Upravlenie_etnopolitikoy_Severnogo_Kavkaza_-_20

операционные действие усиливают недовольство населения, создавая питательную среду для пополнения джамаатов. Особенно настораживает резкий рост террористической активности, не связанной с лидерами чеченского подполья, что свидетельствует о неостанавливающейся идеологической борьбе, актуализирующей националистические и религиозные идеи.

Значительная часть национальных движений СК превращается в организации, активно пропагандирующие идеи сепаратизма и построения независимого исламского государства на территории республик1. Невидимые процессы объединения набирают силу. Да и сами джамааты за последние годы сильно изменились – на смену боевикам приходят региональные интеллектуалы. Вместе с тем имеются существенные ограничения на использование силы, даже внутри страны. Только стоит превысить порог силового воздействия (участие частей регулярной армии), сразу информация выходит на международный уровень. И вновь, чтоб оправдать применение открытых и категоричных действий, придется применять и контрмеры – усугубить внутренний кавказский раскол и способствоватьразрозненности,еслинужномеждуотдельныминародами,еслинужновнутриодногонарода.

6.2. Классификация конфликтов.

На СК вооруженный конфликт может принимать три формы, в зависимости от уровня происхождения.

1. Микроуровень – локальный конфликт а) внутринациональный:

·межтейповый (Чечня, Ингушетия)

·межконфессиональный (Северная Осетия)

·внутриконфессиональный – традиционный ислам и радикальный (во всех республиках); сунниты

èшииты (Дагестан)

б) межнациональный:

·внутриреспубликанский (Дагестан, Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия)

·внереспубликанский (Ставропольский и Краснодарский край, Волгоградская, Астраханская и Ростовская область)

2. Средний уровень – межреспубликанский конфликт

·межконфессиональный (Северная Осетия и Ингушетия)

·внутриконфессиональный (Дагестан и Чечня)

·внутринародный (Чечня и Ингушетия)

3. Макроуровень – государственный конфликт.

·межгосударственный (с Грузией, с Азербайджаном, с Абхазией)

·внутригосударственный конфликт, собственно сепарационный.

Для цели анализа конфликтов СК, которые сложились как данность в последние десятилетия, нет необходимости вдаваться в детальное описание их множества вариантов. Главное – принять и осмыслить тот факт, что реально имеющие место внутригосударственные конфликты способны «разломать» РФ по северокавказской линии. Важным результатом протекающих конфликтов становится не только изменение власти Центра, но и порождение, пусть на короткий срок, ощущения независимости, а может и появление в скором будущем независимых государств на СК. Для понимания и предвидения хода конфликтов надо вглядываться как в противоречия, созревшие в базисе общества, так и в процессы, происходящие или целенаправленно возбуждаемые в надстройке общества – в культуре и религии.

Российскому Центру для успешного управления СК необходимо знать не только тонкости кавказских конфликтов, но и отличия их между собой. Например, у чеченского и дагестанского терроризма есть существенные отличия. Чеченский терроризм - антироссийский изначально, с самого момента его существования2. Дагестанский же терроризм пережил два этапа. Этап этнический, который существовал в основном в 90-х годах и исламский вызов, как второй этап, имеет более короткую историю и фактически является результатом трансформации этнического. Но что отличает их в корне от чеченского терроризма – это то, что оба они имели своей целью Махачкалу, республиканскую власть, но не государственную целостность России3.

1Рыбаковский Л. Л., Сигарева Е. П., Харламова Н. Н. Этнический фундамент населения России / Социс. – 2001.

–¹ 4. – Ñ. 87.

2Этнорелигиозный терроризм / Ю. М. Антонян, Г. И. Белокуров, А, К, Боковиков к др.; Пол вел. Ю. М. Антоняна. – М.: Аспект Пресс, 2006. С. 56.

3Òàì æå. Ñ. 57.

81

6.3. Микроуровень – локальные конфликты.

Локальные конфликты часто не фиксируются властью или не воспринимаются ею как реальная угроза. На самом деле сегодня на СК любые конфликтные отношения людей разных национальностей и направлений религии неизбежно приобретают националистическую и религиозную окраску. Не будет преувеличением констатировать, что будь-то убийство высокопоставленного чиновника, широкомасштабная акция протеста на выборах и т.д., – все это «нити» локальных конфликтов. Для удобства все происходящие локальные конфликты поделены на две группы: внутринациональные и межнациональные.

6.3.1. Внутринациональные конфликты

Внутринациональные конфликты делятся в зависимости от участия в них религиозного фактора. На СК имеется только один народ с носителями православия и ислама – это осетины, поэтому только у них возможен внутринациональный межконфессиональный конфликт. Сегодня самое большое число внутринациональных конфликтов, так называемая «визитная карточка» СК, приходится на внутриконфессиональные конфликты (традиционный ислам и радикальный). Эти конфликты могут быть во всех республиках. Лишь в Дагестане возможен еще один вид внутриконфессионального конфликта – между суннитами и шиитами (большинство лезгин).

Чечня и Ингушетия ввиду ряда факторов вносит характерный только дня них вид внутринационального конфликта, не связанный с религией, – межтейповый.

Межтейповые противоречия.

В течение постсоветского периода в Чеченской республике были в той или иной степени опробованы различные варианты модернизации политической системы, включавшие в различном сочетании элементы западной демократии, исламской теократии, традиционной родовой и этноконфессиональной организации национального сообщества (тейпово-тукхамные и вирдово-тарикатные структуры). В силу совокупности объективных условий и субъективных факторов ни один из этих вариантов не был успешным1.

