Upravlenie_etnopolitikoy_Severnogo_Kavkaza_-_20

äалеко не все проводили политику, направленную на защиту интересов коренного и другого цветного населения страны.

Однако теория ассимиляции «слабого» народа с более развитым вполне правомерна по отношению к историческому развитию самого Китая. Древние глубокие традиции имперского Китая послужили основными причинами устойчивого процесса консолидации китайского этноса и достаточно успешной аккультурации или полной ассимиляции иноэтнических групп на его территории1.

Большинство этнологов Китая относят себя к приверженцам теории ассимиляции. Так, по мнению специалистов Института национальностей провинции Хэйлунцзян, исторический процесс и рыночная экономика неизбежно приведут к растворению малочисленных народов в китайской нации.

Процесс изменений в жизнедеятельности конкретного малочисленного народа Китая можно проследить на примере народности хэджэ2. Это один из шести малочисленных народов, наряду с киргизами, ороченами, даурами, эвенками и народом сибо, проживающими в провинции Хэйлунцзян. Исторически происхождение хэджэ восходит к древним тунгусским племенам, образовавшим в начале новой эры государство Бохай и позже – империю чжурчжэней – Цзинь, что значит «золотая». Разгром Золотой империи полчищами Чингисхана заставил остатки чжурчжэней отойти частью на северовосток, где они дали начало народам среднего и нижнего Амура – нанайцам, ульчам, удэгейцам, а частью – в Маньчжурию, в бассейн Сунгари, где и возникла народность хэджэ. К моменту образования КНР хэджэ жили в условиях первобытнообщинного строя и представляли отдельный флаг (общину) маньчжурской общности. Были сильно развиты национальные обычаи и традиции, основанные на коллективном труде и равном распределении добычи или результатов такого труда, уважении и почитании предков и старших членов семьи, на неприятии трусости, хитрости, высокомерия. Основными занятиями хэджэ были охота и рыболовство. Отмечалась более демократичная организация, чем у сурового императорского Китая, в то же время права женщин были значительно ущемлены. Хэджэ говорили на своем языке, но не было ни письменности, ни школ. Японцы, под чьим влиянием находился Китай, проводили дискриминационную политику по отношению к этому народу, стремясь очистить приграничные территории. К моменту образования КНР хэджэ оставалось всего несколько сотен.

Жизнь в социалистическом Китае внесла позитивные изменения в развитие этого народа: были открыты школы, улучшилось медицинское обслуживание, хэджэ из землянок переселились в глинобитные дома, общинный образ жизни стал постепенно меняться в сторону индивидуального хозяйства. Резкие перемены наступили с началом реформ 80-х годов. Экологические изменения и истощительный лов почти полностью уничтожили рыбу в Сунгари и ее притоках, вырубка лесов лишила хэджэ привычного вида деятельности – охоты. Правительство приняло решение о коренной переориентации хозяйственной деятельности хэджэ с привычных для них рыболовства и охоты на развитие сельского хозяйства. Новый вид деятельности диктовался и рыночной экономикой. Представителям этого народа были выделены целинные земли на двух больших островах Сунгари, предоставлены безвозмездные пособия и техника на развитие сельского хозяйства, на средства провинции построен новый городок ближе к местам возделывания земель и мосты, соединяющие береговую часть и острова, оплата коммунальных услуг снижена на 50%. Процесс внедрения новых форм хозяйствования до сих пор идет довольно болезненно. В условиях распада общинных отношений не готовые к изменению привычного рода занятий хэджэ испытывали сильный психологический стресс, провоцирующий депрессию и самоубийства.

Большинство все же приспособилось к новым условиям, появились зажиточные крестьяне из числа хэджэ, стало развиваться предпринимательство, практиковаться сдача земель в аренду, быстрое развитие получил этнографический туризм. Сейчас в провинции Хэйлунцзян проживает 3800 чел. (представители национальности хэджэ). Вместе с регулярными пособиями со стороны государства годовой доход на каждого хэджэ в 2002 г. составил 2800 юаней, что значительно выше, чем в среднем на душу сельского населения в провинции Хэйлунцзян. По уровню жизни хэджэ занимают третье место среди малочисленных народов Китая (два народа с опережающим уровнем благосостояния живут на юге страны). Значительно изменились и условия жизни: хэджэ теперь живут не в глинобитных домах, а в кирпичных, оснащенных всеми благами цивилизации: телевидением, стиральными машинами, телефонами, носят современную одежду, многие имеют автомашины.

1ЕрмаковаТ.В. Четвертая научная сессия по историографии и источниковедению истории Китая (2–4 апреля 1996г.)// Кунсткамера: Этнографические тетради. – 1996, С. 42-77.

2История Китая. – М., Высшая школа, МГУ, 2002, С. 182-230.

221

Но вместе с тем произошла коммерциализация национальной культуры – теперь она полностью ориентируется на этнографический туризм. Развивается производство национальной одежды, поделок из бересты. Этнографический туризм приносит немалый доход представителям этого народа и дает рабочие места на обслуживающих объектах - гостиницах, ресторанах, прачечных, автозаправках.

Изменились психологические установки и духовные ценности хэджэ. Коллективный общинный труд полностью сменился индивидуальным. Если раньше отношение к коммерции было сугубо негативным как к чему-то нечестному, несправедливому, связанному с хитростью и обманом, то теперь хэджэ не стыдятся выставлять на продажу и культовые ценности своего народа. Коммерческая эксплуатация своей этнической принадлежности стала нормой.

