Глава 4 Создание части 10003

С переходом на работу непосредственно в Мини­стерство обороны в жизни Алексея Юрьевича Савина начались события, которые впоследствии не только при­

вели его к вершинам военной власти, но и позволили со­здать уникальную в своем роде специальную часть 10003.

Вот как сам Алексей Юрьевич в своих дневниках рассказывает об этих днях своей жизни.

***

В то время Управление вооружения Министерства обороны СССР возглавлял любимец министра обороны маршала Советского Союза Д.Ф.Устинова генерал армии Виталий Михайлович Шабанов. Но прежде чем занять этот пост В.М.Шабанов некоторое время работал заме­стителем министра радиоэлектронной промышленности СССР. Это был грамотный и весьма одарённый человек. Его редкая эрудиция, помноженная на опыт работы в промышленности на постах главного конструктора слож­нейших оборонительных систем и заместителя министра, фантастическое чувство новизны и основательность при принятии решений делали его исторически значимой фи­гурой в области создания вооружений и военной техники. Ни до него, ни после, фигур близких по масштабам лич­ности и по своим профессиональным качествам и при­родной одарённости, не было.

Среди всех генералов и офицеров, входивших в «гвардию» Шабанова, особо выделялся капитан первого ранга Анатолий Шурыгин.

Это был образцовый офицер. Его выдержанность, чёткость, аккуратность, мужество, великолепная эрудиция и воспитанность сразу бросались в глаза. А незаурядные аналитические способности, научная и инженерная инту­иция делали Анатолия незаменимым особенно при реше­

нии самых сложных задач, требующих поистине гениаль­ных прозрений. Именно ему в середине восьмидесятых годов было поручено сформировать особую аналитиче­скую группу из пятнадцати человек, которая бы работала непосредственно с генералом В.Шабановым.

Это должен был быть своеобразный аналитический центр при крупном руководителе, который выступал бы в роли основного интеллектуального звена всей службы во­оружения. При этом создаваемый центр должен был ре­шать и несколько дополнительный достаточно необыч­ных задач.

Отбор в группу был крайне тщательным и строгим. Попасть в нее оказалось не только очень престижно, но и перспективно. Половина должностей имела генеральскую категорию, а оклады намного превосходили денежное со­держание офицеров, работающих в других подразделени­ях.

Шурыгин, ощущая свою интеллектуальную силу и высокие организаторские способности, не боялся брать в свою команду самых незаурядных людей. При этом со многими кандидатами беседовал сам Шабанов, давая по­том свои рекомендации по понравившемуся или наоборот кандидату.

Сначала я не ожидал, что меня пригласят работать в этой группе, но к моему удивлению в один из вечеров Анатолий Анатольевич Шурыгин сам позвонил мне до­мой и предложил место в своей группе. Я не кокетничая, сразу согласился.

И вот как-то в июне 1989 года вызывает меня ко­мандир и передает несколько документов. На них не было

грифа секретности, но Шурыгин сразу предупредил, что тема весьма деликатная и распространяться о ней даже коллегам до поры до времени нежелательно. Я понимаю­ще кивнул и пошел в свой кабинет, привычно спрятав бу­маги в папку.

Сосед по кабинету занимался своими делами и да­же не поднял глаза при моем появлении. У нас вообще было не принято совать нос в чужие задания, так как, во-первых, у всех и без этого хватало работы, а потом мы, как аналитики, часто получали задания, которые не под­лежали огласке, даже в своем коллективе.

Сев за стол, я открыл документы, и холодок про­бежал по моей спине. Задание и в самом деле было весьма необычным а, главное - совершенно далеким от моей профессиональной направленности, как и от всей службы вооружения в целом.

Вопрос касался проблем сверхчувственного вос­приятия (экстрасенсорики), и использования этого фено­мена в интересах обороноспособности и безопасности страны. Мне же было приказано всесторонне рассмотреть тему и подготовить доклад начальнику Генерального штаба с предложениями о целесообразности проведения работ в данном направлении.