При анализе внутричеченских, внутриингушских конфликтов необходимо учитывать этот фундаментальный факт, имеющий принципиальное политическое значение. Эти народы достаточно консолидированы, но форма консолидации (особенно с учетом имеющегося регресса) содержит в себе и выявленный элемент феодального, родо-племенного, кланового характера. Это так называемое «традиционное общество в стадии первичного накопления капитала». Криминальный характер подобного накопления создает сложный симбиоз традиционного с преступным, зачастую даже не осознаваемым как преступный2. Такое свойственно многим народам СК, сохраняющим феодальные и дофеодальные традиции

è«впитывающим буржуазный дух» в очень специфических формах. Как объясняет ситуацию один из ведущих специалистов-востоковедов А. Малашенко, – «у чеченцев свой образ жизни и мыслей, свои представления о нормах поведения, своя вера»3. В Чечне сложилась специфическая система общественного устройства, названная этнологом Я. Чесновым «вайнахской демократией»4.

Уже с конца 1980-х годов местные обществоведы и пропагандисты стали вносить серьезные коррективы в исторический миф и в современную чеченскую идентичность5. Причем публичная элитная версия сначала мало отличалась от общепризнанной, но она быстро становится подверженной политике

èэмоциям. В конструировании новой «чеченскости» конкурируют две противоположные установки. Одна — включить в число чеченцев как можно больше групп, чтобы расширить культурную мощь и географическое пространство этого народа. Другая, рожденная современным соперничеством за приватизируемые ресурсы и властный контроль, заключается в активизации и изобретении новых групповых коалиций обычно на основе регионально-клановых (родственных) связей6.

Интерес к тейповой организации всегда усиливался в переходные периоды. Характерным это было и для начала 90-х годов XX в.. Неотейпизм стал не столько «возрождением» или повышением значимости традиционного социального института, сколько, прежде всего, современной мобилизацией и современным конструированием новых различий. «Вдруг все начали спрашивать друг друга, а какого ты тейпа?»7

1История Чечни с древнейших времен до наших дней: В 2т. – Т.1– Грозный, 2006. – С. 695-704.

2Ходарковский М. В Королевстве кривых зеркал Чечня и Россия: общества и государства / Ред.-сост. Д.Е. Фурман. – М., 1999. – С. 26.

3Малашенко А. В. Исламское возрождение в современной России. – М., 1998. С.

4Чеснов Я. Над чем смеются чеченцы: (Этнологическое исследование).// Знание – сила. – 2001. – ¹7. – С.91.

5Алироев И. Ю. Язык, история и культура вайнахов. – Грозный: Чечено-Ингушское И-ПО «Книга», 1990. С. 40-55..

6Халиев Нур-Эл. Нахи и священная история. Ярославль, 1998. С 2-3.

7Сулейманов А. Топонимия Чечни. – Нальчик, 1997. С.64.

82

Были проведены съезды многих тейпов, избраны главы и руководящие органы, разработаны программы действий, но, не имея под собой реальной почвы, ни социально-экономической, ни политической, этот процесс постепенно угас. К тому же вайнахское общество в этот период еще представляло собой более или менее устойчивую социальную структуру (постсоветскую), элементы которой имели определенные экономические и политические интересы, не обремененные тейповой идеологией.

Определенный элемент абсолютизации традиции вайнахской военной демократии при объяснении высокой степени мобилизации чеченцев в конфликте присутствует и в оценках ведущего специалиста по проблемам Кавказа Сергея Арутюнова: «Процессы, с которыми мы сталкиваемся, на самом деле носят куда более глубинный характер. В регионе полным ходом идет возрождение дремавших до времени форм раннефеодального и предфеодального бытия»1.

В ходе военных кампаний тейповое деление также присутствовало. В каждом селе в основном сосредоточено несколько тейпов. Боевые группы объединялись по территориальному, но все же тейповый аспект занимал не последнее место. В Ермоловке, например, во время войны была Галаичожская бригада, объединявшая тейп Галай. В Закан-юрте действовал Чаберлоевский спецназ во главе с Курди Бажиевым, это тоже в основе тейп Чаберлой2.

Категория тейпа стала очень популярной в аналитических работах по проблеме внутривайнахских конфликтов. При этом большинство российских исследователей отождествляют тейп с родом или фамилией, делая на этой основе вывод о родоплеменной структуре вайнахского общества. Некоторые российские политики, вслед за ортодоксально настроенными чеченскими и ингушскими, даже предлагают избрать тейповый парламент и тейповое правительство, как гарантов стабильности в обеих республиках.

Нестабильность современной Чечни и Ингушетии во многом объясняется отсутствием оформленной социальной структуры. В этих условиях вполне логичным может показаться стремление использовать тейповую стратификацию как фактор стабилизации и социальную основу для строительства государственной системы, якобы являющейся национальной по своей сущности и форме: «Если и можно говорить о каких-то устойчивых социальных группах с общностью экономических и политических интересов, то только о семейных и родственных кланах. Типологически вайнахское общество можно сравнить с классической сельской общиной. Хотя представители одного и того же тейпа достаточно часто замечены «по разные линии фронта», все же даже в политики (центральной, местной) иногда принято оперировать такими понятиями, как тейповое братство, тейповая солидарность»3.

Для глубокого анализа устройства чеченского общества необходимо знать основные законы тейпов4:

–тейп занимал (-ет) определенную территорию и имел (-ет) свою тейповую гору; тейпу принадлежала (-жит) и тейповая башня, возведенная его родоначальником; тейп имел (-ет) свое отдельное тейповое кладбище;

–объявление всем тейпом кровной мести другому тейпу за убийство и общественную дискредитацию члена данного тейпа;

–безусловное запрещение брака между членами одного тейпа;

–оказание отдельным членам тейпа помощи в случае бедствий или несчастий;

–в случае смерти члена тейпа – объявление траура всем тейпом, строгое воздержание от участия

âувеселениях;

–тейпом руководит (-дил) предводитель тейпа (тайпанан халханча), возглавляющий совет старейшин; выбор предводителя, производившийся советом старейшин, не носил наследственного характера, каждый тейп имел (-ет) свой совет старейшин и др.