В целом политика КНР в отношении национальных меньшинств направлена на ускорение экономического и культурного развития этих народов, на «подтягивание» национальных районов до уровня развитых провинций страны, что должно консолидировать нацию и предупредить возможные сепаратистские акции. При этом этническая самобытность малочисленных народов отодвигается на второй план, нивелируется, что ведет к постепенной ассимиляции национальных меньшинств.

Опыт Турции. В плане изучения продуктивного национального опыта также информационной является история Турции. В XIX в. пестрое в языковом, этническом и религиозном отношении население Османской империи, традиционно делилось на миллеты (религиозные общины). Различные миллеты рассматривались как корпоративное целое и имели свою собственную внутреннюю структуру и иерархию, свою систему образования. Государство вступало во взаимодействие, главным образом, с верхушкой общины, а не с отдельными ее членами. Для того, чтобы занять высокое положение в государстве, следовало быть (или стать) мусульманином. До конца XIX в. словосочетание «быть турком» в современном его значении было чуждо представителям османских правящих кругов, называвших себя османами. Слово «турок» чаще употреблялось в значении «необразованный крестьянин».

Движение за реформы середины XIX в., танзимат, было направлено на секуляризацию административной системы, сферы законодательства и образования. Было провозглашено равенство прав всех граждан Османской империи, независимо от их конфессии. Вследствие этого, миллеты переставали быть сугубо религиозными общинами. Изменения в реформенный период создавали идеальные условия для распространения среди немусульманского населения новых националистических идей, проникавших с Запада. Реакцией тюркоязычного мусульманского населения империи на реформы стало появление первой организованной оппозиционной группы интеллектуалов, вооруженных идеями Просвещения и стремившихся примирить требования модернизации с догматами ислама. Один из лидеров движения «новых османов», Кемаль, выступил с идеей османской нации, состоящей из равноправных граждан разных национальностей и вероисповеданий. Однако в связи с усилением панславянских настроений, а также поражением империи на Балканах он был вынужден отказаться от этой идеи и обратился к прошлому турок. В последних работах Кемаль делал особый упор на то, что основным средством сплочения мусульман Османской империи является турецкий язык.

Особый интерес представляет идейный вклад в процесс становления Турции иммигрантов из России. В этом можно увидеть проявление определенной закономерности, поскольку идеологи национализма часто являются выходцами из регионов со смешанным населением, где они подвергаются воздействию агрессивной националистической политики со стороны правящих кругов. Уроженец Симбирска, выпускник стамбульской военной академии Акчура в 1904 г. опубликовал в Каире памфлет, озаглавленный «Три вида политики», ставший, фактически, манифестом турецкого национализма. Основываясь на идеях пантюркизма он затрагивает три основные темы: турецкое самосознание, отношение турок к национальному вопросу и объединение тюркских народов. Акчура указывал на большую численность тюрок на Кавказе, в Азии, за пределами Османской империи и предполагал, что в случае объединения всех тюркских народов возникло бы весьма могущественное образование, всячески подчеркивая, что идея такого объединения нова и не имеет прецедентов в истории. Автор верил в возможность ассимиляции и отуречивания нетурецкого населения империи.

Потеря большинства провинций на Балканах и начавшаяся Первая мировая война заставили лидеров младотурок открыто перейти на позиции необходимости создания турецкой империи. Подверглась изменениям система образования: в начальной школе, где преподавание велось на родном языке, вводились обязательные уроки турецкого, в средних и высших учебных заведениях обучение должно было вестись только на турецком языке. Поступление на госслужбу стало зависеть от национальности гражданина. Предпочтение отдавалось туркам. Националистические настроения стали оказывать влияние и на экономику. Правительство стало проводить мероприятия, способствовавшие укреплению

222

ïозиций национальной турецкой буржуазии. В 1916 г. был принят закон об обязательном использовании турецкого языка на работе. Вся документация и делопроизводство должны были вестись только на турецком языке. В эти же годы национализм младотурок продемонстрировал свою сущность, проявлением которой стала депортация армян, унесшая более 1 млн. человеческих жизней.

Среди части турецкой интеллигенции стала популярна идея государства Туран, которое могло бы объединить все тюркские народы от Балкан до Китая, впервые изложенная в сочинениях Акчуры. Сам Кемаль никогда не был теоретиком, но являлся прагматичным военным, превратившимся в столь же прагматичного политика. Национализм, который он исповедовал, представлял собой смешение этнического и территориального вариантов национализма. Естественными границами для турецкой нации он считал те, в пределах которых можно было обеспечить ее защиту. Отношение Ататюрка к мусульманской религии было неоднозначным. Первоначально он рассматривал ислам как базовый компонент при определении принадлежности к турецкой нации. Восстания курдского населения в период освободительной борьбы он называл «братоубийственной войной». Но мусульманское духовенство причислялось им к потенциальной оппозиции, способной оказать противодействие проведению реформ. Являясь прогрессивным политиком, сторонником вестернизации, Кемаль стремился к контактам Турции с Западом. Его целью было создание цивилизованного светского государства. После победы в войне за независимость был упразднен халифат. По закону 1925 г. закрыты «текке»1 и «тюрбе»2. Религия постепенно вытеснялась в сферу частной жизни. В кемалистской идеологии ислам уже не рассматривался как ключевой компонент, определяющий национальную принадлежность. По мнению Кемаля, основу турецкой нации составляли следующие факторы:

–политическая общность;

–общий язык;

–общая территория;

–общая родословная;

–общность истории;

–общность морали.

