430

Смысл протоимперской доктрины

К ее созданию причастны многие идеологи, основным же считают старца Филофея, монаха Елеазарова монастыря из-под Пскова, который в ряде посланий великому князю Василию III,Ивану Грозному и другим адресатам изложил основные ее принципы: падение "первого Рима" от язычников и "второго Рима" от мусульман за прегрешения против веры; наступление эпохи "Третьего Рима", после которого "четвертому" не быть; ответственность России за весь православный мир; борьба за чистоту веры, укрепление властей духовной и светской в их взаимной "симфонии" кактесного сотрудничества приразделении функций [8, с. 162-166].

В историческом контексте того времени концепция "Москва — Третий Рим" была не русской выдумкой, но всего лишь одной из версий общеевропейской теории "Roma aeterna" (Рима вечного), распространенной во многих христианских странах. Достаточно вспомнить о Священной Римской империи Габсбургов или именование польской средневековой столицы Кракова "Третьим Римом". Отечественная версия не столько носила гегемонистский характер, сколько была реакцией на вселенские притязания папского престола, правителей крупнейших государств Европы и средством самоутверждения весьма далекого от всемогущества Московского царства.

Дальнейшее развитие эта концепция получила в «Сказании о князьях Владимирских», где обосновывалось происхождение правящей династии Рюриковичей от римского императора Августа, а титула "царь" — от "цезарь", передача регалий византийских императоров — шапки Мономаха, барм, скипетра и державы — российским правителям. В «Повести о белом клобуке» рассказывается легенда о священническом уборе (подобие которого станет носить глава русской церкви), врученном первым христианским императором Константином римскому папе Сильвестру, который отдал его после разделения церквей константинопольскому патриарху, а тот по ангельскому внушению отослал на Русь в Новгород [25, т. 9, с. 178-219]. «Степенная книга царского родословия», составленная по указанию митрополита Макария, включает перечень правителей Руси от св. Владимира до Ивана IV, первым официально венчавшимся на царство и, стало быть, законно носившим титул "царь".

По воле самодержца был создан грандиозный «Лицевой летописный свод» из десяти томов с тысячами миниатюр, где последовательно проводилась идея о провиденциализме мировой истории, о Россиикак наследнице великих монархий и оплоте православия, центром которого стала Москва. Важными централизаторскими мероприятиями были: создание «Великих Миней Четиих» митрополита Макария, содержавших чтения на каждый день года, где, помимо житийной и благочестивой литературы, содержалось немало текстов богословско-философского характера, принадлежавших Иоанну Дамаскину, Дионисию Ареопагиту, Юстину Философу, Иоанну Экзарху Болгарскому и другим почитаемым авторитетам; решения Стоглавого собора 1551 г. об унификации

431

богослужебной практики; начало книгопечатания, положенное в России Иваном Федоровым; регламентация частной жизни по «Домострою»

в"научение и наказание всякому христианину".

В«Переписке Ивана Грозного и Андрея Курбского» самодержец отстаивал идею абсолютистской без ограничений монархии; его оппонент, бежавший в Литву, выступал за просвещенную монархию европейского типа с соблюдением законности и прав родовой знати [3, 7, с. 16-107]. Принципиальный спор двух точек зрения на развитие российской государственности закончился в пользу первой, однако ничем не сдерживаемая тирания Ивана Грозного привела впоследствии к его личной трагедии, к устранению династии Рюриковичей и тяжелейшему политическому кризису эпохи Смутного времени [1,вып. 2, ч. 1, с. 375].

Что касается опального князя, то ондолжен войти в историю отечественной философии какэнтузиаст изучения наследия Иоанна Дамаскина, как автор «Сказа о логике», «Толкования на дщицу кафегорий», «Сказания о древе Порфирия» и переработки «Trivii Erotemata» под названием «От другие диалектики Иоанна Спанинбергера о силогизме вытолкована», которое стало первой печатной русской книгой пологике, изданной в Вильно в 1586 г. (Н.К. Гаврюшин).

Для глубокого понимания древнерусской мысли, кроме письменных источников, важно привлечение всего комплекса памятников культуры. Так, концепция "Москва — Третий Рим"воплощена не только в текстах, но и произведениях искусства, например в шатровом царском месте внутри Успенского собора, в росписях Грановитой палаты, в иконах и фресках на историософские сюжеты. Наиболее же впечатляющим выражением этой доктрины стал ансамбль Московского Кремля, для создания которого специально пригласили итальянских зодчих, наследников "Первого Рима". Величественный державный вид сердца российской государственности создавался целенаправленно как воплощенная в камне идея незыблемого могущества.

