Глава 10 Закат

Последним начальником Генерального штаба, с которым мне удалось поработать, оказался Анатолий Квашнин, который одобрил мое предложение создать в его управлении интеллектуальный аналитический центр и первое время во многом опирался на его проработки.

Но потом по мере накопления опыта руководства Генштабом он всё реже пользовался нашими услугами тем более, что в качестве первого заместителя у него был генерал-полковник Валерий Леонидович Манилов, интел­лект которого затмевал работу некоторых научных инсти­тутов.

Его карьера в центральном аппарате Минобороны началась ещё в семидесятые годы, и он за короткое время стал незаменимым аналитиком и спичрайтером министра обороны.

В то же время я уже предчувствовал скорый закат деятельности нашей части. Дело в том, что в своей работе мы постоянно отслеживали уровень результатов наших постоянных оппонентов - американцев. И вот, постепен­но чаша весов начала медленно склоняться в нашу сторо­ну, а к концу 90-х годов мы увидели, что по самому уяз­вимому ранее для нас вопросу - подготовке и практиче­скому использованию людей с неординарными способно­стями - мы оторвались от США весьма основательно. А

наша школа подготовки таких людей оказалась на поряд­ки эффективнее всех остальных в мире.

Поняв это, я ждал ответной реакции со стороны США, так как понимал, что в этой сфере противоборства секретов почти не бывает. И реакция, разумеется, после­довала почти незамедлительно. Однако совсем не оттуда, откуда можно было бы предположить.

С 1999 года мы стали ощущать непонятный нега­тивный прессинг со стороны окружения Квашнина. В ка­кой-то степени я предполагал, что негатив, вызван появ­лением в нашем Управлении комплекса психотестирова­ния, позволяющего выявлять непорядочных, равнодуш­ных и некомпетентных руководителей и рядовых сотруд-

многим оказались не по вкусу, а кое-кому показались да­же вредными, так как подрывали устои десятилетиями сложившейся громоздкой бюрократической системы чи-новозвышения и властвования.

Завершило кампанию борьбы с нашими прорывами убийство одного из руководителей научной лаборатории, добившейся выдающихся результатов в разработке новых методов борьбы с вероятным противником.

Может быть, это и совпадение. Но уж слишком в «нужное» время произошла эта трагедия, которая могла бы сказаться на наших работах, если бы мы не преду­смотрели дублирующих вариантов.

В результате как-то вечером начальник Генштаба звонит мне и срывающимся от раздражения голосом спрашивает: «Что творится у тебя в управлении?! Чем вы занимаетесь?! Ты, почему мне ничего не докладыва­ешь?!». Признаюсь честно, что я был готов к таким во­просам, так как уже просчитал ситуацию заранее.

Поэтому жёсткий тон меня не только не смутил, но даже, в какой-то степени, обрадовал. Я спокойно ответил, что понимаю, почему мне задаются такие вопросы, но от­вет на них лучше искать не по телефону или на ковр в ка­бинете, а лучше придти самому в моё подразделение и увидеть всё своими глазами.

Квашнин с моим предложением согласился.

На следующее утро я зашёл за ним, и мы последо­вали в расположение моего управления.

Следы раздражения на лице начальника Генштаба оставались, но ярости в его глазах, мешающей адекватно оценивать обстановку, уже не было.

Войдя в коридор управления, вдоль которого рас­полагались кабинеты сотрудников, большие холлы и слу­жебные помещения, Квашнин опытным взглядом оценил идеальный порядок, ощутил флюиды творчества, инициа­

тивы и строгого военного уклада. Он увидел, что сегодня всё было, как и всегда.

Никакого «шоу» ему не готовили. Царила привыч­ная атмосфера: сотрудники были собранны, деловиты и спокойно, без смущения, выполняли свою работу, хоть многие из них так близко начальника Генерального штаба ещё не видели.

Он тоже почувствовал, что попал на «другую пла­нету». «Планету» высокоорганизованных, умных и про­светлённых людей. Более того, он вспомнил, что был причастен к этому сообществу не только как начальник, но и как единомышленник, соратник. Ведь многие начи­нания осуществлялись по его инициативе и при его благо­словении.