Надо сказать, что я сам с детства обладал некото­рыми способностями в области парапсихологии, но всегда тщательно это скрывал, боясь вызвать к себе недоверие со стороны окружающих и стать мишенью насмешек со сто­роны коллег. И уж, разумеется, никак не предполагал, что столкнусь с этим явлением вплотную, а тем более про­фессионально.

Признаться, сначала в необычном поручении мне показался подвох со стороны Шурыгина.

Дело в том, что этот проницательный человек за­просто мог вычислить мои необычные способности и по­этому именно мне дал такое необычное задание. Но по­том, успокоившись, я понял, что мотив у Шурыгина был совсем другой.

Видно он считал, что я по складу своего характера и неуемной жаждой познания всего нового с энтузиазмом возьмусь за этот непростой, но интересный вопрос, при­чем подойду к нему с душой, а не формально.

Вчитываясь в документы, я быстро понял, что эти материалы уже побывали в самых высоких инстанциях и их отслеживает всесильный в ту пору КГБ.

Этот момент в какой-то степени облегчал задачу поэтому, не мешкая, я, позвонил в секретариат Председа­теля Комитета Госбезопасности и, назвавшись, попросил связать меня с куратором темы по их линии.

И действительно через некоторое время мне пере­званивает полковник Михаил Александрович Бажанов и бодрым голосом сообщает, что он сам из Военно-Воздушных Сил, и общая координация работ возложена именно на него, а вовсе не на «комитетчиков».

Я, конечно, обрадовался такому повороту дел и пригласил его к себе. Тут же мне перезвонили из КГБ, подтвердив полномочия Бажанова, этот звонок развеял последние сомнения относительно серьезности предстоя­щей работы. Нельзя сказать, что я был счастлив от нового направления моей деятельности, но появление соратника заметно прибавляло настроения.

Поэтому вдохновленный появлением соратника, я набрал номер библиотеки В.И.Ленина, и попросил подго­товить подборку книг и статей по вопросам феноменаль­ных способностей людей, в том числе экстрасенсорным.

Учитывая, что меня в библиотеке неплохо знали, просьба была выполнена в кратчайшие сроки. Затем я успел сделать еще пару звонков, когда в мою комнату буквально ворвался энергичный полковник в авиацион­ной форме с радостной улыбкой на лице.

Это был Михаил Бажанов. Оказалось, что раньше мы с ним уже неоднократно пересекались, и эти встречи оставили в его памяти хороший след. В разговоре оказа­лось, что Бажанов занимается темой экстрасенсорики не­сколько месяцев кряду и настолько ей увлечен, что наме­ревается посвятить ей оставшиеся годы своей службы в Вооруженных Силах. Через час уже он основательно ввел меня в курс дела, а я в свою очередь выдвинул Бажанову свой план дальнейших действий.

Он заключался в предложении создать из компе­тентных специалистов комиссию по экспериментальной проверке возможностей людей, отмеченных в документах в качестве обладателей феноменальных способностей. Я искренне предполагал, что только на основании заключе­ния этой комиссии можно было бы написать объективный доклад руководству Минобороны.

Но Михаил на мое предложение нахмурился и за­явил, что комиссию мы будем собирать не менее пяти-шести месяцев, а потом еще проводить эксперименталь­ные проверки, которые займут не менее трех-четырех ме­сяцев. И лишь к его пенсии сможем едва-едва написать и

согласовать со всеми инстанциями доклад начальнику Ге­неральному штаба.

Выслушав его, я буквально поклялся, что все орга­низационные вопросы беру на себя и максимум через два месяца, мы будем иметь готовый к представлению до­клад.

Собеседник тяжело вздохнул и скрепя сердцем со­гласился, так как другого выхода у него попросту не бы­ло. Мы и в самом деле управились в этот срок. Собрали как энтузиастов, так и ортодоксов в особую комиссию, организовали её четкую работу, провели несколько сове­щаний с учеными и руководством нескольких военных структур и даже успели понаблюдать за практической ра­ботой экстрасенсов, которых подвергли самой основа­тельной проверке.