Идеал Святой Руси

Если центральной концепцией политического мышления стала доктрина "Москва — Третий Рим" в разнообразии ее вариантов — от великодержавного покровительства до повиннического мессианизма, то основой духовного развития является идеал Святой Руси, стремление к созданию на Русской земле очагов царства Божиего, нравственного воспитания народа, противостояния всему варварскому, жестокому, бесчеловечному, чего всегда в избытке хватало на нашей земле. Это противостояние утонченности и насилия в отечественной истории выразил в терминах "икона и топор" американский исследователь Д. Биллингтон [29].

О расцвете древнерусской духовности после крещения Руси говорилось выше. В период же борьбы с монгольским игом первым молитвенником за многострадальную Русь, душой ее возрождения, а позднее небесным заступником стал преподобный Сергий Радонежский

(ок. 1321-1392), который сочетал аскетическое пустынножительство с практическим служением своему народу, как повествуется об этом в

432

житии преподобного, написанном Епифанием Премудрым. Через всю подвижническую жизнь пр. Сергия проходит тема Троицы, которую непревзойденно воплотил в знаменитой иконе Андрей Рублев [3, т. 4, с. 256-429].

Рублевская «Троица» является не только шедевром иконописи,но и прекрасным воплощением русского богословствования и философствования средствами искусства. В нейпредставлены тринитарная (от слова — троица) концепция мироздания, образ благоустроенного бытия, символ восхождения духа, величие подвига самопожертвования, возвышенный смысл духовной трапезы и таинства евхаристии. Она также имеет конкретно-историческое содержание, ибонаписана для преодоления "ненавистной розни мира сего" в раздираемой насилием и междоусобицами Русской земле.

Мистическое богословие в этот период развивается под влиянием исихазма (от греческого "исихийя" — покой, безмолвие), или пала- мизма, называемого по имени его основателя св. Григория Паламы, афонского подвижника и богослова XIV в. Религиозно-философское учение о "Фаворском свете", внутренней духовной сосредоточенности, особых приемах медитации, просветлении плоти и гармонии духа с тварным миром оказало значительное влияние на русскую культуру, которая в XV-XVI вв. не переживала вместе с Западом эпохи Ренессанса, но, напротив, именно в это время испытала взлет наибольшей духовности, характерной для зрелого средневековья.

Вместе с исихазмом на Руси появляются славянские переводы, сделанные преимущественно на Балканах, сочинений Дионисия Ареопагита, Симеона Нового Богослова, Иоанна Лествичника и др. Особенно важен Corpus areopagiticum, т.е. свод сочинений Псевдо-Дионисия Ареопагита, включающий творения «О небесной иерархии», «О бо-

жественных именах», «О церковной иерархии», «О таинственном богословии» и ряд посланий. Важное философско-антропологическое значение имел перевод «Диоптры» Филиппа Пустынника, представляющий драматический диалог Души и Плоти [22].

Крупнейшим русским исихастом выступил преподобный Нил Сорский (ок. 1433-1508), в миру Николай Майков, монах, побывавший в Палестине, Константинополе и на Афоне, основавший по возвращении скит на р. Соре близ Кирилло-Белозерского монастыря. Ему приписывают несколько трудов, из которых важнейшим является «Устав», в коем применительно к монашеской практике содержатся тонкие психологические размышления "о делании сердечном и мысленном блюдении". Пр. Нилрассматривает учение о страстях, выделяя пять стадий их формирования: "прилог" (первоначальное впечатление), "съчетание" (заинтересованность), "сложение" (увлечение), "пленение" (подчинение), собственно "страсть" (порабощение). Даются и рекомендации по борьбе с дурными влечениями путем отсечения их на ранних стадиях, внутреннего сосредоточения, повторения Иисусовой молитвы, памяти о жизни вечной. Сочинение пр. Нила создано под влиянием патриотической и аскетической литературы, в том числе «Лествицы» Иоанна Лествичника и «De coenobiorum institutes» Иоанна Кассиана Римлянина, основателя галльского монашества [8, с. 142-145].

•

433

Нестяжательство и иосифлянство

Глава русских исихастов стал вождем нестяжательского направления, полемизировавшего с иосифлянским. Вассиан Патрикеев, Гурий Тушин, Артемий Троицкий и другие представители первого течения выступали за монастыри как центры духовного просвещения, живущие исключительно трудом своих насельников и доброхотными подаяниями извне. Преображающая сила Фаворского света представлялась достигаемой при максимальном удалении от забот внешних и предельной сосредоточенности нажизни внутренней. Идеалом "заволжских старцев" был бедный, затерянный в лесах монастырь, богатый лишь Духом Святым, каким был скит пр. Нила.

