2. Вооруженная организация государства Великих Моголов

Акбар был смелым, отважным и талантливым полководцем. Он «возродил древнюю мечту о единой Индии, не только политически объединенной в одно государство, но и органически слившейся в один народ. На всем протяжении своего долгого, почти пятидесятилетнего правления, начавшегося в 1556 году, он стремился к этой цели. Акбар привлек на [620] свою сторону многих гордых раджпутских вождей, которые не подчинились бы никому другому»{660}. Это было одно из следствий превращения тюрко-могольской династии в индийскую. «Могольская династия твердо закрепилась как подлинно индийская династия»{661}, что сказалось на характере вооруженной организации Могольского государства. В числе высших военачальников насчитывалось до 50 индусских раджей, преимущественно раджпутов.

Экономической основой вооруженных сил государства являлось жалованье, назначаемое Моголом и обязывавшее раджу содержать определенное количество всадников. Поддерживая рознь и вражду между раджами, Могол сохранял свое политическое господство. Большое идеологическое воздействие на народные массы оказывала «Боевая Сутра» (религиозная книга), в которой излагались даже тактические требования. В главе 49 «Боевой Сутры», в частности, сказано, что «...тактика подобна сандалиям. Носить их должны только сильные. Калека не должен осмеливаться надевать их».

Вооруженные силы государства Моголов состояли, по терминологии Ф. Бернье, из «туземного войска» раджей и «чужестранного войска, состоявшего из моголов», являвшегося главной силой государства.

Туземные, или местные, войска возглавляли раджи, которым Могол «дает очень крупные пенсии с тем, чтобы они были всегда готовы выступить с определенным количеством раджпутов, и считает их равными эмирам, т. е. наравне с иностранными и магометанскими вельможами; он либо держит их в армии, которая состоит всегда при его особе, либо в провинциальных войсках»{662}.

Крупных раджей насчитывалось более сотни, из них 15 — J6 были богаты и могущественны, а среди них находились 5–6 таких раджей, каждый из которых мог выставить до 20 тыс. всадников, гораздо лучших, чем могольская конница. «Эти всадники называются раджпуты, или сыновья раджей; они, как я уже говорил в другом месте, — писал Бернье, — из поколения в поколение всецело заняты военном службой; раджи раздают им земли под условием всегда быть готовыми по приказу раджи сесть на коня; они очень смелы и им недостает лишь дисциплины, чтобы стать великолепными воинами»{663}. Раджпуты представляли собой постоянное, но не регулярное войско. По требованию Могола раджа обязывался явиться с определенным количеством раджпутов (от [621] 50 до 10 тыс. всадников) в зависимости от размеров «пенсии» (жалованья).

Раджи со своими отрядами, включенные в состав «чужестранного войска», т. е. армии Могола, «обыкновенно несут те же обязанности, что и эмиры, вплоть до караульной службы, — указывал Бернье, — однако с той разницей, что они не несут ее внутри крепости, как эмиры, а за стенами ее, в своих палатках, ибо они не соглашаются быть запертыми хотя бы на сутки в крепости и входят туда не иначе, как с надлежащей свитой из людей, готовых дать себя разорвать ради них на куски, как это бывало, когда хотели сыграть с ними какую-нибудь скверную штуку»{664}.

Для того чтобы держать раджей в подчинении и вести внешние войны, Могол располагал крупными силами «чужестранного войска». «Чтобы устоять против стольких могущественных внутренних врагов, а также против своих соседей — персов и узбеков, он должен постоянно содержать большие армии как во время войны, так и во время мира, вблизи своей особы и в поле. Эти армии составлены частью из местных жителей, как раджи и патаны, но преимущественно из моголов, как он сам, или по крайней мере признаваемых за моголов, на том основании, что у них светлая кожа, что они иностранцы и магометане...»{665} Это была постоянная армия, укомплектованная наемниками из персов, арабов, турок, а также европейцев — португальцев, англичан, голландцев, немцев и французов, убегавших из португальских, голландских и английских кампаний.