Можно выделить причины разложения тейпа и исчезновения его как реальной социальной категории5:

–рост внутренних противоречий и несоответствие тейпа как социального института новым социально-экономическим реалиям;

–отсутствие необходимости в социально организующих функциях тейпа в связи с появлением государственных учреждений;

–нарушение принципа единой территории тейпа;

1Арутюнов С. А. Законы гор вне законов равнин // Итоги. 1999. 19 янв. С. 14-16

2См. [Электронный ресурс]. – режим доступа: http://www.7kanal.com/news.php3?view=print&id=28283.

3Цит. по: Тишков В.А. Общество в вооруженном конфликте (этнография чеченской войны). – М., 2001. С. 139.

4Осмаев М.К., Алироев И.Ю. История и культура вайнахов. – М.,2003. Ñ.83-91.

5Мамакаев М.А. Чеченский тайп (род) в период его разложения. – Грозный, 1973. С. 24-66.

83

– отсутствие единых экономических и политических интересов у различных социальных и патронимических групп тейпа в связи с нарушением принципа единства территории.

Политика противопоставления тейпов друг с другом за счет межрелигиозной и межтейповой борьбы высвобождает большое количество радикалов, готовых выполнять любую работу за соответствующее вознаграждение. Например, исторически горские тейпы считаются более «престижными», чем равнинные1. Деление чеченцев на «горных» и «равнинных» сохраняется даже в шутках: «Два брата с семьями переезжали с гор на равнину, и один из них, первым переехав пограничный мост и почувствовав себя равнинным чеченцем, кричит другому: «Эй, ламоро (горный, отсталый, дикий), как ты там?»2.

Кроме того, среди жителей горных регионов больше радикальных националистов, поскольку они больше пострадали как в имперское, так и в советское время. Их депортировали дважды: в 1944 г. и

â1957 г., в то же время это наиболее бедная часть населения3. В 90-х именно горские тейпы в основном поддерживали идею независимости Ичкерии, они были и основой джахаровской армии. Оппозиция же опиралась на равнинные тейпы, но значительная часть представителей, была менее воинственна и предпочла выжидать. С началом боевых действий практически все горные тейпы принимали самое активное участие, некоторые из них после и второй кампании не сложили оружие, а часть из них даже стала переселяться в горную Грузию (с приходом Рамзана Кадырова).

Таким образом, несмотря на то, что большинство крупных тейпов (кроме тейпа Беной) в той или иной форме до начала боевых действий выступали против Дж. Дудаева, последнему долгое время удавалось уравновешивать эту тейповую оппозицию инспирированием религиозной дифференциации среди тейпов4. Кроме того, и первый лидер Вайнахской Демократической партии, вице-президент Чечни А. Кадыров, много сделал для противопоставления самих тейпов друг другу и хотя подозрения и обвинения в «тейповщине» сохраняются, он публично заявлял, что среди членов его правительства нет ни одного выходца из родного тейпа5.

Роль религии в социальной и политической мобилизации чеченцев достаточно ощутима. Даже при сегодняшней достаточно авторитарной политике главы республики, потомки шейхов или вирдовые авторитеты имеют большой вес в чеченском обществе. Поэтому часто те или иные политические деятели (родственники президента) в ходе политических кампаний или во время выборов разных уровней часто обращаются к религиозным авторитетам с просьбой мобилизовать свою «паству» для их поддержи. Вирдовые лидеры также играют ключевую роль в примирении враждующих сторон, особенно кровников.

Исходя из вышесказанного, напрашивается вывод, что любая попытка искусственно восстановить или институты, или нормы права, существовавшие при тейпово-тукхумной организации, на современную государственную систему нанесет огромный ущерб строительству и модернизации республик, будет возвращением в далекое прошлое, регрессом в социально-исторической эволюции чеченской и ингушской нации. До сегодняшнего дня мобилизация и цементирование народа происходила лишь тогда, когда задевались глобальные интересы этноса и возникали внешние угрозы его существованию.

На современном этапе развития Чечни и Ингушетии родовые и этноконфессиональные структуры, как базовые элементы традиционной организации общества, проявляют себя дифференцированно в общественно-политической жизни республики: частично как институты противостояния официальной власти, вне зависимости от того, какой политической формацией последняя в данный момент представлена; частично – оказывая содействие официальным властным структурам. При этом, имея

âвиду принадлежность к тем или иным родам и вирдам представителей властных формаций, следует констатировать их некое разделение внутри себя, а не противопоставление друг другу, о чем свидетельствует тот факт, что ни один тейп или вирд не принял и не принимал раньше целиком чьюлибо сторону в затянувшемся противостоянии6.

Межконфессиональный (внутринациональный) конфликт

Межконфессиональный (внутринациональный) конфликт на СК возможен только у осетин. Однако практически за пять веков не было отмечено какого-нибудь значимого конфликта между конфессиями7.

1Иваненков Н.С. Горные чеченцы: (Культурно - экономическое исследование Чеченского района Нагорной полосы Терской области). // Терский сборник. Вып.7. – Владикавказ, 1910. – С. 32.

2Чеснов Я. Над чем смеются чеченцы: (Этнологическое исследование).// Знание – сила. – 2001. – ¹7.

3Нухажиев Н.С., Умхаев Х.С. Депортации народов: ностальгия по тоталитаризму. – Элиста, 2009. – 189 с.

