Николай Рерих Рихарду Рудзитису

NAGGAR,

Kulu, Punjab, Br. India

24-МАЙ-37

Родной наш Рихард Яковлевич,

Как замечательно, что всегда в лучшие сроки к 24-му числу от Вас – из Риги – получаются замечательные вести. Сегодня пришли прекрасно изданные и Т. Д. и памятная книга Феликса Денисовича. Обе изданы действительно превосходно и служат ценнейшим и солиднейшим вкладом в сокровищницу Угунса. Памятная книга Ф.Д. и по содержанию, и по шрифту, и по воспроизведениям, и по качеству бумаги может быть типом всяких подобных монографий. Будем рады иметь 10 экз. памятной книги Феликса Денисовича. Пошлём её и Тагору, и в библиотеки здешних наших центров. Д-р Серафинина только что писала нам, что вместо конгресса этого года предположено устроить встречу друзей. В конце концов, каждый конгресс является съездом друзей, а потому предлагаем, чтобы и съезд нынешнего лета уже считался первым конгрессом. Ведь конгресс может быть или с внешними приглашёнными, или с внутренними. Вполне естественно, что первый конгресс будет именно внутренний, а второй, когда он состоится, может быть уже открытый, с посторонними приглашёнными. Итак, начинайте нумерацию конгрессов с этого первого внутреннего съезда. Прошлым летом в Женеве был Всемирный конгресс Теософского общества – на нём присутствовало 16 человек. А если Вы возьмёте наших сочленов литовцев и прибавите к ним приезжих латвийцев и, может быть, представителя от Эстонии, то это и будет то ядро съезда, которое является действующим механизмом местных обществ и групп. Между встречею друзей и съездом или сходкою – конгрессом – какая же разница? Итак, не будем разбивать понятий, а начнём первый внутренний конгресс этим же летом. Если одновременно желательно иметь концерт, или выставку, или лекции, то всё это, конечно, вполне исполнимо в пределах, которые Вы увидите по местным условиям. Впоследствии может быть выставка моих картин или в Литовском Музее, или в каком-то другом подходящем помещении – всё это Вам виднее на местах. Внешний формат памятной книги Ф.Д. очень хорош для монографии. Таким образом будет складываться серия изданий Угунса и такого формата. Не будем чрезмерно торопиться, чтобы тем лучше сложить содержание. Итак, преуспевайте во всех областях. В хороший день 24-го Е.И. и все мы шлём Вам всем наши самые душевные мысли. Из Риги всегда идут добрые вести – это так было, так и будет. Будьте сильными, будьте самыми замечательными деятелями Вашей милой нашему сердцу страны.

Сердцем и духом с Вами,

Н. Рерих

_______

Рихард Рудзитис Николаю Рериху

26.V.37

Дорогой Николай Константинович!

Сердечное спасибо за Ваше письмо от 14.V, которое я только что получил. Вашу телеграмму об опасной болезни матери Владимира Анатольевича Гаральд получил, возвратившись из Ковно, поздно вечером, и он тотчас же отправился к отцу Владимира Анатольевича, но мать была уже в больнице. Вы, должно быть, уже подробно осведомлены от Гаральда о её состоянии и по письмам, и по телеграмме, потому я и не писал Вам. Как Вы знаете, кризис уже давно прошёл, пусть Владимир Анатольевич больше не беспокоится. Гаральд тотчас же дал для его матери в больницу также мускус. Сегодня же Гаральд получил также письмо от Елены Ивановны, и вечером он отправился к отцу В.А., чтобы вручить ему деньги. Относительно того, продать ли Вашу картину и пр., конечно, мы условимся впоследствии. У Гаральда в настоящее время есть лишние средства.

Вчера я получил Addenda к Т. Д. Второй том набирается постепенно и через полтора месяца будет готов.

Наш член Я.Блюменталь на днях снова был в Таллине, по служебным делам. Первым делом он, конечно, отправился к В.Пятсу. Оказывается, что Пятс прекрасно сдержал своё обещание: он подал эстонский меморандум с подписями членов Культурно-художественного совета министерства образования и иностранных дел. Далее Блюменталь отправился также к Кайгородову, о свидании с которым Блюменталь пишет в своём заявлении, которое прилагаю Вам здесь. Хочу заметить, что я недавно послал Кайгородову свои книги и письмо, и он мне написал в ответ: «С напряжённым вниманием прислушиваюсь я к призывающему голосу Н.К. Рериха и со своей стороны, сколько могу, стараюсь своим искусством служить тому же делу красоты и культуры».

Теперь пару слов о самом Блюментале. Он интересная личность, мы его хотели когда-то даже привлечь в наше правление, но он был сильно занят по службе. Он уже давно является нашим активным членом, но при большем горении он мог бы немало дать нашему Обществу. Он родился в Сибири, от матери-немки и отца-латыша. Родители его умерли, когда ему было 3 года. Его воспитали татары и башкиры. О последних он теперь отзывается как о людях с золотым сердцем. Конечно, он в Сибири говорил по-русски, так что и сам не знает, к какой национальности себя приписать. Его крестили в церкви Св. Сергия, с этим Святым каким-то роковым образом связались многие случаи из его жизни. Наконец, как вице-председатель православного студенческого общества, он тоже отстаивал веру Св. Сергия, и по этой причине и в связи с ликвидацией общества ему пришлось здесь многое претерпеть, даже был арестован. Он приятель Гребенщикова, представитель его изданий и с ним переписывается.

Г.Г. [Шклявер] из Парижа мне тоже сообщил подробно о своей встрече с дипломатическим представителем Балтийских стран в Париже. Он прислал мне также копию Воззвания к литовским женским организациям на французском языке.

Г-жа Рудникова-Икскюль, как уже её имя показывает, представляет для меня Икс – X. Она пишет прекрасно, хотя туманно, о духовных вопросах. Но, с другой стороны, Феликс Денисович был о ней такого же мнения, как о Пеале, и предостерегал от неё. Не узнал я тогда, на чём Ф.Д. основывал свои подозрения.

Р.Рудзитис

_______