Поначалу всё шло, «без сучка и задоринки». Экс­трасенсы показали высокий уровень своего мастерства, учёные без особых замечаний подписали Акт экспертизы, а Бажанов, счастливый и радостный от успеха, прорвался к начальнику Генштаба и блестяще ему доложил.

После его доклада была подписана историческая директива о создании в Генеральном штабе подразделе­ния, ответственного за проведение работ по инновацион­ным технологиям, к которым бола отнесена также и дея­тельность людей, наделенных неординарными способно­стями, в интересах Вооруженных Сил.

Но не успел я с чувством выполненного долга вер­нуться к своим обязанностям и накопившимся докумен­там, как раздается звонок из Генерального штаба и мне с сожалением сообщают, что Бажанов решением министра

обороны маршала Язова уволен из Вооруженных Сил, а начальник Генштаба вызывает меня к себе на доклад.

Разумеется, я был крайне удивлен такой постанов­ке. В армии никогда не было принято через голову непо­средственных командиров давать какие-либо указания. О создавшейся ситуации и вызове на ковер к большому начальству я немедленно доложил Шурыгину. На что, он мудро рассудил, что если люди напрямую вышли на меня, то у них действительно форс-мажор, а мне, не мешкая, надо ехать к начальнику Генерального штаба.

Докладывать большому начальству мне было не впервой, но генерала армии Моисеева я до этого видел только на трибуне или на картинках военных журналов. Единственное, что мне было известно, так это то, что многие генералы его побаивались за его требовательность и принципиальность. Я же даже не знал, какие документы брать с собой, поэтому поехал с пустыми руками, ощущая всем телом и душой некий физический и моральный дис­комфорт.

У второго подъезда величавого здания Генштаба меня уже ждали и без лишних разговоров проводили на пятый этаж в приемную начальника Генерального штаба Вооруженных Сил Советского Союза. В приемной, я скромно присел на краешек одиноко стоящего стула и осторожно разглядывал интерьер помещения и его посе­тителей.

Неподалеку за небольшим столиком сидели гене­ралы с бесчисленным числом звезд на погонах и о чем-то тихо и спокойно беседовали. Несколько раз в приемную заходил помощник Моисеева генерал Залогин, с любо­

пытством поглядывал, на меня и чему-то про себя улы­бался.

Я спокойно наблюдал за дежурным офицером и размышлял, что такой службе не позавидуешь: всё время надо быть собранным, знать людей, обстановку, быть го­товым на любые вводные и блестяще владеть всеми пре­мудростями службы рядом с таким высокопоставленным шефом.

Неожиданно мои размышления прервал звонок де­журному, после которого тот пригласил меня в кабинет начальника Генерального штаба. С трудом и тревогой протиснувшись сквозь тяжело открывающиеся массивные двери, я вошел в огромный кабинет и нерешительно оста­новился, вытянувшись по стойке «смирно».

Моисеев с некоторой усмешкой посмотрел на меня и сказал, чтобы я не робел, а смело проходил вперед. Он крепко пожал руку и пригласил садиться на кресло у при­ставного столика.

С минуту Моисеев внимательно изучал меня, а за­тем стал задавать вопросы о выводах комиссии, в которой я недавно работал, спрашивал о результатах проведенных экспериментов. При этом генерал слушал меня очень внимательно. Вскоре и от моего напряжения не осталось следа, а речь становилась всё более четкой и по-деловому короткой.

Моисеев немного удивился моей смелости, и спро­сил, как бы я сам выстроил работу в этом направлении. Не чувствуя подвоха, предполагая, что тема ляжет цели­ком на плечи сотрудников Генерального штаба, я бук­

вально на ходу смело и несколько идеализированно изло­жил свое видение постановки и проведения работ.

Моисеев ни разу не перебил мою речь. Когда же я окончил говорить, он вдруг задал вопрос, изменивший всю мою дальнейшую жизнь: «А Вы бы сами согласились возглавить данное направление работ?» Я не раздумывая, согласился.

