Якунин В.И. и др. - Новые технологии борьбы с российской государственностью - 2009

Глава 2. Феноменология разрушения несиловых факторов российской государственности

странения православных образовательных программ?! Между тем, мунитами были проведены сотни семидневных семинаров для учителей, охватившие более 60 тыс. представителей преподавательского состава средних и высших учебных заведений России.

Своеобразной точкой триумфа деятельности «Церкви объединения» стало внедрение с 1993 г. в образовательную программу для старшеклассников специально разработанного мунитами курса «Мой мир — и я». Преподаванием данного предмета было в короткий срок охвачено более 2 тыс. школ России. В Республике Калмыкия курс «Мой мир — и я» был одно время установлен даже в качестве обязательной дисциплины. Особого внимания с позиций национальной безопасности заслуживает также подготовка мунитами специального учебника для военнослужащих «Внутренний мир солдата». Решение о его создании было принято на конференции, проведенной совместно «Церковью объединения» и Высшей гуманитарной академией ВС РФ. Дальнейшую мунизацию России остановил лишь ряд прошедших за рубежом скандалов, связанных с разоблачением адептов мунизма в финансовых вымогательствах75.

Гармонизация несиловых оснований: и религия, и наука

Различные скрепы государственной жизни могут сочетаться друг с другом. Гипертрофированное развитие одного, находящегося вне связи с другими компонента, ведет к дисгармонии и может повлечь гибель всей системы. Именно таким образом к краху государственной системы в 1917 г. была подведена Российская империя.

Спору нет, что религия составляет один из важнейших компонентов государственной жизнеспособности. Но когда ее положение в обществе утверждается в ущерб другим несиловым основаниям государственности — таким как, например, наука или образование — это может иметь самые негативные последствия.

Российская империя выступала в мире своеобразным брендом высокого христианского благочестия, православной теократии. На Западе этот имидж усиленно поддерживался. Ваша сила, говорили России западные записные «русофилы», не в науке и образовании (удел материалистической Европы), а в религиозной духовности. В общем, оставайтесь с хоругвями и крестами, но не претендуйте на монополизированный Западом путь технического совершенствования. Позиционирующаяся через образ защитницы православия царская власть попалась на данную уловку, что обернулось в управленческом плане укреплением парадигмы обскурантизации. Диспаритет между религией, с одной стороны, и сферой, включающей науку, образование и светскую

75 Гандоу Т. Империя «преподобного» Муна. М., 1995; Дворкин А.Л. Введение в сектоведе-

ние. Нижний Новгород, 1998. C. 153–184.

211

Новые технологии борьбы с российской государственностью

культуру — с другой, имел характер катастрофического надлома (рис. 88–89). Последующий большевистский антирелигиозный поход объективно являлся обратной модернизирующей реакцией на прежние диспропорции развития76.

×10

Рис. 88. Соотношение религиозных и светских (наука, образование, культура) учреждений в Российской империи в начале ХХ в.

Рис. 89. Соотношение численности служителей культа и врачебного персонала в Российской империи в начале ХХ в.

76 Иоффе Я.А. Мы и планета: Цифры и факты. М., 1988. C. 25.

212

Глава 2. Феноменология разрушения несиловых факторов российской государственности

Проведенный анализ позволяет утверждать, что за внешним прикрытием реляций о религиозном возрождении России религия, как скрепа российской государственности, подверглась за последние два десятилетия существенной эррозии. Прослеживается проектная составляющая деструктивных процессов в данной сфере. Основная реализуемая стратигема заключается в размывании ядра традиционной для России религиозности, уравнивании традиционных религий с неоспиритуалистским суррогатом, подменой их последним. Нарушение оптимума плюрализации в религиозной жизни обернулось подрывом одного из важнейших несиловых оснований государственности.

2.4. Деструкция системы национальных отношений

Русский народ не является ни объектом, ни субъектом государственной политики в Российской Федерации. Строго говоря, не был он таковым и в советский, и в царский периоды. Можно лишь солидаризироваться с мнением историка А.И. Вдовина, «что коренная причина разрушения Российской империи в 1917 году и Советского Союза в 1991 году заключается в отчуждении между государством и русским народом, в равнодушии наиболее многочисленного народа к судьбе «империи», утрачивающей способность к выражению и защите его национальных интересов и ценностей».

