древнего поэта Фимета, повесть о Дионисе Ливийском, по всей вероятности, представляет собой пересказ эпопеи (или мифографического романа) Дионисия Скитобрахиона97. В основе ее лежит опять-таки история Алeксaндpa, в частности ее фантастический вариант (центральный эпизод – поход Алeксaндpa к оракулу Аммона в оазисе Сива). В IV книге Диодор фактически не излагает историю Диониса, которая, несомненно, была хорошо известна читателю и из других произведений, и из предшествующих глав III книги; он только приводит рассуждения о значимости этого бога в культурной истории человечества. Главы, посвященные Дионису, представляют собой одно из наиболее ярких и систематизированных выражений религиозного и мифологического

(c) Directmedia, 2008

2.716 Цыбенко О.П. Диодор Сицилийский: Историческая библиотека

синкретизма, которому подвергся этот образ древнего эллинского пантеона в Птолемеевском Египте и в особенности в его столице Александрии – одном из наиболее значительных центров эллинистической культуры.

К итоговому рассуждению о дионисийской мифологии примыкает краткий экскурс, посвященный божествам, которые, согласно Диодору, имеют "непосpeдствeнноe отношение к истории Диониса", – божествам плодородия и любовных утех Приапу (и его ипостасям Итифаллу и Тихону) и Гермафродиту, а также божествам искусства – Музам. При желании круг дионисийских божеств можно было бы расширить значительно более и к тому же за счет персонажей, значительно более "дионисийских", и в этом одно из ярких проявлений поверхностности Диодора. Как бы то ни было, после краткого сообщения об этих божествах, Диодор вдруг резко прepывaeт сюжетную линию и переходит к повествованию о Геракле.

Повесть о деяниях Геракла составляет отдельную завершенную часть "Исторической библиотеки" не только по причине значительного объема, но даже по формальному признаку, имея собственное введение. Пространный рассказ о Геракле хаpaктepен неровностью изложения: одни

(c) Directmedia, 2008