Naumkin_V_-_Islam_i_musulmane_kultura_i_politika_2008

ложены идеалы равенства, справедливости и даже верховенства интересов уммы и общества над интересами индивида или отдельных групп в том случае, когда они противоречат друг другу. По мусульманскому праву, общественное благополучие важнее благополучия индивидуального и лучше допустить ущемление частного интереса, чем общественного тогда, когда из двух зол приходится выбирать меньшее. Д-р Ийад Абумоглы по этому говорит о «смягчении негативных последствий действия путем предпочтения менее вредоносного варианта в том случае, если это действие является неизбежным» 19. Этот же юридический принцип применяется в связи с требованием к власти в исламском обществе защищать слабые и неимущие слои населения: лучше нанести ущерб богатому человеку, чем бедному, если необходимо выбирать. Подчеркивается, что главными ценностями общества должны быть не деньги и вещи, а добродетель и стремление жить в гармонии с природой и вселенной 20.

Так мусульманский мир с помощью собственной богатой культуры и религиозной традиции мог бы ответить на общие для всего человечества серьезные вызовы, опираясь на стабилизирующие жизнедеятельность общества ценности ислама: нормы бережного отношения к водно-земельным ресурсам и недрам; установления, оберегающие духовное и физическое здоровье человека; осуждение стяжательства и консьюмеризма; призывы к ограничению потребностей, умеренному потреблению, экономности, перераспределению сверхприбылей на общественные нужды, балансу между личными и общественными интересами. Исламские интеллектуалы считают также важным для придания развитию устойчивого (в рассматриваемом здесь смысле) характера существующее в мусульманской цивилизации единство естественных и гуманитарных знаний, науки и веры.

Бывший президент Ирана Хатами связал ислам и идеи устойчивого развития с идеей диалога цивилизаций. На сессии ЮНЕСКО в 1999 г. он заявил: «В нашу эпоху проблема мира и гармонии между человеком и природой становится приоритетной по отношению к другим проблемам и задачам человечества. Взаимоотношения между человеком и природой, которые складывались на протяжении ве-

19Dr. Iyad Abumoghli, c.5.

20Об этом пишут, в частности пишут турецкие исламисты А.Дилипак и Э. Гюндоган.

См.: Gulalp H. “Globalizing Postmodernism: Islamist and Western Social Theory”. Economy and Society. London, 1997, vol.26, no. 3, c.421–422.

655

ков, когда человек любил природу, пользовался ее дарами и на лоне которой получал умиротворение, в наше время превратились в эксплуатацию и разрушение природы. В течение многих тысячелетий вплоть до новейшей эпохи человек никогда не рассматривал природу как “источник энергии”. Да, он пользовался землей и природными богатствами, обеспечивал себе условия жизни, создавал сообщества и цивилизации, пребывая в гармонии с природой, разумно и умеренно осваивая ее, но человек никогда не подходил к природе с чисто потребительских позиций, низводя ее исключительно до уровня средства обеспечения своих нужд… Диалог цивилизаций и культур, который, естественно, должен развернуться вокруг кардинальных проблем, являющихся жизненно важными и неотложными для всего человечества, неизбежно включит в повестку дня вопрос об отношениях человека с природой» 21.

Безусловно, сама исламская концепция устойчивого развития может трактоваться двояко. С одной стороны, она аутентична, представляя собой возвращение к исконным ценностям вероучения. Иначе говоря, она допускает фундаменталистскую интерпретацию. С другой стороны, она является модернизаторской по сути, приспосабливая нормы классического ислама к потребностям нашего времени. Не случайно она поддерживается мусульманскими учеными реформаторского толка. При такой трактовке жесткий фундаменталист, конечно, может видеть в ней новшество (бид‘а), хотя и его позиция допускает толкование вероучительных норм через иджтихад. Понятно, что в любом случае эта концепция устойчивого развития как исконно исламская способна привлечь довольно большое число сторонников из разных лагерей в мусульманском интеллектуальном сообществе. Остается удивляться тому, что пока этого еще не произошло.

