Naumkin_V_-_Islam_i_musulmane_kultura_i_politika_2008

онность режиму («нет диалогу, нет прекращению огня, нет перемирию, нет безопасности и гарантиям») и жесточайший слепой террор ИВГ со временем оттолкнула от нее многих ее сторонников. В Индонезии, Кашмире, на Филиппинах радикалы-исламисты также осуществляли акции жестокого террора против мирного населения.

Тогда стали проявляться очертания «нового» политического противостояния на религиозной основе в исламском мире: между суннизмом и шиизмом. В суннитской части этого мира действовали такие отличающиеся друг от друга группы игроков, как умеренные прозападные режимы (Египет, Иордания, Саудовская Аравия), саудовский салафитско-ваххабитский религиозный истэблишмент, неофундаменталистский режим Талибан в Афганистане, международные террористические группировки, вроде Аль-Каиды, светский баасистский радикально-националистический режим Саддама Хусейна в Ираке, исламистские группировки типа «Братьев-мусуль-ман», ФИС, ИВГ, ХАМАС и т.д. В шиитской части исламского мира стремились активнее заявить о себе Иран, светский баасистский режим Сирии, возглавляемый алавитским меньшинством, алавиты Турции, шииты Бахрейна, Пакистана и Саудовской Аравии, ливанские политические партии «Амаль» и, особенно, «Хизбалла», также стремились повысить свой статус, несмотря на жестокие репрессии режима, шииты Ирака. После успеха операции «Буря в пустыне» иракские шииты, ошибочно рассчитывая на поддержку США и членов коалиции, подняли восстание на юге Ирака, которое было беспощадно подавлено.

В Центральной Азии и на Южном Кавказе шел трудный процесс становления новых независимых государств. Они столкнулись с тяжелыми внутренними проблемами, а также необходимостью определить свои отношения с глобальными и региональными внешними державами, стремившимися завоевать здесь позиции. Некоторые из этих держав развернули соперничество за преимущественное влияние на новые независимые государства, предпринимая попытки окончательно вытеснить Россию из этих регионов. Сложной проблемой стали вспыхнувшие в них этнополитические конфликты – карабахский, грузиноабхазский, осетино-грузинский, а также внутренний конфликт в Таджикистане, где за идеологическими позициями скрывались интересы элит различных областей страны. Исламский фактор играл большую роль во внутритаджикском конфликте, продолжавшемся вплоть до второй половины 1990-х годов, когда политический ислам, впервые в Центральной Азии, был инкорпорирован во власть в светском государ-

715

стве. Одновременно созданное узбекскими религиозными экстремистами Исламское движение Узбекистана провозгласило вооруженный джихад против режима куфра в этой стране. В Центральной Азии стала постепенно завоевывать сторонников, несмотря на запреты и репрессии Хизб ат-Тахрир аль-Ислами (Партия исламского освобождения), призывающая к созданию всемирного исламского халифата.

К этому времени в исламском мире укрепились позиции исламских радикалов, которые приобрели мощную базу поддержки в Афганистане, где пришел к власти ультра-консервативный режим Талибан, воспитанных нео-фундаменталистской школой Деобанди. Бывшие «афганские арабы» начали поворачивать оружие против США. Вернувшийся в мае 1996 г. в Афганистан из Судана30 Бин Ладен провозгласил глобальный джихад против «альянса крестоносцев и сионистов», а также поддерживавших их правительств исламского мира, в том числе Саудовской Аравии. С этого времени деятельность АльКаиды вступила в новую фазу – она получила в свое распоряжение мощную базу в Афганистане. 7 августа 1998 г. боевики из ближайшего окружения Бин Ладена взорвали американское посольство в Найроби, убив 213 и ранив 4 600 человек, а затем в Дар Эс-Саламе.

В то время ЦРУ рассматривало Аль-Каиду как структуру, состоящую из нескольких концентрических кругов. Американская разведка видела парадоксальность этой организации в том, что она строго контролировалась сверху, но расчленялась на мало связанные друг с другом части внизу. Наряду с основным руководящим составом Аль-Каиды во главе с Усамой бен Ладеном в Афганистане существовали «защитные» кольца ее воинственных региональных союзников – Талибан, часть пакистанской разведки, узбекские и чеченские эмигранты, пакистанские группы анти-шиитских экстремистов и кашмирские радикалы. Вокруг них действовали более «мягкие» круги поддержки – международные благотворительные фонды, миссионерские организации, радикальные мечети, медресе и политические партии по всему свету. Это был постоянный резерв для рекрутирования боевиков и террористов-джихадистов.

