Категории сферы опосредствованных (сущностных) отношений

За внешним многообразием тех или иных явлений, данных нам непосредственно, чувственно-конкретно, скрывается иной план (слой) бытия: внутренний, сущностный, собирающий пестрое многообразие в определенное единство, посредством которого происходит раскрытие, объяснение нам непосредственной реальности.

Категории, призванные осуществить это раскрытие и объяснение, и сгруппированы в рассматриваемой (второй) сфере, системе категорий.

Возможно, некоторое недоумение вызовет то обстоятельство, что категория сущности присутствует в данной сфере категорий дважды: она обозначает название всей сферы и в то же время входит в нее в виде одной из частных категорий. Противоречие это объясняется следующим образом. Действительно, полно и конкретно суть и возможности категории сущности раскрываются только всей совокупностью включенных в данную сферу категорий. Что же касается первых из них: «сущность и явление», то они выступают в этой совокупности своеобразным введением в тему, раскрывая основные моменты взаимоотношения и взаимоперехода сферы непосредственного бытия любого предмета и сферы его сущности.

 

Сущность и явление

Итак, совершенствование человеческой деятельности привело со временем к тому, что за наличным бытием вещей и явлений человек обнаруживал иной, более устойчивый слой бытия. Действительность как бы раскалывается на два плана бытия: внешний (непосредственно данный) и внутренний (опосредство{214}ванный)⁸¹. Но это «раскалывание» не является самоцелью, следующим шагом должно быть осуществление единства целостного предмета, его объемного видения. Переход к сущностному рассмотрению действительности — единственная возможность ее теоретического отражения.

Интересно и важно то, что содержание вещей и явлений в том виде, как они выступают в нашем непосредственном опыте, не только не совпадает с их внутренним, сущностным содержанием, но и находится с ним в отношении противоречия. «Если бы форма проявления и сущность вещей, — отмечал К. Маркс, — непосредственно совпадали, то всякая наука была бы излишня»⁸².

Поскольку же наука доказала свою необходимость, человеку приходится с большим трудом (и только посредством труда, практики: в этом суть опосредствованности получения сущности) докапываться всякий раз до сути, до сущности явлений и соединять две сферы действительности в одну целостность.

Сложность этой задачи неоднократно порождала искушение отказаться от ее решения. Своеобразным вариантом отказа от познания сущности явилась философия. И. Канта. Согласно этой философии между данным нам в созерцании миром и миром «умопостигаемым», сущим в себе, нет ничего общего, а значит, наше сознание принципиально не в состоянии проникнуть в мир вещей самих по себе, в их объективную сущность.

Однако И. Кант все же не отрицал мира «вещей в себе», просто он считал их непознаваемыми с помощью методов рационального мышления. Другое дело—позитивизм. Он прямо и последовательно становится на точку зрения обыденного сознания, утверждая, что никакого внутреннего плана в вещах и явлениях не существует и эмпирические формы движения — единственно доступная нам истина. Все остальное от лукавого, а сущность, как, например, считает Б. Рассел, это понятие, лишенное научного смысла и значения. Согласно логике позитивизма, например, «стоимость» — это всего лишь общее имя ряда разнородных явлений, «материя», элементарные частицы и т. д. — просто удобный способ «связывания событий воедино».

«История анти-эссенциалистских концепций науки показывает, что отказаться от категории сущности невозможно, можно{215} только заменить одно — более верное понимание сущности другим, более поверхностным или просто ошибочным»⁸³.

Главный результат таких замен состоит в том, что наука лишается своей сути: статуса объективного отражения действительности.

Как уже было сказано, любые споры со скептической позицией в гносеологии, в том числе и прежде всего, по поводу возможности постижения сущности исследуемого предмета, совершенно бесперспективны без привлечения к этому спору человеческой практики. Знание внутреннего устройства вещи, ее функции и роли в конкретной системе явлений позволяет нам и создавать эту вещь и эффективно управлять ею. А это и есть критерий того, что мы владеем сущностью данной вещи.