4Абубакаров Т. Режим Джохара Дудаева: Правда и вымысел. Записки дудаевского министра экономики и финансов. М., 1998. С. 17.

5Ñì.: URL: www.kadirov.ru/node/87

6История Чечни с древнейших времен до наших дней: В 2т. – Т.1– Грозный, 2006. - С. 695-704.

7Емельянова Н. М. Мусульмане Северной Осетии: на перекрестке цивилизаций. М., 2003. С.5.

84

Осетины состоят из трех субэтнических групп: иронцев (христиане), дигорцев (мусульман-суннитов) и хусаров или кударцев (христиане), проживающих в Южной Осетии.

Для осетинских мусульман социально-политические вопросы всегда были и остаются гораздо важнее религиозных и национальная (региональная) идентичность важнее мусульманской. При этом надо отметить, что их религиозная принадлежность, не играя значительной роли для самих дигорцев, служила основным отличительным признаком, на котором могла основываться неприязнь христианских общин. В основе формирования национальной идентичности у этого народа лежали сильные родоплеменные связи. Религия не могла играть там сильной роли хотя бы потому, что осетины были разделены на три религиозные общности (язычество, христианство, ислам). Такая структура общества позволила осетинам сохранить общинные связи и культурные традиции и преемственность строилась на общности «по крови», свойственной патриархальным группам1.

Внутриконфессиональные (внеэтнические) конфликты

Данные конфликты отличаются в каждой республике, но и имеют характерные черты, прежде всего, представителями противоборствующих групп:

–радикальных взглядов (религиозных и националистических) и криминалитета;

–официальных религиозных и национальных организаций, силовых структур, власти (чиновники). Официальное духовенство однозначно приняло сторону властей и силовиков.

Первые, и как считают многие на Центре, самые главные в виновности дестабилизации ситуации на СК являются различного рода приверженцы экстремистских взглядов. На всех уровнях власти, как местной, так и центральной, принято говорить о необходимости полного уничтожения данных представителей2.

Они имеют самые разнообразные названия: боевики, террористы (исламские), ваххабиты (салафиты), фундаменталисты, лесные братья, партизаны, джадиды, представители джамаатов, националисты, сепаратисты, воины Кавказского Имамата, наибы, мюриды и т.д. Удивительно, но эти многочисленные представители северокавказского общества, также имеют множественные отличия между собой и порой значительные.

Традиционные националисты (сепаратисты и этнорадикалы) на СК, с поправкой на психологию народов, не сильно отличаются от подобного рода лиц в других государствах. Типичное внутреннее побуждение – «этническая республика одной нации». Но наибольшее внимание заслуживают все же религиозные радикалы, поскольку именно они плавно и уверенно набирают темп и в будущем, имея все предпосылки, представят себя как монолитную силу.

СК по фактору «внутриконфессиональный конфликт» можно условно разделить на две зоны: восточная (Дагестан, Чечня, Ингушетия) и западная (Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия, Адыгея). Как видно из деления, данный фактор является не только указывающим на условно тревожные

èне тревожные районы (по количеству громких преступлений за последнее время), но и на религиозность (фундаментальность, ортодоксальность, радикальность) народов данных республик.

Убийства представителей силовых структур и власти уже идут привычным фоном, но покушения

èубийства священнослужителей (официальных) говорит все же о религии как о территории власти и влияния. Например, имамы некоторых районов Дагестана открыто заявляют, что находятся перед выбором – сохранить верность своей вере (тарикатизма) и тем самым подвергнуть смертельной опасности свою жизнь либо заняться пропагандой салафизма3. Между фундаменталистами и традиционалистами нет никаких принципиальных противоречий с точки зрения самого ислама. И те,

èдругие признают все пять столпов ислама безоговорочно, что и тех, и других делает мусульманами. В какой-то мере внутриисламский конфликт – это конфликт между отцами и сыновьями. Сыновей

пытающих отстаивать свою новую точку зрения в исламе, как только не обзывают (ваххабиты, боевики, шайтаны), они же в ответ придумали несколько хлестких названий для своих отцов, самое безобидное из которых – «этнические» мусульмане, т.е. мусульмане по рождению, но не по вере. Самой же обидной характеристикой «этнического» ислама, которую приходилось слышать, является «похоронный ислам» (из-за поклонения святым и чтения сур из Корана на кладбище). По мнению молодежи, мусульманская религия должна быть очищена от нововведений, заблуждений (этнических традиций, обычаев)4.

1Хайретдинов Д. Ислам в Осетии: Информационный материал Исламского Конгресса России. М., 1997. С. 35.

2Ханбабаев К.М. Ислам и проблемы обеспечения национальной безопасности в Южном федеральном округе

/Южнороссийское обозрение. – Ростов н/Д., 2005. – ¹30

3Алимы и ученые против ваххабизма. Сборник статей, Махачкала, 2001. С. 74.

4Саид Абу Саад. Взгляд на Джихад изнутри: Герои Истины и лжи. 2006. С. 6.

85

Также как вариант внутриконфессионального конфликта следует рассмотреть и конфликт между сторонниками двух направлений традиционного ислама суннитами и шиитами. Отношение к шиизму у суннитов отрицательное, но вследствие компактного проживания шиитов исключительно в анклавах (Дагестан) и скрытия шиитами собственной конфессиональной принадлежности практических проявлений ксенофобий до сих пор не отмечалось. Однако необходимо знать основные отличия суннитов

èшиитов, поскольку именно этот внутрирелигиозный конфлит является самым распространненым в исламском мире (Иран и Ирак, внутрииракские войны и т.д.). Основной мировой центр шиизма – Иран.