Начальник Генерального штаба улыбнулся и доб­рожелательно, безо всяких напутствий попрощался со мной, сказав, чтобы я на следующий день принимал каби­нет, проверял связь и оформлял необходимые документы.

В Управлении заместителя министра обороны по вооружению меня с нетерпением ждали мой коллега Про­кофьев и командир. Я подробно доложил о своем разго­воре с Моисеевым и согласии перейти в Генеральный штаб.

Чувствовалось, что Шурыгину было жаль расста­ваться с сильным работником, но он, скрепя сердце, ска­зал, что рад за меня и повел на доклад к заместителю Ми­нистра обороны по вооружению. Тот принял нас мгно­венно, так как уже знал о моем походе в Генштаб и ре­зультатах доклада Моисееву, который, во избежание воз­можных неловких ситуаций по отношению к моей пер­соне, сам позвонил моему начальнику и сообщил тому о своем решении.

Так появилась на свет ставшая впоследствии ле­гендарной специальная часть 10003.

Рассчитаться с делами в аппарате вооружения ока­залось делом нескольких часов, и на следующий день я уже был в своём новом кабинете, читал перечень мебели,

сейфов, оргтехники, проверял связь по всем каналам сво­их восьми телефонов, устанавливал контакт с автобазой и знакомился с водителями своих двух круглосуточных служебных автомобилей. Сразу было видно, что я попал в хорошо отработанную систему организации работ и управления штабом.

Оставалось только работать и работать хорошо. Но не успел я толком освоиться в новом кабинете, как мне вновь звонит помощник начальника Генштаба и сообща­ет, что меня опять вызывает к себе генерал армии Моисе­ев.

Признаться, я несколько удивился таким быстрым темпам. На этот раз встреча с Начальником Генерального Штаба носила более сухой характер и состояла исключи­тельно из его указаний. Масштабность задач, которые возлагал на меня новый командир, поражала.

В душе же я искренне благодарил своих предыду­щих начальников за тот опыт и школу работы при реше­нии самых трудных, неожиданных, а, порой, даже фанта­стических, на мой взгляд, вопросов и задач.

Поэтому во время получения указаний я внешне спокойно слушал начальника, который с любопытством наблюдал за моей реакцией. Но было сразу видно, что он чувствовал, что я уже «въехал» в тему и, изложив весь перечень задач, отпустил меня.

В числе прочего возглавляемому мной подразделе­нию были поручены:

• аналитическая деятельность по вопросам, не входив­шим в компетенцию других служб Генштаба;

• продолжение работ по новым военным технологиям, которые я вел в Управлении заместителя министра обороны СССР по вооружению;

• анализ боевого опыта, участие в боевых действиях в «горячих точках», обоснование требований к облику элитных офицеров, разработка и апробация программ их подготовки;

• разработка методов и учебных программ формирова­ния элиты Вооруженных Сил: развития интеллекта, духовных и физических качеств военнослужащих и техникам ввода людей в изменённые состояния созна­ния, позволяющим осуществлять мыслительную дея­тельность на грани пределов возможностей мозга че­ловека;

• обоснование основных требований к практическому использованию людей с неординарными (экстрасен­

сорными) способностями и критериев оценки эффек­тивности их работы.

Задачи в целом мне были понятны, но остро вста­вал вопрос кадров. К счастью с помощью начальника управления кадров Генштаба, генерала В.Зудина удалось достаточно быстро сформировать боеспособную команду, с которой мы приступили к выполнению своих непосред­ственных обязанностей всего через неделю после моего назначения.

В активном старте большую помощь так же оказа­ли генералы Г.Бурутин, Ф.Марковский, С.Карпов и А.Криволапов - столпы всего коллектива Генерального штаба, мудрые требовательные руководители своих под­разделений. Они провели меня по всем лабиринтам внут­ренних политических хитросплетений Генерального шта­ба Вооруженных сил СССР.