Несмотря на стремление кемалистов ограничить сферу религиозного влияния частной жизнью граждан, на практике это удалось осуществить только в столице и крупных городах. Большинство сельского населения продолжало в массе своей ориентироваться на традиционные исламские предписания. В течение трех лет после переворота 1980 г. у власти в Турции находились военные. Несмотря на то, что армия считалась бастионом кемализма, руководители, вышедшие из ее рядов, полагали, что недостаточное религиозное воспитание молодежи ведет к распространению таких опасных для государственной системы идеологий, как марксизм-ленинизм и фашизм. В новую конституцию страны была внесена статья ¹ 24: «Образование в области религиозной культуры и нравственное воспитание должны быть в обязательном порядке включены в учебные планы начальных

èсредних школ». Вскоре была подготовлена новая программа религиозного воспитания, с тем, чтобы дать ученикам начальных и средних школ знания в области мусульманской религии и этики «в соответствии с принципом лаицизма и другими принципами, провозглашенными Ататюрком». Приобщение к моральным ценностям ислама должно было способствовать воспитанию чувства национального самосознания и сплочения нации.

Интерпретация истории Турции стала важным инструментом пропаганды национальных взглядов

èвнедрения их в сознание граждан. В конце 20-х – начале 30-х годов появились первые экземпляры новых учебников по истории отечества для учащихся средних школ и лицеев. Особое внимание в них было уделено доисламскому периоду. Турки провозглашались создателями великих цивилизаций Центральной Азии. Османская фаза была представлена как время упадка, а события этого периода интерпретировались как результат чужого, нетурецкого влияния, а турецкий язык был назван одним из важнейших языков в мире. В 1928 г. арабский алфавит был заменен алфавитом на основе латиницы, в котором были учтены фонетические особенности турецкого языка. На турецкий язык были переведены священные книги (Коран и Евангелие), служители в мечетях были обязаны проводить службу на турецком, а не на арабском языке. Все чиновники были обязаны изучить новый шрифт и начать им пользоваться. В качестве наказания за неисполнение предполагалось увольнение с работы,

èдаже лишение гражданства и высылка из страны. В 1930 г. Кемаль начал кампанию по защите языка от арабских и персидских заимствований и по замене их новыми словами, образованными с

1Пер. с тур. – обители дервишеских орденов.

2Пер. с тур. – места поклонения усопшим святым.

223

использованием тюркской основы. В ходе кампании под лозунгом «Гражданин, говори по-турецки» представителей национальных меньшинств обязывали говорить исключительно на турецком языке.

Âподобной обстановки не могло идти и речи о самоопределении курдов. Согласно новой концепции турецкой истории, курды пришли из районов Центральной Азии 5 тыс. лет назад и по официальной государственной классификации считались «турками-горцами». Курды проживают в основном в горных, наиболее отсталых в экономическом отношении юго-восточных районах страны. Национальная политика была столь же агрессивна и в отношении других мусульманских народов – лазов, албанцев, черкесов (мухаджиров), отрицая право на национальную самобытность меньшинств внутри Турции, и одновременно

ñэтим отстаивают права турецких меньшинств в других государствах. И все же начиная со второй половине XX в., самым болезненным в турецкой национальной политики стал курдский вопрос.

Кемалистская революция практически не затронула курдское население, продолжавшее существовать в условиях традиционного общества. Узы, связывающие их с турецкой нацией, оказались значительно слабее племенных и религиозных. Государство явно опоздало с внедрением в сознание курдов новых националистических идей и это позволило укрепиться другим разновидностям национализма, составившим конкуренцию официальной кемалистской версии.

Установившийся после военного переворота 1980 г. режим стремился подавить любую форму проявления национального самосознания у курдов. Особенно строгие меры были приняты в отношении курдского языка. В соответствии с законом ¹ 2932, турецкий был объявлен единственным родным языком для всех граждан страны. Кроме того, был принят антитеррористический закон, предусматривающий тюремное заключение за ведение письменной или устной пропаганды, угрожающей территориальной целостности государства или единству нации. В 1993-1994 гг. правительство провело ряд акций в районах компактного проживания курдов, в ходе которых было переселено или ликвидировано около 2 тыс. деревень и мелких поселений. Отрицалось даже само существование «курдской проблемы». Она подменялась проблемой экономической отсталости юговосточных районов, борьбой с терроризмом, а иногда рассматривалась и как «инспирируемая извне».

Âнастоящее время в Турции очевидны два слабых места национальной политики: ислам и курдский вопрос. Исламский фактор продолжает усиливаться. Классический светский вариант Кемаля начал занимать оборонительную позицию, что стало заметно отдалять страны Запада от Турции, но это совершенно не означает автоматическое появление близких отношений с арабскими странами. Усиление религиозности и, как следствие, появление радикальных исламских взглядов в будущем (10-15 лет) обязательно скажется на локальной террористической активности.