Расхождение между суннитами и шиитами состоит только во второстепенных элементах: шииты признают авторитет семьи Пророка, тогда как сунниты чтут еще и свидетельства сподвижников Пророка Мухаммада1.

Âсборниках суннитских преданий (хадисов) и шиитских преданий (ахбар) большинство текстов являются общими и различаются в иснадах и муснадах по имени тех, кто передавал их. В брачном праве шиизм признает институт временного брака, у суннитов временного брака нет. Такой брак существовал в Аравии еще до возникновения Ислама, и в начале своей деятельности Мухаммад относился к нему терпимо2.

Шииты не признают религиозную власть первых трех халифов – Абу Бакра, Омара и Османа. В глазах шиитов Али (двоюродный брат Мухаммада и его зять – муж Фатимы, дочери Пророка) и двенадцать его прямых потомков – подлинные халифы (имамы). По шиизму Али и его потомки олицетворяют принцип наследственной верховной власти и принцип пророчества. В суннизме имам является духовным и светским главой мусульман, которого избирают или назначают люди, тогда как шиитский имам становится таковым в силу Божественного указания.

Самым многочисленным по числу последователей и либеральным толком шиизма является джа‘фаритско-имамитский мазхаб – иснаашари, т.е. последователей двенадцати имамов – прямых потомков Али. В Исламе в молитвенном обряде есть общий призыв – азан – верующих на молитву. В шиитском призыве к молитве есть дополнительная фраза после слов «Нет божества кроме Аллаха, Мухаммад посланник Аллаха» шииты добавляют «Алиян-вали-уллах»3.

Шииты, как и сунниты, совершают хадж – паломничество в Мекку и получают, как и все мусульмане, титул Хаджи. Но у шиитов есть еще свои собственные святые места – гробница имама Хусейна в Кербале (в Ираке), гробница одного из потомков Али имам Резы в Мешхеде (Иран). Посещая эти места, шииты получают титул Кербалаи и Мешеди4.

Первый конфликт в мусульманской среде произошел (сразу после распада СССР) из-за внутренних конфликтов идеологического и политического характера5. После почти 20-летнего раскола, в результате которого мусульмане России оказались под управлением сразу нескольких духовных центров, их лидеры стали объединяться6. Идею создания единого мусульманского центра поддерживают и светские власти. Так, одним из самых горячих ее сторонников является президент Чечни7, не исключено, что

èсам Центр (осознанно или нет) заинтересован в объединительном процессе.

Хотя обстановка в разных республиках СК заметно различается, но можно выделить общие факторы (Чечня, Дагестан, Ингушетия):

–официальной власти противостоит разрозненное вооруженное подполье; радикалы все реже выставляют против «силовиков» достаточно крупные группировки, но сохраняется использование смертников (не характерных по культурным и психологическим особенностям СК); главной угрозой считается не захват заложников, а потеря управления регионом в результате нападения крупных сил боевиков; «чеченизация» конфликта давала заметный эффект в деле борьбы с вооруженным сопротивлением в прошлые годы;

–радикалы атакуют в основном сотрудников правоохранительных органов, позиционируя себя не как террористы, а как повстанцы, нападающие только на пророссийские цели; активно эксплуатируется

1См.: Мухаммад Хуссейн Табатабаи. Шиизм в исламе. Кум, Исламская республика Иран (год выпуска не указан).

2Керимов Г.М. Шариат. М., 1999. С. 117-130.

3Пер. с араб. – Али есть близкий к Аллаху (эпитет имама Али)

4См.: Мухаммад Хуссейн Табатабаи. Шиизм в исламе. Кум, Исламская республика Иран (год выпуска не указан).

5Алов А.А., Владимиров Н.Г, Ислам в России М., 2001. С. 40-56.

6Укрепились должности: Глава Совета муфтиев России, руководитель Центрального духовного управления мусульман России и глава Координационного центра мусульман СК

7Вок Г.Б. Ислам в Чечне (традиции и современность) / Акаев В.Х., Вок Г.Б., Керимов М.М. – Грозный, 2006. С. 77.

86

антагонизм между моральным обликом «сотрудника милиции» и «муджахида». Если первый образ в общественном сознании плотно связывается с коррупцией, беспринципностью, и «прислужничеством» русским, то второй подается как фигура добродетельная, праведная и справедливая.

–силовые структуры, в свою очередь, жестко отвечают на нападения, не слишком обращая внимание на позицию населения и периодически осуществляют политику государственного террора: отец за сына; сестра за брата и т.д. (особенно в Чечне). Растет число похищений. Многие из похищенных мужчин принадлежат к семьям салафитов. Со слов местных жителей, похищенных убивают, часто маскируя убийство под гибель в ходе перестрелки. Кроме того, силовые структуры активно используют такие меры как: сжигание домов салафитов, запреты устраивать поминки по убитым боевикам и хоронить их на кладбищах, а также практику постоянного прессинга и морального, зачастую даже физического, давления не только на близких членов семьи участника вооруженного подполья, но и на их друзей и знакомых.

–президент Чечни постоянно публично заявляет, что будут уничтожаться – не задерживаться, а именно уничтожаться – люди, исповедующие определенное направление в исламе, и даже те, в отношении которых есть хоть малейшее подозрение («запах ваххабизма»). Он угрожает родственникам тех, кто ушел к боевикам: «За очередную вылазку и теракт боевиков ответственность будет возложена на родных и близких членов бандподполья. За любое происшествие, преступление, которое сотворят эти шайтаны, отвечать будут отец, мать, брат, сестра».

–осуществляя свои операции, радикалы не обращают внимания на жертвы среди мирного населения.