Наемное (чужестранное) войско делилось на две части, одна из которых находилась при Моголе, другая была дислоцирована по провинциям с задачей держать в подчинении раджей и патанов (местных эмиров, или губернаторов).

Большую часть наемного войска комплектовали эмиры, число которых в армии при Моголе, на походе и в провинциях было очень велико. Ф. Бернье отметил, что при дворе он никогда не видел менее 25–30 эмиров. «Эти эмиры получают губернаторства и главные должности при дворе и в армиях; они, как говорится, являются столпами государства и поддерживают блеск двора»{666}. Эмиры различались званиями, обозначавшими количество лошадей, на содержание которых они получали определенные суммы. Звание хазари означало тысячу лошадей, до-хозари — две тысячи, панч-хазари — пять тысяч, агит — восемь, дас — десять и дуаздас-хазари — двадцать тысяч лошадей. Оплачивалось содержание лошади, а не всадника, так как всадники имели заводных [622] лошадей. Обычно эмиры содержали в несколько раз меньше положенного количества лошадей, а следовательно, и всадников, увеличивая тем самым свои доходы. Эмир — это своего рода кондотьер Востока, вербовавший наемников и командовавший ими.

Ниже эмиров стояли мансебдары, получавшие мансеб — особую плату, значительную и почетную. Их рассматривали «как маленьких эмиров, равных по рангу тем, которые становятся впоследствии эмирами, тем более, что они не признают над собой никаких начальников, кроме самого падишаха, и несут обыкновенно те же обязанности, что и эмиры»{667}. Мансебдар обязан был иметь от двух до шести лошадей.

Далее следовали рузиндары — всадники, получавшие поденную плату и занимавшие мелкие должности — писцов, их помощников, лиц, накладывавших печать на бараты (ордера) для получения денег и бравших взятки за ускорение выдачи.

Простые всадники подчинялись эмирам и делились на две категории: с заводной лошадью и без нее. Более высокую плату получал всадник первой категории.

Конница являлась главным и наиболее многочисленным родом войск армии Могола. Акбар придавал большое значение боевым слонам, составлявшим важную часть его армии. Меньше всего внимания уделялось пехоте.

«Оплата пехотинцев наиболее низкая, и потому среди них попадаются очень убогие мушкетеры, особенно если они стреляют, не сидя на земле и не упирая мушкета на подвешенную к нему маленькую изящную деревянную вилку; да и то они очень боятся опалить свои большие бороды и глаза; особенно же они боятся, что какой-нибудь «джен», или злой дух, разорвет их мушкет»{668}. Все это указывает на низкое качество ручного огнестрельного оружия в армии Моголов и плохую подготовку мушкетеров. Пехота недооценивалась.

Артиллерия была не велика и делилась на два вида: «Первый — это крупная или тяжелая артиллерия, второй — легкая, или, как они ее называют, стремянная»{669}. Тяжелая артиллерия «состояла из семидесяти пушек, большей частью чугунных, не считая двухсот — трехсот легких верблюдов, которые несли по небольшому полевому орудию величиной с двойной мушкет; их привязывают к этим животным вроде того, как мы привязывали к лодкам камнеметные машины»{670}. Здесь Ф. Бернье отметил наличие легкой своего рода «конной» артиллерии — на верблюдах, т. е. третий вид полевой артиллерии. [623]

«Стремянная артиллерия, — писал Бернье, показавшаяся мне очень изящной и хорошо обученной, состояла из пятидесяти или шестидесяти маленьких полевых бронзовых орудий, помещенных каждое на маленькую тележку, хорошо сделанную и хорошо окрашенную, с сундучком спереди и сзади для снарядов; ее везли две прекрасные лошади; кучер управлял ею, как коляской...»{671} Помощник кучера-канонира, т. е. артиллериста, вел под уздцы заводную артиллерийскую лошадь.