21 Сайед Мохаммад Хатами, “Диалог цивилизаций – путь к взаимопониманию и сотрудничеству”. Издание Культурного центра при посольстве Исламской Республики Иран в РФ. 2000, №3, стр. 6.

656

ЭТОТ МНОГОГРАННЫЙ И МНОГОЛИКИЙ ПАТРИАРХ

(статья опубликована в специальном выпуске газеты Аль-Джазира, № 12938, 1 марта 2008 г.)

Для русского человека арабский мир не только близок географически, важен экономически, нужен политически, но и ценен и дорог культурно. Исторические культурные узы между народами России и арабских стран имеют и конфессиональное измерение: для 20 млн. российских мусульман Арабский Восток – прародина и исторический центр исламской цивилизации, а русские православные, составляющие более 80% населения огромной России, никогда не забывают о том, что в арабском мире живут их единоверные братья, объединенные древнейшими греко-православными церквями – Иерусалимской, Александрийской, Антиохийской. К Ливану как одному из центров древней арабской православной культуры мы чувствуем особое расположение, радуемся его успехам и переживаем за его беды. Естественно, что принадлежащие к православной конфессии арабы, добившиеся успеха в той или сфере деятельности, становятся для интересующихся Ближним Востоком россиян (а таких людей у нас в стране очень много) объектом не только интереса, но и гордости. Независимо от того, можно ли считать того или политического или общественного деятеля политически близким России и насколько его деятельность совпадает в российскими интересами.

Православный ливанец Гассан Туэйни давно и хорошо известен в нашей стране, как и во всем мире. Можно сказать, что арабы имели в мире два медиа-рупора: Мухаммада Хасанейна Хейкала и Гассана Туэйни. Происходящие на Ближнем Востоке события мир во многом видел глазами эти двух великих журналистов и одновременно политиков. Гассан Туэйни многолик и переменчив, как сам многострадальный Ливан с его трудной историей, бесконечными войнами и конфликтами, ожесточенной борьбой чужестранцев за влияние, феноменальным человеческой стойкостью и жизнелюбием, финан- сово-экономической гениальностью жителей, пестротой их конфес-

657

сионального состава, отраженной в странной для иностранного наблюдателя (даже живущего в такой многонациональной и поликонфессиональной стране) концепции политических квот, предусмотренной Национальной Хартией (аль-Мисак аль-Ватани).

Удивительно, как много смог совместить и пережить в своей жизни этот уникальный человек! Политик, претерпевший серьезную эволюцию своих взглядов. Государственный деятель – посол и министр, повторивший в этом судьбу своего отца. Философ, вобравший в своем интеллектуальном опыте достижения арабской цивилизации, западной культуры – через тесную связь с интеллектуальной средой США и Франции, православной мысли, к которой, как представляется, он стал особенно близок в последние годы. Журналист, превративший созданную его отцом в 1933 г. маленькую четырехстраничную газету «ан-Нахар» в одну из ведущих и наиболее читаемых в странах Машрика, Магриба и Арабского з а- лива газет. Судьба была беспощадной к человеку, которого называли совестью Ливана. Трагическая утрата одного за другим самых близких ему людей – дочери, жены, второго, затем первого сына – могла сломать любого. Но не Туэйни, которому выжить помогли его жизнестойкость, преданность Ливану и убежденность в том , что он нужен соотечественникам, особенно в трудное для Ливана время, а также православная вера.

Вспоминаю, что в далеком советском прошлом Гассана Туэйни в России высоко ценили, но относились неоднозначно. Он начал свою политическую жизнь с кратковременного пребывания в фалангистской партии (аль-Катаиб аль-любнанийя), затем перешел в Сирийскую национальную партию, профашистская направленность которых в то время вызывала отторжение не только в моей стране. Известно, что в тот период жизни молодого Туэйни его выбор был не по душе и его отцу, который, тем не менее, не принуждал сына изменить этому выбору. Впрочем, в то время такого рода симпатии были распространены в арабском мире, молодую интеллигенцию которого привлекали любые альтернативы колониализму. Эволюция идей Сирийской национальной партии помогла Туэйни сохранить приверженность ей, несмотря на годы, проведенные в изучении философии в Гарвардском университете. Туэйни приобрел лоск гарвардской образованности, но, кажется, не стал западным либералом.