30 Будущий «террорист номер один» перебрался туда после вывода советских войск их Афганистана и активно занимался бизнесом, благотворительностью, пропагандой

экстремистских идей. Его джихадизм, все больше приобретавший глобалистское измерение, вступил в противоречие с идеями лидера суданских исламистов Хасана атТураби, считавшего главной целью завоевание политической власти в стране и установление исламского правления.

716

Джихадисты (так же, как и их противники) использовали институт фетв для оправдания своих действий и политической мобилизации, и каждая группа милитантов имела своих ученых, улама. Для египетской аль-Джамаа аль-исламийя (Исламская группа) авторитетом был слепой шейх Омар Абдель Рахман, который своими фетвами противостоял фетвам шейхов аль-Азхара с осуждением милитантов.За фетвами, разрешающими убивать заложников, к радикальным шейхам на Ближнем Востоке обращались чеченские террористы. В марте 2000 г. дать фетву, одобрявшую убийства китайцев, у шейха Мукбиля аль-Вадаиля из Йемена попросила индонезийская группировка Лашкар джихад (Воины джихада). А сверхрадикальная салафитская ат-Такфир валь-хиджра осудила Бин Ладена за то, что он принимал покровительство режима Талибан, который стал безбожным, потребовав членства в «организации кафиров» – ООН.

Созданный американской разведкой антитеррористический центр во главе с Г. Шроеном безуспешно пытался обнаружить местонахождение Бен Ладена. Но уже в начале 1999 г. США понимали, что он готов нанести новый удар по американским целям. Директор ЦРУ Тенет считал, что он снова может вернуть то время, когда десять лет назад Уильям Кейси из Лэнгли помогал определять и направлять глобальную политику США. Он заявил о начале наступления на Бен Ладена и его сторонников. Однако успеху этих действий мешала непоследовательность политики США: они все еще не хотели предпринимать враждебных действий против Талибан, надеясь использовать движение в своих целях.31

Тем не менее США были нужны союзники в начавшейся в 1999 г. охоте на лидера Аль-Каиды. Таковым не мог быть Пакистан, в разведке которого действовали единомышленники талибов, не хотел сотрудничать в этом нейтральный Туркменистан, в Таджикистане еще сохранялись очаги гражданской войны. Оставался Узбекистан, светский режим которого был основной мишенью ИДУ. В феврале 1999 г. боевики ИДУ совершили покушение на жизнь президента И.А.Каримова. Именно после этого ЦРУ предложило узбекским властям сотрудничество в борьбе с общим врагом в Афганистане. Предложение о сотрудничестве было принято, и ЦРУ тогда же получило возможность использовать военно-воздушные базы Узбеки-

31 Турки аль-Фейсал по поручению США сумел договориться с лидерами Талибан о выдаче Бен Ладена Саудовской Аравии, однако этому помешали американские бомбардировки целей в Афганистане.

717

стана для транзитных полетов и посадки вертолетов. Агентству также было разрешено установить там оборудование для перехвата разговоров между лидерами Аль-Каиды и Талибан. Узбекистану обещали помощь в подготовке войск специального назначения. Позднее с военно-воздушной базы в Ханабаде, как сообщает С. Колл, было тайно осуществлено несколько полетов в Афганистан беспилотных аппаратов «Предатор», однако Бен Ладен оставался неуловивым. Для президента Узбекистана избавление от угрозы экстремистов с юга было главным приоритетом, и он рассчитывал на помощь и успех США.