Такие народы нетурецкого происхождения, как лазы, черкесы, арабы, албанцы, проживающие на территории Турции, как правило, не создавали и возможно не будут создавать конфликтных ситуации. Между ними и курдами есть существенная разница: первые являются потомками иммигрантов, которые рассматривают Турцию как «родственное приютившее государство» и они к тому же достаточно ассимилировались, в то время как курды представляют собой коренное население тех мест, где проживает их большая часть. Мощной опорой курдского сепаратизма является не только курдский язык, самобытная культура и мечта о независимом Курдистане, но и близость с курдскими освободительными движениями в соседнем Ираке и Сирии. «Капсулирование» народа всегда рано или поздно приводит к обращению за «правом народа на самоопределение» и сепарационным конфликтам.

Канаде, являющейся одной из старейших мультиэтнических федераций, в последние десятилетия пришлось столкнуться с реальной угрозой сецессии. Реакция федерального правительства заключалась преимущественно в попытках реструктурирования конституционного дизайна для гармонизации интересов различных субъектов федерации с целью обеспечения жизнеспособности суверенного государства. В то время как успешность проведенных реформ нельзя недооценивать, все же приходится признать, что попытки в сфере формальной и неформальной политики культивировать идею мультикультурного общества, способную взять вверх над концепцией двойной нации и развить структуры, которые бы поощряли практику мультикультурализма, пока не обрела достаточного веса в общественном сознании Канады. Правительство страны делает все возможное, чтобы перевесить лингвистическое разделение или возможность фрагментации страны по линиям суверенитета.

Бельгия, ставшая в полной мере федеративным государством лишь в 1993 г., также не может справиться с проблемой лингвистического дуализма. Из-за давно сложившейся формализованной территориальной структуры, основанной на лингвистических маркерах и важности такого разделения для валлонов и фламандцев, другие вопросы, связанные с региональным развитием, размещением ресурсов и социальной мобильностью – легко этнизируются. Именно федерации, состоящие из двух

224

ýтнических групп, являются наиболее хрупкими. На сегодняшний день ни одна из таких федераций не выжила, но и Бельгийская постоянно балансирует на грани распада. При этом следует учитывать то обстоятельство, что решающую роль в ее сохранении играет Европейский Союз.

Пример этих двух демократических федераций при всем их различии с особой остротой ставит не только вопрос о замене двухнациональной формы идентичности на многонациональную, но и порождает подозрение, что в случае конструирования лингвистических различий по территориальным линиям, эта территориальность скорее раздувает надежды и амбиции сообществ, а не способствует их удовлетворению.

Кризис федерализма, связанный с мультиэтнической напряженностью, занимает также центральное место в двух крупнейших этнофедерациях третьего мира – Индии и Нигерии. В этих странах встает вопрос не только об их способности управлять этническим, религиозным и племенным разнообразием, но и о том, способна ли демократия справиться с множеством напряжений, которые периодически проявляются в высоком уровне этнического насилия. Сложность этнической и религиозной федеративной политики в Индии не может быть адекватно понята без осознания уникальной в своем роде, непростой стратификации общин и того, каким образом она накладывается на сложный комплекс языковых, религиозных и региональных идентичностей.

Индия переживает разрастающийся кризис федерализма частично потому, что лежавшая в основе создания федерации мифология все больше подвергается атакам, как это одновременно происходит

èс другими базовыми мифами Индии – социализмом, секуляризмом и демократией. В то же время Индия вряд ли распадется. Ее территориальная целостность сохраняется частично при помощи государственного насилия и постоянного напоминания об угрозе, исходящей от Пакистана. Однако большую роль играет усиливающаяся интеграция страны благодаря успехам экономического развития. Экономическая либерализация способствовала, с одной стороны, становлению региональной буржуазии

èрегиональных движений, с другой – консолидации общенационального среднего класса.

Нигерия использовала свой вариант управления этническими и религиозными конфликтами. В основе его лежала идея создания примерно равных по размеру субъектов федерации и проведение политики пропорционального распределения постов в федеральном правительстве. Тем самым Нигерия сделала попытку предотвратить доминирование на федеральном уровне одного племени или региона. Эта политика призвана была предотвратить развитие событий, подобное тому, что привело к гражданской войне 1966 г. Несмотря на все попытки структурировать федерацию на основе территорий, а не этносов и управлять региональными конфликтами путем постоянного увеличения числа субъектов федерации, давняя региональная вражда не только сохранилась, но и осталась тесно увязанной с этнической политикой, что подогревается растущим различием в уровне регионального развития.

Âпосткоммунистическом мире федерации не выдержали испытания политическим кризисом и их построение на основе этнорегионального деления оказалось ключевым фактором их распада. Во все трех социалистических федерациях – Советском Союзе, Югославии и Чехословакии

реализовывалась определенная форма централизации, основанная на правлении коммунистической партии, что оказалось весьма эффективным способом управления этнорегиональными конфликтами. Однако в природе их федеральных структур существовали некоторые различия, которые частично объяснялись национальными традициями и спецификой национальной политической культуры. Так, Советский Союз очень быстро стал жесткоцентрализованным государством, позволяя лишь крайне ограниченную степень своим республикам. В Югославии и Чехословакии же делались попытки проводить определенную политику децентрализации, несколько расширяя региональную автономию.

Крах Югославской федерации привел к широкомасштабному этническому и религиозному насилию, корни которого связаны с тем, что в конце 1980-х гг. соответствующие политики все более оказывались под властью местных националистических элит. В эпицентре этого постфедеративного кризиса оказалась Босния-Герцеговина, где предлагались и на практике реализовывались самые разные формы управления этническим конфликтом – от стратегии этнических чисток и территориального поглощения до кантонализма и федерализма.