Партию он покинет только в 1957 г., чтобы освободиться от любой предвзятости, которая мешает журналистской работе. А ей он отдался целиком. Интеллектуальная свобода стала тем, что по-

658

могло Туэйни превратить «ан-Нахар» в лучшую ливанскую газету. То время было трудным для Ливана. В июле 1958 г. произошла революция в Ираке, и американские войска вошли в Ливан. Мало кто знает даже сегодня, как близко были к столкновению тогда две мировые сверхдержавы. Высший орган советской компартии – Политбюро – на своих закрытых заседаниях бурно обсуждал вопрос о том, может ли страна угрожать США открытым вмешательством в том случае, если американцы пойдут на ввод войск в Ирак. Этот кризис был предтечей кубинского ракетного кризиса 1961 г. Уж очень серьезно советское руководство смотрело на высадку американских войск в Ливане, который тогда считался в Москве ближневосточной вотчиной США. Не случайно только что избранный президентом Ливана генерал Шехаб убеждал 31 июля 1958 г. посла

СССР Сергея Киктева (как тот сообщал в секретной телеграмме в Москву), что он был противником высадки американских войск, что он предложит американцам эвакуироваться, «как только будет открыта Баста». Шехаб, желая успокоить русских, также сказал, что он не думает, что возникнет вопрос о предоставлении американцам баз в Ливане. Да, Москва не забывала, что Ливан был одним из немногих арабских государств, поддержавших «доктрину Эйзенхауэра». Уход американцев был воспринят в Москве как крах этой доктрины, а конфликта, в который неизбежно был бы втянут Ливан, к счастью, не произошло. Конечно, в биполярную эпоху Ближний Восток был объектом «игры с нулевой суммой», и только узкий круг специалистов в Москве понимали всю неоднозначность хитросплетений ливанской политической жизни.

После кризиса 1958 г., который, как считали тогда в Москве, в полной мере показал изъяны конфессионализма (таи’фийя), но правительство Шехаба-Караме, осуществившее позитивные меры в социальной, да и экономической сфере, сумело ослабить накал межконфессиональной борьбы. Что ж, мы знаем, что Гассан Туэйни был тогда не на стороне Шехаба-Караме, но и сегодня в Ливане,в арабском мире и за его пределами трудно найти двух людей, которые имели бы одно мнение о том, что было лучше для Ливана в то время. Как бы то ни было, Туйни всегда поступал в соответствии со своими представлениями об интересах Ливана, согласно своей совести, выступая за сохранение особой идентичности и государственности страны и против того, чтобы ее судьба определялась за его пределами. Кстати сказать, нам ли, русским интеллигентам, в течение многих десятилетий раздираемым почвенниче-

659

ством (замкнутым на свои национальные традиции, опирающимся на свою особую идентичность патриотизмом) и западничеством, не понять ливанцев, мятущихся между конфессионализмом (та’ифийя), арабизмом, западничеством, великосирийскостью и ливанскостью,

т.е. ливанским патриотизмом!

Вбурной политической жизни Ливана Гассан Туэйни играл весьма важную и очень активную роль и как журналист, и как политик. Не случайно немалое число ливанцев, с которыми мне приходилось беседовать, считают, что, не будь он православным, быть бы ему президентом страны. Может быть, это и так, но не будь он православным, возможно, это был бы другой человек? Как бы то ни было, он занял особое место среди многих представителей этой конфессиональной группы, сыгравших особую роль в арабской культуре и политике – Константин Зурейк, Мишель Афляк, Жорж Хабаш, с которым мне довелось тесно общаться, и многие другие.

Для меня знакомство с Ливаном началось в январе 1968 г., вскоре после войны 1967 г., которую я встретил студентом Каирского университета, когда вместе с заместителем председателя советского Комитета солидарности и также известным журналистом Владимиром Кудрявцевым, мы приехали туда, чтобы познакомиться с лагерями палестинских беженцев. Тогда мы хорошо поняли, насколько сильно ближневосточный конфликт затронул Ливан, хотя еще не знали, как глубоко палестинская проблема расколет ливанское общество. Именно тогда я, еще совсем молодой арабист, узнал о Гассане Туэйни и познакомился с его газетой.