Задача раздела состоит в выявлении проектных установок по подрыву традиционной для России системы национальных отношений, связанных прежде всего с уничтожением интегративных потенциалов государствообразующего народа.

Государствообразующий народ — хранитель государственности

Полиэтническое государство не способно длительно существовать без государствообразующего народа. Его статус может быть закреплен законодательно, выражен в традиции (в т.ч. этнической специализации), осуществляться по факту численного или пассионарного доминирования.

При отступлении от принципа моноэтнической (в ситуации полиэтнизма) государствообразующей оси в соответствующем государстве начинают преобладать деструктивные тенденции. Многоосевой, как и безосевой, подходы неизбежно порождают действие сил дезинтеграции единой системы. Распад державы Александра Македонского, нивелировавшей роль греко-македонского фактора, исторически лежащего в основе ее создания и приниженного самим царем, представляет хрестоматийный пример такого рода77.

77 Шахермаер Ф. Александр Македонский. М., 1984.

213

Новые технологии борьбы с российской государственностью

Римляне, несмотря на свою численную несоотносимость с населением империи, закрепив особые прерогативы римского гражданства, долгое время несли на себе имперообразующее бремя. Уравнивание же с ними в гражданском статусе первоначально италийцев (этрусков, самнитов, лигуров, цизальпинских галлов), а затем, после эдикта Каракаллы 212 г., и представителей прочих этнических групп средиземноморской эйкумены — лишило государство его стержневой основы, что привело империю к стремительному закату. Интернационализированный период Римской империи резко диссонировал при сравнении ресурсного потенциала с предшествующей эпохой римского гражданского этноцентризма78.

Утрата государствообразующего статуса византийских греков отнюдь не привела к православной, основанной на политическом равноправии, интеграции народов Восточно-Римской империи, а лишь обусловила рост этнического сепаратизма, определив состояние перманентного государственного кризиса. Империя могла пережить локальные этнополитические кризисы армян, болгар, сирийцев и др., но не надлом имперского этноса — греков. На Руси, следует напомнить, падение Византии зафиксировали еще до взятия Константинополя турками, связав его с принятием греками ФеррароФлорентийской унии79.

Тот же процесс вымывания и нивелировки государствообразующего этнического ядра отвечает за тенденцию угасания средневековых халифатов.

Дезинтеграционные последствия для империи Чингисхана имела утрата государствообразующим народом — монголами этнической идентичности. Монгольский элемент оказался преимущественно ассимилирован тюркским. Решающим фактором утраты этнической идентичности народов Золотой Орды (не только монголов, но и многочисленных этносов т. н. «дикого поля», включая половцев) явилась их исламская интернационализация в XIV в. Монголы, выполнявшие когда-то евразийскую миссию, не просто лишились своего государствообразующего статуса, но исчезли как этническая группа вне пределов собственно Монголии80.

Исторические различия государственных систем Китая и Индии, тяготевших, соответственно, к интегративному унитаризму — в первом случае и этнополитической деструктивности — во втором, во многом обусловливались проблемой идентификации государствообразующего народа. Имперская роль народа хань в Поднебесной цементировала ее политическую целостность. В то же время, в Индии, раздробленной на несколько сот государств, не нашлось такого этноса, который мог бы — в первую очередь, по

78Моммзен Т. История Рима. В 3 т. СПб., 1993–1994.

79Карташев А.В. Вселенские Соборы. М., 1994.

80Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая Степь. М., 1989; Харо-Даван Э. Чингисхан как

полководец и его наследие. Элиста, 1991.

214

Глава 2. Феноменология разрушения несиловых факторов российской государственности

количественным параметрам — однозначно взять на себя государствообразующую миссию81.

Значительными политическими ресурсами в средневековой Восточной Европе обладали динамично развивающиеся этнически одноосевые государства — Королевство Польское и Великое княжество Литовское. Государствообразующая роль в последнем католиков-литовцев с успехом осуществлялась, несмотря на явное численное доминирование в ней русского православного населения. Но вот образованная в результате унии Польши и Литвы Речь Посполитая стала всеевропейским символом политической нестабильности. Очевидно, что ее двухосевая природа явилась одним из главных факторов внутреннего дисбаланса. В конечном итоге, огромное по европейским меркам государство, простирающееся «от моря до моря», стало предметом многократных разделов между когда-то уступавшими в политической мощи отдельно взятым Польше и Литве соседями.

