15. Патриарх Никон. Старообрядчество.

Эта волна расколов не обошла стороной и нашу Русь. Одним из таких значительных является (он и поныне существует) старообрядческий раскол, который произошел в 1655 году, и очень сильно обострился, когда наступил 1666 год.

Возникновение этого раскола связано с реформами, которые в это время проводил патриарх Никон.

Если посмотреть на эти реформы и спросить себя, «так что же нового привнес этот патриарх, или что же он изменил такое, что могло привести к таким тяжелым и масштабным последствиям?», то на самом деле окажется, что он лишь сделал попытку исправить ошибки в богослужебных книгах, допущенные переписчиками при переписывании,⁷³ и вернуть в православное русло некоторые измененные народным творчеством особенности в обрядах.

Люди просвещенные замечали ошибки и старались исправлять их⁷⁴.

С целью исправления вкравшихся ошибок в книгах и беспорядка при богослужении при царе Иоанне Васильевиче Грозном, в первую, счастливую половину его царствования⁷⁵, созывались соборы. Из них в особенности замечателен собор, называемый Стоглавым⁷⁶. “Много спорили о них, — выражается один из современников Стоглавого собора (Троицкий игумен Артемий), — но ни к чему толком не пришли.

Во избежание умножения ошибок от переписки богослужебных книг на будущее время царь Иоанн Васильевич вскоре после собора учредил в Москве типографию⁷⁷, но после бунта хранителей мнимой старины она была ими сожжена.

После радостных для Церкви и отечества событий — завоевания царств Казанского и Астраханского⁷⁸, наступило для них тяжелое время. Царь Иоанн Васильевич, по смерти своей кроткой жены Анастасии, сделался мрачным и суровым⁷⁹, и вопрос об исправлении книг и обрядов был отложен в сторону. А между тем затруднения в решении этого вопроса с течением времени все более и более возрастали: ошибки из рукописей попадали в печатные книги, где каждое слово считалось неприкосновенным.

Когда патриархом сделался Никон, то он повел исправление богослужебных книг со всей осторожностью, какой требовала важность дела, и предпринимал ту или другую меру не иначе, как по одобрению собора. Через два года по вступлении на патриарший престол, в 1654 году, он созвал русских архипастырей на собор, и они признали необходимость исправления богослужебных книг и обрядов; под соборным актом не подписался только один епископ Коломенский Павел. Между тем келарь Арсений привез с Востока до 700 древних книг; некоторые были писаны более чем за 500, а одна за 1050 лет тому назад. Получив эти пособия к исправлению книг, Никон стал еще ближе следить за делом, перевел киевских иноков из Андреевского монастыря в Чудов; главой их поставил Епифания, помощником его — грека Арсения. Когда более необходимые книги были исправлены, то для рассмотрения их патриарх в 1656 году созвал новый собор, на котором вместе с русскими святителями присутствовали два патриарха — Антиохийский Макарий и Сербский Гавриил. Собор одобрил новоисправленные книги и повелел по всем церквам вводить их, а старые отбирать и жечь.

Между тем не дремали и враги патриарха, во главе которых встали прежние руководители церковных исправлений и приверженцы мнимой церковной старины. Тяготясь положением людей отсталых и неумелых, они хулили “новшества”, якобы заводимые Никоном, распространяли среди народа молву, что он не правит, а портит веру, подавали царю челобитные и умоляли его защитить Церковь. Про греков говорили, что они под турецким игом изменили Православию и предались латинству, и в доказательство этого указывали на записки Арсения Суханова о греческих церквах и монастырях, веденные им среди путешествия на Востоке, в которых действительно церковный быт греков представлялся со стороны не всегда хорошей. Киевских монахов они назвали обливанцами и еретиками. Все эти порицания и хулы принимались многими из народа за сущую правду, тем более что уже многие привыкли к чтению молитв по неисправленным книгам, к двуперстному крестному знамению и другим обычаям, заменяемым теперь другими, более древними, порядками. Патриарх со своей стороны раздражался на сопротивление суеверов его благим мерам и подвергал их строгим наказаниям. Павел, епископ Коломенский, был лишен сана и сослан в Палеостровский монастырь, Иоанн Неронов в Каменный монастырь, Даниил в Астрахань, Логин в Муром, Аввакум в Даурию (“Думаю, тысячей двадцать верст будет за Сибирь,” — пишет он в своей автобиографии), князь Львов в Соловецкий монастырь. Они казались народу мучениками за веру. При этом была пущена в народ молва о наступлении последних времен, о пришествии антихриста, которого сперва втихомолку, а потом и явно указывали в самом патриархе, намечали год объявления его царства, именно 1666 (применительно к Апок. гл. 13. ст. 18). Таким образом, раскольники сильно ополчились на патриарха. Им удалось вызвать из отдаленной Сибири самого злого из противников Никона, который впоследствии встал во главе раскола, протопопа Аввакума. Это был человек даровитый и очень начитанный, но лишенный правильного образования, с характером непреклонным и страшной духовной гордостью. По возвращении из ссылки он называл себя не иначе, как “узником по вере и Церкви, поборником благочестивых отеческих догматов, столпом Церкви и атаманом полка Иисусова.” Аввакум и говорил и писал (около 30 сочинений его известны по имени) против исправленных книг, запрещал ходить в те церкви, где служат по ним, и приобщаться Святых Тайн от тех священников, которые не держатся двуперстия и сугубой аллилуйи; всячески чернил патриарха Никона, называл его антихристом, сыном геенны и т. п.