Однако самые страшные испытания для Ливана были еще впереди. Гражданская война 1970-х годов, продемонстрировавшая неустойчивость конфессионального государственного устройства Ливана, израильское вторжение 1982 г. и оккупация юга страны… Гассан Туэйни всегда был на виду, вместе со своей страной в трудные этапы ее истории, активен как политик и как журналист, занимавший свою позицию в острой внутриполитической борьбе в Ливане. Как советник президента Амина Жмайеля он сыграл особую роль в событиях, происходивших во время его пребывания у власти. Подписанное 17 мая 1983 г. соглашение о мире с Израилем было не лучшим достижением этого правительства, помню, какой резкой критике оно подвергалось в арабском мире и в Москве, и закономерно, что оно было аннулировано 5 марта 1984 г.

Но я не хочу вдаваться в детали этой далекой сегодня истории, хотя не вспоминать ее, говоря о таком удивительном человеке, как

660

патриарх ливанской политики и журналистики, ливанский интеллектуал Гассан Туэйни, невозможно. В жизни каждого человека есть свои успехи и неудачи, взлеты и падения, и никто не является исключением из общего правила.

После распада Советского Союза закончилась эпоха биполярного мира, но жизнь Ливана не стала от этого более спокойной. Так же, как когда-то вопрос об отношениях с Палестинским движением сопротивления, вопрос об отношениях с Сирией вызвал политический разлом….Острая политическая борьба, конфликты, новое израильское вторжение, покушения, политические убийства… Гассан Туэйни, пережив трагические события в своей жизни и в жизни своей страны, возродился в жизни подобно тому, как всегда возрождается Ливан. Этот человек с его мудростью сегодня нужен Ливану, арабскому миру и всем друзьям арабов, к числу которых я имею честь себя причислять. Можно лишь пожелать Гассану Туэйни долголетия, продолжения его служения Ливану в неутомимой интеллектуальной активности.

661

ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ В СТРАНАХ ВОСТОКА В 1945–2000 гг.

(глава в книге: История Востока, том 6, 1945–2000, Москва: Издательская фирма «Восточная литература» РАН,

2008, с. 11–56)

Было бы неверным говорить об особой периодизации истории стран Востока в эту, как и в любую другую эпоху, отличной от общей периодизации всемирной истории. Однако в целях систематизации и для удобства изложения возможно выделить такие границы между различными этапами политической истории стран Востока, которые в максимальной мере вписывались бы в глобальный контекст и одновременно учитывали бы местную специфику.

Послевоенная политическая история Востока своеобразна, но не может быть понята в отрыве от мировых процессов, от действий и политики глобальных держав и транснациональных сил (к примеру, нефтяных корпораций, мирового коммунистического движения и т.д.). Отчасти это отражено в данной главе. Кроме того, если в главах, посвященных отдельным странам Востока, практически все внимание уделено крупным «системным игрокам» – государствам, обществам, этническим группам, политическим партиям и движениям, то в рамках нашего дискурса отмечается и роль менее крупных системных сил, а также человеческого фактора, иначе говоря – индивидуального акторства. В нашем понимании политическая история всегда является результатом взаимодействия всего многообразия отмеченных факторов. В частности, как будет показано далее, отдельные политические и неправительственные организации, спецслужбы ведущих стран мира, корпорации и отдельные крупные политические и государственные деятели нередко проводили политику и осуществляли действия, не предписанные официальным курсом правительств или даже выходящие з а его рамки. В данном контексте, на микроуровне, который тем не менее позволяет охарактеризовать более крупные тенденции и явления, приводится ряд малоизвестных фактов. При этом нами не ст а-

662

вится задача рассмотреть все политические процессы, происходившие во всех странах Востока.