Сценарий дезинтеграции государств Нового времени чаще всего осуществлялся по той же схеме. Идеологическим катализатором процесса дезинтеграции являлась ревизия государствообразующего статуса титульной нации. Так, фатальным для судьбы империи Габсбургов явился ее переход от австрийского моноосевого к бинарному австро-венгерскому состоянию. Но чем венгры лучше чехов, хорватов или украинцев? Следующим естественным шагом к распаду империи явились требования легитимизации многоосевого этнополитического устройства, от которого лежал прямой путь к национальной суверенизации. В результате, монархия Габсбургов, номинировавшаяся прежде на роль европейского лидера, еще до событий Первой мировой войны заслужила определение «лоскутного государства», «политического трупа»82.

Бинарный вариант государственности не оправдал себя и в отношении этнически близких друг к другу скандинавских народов — шведов и норвежцев. После подписания в 1814 г. шведско-норвежской унии Швеция постепенно теряет былой политический вес в Европе. В 1905 г. движение норвежцев за суверенизацию привело к провозглашению суверенного государства.

Утопической оказалась попытка создания в 1958 г. усилиями Насера двухосевой египетско-сирийской Объединенной Арабской Республики. Ввиду подозрения сирийцами египтян в стремлении к гегемонизму, просуществовав лишь три года, она распалась. Неопределенность идентификации государствообразующего народа в Пакистане составила основной исторический мотив распада его в 1971 г. на западную и восточную (Бангладеш) части.

81Крюков М.В., Малявин В.В., Софронов М.В. Китайский этнос в средние века (VII–XIII вв.). М., 1984.

82Исламов Т.М. Австро-Венгрия в Первой мировой войне. Крах империи // Новая и Но-

вейшая история. 2001. № 5.

215

Новые технологии борьбы с российской государственностью

О том, что алгоритм государственной дезинтеграции сохраняется прежним и в современную эпоху, свидетельствует трагический опыт распада Югославской федерации. Десербизация СФРЮ при Броз Тито обернулась категорическим отрицанием государствообразующей роли сербов

впосттитовские времена, что ввиду невозможности четкого национальнотерриториального размежевания подразумевало конфликтный (в отличие от Чехословакии) сценарий распада. Обреченность Югославии обусловливалась также проблемой соотнесения любого из этносов, потенциально выдвигавшего себя на роль государствообразующего элемента, с одной из трех конфессиональных традиций, что при идеологии узко понимаемой национальной государственности не имело, естественно, интегрирующей перспективы. Мнение о югославских событиях как репетиционных для последующей их инсценировки на постсоветском пространстве, где России присваивалась роль православной Сербии, пользовалось одно время широкой популярностью в политологической литературе83.

Перманентная этническая конфронтация в современной Африке также обусловлена отсутствием в подавляющем большинстве африканских стран государствообразующего этноса. Государственные границы, оставшиеся от периода колонизаторского администрирования, как правило, не соотносятся с территориальными рамками этнического расселения. В отличие от Европы, в большинстве современных африканских государств (за исключением региона арабского средиземноморского побережья) нет этноса, явно доминировавшего в численном отношении над остальными. Роль государствообразующей силы в прошлом в африканских странах однозначно играли европейские колонизаторы. Деколонизация Африки привела не только к росту национального самосознания автохтонных народов, но и к лишению ее государствообразующей оси84.

Этот краткий исторический обзор подводит к выводу о необходимости

вцелях сохранения единства Российской Федерации увидеть применительно к ней роль государствообразующего народа. В противном случае, как это демонстрирует всемирно-исторический опыт, ее ожидает перспектива дезинтеграции. Во всяком случае, оба распада государства в XX в. сопровождались (мягкая формулировка) или даже были вызваны уменьшением доли русского народа в населении страны (рис. 90).

Единственный из российских народов, который может в настоящее время выступать в качестве государствообразующего, является русский. Для подтверждения данного статуса достаточно указать на численное представительство русских в населении РФ — 81,3%. Положение о государствообразующей роли русского народа не есть декларация национального пре-

83Дугин А.Г. Основы геополитики. Геополитическое будущее России. М., 1997. C. 452–464.

84Шведов А.А. Независимая Африка: внешнеполитические проблемы, дипломатическая

борьба. М., 1983.