Âподобных случаях они возлагают ответственность за жертвы на само гражданское население, которое, проживая вблизи от объектов нападения, якобы становится косвенными помощниками российских властей; это насилие принимает вс¸ более широкие масштабы, осуществляется открыто и демонстративно.

–также продолжаются зачистки среди «грешного» населения (гадалки, предприниматели, торгующие спиртным, женщины легкого поведения). Появляются обращение муджахидов с предостережением директорам школ и учителям. Им угрожают смертной казнью за антиисламскую пропаганду и антиисламские действия: запрет ношения хиджаба в школе, размещение мальчиков и девочек за одной партой и т.п.

–идет рост использования Интернетом, и если судить по обширным форумам, радикальные сайты пользуются большой популярностью;

–силовые структуры обращают любые трагедии в свою пользу, утверждая, что несчастье случилось, потому что недостаточно усилили, недостаточно финансировали, недостаточно укрепили их ряды;

–сохраняются противоречия между сторонниками «традиционного» для СК ислама и относительно нового для этого региона фундаменталистского салафитского (ваххабитского) направления в исламе вплоть до вооруженных столкновений; радикалы отказались от национально-освободительных мотивов в пропаганде, полностью перейдя на религиозную и морально-этическую тематику;

–стало правилом, когда родные убитых или раненных в перестрелке с боевиками сотрудников силовых структур стараются не предавать этот факт огласке. Это такая неофициальная форма замалчивания случившегося, поскольку люди опасаются кровной мести. Родственники ведь есть не только у убитых милиционеров, но и у боевиков. И те, и другие стараются скрыть факт гибели своего близкого в перестрелке, если это возможно. На Кавказе было немало случаев, когда кровная месть совершалась даже через полвека, а то и больше «Ведь человек не будет всю свою жизнь служить в милиции, рано или поздно он или уйдет на пенсию, или перейдет на другую работу, а потом может всякое произойти».

Дагестан.

Если говорить о внутриреспубликанских конфликтах в Дагестане, то речь пойдет, прежде всего, о внутриконфессиональных, а затем уже о межэтнических конфликтах. Дагестан является самым исламизированным регион не только СК, но и всей РФ. Считается, что именно на дагестанской земле впервые появился ислам и уже потом распространился на все остальные народы СК. Закрепление исламской идеологии среди дагестанских народов заняло не менее девяти столетий1. Ислам в республике оказался, как нигде в РФ, самым политизированным, а значительное число местных религиозных организаций имеют общероссийский статус2. В обстановке политизации ислама не только

писать, но и говорить о нем становилось все сложнее и даже опаснее3.

1Шихсаидов А.Р. Ислам в Дагестане // Центральная Азия и Кавказ. – Лулео, 1999. – ¹ 4.

2Кисриев Э. Ислам как политический фактор в Дагестане // Центральная Азия и Кавказ. – 2000, – ¹ 5 (11). С. 75

3Òàì æå. Ñ. 77.

87

Наиболее затяжным и острым представляется конфликт между различными фракциями служителей мусульманского культа и группами верующих в Дагестане. Здесь к антагонизму традиционалистов (представленных последователями трех суфийских тарикатов) и фундаменталистов добавляются противоречия между духовными лидерами, представляющими к тому же разные этнические группы. Все это существенно радикализует традиционализм, обусловливая все большее восприятие носителями этого типа религиозного сознания салафитских ценностных установок. Так, например, согласно проведенному в 2004 г. ДНЦ РАН под руководством авторитетного дагестанского ученого З.М. Абдулагатова, социологическому исследованию, 83% служителей исламского культа и до 40% верующих в республике сегодня придерживаются фундаменталистских взглядов.

Этнорелигиозная карта Дагестана. Основная часть населения исповедует ислам суннитского направления: аварцы, даргинцы, кумыки, лезгины, лакцы, табасаранцы, агулы, цахуры, чеченцы, ногайцы и часть азербайджанцев. Большинство из них придерживаются шафиитского мазхаба – установленного еще в глубоком прошлом комплекса религиозно-правового учения и ритуальных практик. Ногайцы и часть кумыков Бабаюртовского района придерживаются другого мазхаба – ханафитского. Ислам шиитского направления исповедуют большинство азербайджанцев, проживающих главным образом в Дербенте и Дербентском районе, в Махачкале и Кизляре, а также жители одного лезгинского селения Мискинджи в Докуспаринском районе1. Салафиты встречаются практически у всех народностей Дагестана. По этой причине конфликт между салафитами и тарикатистами не несет в себе какуюлибо этническую составляющую2.

Предыстория конфликтов. Считается, что конфликт между салафитами и тарикатистами на СК был в значительной степени инспирирован из-за рубежа3. Конечно, отрицать воздействие иностранных мусульманских центров и фондов на рост радикальных исламских настроений нельзя, но и почва для их воздействия была более чем благодатная.

В начале 1989 г. в Буйнакске возникли беспорядки при решении вопроса, кому быть руководителем новой городской мечети, подобные конфликты произошли еще в нескольких других населенных пунктах. Конфликты при стихийном учреждении новых мечетей явились началом широкомасштабного процесса, продолжающегося и по сегодняшний день4. И все же кровопролитие в этот процесс принес салафизм.

Для последующего анализа и выводов как работать с салафизмом, необходимо проследить цепь событий, как в Дагестане все начиналось. Первые конфликты между традиционалистами и салафитами были отмечены в 1990 г. Произошедший в 1992 г. раскол ДУМ на небольшие национальные муфтияты резко ослабил традиционных мусульман и позволил салафитам беспрепятственно осуществлять свою деятельность. Их агрессивные методы работы, порицание многовековых обычаев и обрядов привели к вооруженным столкновениям с традиционалистами, которые в 1991–1995 гг. были отмечены в Кизилюртовском и Казбековском районах, а также в самой Махачкале5.