Освобождение от колониализма одних стран Востока происходило с помощью революций, в том числе использовавших метод вооруженной борьбы, в других странах независимость была получена мирным путем, что при этом далеко не всегда отражало добрую волю метрополий, вынужденных идти на предоставление независимости в силу сложившихся внутренних и международных условий, главным из которых явился достигнутый со временем международный консенсус по вопросу о ликвидации колониальной системы (а также, возможно, и системный кризис колониального хозяйства, о котором говорится в начале следующей главы). Большая часть стран, находящихся в восточной части азиатского континента, освободилась от колониальной зависимости уже к концу 1950-х годов, но для стран на Западе континента и в Северной Африке это время наступило позднее. Возможно, Великобритания, в отличие от Франции и Голландии, довольно рано поняла, что при существовании в колониальных странах сильного национально-освободительного движения лучшим способом сохранения своего влияния является передача ему формальной власти. Однако и Великобритания не устояла перед искушением применить силу для сохранения своих позиций в Египте – к тому же вместе с Францией и Израилем – в 1956 г., тогда, когда ее фиаско было предопределено.

Национально-освободительное движение определяло полити-

ческое лицо стран Востока в первой половине рассматриваемой в этой работе эпохи. Его зарождение относится к гораздо более раннему времени, а его истоки кроются в первых антиколониальн ых выступлениях народных масс стран Востока конца ХIХ-начала ХХ вв. и в деятельности первых национально-патриотических организаций. Антиколониализм отразил, с одной стороны, возросшее национальное самосознание народов стран Востока, с другой – изменившиеся международные условия. Он явился видом национализма, который был парадоксальным образом вскормлен самой колониальной системой. Подчинив себе страны Востока, европейский колониализм заложил основу своего будущего самоуничтожения. Движение за национальное освобождение в этих странах в ХХ в. походило на европейский национализм ХIХ в., поскольку оба они были основаны на идее самоопределения. Но если европейский национализм, ставший главной движущей силой строительства национальных государств в ХIХ в., после первой мировой войны, был направлен внутрь себя, на саморе-

663

организацию, то национализм освободительных движений в странах Востока изначально был устремлен вовне, его неотъемлемой чертой была антизападная ориентация, которая не исчезала, а в отдельных случаях и усиливалась с завоеванием политической независимости. Это отчасти объясняет то, в каком направлении пошло развитие многих освободившихся от колониальной зависимости государств. Естественно, не все страны Востока находились под прямым колониальным управлением, часть из них была полуколониями, другая часть имела свою государственность, но и эта часть восточных обществ сохраняла черты архаичности, нуждалась в обновлении.

Победа Советского Союза над фашизмом, разгром японского милитаризма, резкое повышение международного престижа СССР, симпатизировавшего освободительной борьбе народов Востока, коренное изменение баланса сил на международной арене создали благоприятные внешние условия для завоевания независимости. Не случайна укрепившаяся связь значительной части национальноосвободительных движений с социалистическими идеями. Она объяснялась как привлекательностью, которой в то время обладал Советский Союз, и антизападными настроениями в колониях, так и – в первую очередь – тем, что идеи социализма не только позволяли колониальным народам осознать свою порабощенность и отсталость, от которых они хотели избавиться, но и предлагали им альтернативу в виде концепции социальной справедливости и экономической эмансипации.

Вплоть до конца 1980-х годов страны Востока, как и всего «третьего мира» были втянуты в «холодную войну»1, которая нередко была причиной, хотя далеко не единственной, развертывания в них кровопролитных конфликтов. По приблизительным подсчетам, около 30 миллионов жителей стран «третьего мира» лишились жизни в различного рода столкновениях с 1945 г. до наших дней. Они погибли в результате межгосударственных и гражданских войн, мятежей и переворотов, иностранных интервенций, этнополитических и этноконфессиональных конфликтов, попыток режимов сдержать социальные революции, репрессивных действий правителей, эксплуатации населения колониальными державами и сотрудничавшей с ними

1 Изобретение этого термина принадлежит испанскому писателю XIV в. Дону Хуану Мануэлю (он назвал так конфликт между христианами и мусульманами), а применительно к послевоенной истории его ввел в оборот в 1947 г. американский журналист Уолтер Липпман.

664