Программа преподобного Иосифа Волоцкого (1440-1515), в миру Иоанна Майкова, ориентировалась на создание монастырей — крупных феодальных центров с обширными владениями, книгописными, иконописными и иными мастерскими, активно влиявших на общественную жизнь, воспитывавших духовных пастырей для мирян, сотрудничавших с государством в общем деле укрепления страны, нередко бывших даже укрепленными крепостями.

В советской историографии, одержимой идеей социальнойконфронтации, преувеличивались расхождения между двумя течениями. Между тем оба они развивали единую программу "игумена земли Русской" пр. Сергия Радонежского, сочетавшего монашеский подвиг, духовную аскезу со служением родной земле, ее народу, но акцентируя по мере необходимости различные функции. В реальной действительности древнерусские монастыри стали одновременно иподлинными очагами духовности, и процветавшими центрами феодального хозяйства и средневекового искусства, и оборонными твердынями.

Более того, при отсутствии центров образования, подобных университетам, они выполняли их культуртрегерскую функцию на обширных пространствах мало освоенных земель, особенно на севере Руси. В них как в цветущих "вертоградах" вырастали зодчие, книжники, певчие, иконописцы, музыканты, садовники, просвещенные деятели культуры. На Западе подобную роль до XI в. играли бенедиктинские монастыри воглаве с обителью в Монте-Кассино.В России деятельность монастырей была более обширной и продолжительной. Даже после основания университетов онивплоть до революции служили оплотом духовности, носителями традиций, прибежищем народным. "Северная Фиваида" представляет одну изярких страниц истории отечественной культуры, духовности и практической жизнестроительной мудрости [5, с. 171-176].

Примером процветающей обители, устроенной в удивительно живописном уголке родной природы, может служить Успенскиймонастырь под Волоколамском, который основал пр. Иосиф Волоцкий. С нимсвязано много эпизодов отечественной истории, из него вошли в хранилища многие творения культуры, в томчисле богатое собрание рукописей. Сам же пр. Иосиф был незаурядным церковным писателем, автором нескольких десятков сочинений, главным из которых

434

является «Просветитель», направленный против умножившихся еретических движений, вносивших в умы смятение и соблазн вольномыслия (стригольники, новгородско-московская ересь, Матвей Башкин, Феодосии Косой).

Еретичество как любое инакомыслие представляет сложный неоднозначный феномен. С одной стороны, оно вносит дестабилизирующий момент и потому преследуется официальной идеологией; с другой — нестандартное мышление инициирует свободу интеллектуального поиска, обогащает культурный контекст новыми версиями, если под еретичеством не скрывается откровенное богохульство, злобствующая ненависть и экстремистские разрушительные устремления и действия. Во всяком случае, и ранее и всегда, чтобы понять общую идейную ситуацию, необходимо принимать во внимание всю совокупность фактически наличествующих течений мысли, включая оригинальные и оппозиционные, охранительные и освободительные, догматические и еретические, без субъективного преувеличения роли каждого из них, но путем создания объективно взвешенной по всем параметрам и адекватной исследовательской модели.

XVI столетие богато видными культурными деятелями и мыслителями, многие из которых упомянуты выше. Из неназванных можно указать на Зиновия Отенского (автора обширного богословского труда «Истины показание к вопросившим о новом учении»), Федора Карпова (боярина-западника, дипломата, сторонника гражданской справедливости, апеллировавшего к авторитету Аристотеля), Ивана Пересветова (мелкопоместного дворянина, обратившегося к Ивану Грозному с проектом реформ в «Большой челобитной», указывавшего на "мудрость греческих философов и латинских докторов"), ЕрмолаяЕразма (книжника из окружения митрополита Макария, составившего трактат «Благохотящем царем правителница и землемерие» и литературно обработавшего старинное муромское предание — житийную «Повесть о Петре и Февронии»).

Крупнейшим же отечественным мыслителем века расцвета русского средневековья предстает Максим Грек (ок. 1470-1556), в миру Михаил Триволис. Выходец из знатного греческого рода, проживший в юные годы несколько лет в Северной Италии, где сотрудничал с Иоанном Ласкарисом, Анджело Полициано, Альдо Мануцием и другими деятелями Возрождения; бывший одно время поклонником Савонаролы и монахом доминиканского ордена; уехавший затем на Афон, где принял постриг в Ватопедской обители, и спустя несколько лет приглашенный в Москву Василием III для перевода греческих книг, он именно в России стал европейски известен как писатель, богослов, мыслитель, претерпевший немало страданий и получивший высокое признание в качестве авторитетного филолога и философа. Подобно своему небесному патрону Максиму Исповеднику, он удостоился высокого имени Философа, о котором в древнерусских источниках сообщалось: "дивный философ", "изящный в философех", "зело мудрый в философии" [9, с. 173-174].

Перу Максима принадлежит огромное число переводов, толкований, посланий, повестей, догматических, нравственных, философских