По-видимому, отрицание наличия у предмета сущности или отрицание возможности познания таковой вызвано тем, что не всегда философы отчетливо и глубоко понимают, что такое — сущность. При решении этой проблемы, несомненно, нужна помощь герменевтики: спорящие о сущности зачастую вкладывают в это слово совершенно разный смысл. Если сущность понимать как что-то таинственное, самодовлеющее, находящееся где-то в недоступной глубине предмета и никак не проявляющееся во взаимодействии данного предмета с другими предметами, — это одно дело. Если под сущностью понимать некое абстрактно общее свойство ряда предметов, позволяющее произвольно объединять их каким-то одним словом, — это другое дело. Однако истинное понимание сущности не связано ни с первым, ни со вторым способами ее трактовки.

Истинное (третье) понимание сущности заключается в следующем. Сущность — это способ формирования предмета, его внутренняя взаимосвязь и его место, его функция в составе той или иной системы. Заметим попутно, что данный полный набор признаков сущности относится к сущности систем субстанционального типа (саморазвивающихся системы), что же касается отдельных частей таких систем, то способ их формирования для определения их сущности не имеет значения. Так, совсем не важно, каким способом был создан карандаш, главное, чтобы он осуществлял свою функцию в субстанциональной системе писа{216}тельского труда. А вот поиск сущности общества, организма и других систем типа causa sui необходимо предполагает выяснения способа их формирования. Причем этот способ формирования одновременно является и способом функционирования, способом «со-держания» данной системы. Труд и создает, формирует человека и общество и является способом их функционирования. Окисление — это способ формирования процесса горения и в этом сущность последнего, но окисление есть и способ существования огня. Изъять труд из человеческого общества и окисление из процесса горения — это значит уничтожить то и другое.

Трудно даже представить себе, как можно опровергать наличие таких важных характеристик предмета, как способ формирования и способ функционирования, или отрицать важность теоретического и практического овладения ими! А ведь, отрицая сущность, отрицают именно все это!

В конце предыдущей главы уже подчеркивалось, что переход от сферы бытия к сфере сущности не есть что-то внешнее самой сфере бытия, а представляет собой отражение и выражение ее собственной объективной диалектики. Значит, и субъектная способность владеть диалектикой, как логикой познавательной и практической деятельности, есть умение в каждом конкретном случае вскрывать в предмете эти противоположные сферы и находить пути и способы их взаимоперехода.

Главным, универсальным методом, в этом отношении, является уже известный нам метод восхождения от абстрактного к конкретному (включающий в себя в качестве собственных моментов все другие методы диалектической теории познания). Согласно этому методу, сущность является отражением конкретной, исторически простейшей формы бытия предмета, из которой реально, в конкретном пространстве и конкретном времени развивается все остальное многообразие непосредственно данного предмета. Иными словами, сущность обязательно совпадает с «началом», «исходным пунктом» исследуемой совокупности явлений. Так, например, целеполагающая предметная деятельность, как специфическое отношение человека с природой, это сущность всех социальных явлений, но эта деятельность (в форме труда) {217}есть, в то же время, и исходный пункт выделения человека из мира животных.

Каким же образом искать начало-сущность, если прошлое почти всегда как бы покрыто мраком и непосредственно недоступно? Эти поиски могут проводиться только опосредствованно (как следует из названия сферы сущности). Поиск опосредствуется современным, развитым состоянием исследуемой системы, именно в ней сущность проявляется и выявляется наиболее полно и адекватно. Историческое опосредствуется логическим. В этом состоит единство самотождественности и развития сущности. Оставаясь самим собой, исходное сущностное отношение любой системы явлений, начиная от первоначально более или менее эмпирического своего проявления, по мере складывания структуры системы, постепенно все более приобретает внутренний, фундаментальный характер. В ходе исторического развития предмета его исходные всеобщие определения все глубже погружаются в основание системы⁸⁴. Так, человек, сущность которого есть свободная творческая деятельность, в начале своего исторического существования свою универсальность проявляет лишь как принципиальную возможность переходить от одного способа взаимодействия с природой к другому, менять орудия труда и производственные отношения. Эта способность возникает как эмпирический факт, но эмпирическим же фактом является неразвитость этой способности, повсеместная несвобода, зависимость человека от природных и общественных сил. Только длительная история приводит к постоянному увеличению степени свободы человека и, одновременно, к тому, что это исходное, сущностное отношение из эмпирического факта превращается во внутренний, конституирующий принцип его развития.