Николай Рерих Рихарду Рудзитису

NAGGAR,

Kulu, Punjab, Br. India

8-ИЮНЬ-37

Родной наш Рихард Яковлевич,

Ваши письма и письма Гаральда Феликсовича всегда приносят так много радости. Там, где горит сердце, там всегда найдётся и нечто радостное, даже и в напряжённых обстоятельствах. Как радостно читать, что у Гаральда даже накануне трудного испытания было, как он сам говорит, «львиное настроение». Именно – будьте львами. К вопросу о посылках в Швецию мне хочется сообщить Вам полезные сведения – так, из Праги мы получили сведение, что мой оттиск статьи Толстой и Тагор переслан в Толстовский Музей. Также мы знаем о получениях на Дальнем Востоке из Швеции, – а в то же время в одном месте в Америке корреспонденция не получается. Всё это показывает, что существует много случайностей, зависящих, может быть, от особенности или от небрежности какого-либо одного лица. Потому-то так необходимо продолжать посылки в разных комбинациях и разными способами. Были ли посланы журналы Урусвати в Восточный институт Академии наук¹ и как пошло письмо А.В. Щусеву? О судьбе его нам так спешно нужно знать. Посылка в Восточный институт, казалось бы, должна дойти, если дошли и все библиотечные посылки. Просим, чтобы Абрамович сообщал нам список учреждений с минусами и плюсами. Пошлю Вам мой привет к будущему Конгрессу – одна копия для Латвии, другая для Литвы. Лучше сделать это заблаговременно, ибо по обстоятельствам Вы, может быть, решите срок довольно скоропостижно. С самим Конгрессом сделайте всё как можно проще и доступнее. Ведь такие добрые съезды не нуждаются ни в какой внешней помпезности. Дело во внутреннем объединении и в установлении программ на будущее. Вполне естественно, что такой первый съезд будет чисто внутренним, без внешних приглашённых. От транспортной конторы получили извещение, что пароход Дальгома прибывает в Лондон около 9-го июня и что они надеются погрузить ящик на пароход Балтраффик, уходящий из Лондона прямо в Ригу 19-го июня. По-прежнему мы удивляемся высокому фрахту, ибо, по нашим соображениям, он должен был быть ниже. Продолжаем запрашивать о причинах такого фрахта, но, к сожалению, с транспортными английскими конторами вряд ли можно надеяться на успешность доводов. Из Америки получили сведения, что Ваша книга Культура уже находится в наборе и выход её совпадёт с основанием корпорации Фламма². Таким образом, латвийский Угунс и новая американская Фламма служат всё тому же огненному началу и, конечно, должны быть в полном сотрудничестве. Не было ли в прессе каких-либо выдуманных сведений о моей болезни, ибо подобное измышление мелькнуло в английской прессе на Дальнем Востоке – пытаемся усмотреть источник и цель этой выдумки, ибо о том же слышали и из Болгарии. Все наши лучшие мысли с Вами всеми.

Сердцем и духом,

Н.Рерих

_______

Елена Рерих Рихарду Рудзитису

15-6-37

Дорогой Рихард Яковлевич, только что пришло Ваше письмо от 4 июня, спешу отправить с обратной почтой необходимые пояснения и добавления к второму тому Т. Д. Прилагаю пропущенный мною перевод стиха на обратной стороне Addenda.

Скажи, друг, знание этого низшего мира –

Ложно или истинно оно? Кто из смертных

стремится знать ложное? Кто из смертных

Истину знал?

Теперь, на странице манускрипта 187 или на 189 английского текста слова Чаг-на Пэма Карпо по-тибетски означают Лотос белый. Пэма – Лотос, Карпо – белый. Падма и Падмапани – тоже Лотос, но на санскрите. В Т. Д. в некоторых случаях приведена неправильная транскрипция тибетских слов. И это неудивительно, ибо в то время тибетский язык был очень мало известен учёным Запада. Большинство тибетских слов мне удалось проверить с лучшим и, можно даже сказать, единственным учителем тибетского языка ламою Лобзанг Мингюр Д[ордже]. Кроме того, мой сын¹ сейчас считается знатоком тибетского языка среди западных учёных и заканчивает свой тибетско-санскритско-английский словарь², который будет иметь свыше пяти тысяч страниц. Поэтому, родной Рихард Яковлевич, не смущайтесь значительной разницей в транскрипции тибетских слов. Также те, которые уж очень разнились, я не решалась изменить. Также посылаю Вам копию страницы манускрипта 334, соответствующую 335–336-й английского текста. Место, указанное как пропущенное, в ней имеется, но возможно, что я забыла отметить эту выдержку синим карандашом, хотя на копии эта пометка и сделана. Пожалуйста, сравните обе страницы, ибо, перечитывая копию, я заметила ошибку в последней строке – написано данное вместо данным.

Дорогой Рихард Яковлевич, ещё раз самое сердечное спасибо за всю Вашу зоркость. Если заметите ещё какую-либо несуразность в переводе, в правописании или в транскрипции, пожалуйста, исправьте. Знаю, что часто погрешала в непоследовательности в передаче некоторых имён. Ещё не выработала в себе дисциплину немедленно заносить все поправки на остававшуюся у меня копию. Так, я не перевела место, взятое из Шекспира (об этом я писала). Считаю, что лучше привести его в уже имеющемся русском переводе. Если не удастся найти таковой, то можно оставить его в английском подлиннике. Место, очень трудно поддающееся для перевода. Как думаете?

Ввиду спешки в отправке писем на все поставленные Вами вопросы взялся ответить Н.К.

Мы так радовались победе Гаральда Феликсовича. Но нельзя почить на лаврах, следует зорко следить за движением врагов и быть готовыми к новым нападениям. Всегда полезно собрать как можно больше данных в свою пользу и держать их наготове. Зоркость такая очень обостряет наши восприятия и приводит в действие нашу психическую энергию, в которой все решения.

Шлю Вам, дорогой Рихард Яковлевич, и Элле Рейнгольдовне самые лучшие мысли и сердечное устремление к преуспеянию Вашему. Как Ваша работа, удастся ли Вам хотя бы немного поработать над книгой, около которой все мои помыслы? Мне так хотелось бы видеть её шедевром Вашего творчества. Присланный конспект был превосходен и так полон. Недели через три, вероятно, вышлю последние параграфы Братства.

Ещё раз спасибо, храните здоровье, всё будет хорошо.

Сердцем с Вами,

Е. Рерих

_______