В душе Квашнина появилась та теплота, которая не передаётся словами, но хорошо ощущается людьми, в чей адрес она направлена. Эта теплота оставалась при посе­щении всех кабинетов, в которые он заходил и где уве­ренность в себе, спокойствие и дружелюбная атмосфера, царившие среди обитателей служебных комнат, открыва­ли сердце каждому, туда вошедшему.

Я старался во время визита воздерживаться от комментариев, давая возможность сотрудникам самим проявить ум, компетентность и эрудицию.

Начальник это заметил и старался не отклоняться от негласно предложенной мной манеры общения с людьми. Незаметно пролетело отведенное на посещение время. Однако, привычно отмечая его ход, начальнику Генштаба уходить, почему-то явно не хотелось.

Наконец, он предложил пройти в мой кабинет и подвести итог нашей работы. Мы получили самую высо­кую оценку, а окончание выступления начальника Гене­рального штаба, в котором прозвучал анализ хода прово­димой в стране реформы Вооружённых Сил и междуна­родной обстановки со своего уровня информированности и понимания, значительно расширило наши представле­ния о ситуации в Вооруженных Силах, стране и мире.

вручить их офицерам и служащим на общем построении.

Попрощавшись с сотрудниками управления и сфо­тографировавшись с ними на память, Квашнин увлёк ме­ня с собой и, заведя в свой кабинет, тут же позвонил начальнику управления кадров Генерального штаба с ука­занием представить ему на следующий же день докумен­ты к награждению медалями за особые заслуги некоторых моих сотрудников.

Что было потом с клеветниками я не знаю, да и, признаться, это меня не очень-то и волновало. Для меня отчётливо прояснилось: «Мы стали кому-то опасны, и нужно ждать очередного подвоха». Интриг я не боялся, но меня всё чаще посещала мысль о том, что эти люди лягут костьми, но не дадут реализовать задуманного и не оста­вят попыток избавиться от меня самого.

Вскоре последовала очередная напасть. Снова зво­нит начальник Генерального штаба и говорит, что подпи­сал приказ о проверке деятельности моего управления, а комиссию возглавляет один из его заместителей.

Кого только не включили в эту комиссию! И ин­женеров, и вооруженцев, и кадровиков, и офицеров из оперативного управления, и тех, кто формирует штатное расписание. В общем, не было только представителей продовольственной службы и православной церкви.

Но надо сказать, что все без исключения члены комиссии оказались честными людьми и негласное указа­ние заговорщиков об организации полнейшей обструкции наших работ и управления в целом выполнять не стали. Акт получился объективным, деловитым и оптимистич­ным по отношению к нам.

Заместитель начальника Генерального штаба озна­комил меня с актом, дал расписаться, расписался сам, а затем, пряча глаза, показал свою записку, в которой было написано, что мы занимаемся не известно чем и наш кол­лектив нужно более чем в два раза сократить, наделив его непонятными, на мой взгляд, функциями.

Этот крик души команды злопыхателей в очеред­ной раз показал их несостоятельность, политическую и

аналитическую бездарность. Однако злополучная записка легла на стол Квашнину вместе с актом комиссии.

Мы с его заместителем присутствовали при про­чтении обоих противоречащих друг другу документов, в которых была «забита» утверждающая подпись начальни­ка Генерального штаба.

Сначала это меня даже позабавило. Как, думаю, он вывернется из дурацкого положения, в которое сам же себя и загнал, так как, безусловно, был в курсе всех дел. Однако он, ничуть не смущаясь, утверждает... оба доку­мента.

Наверное, он понял, что затея «заговорщиков» не удалась, и, чтобы они отстали от него хотя бы на время, подписал эту, уже никому не нужную, бумажку. Ведь ос­новной документ - Акт комиссии был им утверждён.

Но, все же, предчувствуя угрозу прекращения ра­бот, я начал сворачивать программу наших исследований.

Некоторые наработки я отдал в другие подразделе­ния Минобороны где, кстати, они получили неплохое раз­витие, кое-что «заморозил» до лучших времён, а часть ра­бот стал вести самостоятельно совместно с моими, наибо­лее преданными делу, соратниками.

Приход на должность начальника Генерального штаба генерала Балуевского подтвердил мои предполо­жения и формально затвердил статус-кво: в конце 2004 года вышел указ Президента о ликвидации моего Управ­ления.

***