Âпротивоположность этому сравнительно поздно образованная федерация Чехословакии, чья унитарная конституция была изменена на федеративную лишь в 1968 г., завершила свое существование мирно спустя 25 лет, несмотря на то, что лингвистические, религиозные и экономические различия между чехами и словаками имели много схожего с ситуацией в Югославии.

Испании удалось добиться относительного успеха в сдерживании этнорегиональных требований

âпериод перехода от авторитаризма к демократии. Ключевую роль в этом сыграло формирование

225

так называемой системы автономных сообществ, которая в случае с Каталонией и Страной Басков привела к значительной региональной, этнолингвистической и экономической автономии.

Несравнимо более сложная задача, связанная с мирной трансформацией политического режима в демократический с помощью внедрения федеративной модели, стоит перед Южной Африкой, покончившей с апартеидом. Ключевыми аргументами в пользу федерации в ЮАР была необходимость сохранения географической основы этнической власти и политической идентичности и ограничение власти сильного централизованного государства. Напряжение в особенности ощущалось между более централизованным Африканским национальным конгрессом, электоральная поддержка которого более равномерно распределена географически и федералистскими требованиями партий меньшинств с региональным уклоном (например, Партия свободы Инката в провинции Квазу-Наталь и Национальная партия в провинции Вест Кейп). С концом апартеида власть в значительной степени переместилась на уровень регионов, однако фискальные возможности сохранились по-прежнему за центром. Установление сильной политической власти на региональном уровне приведет к тому, что политические взаимоотношения между этническими и расовыми группами будут играть еще большую роль в политической жизни страны. И хотя еще нельзя говорить о ЮАР как о состоявшейся федерации,

движение в этом направлении уже очевидно.

§ 2. ОПРЕДЕЛЕНИЕ СТРАТЕГИИ КОНСТРУКТИВНОГО СЦЕНАРИЯ.

В современных условиях все более очевидной становится проблема необходимости выработки новой национальной стратегии, в которой особое внимание должно уделяться формированию общегражданского самосознания населения страны с доминированием над локальными этнокультурными различиями. От решения этой проблемы в не меньшей степени зависит и стабилизация всей политической обстановки.

Конструктивный сценарий можно представить в виде следующих последовательных этапов:

1)интеграция российских народов через поликультурность;

2)запуск взаимоассимиляции.

3)нивелирование:

·полистатусов «наций» (русские, кабардинцы, дагестанцы и т.д.) при одновременном включении их в монопонятие «российский народ»;

·принципов существующих национальных самоопределений и этнофедеративного государственного устройства.

4) в долговременной перспективе конструирование политико-административного деления страны намеренно вразрез с принципами многонационального федерализма и в соответствии с идеологией «плавильного котла».

Представленный проект предполагает принципиально новую национальную политику. Национальную политику в непривычно расширительном смысле, не в смысле установления ориентировки на монокультурность, как это делается сейчас во всех субъектах РФ. Основные усилия по проведению конструктивной политики должны быть смещены в сторону полноценной взаимоассимиляции через поликультурность к укреплению российского народа.

2.1. Фундаментальность сценария.

Итоговый результат предложенного конструктивного сценария приведет к ликвидации нынешней системы национально-государственного устройства в том ее качестве, в котором она подчинена этноцентристской и ретрорелигиозной идеологии и идеям локального приоритетного развития коренных народов. Дальнейший прогресс многонационального российского государства возможен лишь с осознанием неизбежности постнэтнического социал-эволюционного развития.

Основная трудность, которая тормозит осознание необходимости постэтнического развития, заключается в том, что этническая интеграция, как идея, полностью реабилитированная к нашим дням, рассматривается чаще всего в качестве возможного дополнения в существующую систему национальной государственности. Однако такое дополнение мало что меняет в сложившемся внутрироссийском межэтническом напряжении. Если ныне роли народов в национальногосударственных образованиях распределены по схеме: «титульной» нации – государственность, а некоренным народам – удел национальных меньшинств, «мигрантов», «оккупантов», «колонистов» и

ò.п., в итоге существующее неравноправие народов в отношении государственного строительства сохраняется. Не представляет особого труда представить, насколько запутанным станет национальногосударственное устройство, если по предлагаемому образцу вознамерятся действовать все без исключения народы России.

226

Приведенные соображения вовсе не означают, что строительство (укрепление) РФ на основе взаимоассимиляции, используемой не вместе, а вместо национальной государственности, можно осуществить легко и быстро. Отнюдь нет. Эта задача потребует немалого труда и времени. Однако сегодня представляется не менее важным побудить исследователей и политических деятелей к разработке проблемы во всем ее объеме.

При этом следует принять во внимание, что переход от принципа федеративного устройства страны (национального) к сугубо монолитному (наднациональному) в процессе формирования новой российской государственности не требует резкой «отмены» национально-государственного деления. Там, где национальные районы, округа, области и республики заселены сплошь представителями одной национальности, даже озвучивание данных мыслей может привести к протестам и конфликтам. В начале реструктуризации подлежит организация существующей в них системы власти и управления – из национальной, (т. е. опирающейся и служащей региональным интересам коренной нации), она должна трансформироваться в наднациональную.