Главным препятствием экспансии салафитов в Дагестане оказалось возрождающееся суфийское движение, представленное тарикатами шазилийя, нашкбандийя и кадарийя. В 1996 г. основной ареной борьбы между салафитами и тарикатистами стала так называемая Кадарская зона, в которую входили села Карамахи, Чабанмахи и Кадар Буйнакского района республики. В мае 1997 г. в селе Чабанмахи произошло первое крупномасштабное столкновение между тарикатистами и салафитами, погибли два жителя села. Конфликт спровоцировал митинг тарикатистов, требовавших изгнания из села салафитов как создающих «…нетерпимую обстановку по отношению к людям, исповедующим нормальное направление ислама»6.

К весне 1998 г. салафиты завершили процесс захвата власти в Кадарской зоне, фактически образовав в ее пределах шариатское мини-государство. Финансовую поддержку кадарским джамаатам обеспечивали арабские фонды и организованные преступные группировки, в то время как чеченские боевики снабжали их оружием. 16 августа Кадарская зона была провозглашена «отдельной исламской

1Магомедов А.М., Ханбабаев К.М. Государственно-конфессиональные отношения в Республике Дагестан.// Государство и религия в Дагестане. Информационно-аналитический бюллетень. ¹ 2. Махачкала: ДНЦ, 2003. С. 64-80.

2Макаров Д. Официальный и неофициальный ислам в Дагестане. М., 2000. С. 12-18.

3Ханбабаев К.М. Этапы распространения ваххабизма в Дагестане // Алимы и ученые против ваххабизма. – Махачкала, 2000. С. 24.

4Языкова А., Маркедонов С. Религиозная ситуация в Дагестане // Северный Кавказ: Проблемы экономики и политики. – М., 2008, стр. 85.

5Курбанов Р. Факторы конфликтогенности ислама в Дагестане: неоднородность исламского пространства // Южнороссийское обозрение. – Ростов н/Д, 2005. – ¹26.

6Òàì æå.

88

территорией», живущей по законам шариата и не подчиняющейся российским властям. 21 августа в результате террористического акта погиб председатель ДУМ Дагестана1.

6 августа 1999 г. банды чеченских полевых командиров пересекли границу Дагестана и захватили несколько сел Ботлихского района республики. Салафиты Кадарского анклава вступили в боевые действия на стороне чеченцев. После месячных боев боевики были выбиты с территории Дагестана,

àсела Кадарского анклава освобождены от салафитов2.

Ñэтого момента власти Дагестана совместно с мусульманскими духовными лидерами начали полномасштабную кампанию по искоренению в республике радикального ислама, сумев в короткое время восстановить контроль над ситуацией в религиозной сфере. Все подозреваемые в симпатиях к салафизму были поставлены на учет в правоохранительных органах, а подозрительные общины закрыты. 16 сентября 1999 г. на сессии дагестанского парламента было объявлено о запрещении ваххабизма на территории Республики Дагестан3. С тех пор движение осуществляет свою деятельность подпольно, но это не сильно ограничивает ее в пополнении рядов.

В наше время деятельность салафитов стала более точечная и точная. Вот только часть случаев за 2006-2009 гг.:

– июль 2006. Махачкала. Совершено покушение на имама мечети пос. Шамхал.

– февраль 2007. Махачкала. Убит имам мечети г. Махачкалы (в самой мечети).

– июнь 2007. Взорван автомобиль заместителя муфтии Дагестана, погиб он и его брат.

– сентябрь 2007. Карабудахкенский район. Убит служитель мечети с. Губден (в священный месяц рамадан)

– май 2009. Махачкала. Убит заместитель муфтия Дагестана (двумя выстрелами в голову), отличавшийся особой непримиримостью по отношению к салафизму.

По словам мэра Амирова, межнациональных проблем в Дагестане нет: «В лесах все 16 национальностей. Проблема в раздробленности мусульман»4. И правозащитники, и журналисты, и военные утверждают, что одна из главных причин раскола – деятельность Духовного управления мусульман Дагестана (ДУМД). Духовное управление, которое называют то «министерством правды», то «реинкарнацией святой инквизиции», является общественной организацией и должно объединять всех мусульман5. «Однажды в деревне я зашел в медресе посмотреть, чему там имам учит детей. У него четыре сына, и все в частных светских колледжах Махачкалы, а это больших денег стоит. Им он мозги не забивает. Я тогда выступил перед местными жителями, которые отправляют детей вместо школы в медресе, сказал им, чтобы они не слушали этого проходимца, – возмущается полковник Исмаилов. – Или вот лет 10 назад пошла мода отправлять детей учиться в арабские университеты. Чему их там научат?»6 Силовики утверждают, что многие выпускники университетов Каира, Бухары, Дамаска, возвращаясь домой, возглавляют кружки радикальных исламистов.

Правозащитники выдвигают другие обвинения: «Руководство ДУМД, – по их словам, коррумпировано, – а всех инакомыслящих имамы сдают милиционерам, которые уничтожают их как боевиков. Инакомыслящими среди прочих оказываются иногда и влиятельные в Дагестане духовные наставники – шейхи, чьи мюриды (ученики) в итоге уходят в подполье, не желая подчиняться центральной религиозной власти. Если зайти в любой книжный магазин, то масштабы работы ДУМД налицо: каждая книга на религиозную тематику сопровождается грифом «Одобрено Духовным управлением мусульман Дагестана».