216

Глава 2. Феноменология разрушения несиловых факторов российской государственности

восходства по типу идеологемы «Россия для русских», а лишь фиксация этнических истоков происхождения, исторического существования и демографической основы российской государственности.

год

Рис. 90. Связь доли русского этноса в российском населении и судьбы государства («русская пила»)

Существует ли какой-то другой путь государственного самосохранения, чем актуализация цивилизацино-ценностной русской нагрузки в жизни страны? Казалось бы, западный вариант складывания всеединой гражданской нации снимает вопрос о выделении ее этнической основы. Но и гражданская нация складывается, как правило, на базе доминирующей в стране национальности. В любом из европейских государств моноэтничность закреплена уже самим фактом его наименования.

Исторический путь складывания гражданских наций Запада проходил через ассимиляцию, потерю этнической идентичности, а то и через прямой этноцид. По образному выражению В.В. Кожинова, если царскую Россию ее неприятели именовали «тюрьмой народов», то было бы еще более оправданным определение Европы в качестве «кладбища народов». При государствообразующей роли русского народа другие этносы Российской империи не только не исчезли с этнической карты, но, пользуясь его защитой и покровительством, существенно подняли уровень развития национальной культуры и самосознания.

217

Новые технологии борьбы с российской государственностью

Фиксация государствообразущей роли цивилизационно-ценностных накоплений того или иного народа не противоречит принципу национального равноправия. Другое дело, что исторически в ряде государств она закрепляла этнические и расовые привилегии. Такое ее гипертрофированное выражение — к примеру, в ЮАР, — обосновываемое в качестве охранительной меры белых колонизаторов против численно преобладающих мигрантов с Севера — представителей народов банту, оформилась в систему апартеида. Однако применительно к России речь идет не о национальных привилегиях русских, а о дополнительной ценностной нагрузке во многих сферах жизни страны.

Конституционная декларация о цивилизационной русскости России необходима, прежде всего, как основа национальной идентичности русских, кризис которой представляет угрозу существованию российской государственности. Она явится официальным препятствием направлению русофобии, широко распространенной как в современной России, так и за рубежом. Ведь оскорбление государствообразующего народа может означать оскорбление самого государства.

Учитывая направленность современных миграционных потоков — прежде всего, китайской миграции на Дальний Восток, — перспективы прогнозируемого из-за глобального потепления массового переселения из южных регионов в северные, новое обострение ввиду актуализации проблемы перенаселенности геополитической борьбы за «жизненное пространство», предлагаемый подход крайне важен как фактор стратегической национальной безопасности.

ВСоветском Союзе в качестве одного из механизмов поддержания национальной идентичности использовалась выдача паспортов, содержащих графу «национальность». Современные российские паспорта данной графы не имеют. Ее исключение, реализованное в рамках общего проекта разрушения скреп российской государственности, является прямым нарушением конституционных прав граждан. Ст. 26 п. 1 Конституции РФ декларирует, что «каждый вправе определять и указывать свою национальную принадлежность». Государство должно защищать право человека на национальную идентичность, предоставляя, в частности, такую самоидентификационную возможность при паспортизации. Вместе с тем, та же статья Конституции запрещает принуждение к определению и указанию своей национальной принадлежности. Поэтому заполнение восстанавливаемой в паспорте графы «национальность» должно осуществляться на добровольной основе. Человек, затрудняющийся или нежелающий по каким-то причинам декларировать свое национальное происхождение, может оставить соответствующую графу в паспорте незаполненной.

Вдореволюционной России вместо национальной принадлежности фиксировалась конфессиональная идентичность. Введение такой графы

218

Глава 2. Феноменология разрушения несиловых факторов российской государственности

в паспортах также крайне важно как фактор, заставляющий человека, по меньшей мере, задуматься, к какой религии он принадлежит.

Задача уничтожения российской государственности напрямую увязана с подрывом ролевого государствообразующего значения русского народа. Данная технология нашла выражение в репродуцировании феномена русофобии. Миссию идеологической раскрутки русофобских настроений взяла на себя интеллигенция.