2.2. Интеграция российских народов в единую гражданскую идентичность через поликультурность.

В конституции РФ декларируется равенство всех наций и народностей, равенство прав и свобод граждан, независимо от пола, расы, национальности, языка, отношения к религии. Предусматривается, что государство должно создавать для народов равные социальные и политические условия, позволяющие сохранять и развивать свою культуру. Но осуществление равенства народов в России сегодня нереально. Неурегулированность государственной стратегии по внутринациональному вопросу предполагает расхождением интересов у конкретных влиятельных людей, организаций, ведомств, а также и возможного их противоречия интересам российского общества в целом.

При решении практических задач не всегда удается упорядочить государственные интересы, а иногда взаимодействующие стороны к этому и не стремятся: имеющая большие ресурсы сторона этно- и религиоцентризма обеспечивает приоритетность своих интересов перед государственными. Кроме того, не исключены случаи, когда сам Центр бывает подчас ориентирован преимущественно на русские национальные цели, принципы и ценности, что и становится источником будущих и существующих межнациональных противоречий. Примером могут служить развлекательные телевизионные передачи с высоким рейтингом просмотра («Наша Раша»), когда длительное время высмеивается среднеазиатский народ, составляющий значительный процент трудового состава мигрантов России и все это делается, несмотря на регулярные протесты.

Перенос в память будущих поколений старых обид, несправедливости, которые не были сняты или не получили правовой государственной оценки, должного общественного порицания, в будущем обязательно подтолкнут к радикальным шагам.

Идею ценности российской поликультурности четко сформулировал В.В. Путин: «Россия богата не только ресурсами, она богата своей многонациональной культурой. Может быть, это ее самое большое достояние. Может быть, именно это делает ее трудноуязвимой и непотопляемой. Поэтому забота об этом культурном многообразии, в том числе языковом многообразии должна стать одним из приоритетов государства». Нельзя игнорировать исторический опыт добрососедского сосуществования носителей различных культур и религий в многонациональной России на протяжении многих веков. Учитывая эти обстоятельства, государственная национальная политика РФ должна быть превентивной, стратегически ориентированной на предупреждение и урегулирование межнациональных противоречий на основе перспективного формирования социально-психологических условий, предусматривающих решение всех межнациональных трений в рамках единой национальной программы.

Межэтническая интеграция в рамках одной политической и территориальной общности, приобрела статус одной из самых острых и насущных проблем человечества по мере распада колониальных империй. Актуальность и злободневность этой проблемы еще отчетливее проявилась после крушения

СССР, когда входившие в него народы охватил «парад суверенитетов». Этот период наглядно показал практическую важность теоретического осмысления таких понятий, как «территориальная целостность государства» и «право на самоопределение» для сдерживания уже идущих и предотвращения будущих сепарационных конфликтов. В свете этого социальная психология вышла на передний план общественных наук как дисциплина, призванная вскрыть корни набирающего темпы процесса дезинтеграции «национальных» общностей по этническим (в том числе этнокультурным и этноконфессиональным) признакам, процесса, который лишь отчасти может быть объяснен социальноклассовым неравенством различных народностей, входящих в «национальные» государства.

227

Национальная политика России требует гибкости и структурированности и ее успешное проведение должно базироваться на формировании желанного образа российской поликультуры. По отношению к отдельным этническим группам политика должна осуществляться селективно и иметь четкие региональные стратегии. Формирование российской идентичности на основе российской поликультуры должно сопровождаться развитием «взаимного влечения друг к другу» составляющих его народов. Невозможно объединить в единое целое народы, испытывающие взаимную антипатию, недоверие и ненависть. Вероятно, общероссийская идентичность будет распространяться вначале на более узкий круг культурно близких народов, а уже потом – на другие народы.

Следует иметь в виду, что без готовности русских как субстратного этноса новой российской идентичности и других народов, населяющих Россию, поступиться частью своей национальной идентичности в пользу общероссийской, проект будет обречен на неудачу. У разных народов «скорость»

èготовность к восприятию и позиционированию себя с помощью единой гражданской идентичности будет существенно дифференцирована и на достаточно продолжительный период единая гражданская идентичность будет подразумевать существование многих подтипов или уровней. Неверно выбранная тактика интеграционных процессов может быть истолкована в националистическом духе и может восприниматься со стороны кавказцев как великодержавный шовинизм численно доминирующего народа и опасения относительно русского великодержавного шовинизма. К сожалению, оправдываются эти предположения.

Âсвое время много было сделано по продвижению советской идентичности, но СССР называли и «страной победившего мультикультурализма». Для советских граждан этничность не была делом самоидентификации. Опыт СССР, безусловно, полезен для формирования гражданской идентичности, но ее надо строить на принципиально иной основе. Прежде всего, должны быть приложены серьезные усилия для формирования позитивного образа россиянина, чтобы российская гражданская идентичность выигрывала у национальной. Этот проект должен быть достаточно модернизированным и вместе с тем открыто не оторванным от культурных традиций народов, служащих ему базисной основой. В мире много примеров успешного формирования гражданской идентичности в ущерб национальной, да

èв дореволюционной России и в СССР «русскими» становились не только русские по крови, а все, кто принимал русскую культуру. Именно поэтому численность русских на протяжении всей истории России определялась не столько уровнем рождаемости, сколько пополнением за счет соседних народов.