Вне меньшей степени, чем на узбекистанском направлении, роль личности проявилась в случае с Ахмадшахом Масудом. Масуд был харизматическим лидером, единственным командиром, над которым движению Талибан еще не удалось взять верх. С весны 1997 г. до весны 1999 г. состоялось три визита группы агентов ЦРУ в лагерь Масуда в долине Панджшер на вертолете, вылетавшем из Душанбе. Масуду было поставлено оборудование для слежения за Талибан и передавалась регулярная финансовая помощь. У ЦРУ были некоторые сомнения в полезности Масуда как союзника с учетом его своевольного поведения в прошлом, когда агентство уже оказывало ему поддержку финансами. Однако оно все равно рассматривало его как одну из важнейших политических фигур и считало необходимым ориентироваться на него, начав поставки оружия. С этим категорически не соглашался Белый дом: Масуду припоминали резню жите-

лей Кабула в середине 1990-х годов, когда он был министром обороны, и причастность к наркобизнесу.32 Сам Масуд рассчитывал переиграть пакистанскую разведку, поддерживавшую Талибан, и еще во время прежних тайных встреч с американцами в Таджикистане соглашался принять помощь от ЦРУ. Он пытался убедить американцев в том, что Талибан являются самыми злостными врагами прав человека, проводившими жестокие репрессии против женщин и шиитского меньшинства.

Вэтой ситуации опять проявилась привычная двойственность политики США, рассматривавших Талибан и Масуда как две воюющие между собой стороны, к которым надо относиться одинаково,

32 Десять лет назад П. Томсен из госдепартамента уговаривал разведку отойти от традиционной ориентации на своих пакистанских коллег и сблизиться с Масудом, теперь все было наоборот – госдепартамент выступал против союза с таджикским военачальником, а ЦРУ считала нужным сблизиться с ним.

718

выжидая победы одной из них и не поддерживая никого. Специалисты по антитеррору толкали администрацию к тому, чтобы включить терроризм в число основных угроз безопасности. Однако мозговой трест в составе Олбрайт, Пикеринга и Тэлбота считал такой подход слишком узким с учетом таких приоритетных интересов США в период правления Клинтона, как борьба с распространением ядерного оружия, терроризм, ситуация в Кашмире, стабильность в Пакистане и т.д.

Иногда не только личностные, внесистемные, но и весьма экзотические факторы оказывали влияние на формирование политики. Так, члены правящей семьи ОАЭ – фанатичные любители соколиной охоты на дроф – каждый охотничий сезон выезжали в Пакистан, где организаторы таких охот установили с ними хорошие личные контакты. Шейхов познакомили с лидерами Талибан, что сыграло свою роль в том, что в дальнейшем ОАЭ официально признало их правительство в Афганистане. А лучшие места для охоты на дроф были именно в Афганистане, и именно в тех местах базировался Бен Ладен. Американская разведка обнаружила охотничий лагерь, где, как предполагалось, находился лидер Аль-Каиды, но американское руководство не решалось нанести по нему бомбовый удар, опасаясь, что там находились влиятельные члены правящей семьи ОАЭ. На власти ОАЭ было оказано давление с целью побудить их прекратить выезд шейхов на охоту в Афганистан.

В 1990-е годы стало ясным, что религия в современном мире и, в первую очередь на Востоке, приобретала все большее значение. Э.Хансон проницательно заметил, что новая парадигма международных отношений установившаяся после окончания «холодной войны», была основана на сочетании глобализации политической, экономической, военной и коммуникационной систем со значительной ролью религии в мировой политике. Многочисленные подтверждения этого заключения можно обнаружить не только в исламском мире, где политическая роль религии аксиоматична. Среди многочисленных моделей вхождения религии в политику – борьба религиозных деятелей против авторитарных правителей. К примеру, ф и- липпинский кардинал Хайме Син сражался против Фердинанда Маркоса во время февральской революции 1986 года, в результате которой президентом была избрана Корасон Акино. Еще одна модель – противоборство религиозных групп в поликонфессиональном обществе, и наиболее ярким примером этого может служить Индия. К началу нового тысячелетия противоречие между Западом и ислам-

719

ским миром являлось одной из характерных черт международной жизни.

Вторая половина двадцатого века была для стран Востока эпохой коренных политических перемен, становления национальной государственности, бурных политических выступлений масс. Все они пережили революции, военные перевороты, межгосуда р- ственные войны или вооруженные гражданские конфликты. Было очевидно, что и будущие, назревавшие перемены могут носит ь насильственный характер. Страны Востока вступили в третье т ы- сячелетие в обстановки большей конфликтности и неопределе н- ности, процесс их вхождения в мировое сообщество был далек от завершения и, как показало начало XXI века, столкнулся c новыми, серьезными вызовами.

720

Типографская страница

721