Феномен русофобии и интеллигентская рефлексия

В свое время П.Н. Милюков отказывался понимать, почему П.Б. Струве не относил к интеллигенции А.С. Пушкина и Н.В. Гоголя. Полагая интеллигенцию социальным образованием, он отождествлял ее с образованным классом, тогда как веховцы отделяли интеллигенцию от него и даже противопоставляли85. В веховской интерпретации люди, трудящиеся на ниве духовного творчества, к интеллигенции, как к политическому феномену, несущему бациллу антигосударственной идеологии, не относились86. Рассуждая на указанную тему, В.В. Вейдле писал: «Интеллигент одинаково не признавал своим человека, неразделявшего его политических идей, и человека, безразличного к политическим идеям. У Врубеля, Анненского или Скрябина могли быть интеллигентские черты, но классический интеллигент не счел бы этих людей своими и окончательно отшатнулся бы от них, если бы мог поставить им на вид малейшую политическую ересь. Подобно тому, как достаточно было профессору не высказать одобрения студенческой забастовке, чтобы его отчислили от интеллигенции»87.

Терминологические недоразумения проистекают из смешения социологического, этического и идеологического критериев формулировок. При понимании интеллигенции как социальной категории, она распространяется на круг лиц, профессионально занимающихся умственным трудом. Этическая трактовка предполагает определенный поведенческий стереотип, роднящий интеллигента с английским джентльменом.

Особая роль интеллигенции в политическом процессе России принадлежала ей как идеологическому феномену. Метафора П.В. Андроникова о «духовном ордене интеллигенции» была не столь уж далека от действительности88. В чем же заключается идеологическая парадигма гетерогенного в политическом отношении объединения? Идеологемой «ордена» служило

85Авторы сборника «Вехи» (1909 г.) одними из первых выступили с развернутой критикой интеллигенции как силы, ведущей Россию к катастрофе.

86Милюков П.Н. Интеллигенция и историческая традиция // Вопросы философии. 1991.

№21. C. 115–116.

87Вейдле В.В. Три России // Антология философской мысли русской эмиграции. М., 1997. C. 42.

88Русские философы (конец XIX — середина XX века). Антология. М., 1996. Вып. 3. C. 88.

219

Новые технологии борьбы с российской государственностью

западничество, будь оно представлено в форме социалистических доктрин, либеральных учений или апологии католической инквизиции (чаадаевское западничество). Оборотной стороной преклонения перед иноземным было презрительное отношение к России. «Русофобия» является наиболее точным термином, отражающим интеллигентские воззрения. Один из наиболее откровенных представителей ордена интеллигенции В.С. Печерин выразил его умонастроения стихотворными строфами:

Как сладостно отчизну ненавидеть И жадно ждать ее уничтоженья!

Две тезы при их различном литературном оформлении определяли сознание интеллигенции: «Россия — страна рабов» и «Россия — страна дураков». Это каким-то странным образом сочеталось с интеллигентскими декларациями о народолюбии. Но под народом понимался не подлинный русский народ, а некая абстрактная, произвольно сконструированная категория демоса. Весьма точную характеристику квазинародной сущности интеллигентских воззрений представил харбинский историк В.Ф. Иванов: «Интеллигенция любила не подлинный народ, а воображаемый, именно такой, каким он должен был быть с точки зрения ее идеала. Она любила революционно или социалистически настроенный народ, но она не любила и даже презирала настоящий, реальный народ, верующий, повинующийся и консервативный. Между интеллигенцией и народом лежала пропасть глубокого взаимного непонимания. Никакой духовной и нравственной связи между ними не существовало, т. к. интеллигенция отрицала все духовные основы жизни народа. Передовую интеллигенцию с народом временно могло связать только преступление. Интеллигенция не только порвала с национальными идеалами, но она неуклонно шельмовала их в глазах народа, старалась вытравить их из народной души. Все наше великое прошлое подвергалось поруганию и осмеянию». Карикатуру на национальную жизнь представляла собой «классическая русская литература»89. Несмотря на декларированный реализм, сконструированные ей патологические типажи в действительной жизни не встречались. Западная русофобия, по мнению И.Л. Солоневича, была взращена на чтении наших классиков90.

Интеллигенция в России по своему генезису формировалась как западная субкультура. Петровская вестернизация элиты (раскол с народом) и екатерининское освобождение ее от государственной службы (раскол с государством) стали истоками положения, определяемого П.Б. Струве как интеллигентское «отщепенство». Под данным термином понималась оторван-

89Иванов В.Ф. Русская интеллигенция и масонство. М., 1993. C. 47–49.

90Солоневич И.Л. Народная монархия. М., 1993.

220