Более развитый в культурном плане народ, завоевывая менее развитый, способствует не только его интеграции, но и постепенной взаимоассимиляции. Если же народ-завоеватель слабее завоеванного народа, как в культурном, так и в духовном плане, он неминуемо сам растворится в завоеванном этносе. В качестве примера, подтверждающего данную теорию, можно привести следующее:

·завоевание русскими Сибири – сибирские народы получили возможность быстрого перехода к российским формам жизнедеятельности, при этом многие из них полностью ассимилировались с русскими; ·история завоевания СК – кавказские народы не только незначительно ассимилировались с русскими, но и привнесли в пришедшую русскую (казачью) культуру много своих обычаев, традиций

èнорм поведения.

Достаточно признано то, что минимизация остроты национальных отношений в России и будущее страны в немалой степени зависят от решения «русского вопроса» как совокупности имеющихся проблем русских в России и за ее пределами. Эта точка зрения закреплена в Концепции государственной национальной политики России, в которой отмечено, что «межнациональные отношения в стране во многом будут определяться национальным самочувствием русского народа, являющегося опорой российской государственности». Для повышения эффективности интеграционного взаимодействия должны быть также и некие установки кавказских народов, определяющие «эффект ореола» и повышающие субъективную значимость положительной информации о русских.

Течением, утверждающим правомерность и ценность культурного плюрализма, является мультикультурализм. Мультикультурализм рассматривает все культуры как равнозначные и имеющие одинаковое право на развитие и предлагает их интеграцию. Он часто определяется не только как идеология, политика или дискурс, но и как соответствующая практика, которая может осуществляться в мягком и жестком вариантах. «Одна из характеристик мягкой мультикультуралистской политики заключается в том, что в ее рамках возможна ассимиляция людей не столько потому, что они сами этого хотят, сколько потому, что у них нет особого выбора. В результате представители культурных меньшинств в обществе либо неспособны поддерживать свою особую идентичность потому, что это связано с чрезмерными издержками, либо не могут полностью участвовать в жизни общества из-за

228

своих культурных представлений и традиций. Жесткий мультикультуралистский подход заключается в том, что общество должно принимать активные меры для обеспечения таким людям не только полноценного участия в жизни общества, но и максимальных возможностей для сохранения особой идентичности и традиций. Согласно этой точке зрения к разнообразию следует не просто относиться толерантно – его нужно укреплять, поощрять и поддерживать как финансовыми средствами (при необходимости), так и путем предоставления культурным меньшинствам особых прав»1

Мультикультурализм не приемлется ни религиозными, ни национальными организациями СК прежде всего в силу того, что он сообщает обществу большую мозаичность и вызывает риск утраты религиозной и этнической идентичности. Тем не менее в условиях развития демократических процессов, когда гражданам должны быть предоставлены равные права и возможности в сфере культуры, мультикультурные практики востребованы, и вряд ли в условиях роста культурного многообразия можно предложить более сбалансированные подходы.

Культурное разнообразие расширяет возможности выбора, имеющегося у каждого человека, оно является одним из источников развития, рассматриваемого не только в плане экономического роста, но и как средства, обеспечивающего полноценную интеллектуальную, эмоциональную, нравственную и духовную жизнь. Залогом культурного разнообразия является свобода выражения мнений, плюрализм средств информации, многоязычие, равный доступ к возможностям для художественного творчества,

êнаучно-техническим знаниям, в том числе в цифровой форме и обеспечение всем культурам доступа

êсредствам выражения и распространения идей.

Важнейшим резервом многообразия являются этнокультурные различия. Проблема этнокультурных различий заслуживает сегодня самого пристального внимания, так как противоречивость модернизационных процессов необычайно обостряет групповое, в первую очередь этническое сознание. Специалисты считают, что этнонациональный фактор грозит в ближайшее время заслонить все другие проблемы общественного развития – социальные, экономические, духовные. Вернее, последние будут проявлять себя в национальной окраске, в «этнической упаковке»2.

Л.Г. Ионин, выделил основные методы в постоении полистилистического типа культуры3:

–деиерархизация, которая важна в нескольких отношениях: а) как отсутствие иерархии экспрессивных средств культуры; б) как неприятие сакрального доктринального ядра, служащего критерием оценки любых социокультурных явлений; в) как отказ от особо отличаемой группы бюрократов, так называемых творцов культуры;

–деканонизация, означающая смешение жанров и стилей;

–неупорядоченность, нарушающая пространственно-временной порядок реализации культурных явлений;

–детотализация, которая лишает культуру какого-либо видимого воспринимаемого единства;

–включение, означающее максимум культурной терпимости;

–диверсификация, предполагающая разностороннее развитие, когда возникают и складываются все более сложные системы взаимодействия традиций, культурных стилей, образов жизни.

Этот набор категорий не является исчерпывающим. Понятно, что задача построения российской поликультурной среды намного сложнее, чем идеальная конструкция, однако методы Л.Г. Ионина предлагают хотя бы схему4, по которой нужно идти.

2.3. Взаимоассимиляция как следующий этап постмультикультурализма.