В ДУМД эти обвинения опровергают. Знак «Одобрено», по словам руководителя пресс-службы управления Магомедрасула Омарова, носит исключительно рекомендательный характер и его решено было ставить в интересах самих книготорговцев: «Чтобы к ним не было претензий у правоохранительных органов, с подозрением относящихся к любой религиозной литературе. Направления на учебу за границей ни одному человеку ДУМД уже давно не выдавал. Давление на инакомыслящих, по словам главы пресс-службы ДУМД, действительно раньше могло оказываться, но за последние 6-7 лет эта практика была искоренена. Что же касается сотрудничества с органами

1Арухов 3. С. Экстремизм в современном исламе. Махачкала, 1999. С. 34.

2Вагабов М.В. Ваххабизм: история и современность. Махачкала, 2000. С. 50-61.

3Мантаев А.А. Ваххабизм и политическая ситуация в Дагестане. Дис... .канд. полит. наук. М., 2002. С. 52-78.

4Цит. по: Алиев А.К., Арухов З.С., Ханбабаев К.М. Религиозно-политический экстремизм и этноконфессиональная толерантность на Северном Кавказе. Махачкала, 2007. С. 44.

5Курбанов Р. Глобализация сознания мусульман Кавказа: призыв и джихад // Центральная Азия и Кавказ. – Лулео, 2006. – ¹6.

6См. [Электронный ресурс]. – 2010. – Режим доступа: http://www.kavkaz-uzel.ru/.

89

МВД, стукачества, то это, конечно, позор. ДУМД это порицает, – сказал Омаров в интервью The New Times. – Проще сотрудничать с буйволом, чем с нашим МВД». Омаров утверждает, что идейных боевиков в горах почти нет: «Уходят не из-за религиозных противоречий, а из-за социальной неустроенности»1.

Бытующее мнение Центра о причинах вербовки новых членов салафитов, как-то – общая необразованность и незнание традиционного ислама, не совсем отвечает действительности. Следует отметить, что в экстремистском подполье, как активные участники имеются и представители мусульманской интеллигенции: студенты, аспиранты, ученые и т.д. Например, Абузагир Мантаев, один из уничтоженных 9 октября 2005 г. в Махачкале боевиков так называемого джамаата «Шариат» в 2002 г. в Москве защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидата политических наук на тему «Ваххабизм и политическая ситуация в Дагестане»2. Некоторое время он работал в Духовном управлении мусульман европейской части России. В 2005 г. возвратился в Дагестан и влился в ряды «Шариата». И таких примеров по республикам СК немало.

6.3.2. Межнациональные конфликты.

Межнациональные трения существовали и будут существовать до тех пор, пока сохраняются национальные различия. Методы профилактики и борьбы с межнациональными конфликтами зависят от государственного строя. Если государство демократическое, то возникающие в нем конфликты сопровождаются структурными изменениями самой политической системы государства, а если авторитарное – усилением репрессий и зажимом общественных движений, что приводит к новым узлам напряженности3.

Многонациональное общество изначально менее стабильно и больше подвержено межнациональным конфликтам, чем этнически однородное общество. Суть национального вопроса в демократическом обществе сводится к тому, как сохранить баланс интересов всех наций и народностей, проживающих на всей территории государстве. Однако, зачастую с помощью интернета (в особенности блогосферы) даже те происшествия, которые не рассматриваются изначально, как межэтнические противоречия, начинают затем интерпретировать, как проявления пресловутого «национального вопроса».

Межнациональные конфликты для удобства анализа можно разделить по территориальному признаку:

–внереспубликанские (Ставропольский и Краснодарский край, Астраханская, Волгоградская и Ростовская область), чаще всего стороны конфликта – представители местного (русскоязычного) населения и диаспор, либо конфликт между представителями кавказских народов.

–внутриреспубликанские (Дагестан, Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия) – в большинстве своем конфликтуемыми сторонами являются коренные народы.

Помимо деления межнациональных конфликтов СК по территориальному признаку и качеству этнических границ можно использовать и смешанное деление:

1) государственно-правовые, в основе которых лежит правовое неравенство нации, когда отдельные нации не имеют собственной государственности или сильно лимитированы в этих своих потребностях. Примерами могут служить осетинско-грузинский конфликт;

2) этнотерриториальные конфликты связаны с претензией на одну территорию нескольких национальных субъектов. Острые конфликты такого рода порождены порочной советской практикой перекраивания исторически сложившихся границ расселения этносов. Чрезвычайно остро они протекали

âместах насильственного переселения депортированных народов. Это большинство конфликтов СК: осетино-ингушский, чечено-дагестанский; кабардино-балкарский и др.

3) этнодемографические конфликты связаны с резким ростом популяции определенного этноса (как правило, нетитульного), в результате чего появляется чувство ущербности у коренного населения. Например, современная ситуация в Краснодарском крае характеризуется существенным приростом популяции армянского населения.

Внереспубликанские конфликты.

В последнее время в общественное сознание уже начинает постепенно проникать мысль о том, что оценка происшествий, подобных конфликтам в Кондопоге4, в детском лагере «Дон»5 и на Манежной

1Клонирование кланов. [Электронный ресурс]. – 2010. – Режим доступа: www.newtimes.ru/articles/detail/4410/

2Ярлыкапов А..А. Проблема сепаратизма и исламского экстремизма в этнических республиках Северного Кавказа. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://i-r-p.ru/page/stream-exchange/index-15822.html.

3Коппитерс Б., Ремакль Э., Зверев А. Этнические и региональные конфликты в Евразии: в 3 кн. Кн. 3. Международный опыт разрешения этнических конфликтов. – М.: Весь мир, 1997. С. 4.

4Ñì. URL: www.oper.ru/news/read.php?t=1051601833

5Ñì.: URL: www.infox.ru/.../2010/07/26/V_dyetskom_lagyerye_.phtml

90