Необходимы были сильные меры для обуздания лжеучителей и предохранения простодушных от заблуждения, и царь Алексей Михайлович созвал архипастырей Российской Церкви на собор в Москве в 1666 году. Собор единогласно принял и одобрил все исправления, сделанные во время управления патриарха Никона, как в церковно-богослужебных книгах, так и в обрядах. Еще не окончились его занятия, как в Москву прибыли восточные патриархи для суда над патриархом Никоном. Осудив Никона⁸⁰ и поставив на его место Иоасафа II, они приняли участие в московском соборе по делу об исправлении книг и обрядов. В мае 1666 года великий собор греческих и русских архипастырей (3 патриарха, 11 митрополитов, 8 архиепископов и 5 епископов) торжественно подтвердил определение, постановленное русскими епископами относительно исправлений Никона, и положил клятву на тех, кто из-за приверженности к неисправленным книгам и мнимо старым обычаям явится противником Церкви. Так же и правительство усилило свою строгость к раскольникам: их велено разыскивать и судить строго. Раскольники от преследований и наказаний стали тогда убегать в непроходимые леса костромские, нижегородские, в Северное Поморье, за границу — в Швецию и Польшу. С течением времени образовались многочисленные раскольничьи общины по реке Выге (нынешней Олонецкой губернии), в Керженце (Нижегородской), по реке Соже (Ветка в нынешней Могилевской губернии) и в заволжских степях по реке Иргизу.

Сущность раскола метко обозначена отцами великого московского собора в двух словах: “Простота и невежество”. Зараженные духовной гордостью вожаки раскола страдали крайним недостатком образования вообще и в особенности богословского. (Аввакум, например, учил, что Троица тресущна, в трех разных естествах, и что Христос — особый Бог, сидит на четвертом престоле, соцарствуя Святой Троице; а диакон Феодор, напротив, утверждал, что Троица несекома, одно лицо, и пр.) По своему невежеству они возвели на степень древних отеческих преданий и даже основных догматов православные обычаи и мнения, появившиеся в темные времена монгольского ига, и самые ошибки в богослужебных книгах иосифовского исправления. Прочие же христиане были увлечены в их сети по простоте души и совершенной духовной неразвитости, в которой пребывает и доселе огромное большинство последователей мнимой старины. Отличительная черта раскола — привязанность к букве церковно-богослужебной книги и обряду, без разумения их смысла и значения. “До нас положено, — говорили и говорят раскольники, — лежи оно так во веки веков; православным надо помереть за один аз.” С этой главной чертой раскола соединилась ненависть к духовенству и самому правительству, сперва за то, что покровительствовало Православию и восстало против раскола, потом за введенные им иноземные обычаи. Поэтому с самого начала своего раскол принял, кроме антицерковного, граждански-демократический характер, в особенности же впоследствии он обнаружился резким протестом против реформ императора Петра I.

Более общие мнения раскольников следующие: 1) Богослужение должно совершать по старым (преимущественно иосифовским) книгам. 2) Иконам должно поклоняться только старым или списанным со старых. 3) В восьмом члене Символа веры должно читать: “И в Духа Святаго Господа истиннаго, животворящего.” 4) Креститься и благословлять должно двумя перстами. 5) Вокруг церкви с крестным ходом надобно ходить не с запада на восток, а с востока на запад (посолонь). 6) Крест почитать только восьмиконечный. 7) Имя Спасителя писать Исус, а не Иисус. 8) Аллилуиа петь дважды, а не трижды. 9) Служить литургию не на 5, а на 7 просфорах. (Из новых порядков гражданских раскольниками порицаются: народные переписи, паспортная система, рекрутчина. Из обычаев, принятых с Запада в царствование царя Алексея Михайловича, и особенно императора Петра I, большей частью раскольников порицаются: брадобритие и стрижение волос (портится якобы образ Божий), курение и нюхание табаку, короткие сюртуки, фраки и галстуки, театры, конские бега, факельщики при погребении, питие кофе, употребление сахара, картофеля, занятие медициной (в особенности анатомией), астрономией, химией и проч.)