Если не смешивать понятия «нация» и «национальное государство», то следует признать, что подавляющее большинство современных наций возникли в ходе длительного процесса синтеза различных этносов. Достаточно очевидно, что этот синтез шел двумя разными путями. Первый – это гомогенизация, слияние этнических особенностей в общие признаки единой национальности (как это наблюдается в большинстве стран Западной Европы). Второй – это сохранение значительных отличительных признаков разных этносов в рамках «общенационального» языка, конфессии и культуры, как это можно видеть на примере большинства стран Востока и Латинской Америки.

Совершенно очевидно, что ассимиляционные процессы отличаются чрезвычайным многообразием характера, темпов и форм и потому их оценка не может быть однозначной. Ассимиляция станет необратимой

1Чандран К. Теоретические основы мультикультурализма, URL: www.cato.ru/pubs.php?idcat=343&parent_id=2

2Основы политической социологии / Под. общ. ред. Ж.Т.Тощенко. М.- Н.Новгород, 1998.- С. 101.

3Ионин Л.Г Социология культуры. М., 1996. С. 47.

4Ионин Л.Г. Культура на переломе (механизмы и направление современного культурного развития в России)

//Социс. 1995. ¹ 2. С. 43-44.

229

лишь в том случае, когда социо-культурный потенциал государственного народа поднимется до такой степени, что пойдет речь о неспособности сохраняться этническим культурно-языковым полям, и как говорил более 60-и лет назад советский социолог Г.П. Федотов: «Интеллигенция возмущалась насильственной русификацией или крещением инородцев, но это возмущение относилось к методам, а не целям. Сегодня ассимиляция принимается как неизбежное следствие цивилизации. Еще полвека или век и все этнографические пережитки сделаются достоянием музеев и специальных журналов»1.

В рамках представленного сценария процесс взаимоассимиляции состоит из двух составляющих: социальной и биологической. В социальный блок входят: культурологическое, цивилизационное, религиозное, языковое, политико-экономическое, коммуникативное, нормативное (снижение локальной концентрации представителей определенных народов) и психологическое направления. В биологический блок – индивидуально-семейное и генетическое направление – стимулирование создания смешанных браков и взаиморастворение генов. Взаимная ассимиляция должна одновременно происходить по всем направлениям. Ассимиляция только в сторону большой нации (русских) может быть истолкована в националистическом духе и восприниматься со стороны, как великодержавный шовинизм численно доминирующего народа.

Как только произойдет культурологическая взаимоассимиляция, все другие типы ассимиляции будут неизбежны. Этот многоструктурный процесс несет не только поднятие общего культурного уровня, но и ведет к некоторой лакунарной культурной потере у отдельных народов. Однако с позиций сознательного выбора лакун культуры (традиций, обычаев, паттернов поведения и т.д.) невозможно проанализировать какиебудуттормозить,акакиебудутускорятьпроцессассимиляции.Процессноситхарактерэволюционного («природного») и попытки человеческого решения лишь усилят конфликтный потенциал.

Цель данного сценария выступить в роли катализатора ассимиляции, но ни в коем случае не судьи по выбору элементов культуры, – в духе чередования (или сосуществования) национальностей, вносящих свою «общекультурную» идею. В данном случае внутрироссийская ассимиляция принимается как метод выбора сохранения государства и как неизбежное следствие развития существующей цивилизации.

Независимо от того, в каком направлении идет сегодня миграция, она должна продолжать историю колонизации СК – распространение российской культуры и впитыванием, рассеиванием кавказской культуры на русское общество. Если русская культура и культуры народов СК первоначально не будут рассматриваться как паритетные относительно друг друга, это приведет к маргинализации или сегрегации российского общества. Все назначенные процессы необходимо обязательно сочетать с взвешенной плюралистической политикой, стремящейся к истинному внутрироссийскому космополитизму, способному размыть культурные границы между российскими народами. Плюрализм требует от русского и кавказского общества приема определенной деинституализации своей культуры, таким образом, освобождая место для развития общероссийской культуры.

Для подготовки к межкультурному взаимодействию широкое распространение во многих странах мира получили так называемые культурные ассимиляторы, хотя это и не самое удачное наименование, так как обучаемых не побуждают отказываться от собственной культуры и стать похожими на членов другой группы – ассимилироваться. Цель при использовании данного метода – научить человека видеть ситуации с точки зрения членов чужой группы, понимать их видение мира. Поэтому культурный ассимилятор называют также техникой повышения межкультурной сензитивности. «Делай так, как делают другие. Делай так, как они любят, как им нравится». Это правило означает, что, попадая в чужую культуру, целесообразно поступать в соответствии с нормами, обычаями, традициями этой культуры, не навязывая своих религии, ценностей, образа жизни. Межкультурная взаимоассимиляция представляет собой процесс вхождения в новую культуру, постепенное освоение ее норм, ценностей, образцов поведения. При этом подлинная взаимоассимиляция предполагает приобретение богатств новой культурой без потери достоинств собственной.

Для подготовки к процессу взаимоассимиляции необходимо решить ряд задач: ·обнаружить зоны контакта и зоны напряжения в межэтнических отношениях; ·обнажить проблемные места межэтнического развития русских и кавказцев;

·выявить возможные стратегии распада региональной (этнической и религиозной) идентичности и синтеза общероссийской идентичности.

Дальнейшая работа предполагает выполнение следующих условий:

·на официальном уровне активно поддерживать доктрину российской нации;

1 Федотов Г. П. Судьба империй // Новый журнал. 1947. ¹ XVI. Цит. по: Свободная мысль. 1992. ¹ 5. С. 114.

230