Через реки войска переправлялись по понтонным мостам. Следовательно, в полевой армии Могола находилась и инженерная часть.

О численности армии Могола нет полных данных, хотя некоторые сведения сообщает Ф. Бернье. Так, в Декане содержалось от 20 до 30 тыс. всадников. На территории Кабула для защиты от персов, афганцев, балушей и прочих горцев находилось 12–15 тыс. всадников, в Кашмире — более 4 тыс., а в Бенгалии — «много больше». Всего насчитывалось 40–60 тыс. всадников. Об армии, находившейся непосредственно при Моголе, Ф. Бернье писал: «Оставляя в стороне пехоту, не имеющую большого значения... действительное число лошадей, состоящих обыкновенно при государе, включая сюда кавалерию раджей и патанов, может доходить до тридцати пяти тысяч, а с теми, которые находятся в поле, это составит двести тысяч и пожалуй даже несколько более»{672}. Мушкетеров, пеших канониров, их помощников и всех тех, кто обслуживает [624] артиллерию, т. е. пехотинцев и артиллеристов, насчитывалось не более 15 тыс. В поход выступало 200–300 тыс. «настоящих военных людей». В это число не включались слуги, торговцы, носильщики, поставщики продовольствия и фуража и женщины, часто следовавшие за армией.

Великий Могол содержал при себе в Дели и в Агре от 2 до 3 тыс. прекрасных верховых лошадей, 800–900 слонов, большое [625] количество верблюдов, лошадей, быков, мулов и носильщиков для перевозки и переноски огромного имущества, палаток, кухонь. Большой обоз снижал подвижность войск.

Для похода Могол имел всегда два комплекта лагерного имущества, один из которых высылался вперед на расстояние суточного перехода от армии, и к ее прибытию лагерь оказывался уже оборудованным. Для перевозки одного комплекта лагерного имущества требовалось: 60 слонов, 200 верблюдов, 100 мулов, свыше 100 носильщиков. Лагерь устраивался всегда по определенному плану, обычно в виде круга. Для обороны ворот устанавливалось 50–60 полевых пушек стремянной артиллерии. Ночью вокруг лагеря ходила стража, а на расстоянии 350 м стояли караульные, которые разводили огонь. Начальник полевой жандармерии высылал во все стороны патрули, кричавшие и трубившие в трубы.

Общая численность находившейся в походе армии, по сообщению Ф. Бернье, достигала 300–400 тыс. человек, включая [626] слуг, торговцев и прочих невоенных людей. В такой армии насчитывалось не менее 100 тыс. всадников, более 150 тыс. животных — лошадей, слонов, верблюдов (около 50 тыс.), быков и мулов.

«Трудно понять, — замечал Бернье, — как может существовать в походе такая огромная армия, с таким количеством людей и животных. Но для этого надо принять во внимание, что индийцы очень умеренны и непритязательны в пище и что из всей этой огромной массы всадников едва ли десятая или даже двадцатая часть ест мясо. Им нужно только их кичери, смесь риса с овощами, которую они поливают соусом из жареной муки с маслом; этим они вполне довольствуются. Кроме того, надо иметь в виду, что верблюды чрезвычайно выносливы в работе и легко переносят голод и жажду; им надо немного пищи, и они едят все что угодно»{673}.

Следовательно, большая армия Могола не имела организованного снабжения войск, получавших только денежное содержание каждые два месяца. «Жалованье, которое дает государь, является единственным источником дохода, поэтому недопустимы какие-либо задержки в его выплате...»{674} Воины покупали все необходимое на базарах, для которых в лагерях [627] отводилось определенное место. Армию сопровождало большое количество купцов (маркитантов) с товарами. Обычно в поход выступало почти все население столиц — Дели или Агры, которое жило исключительно за счет армии.

Ф. Бернье не сообщает о формах организации армии Могола. По-видимому, она состояла из отрядов различной численности под командованием эмиров. Четкая военная иерархия в войсках еще не сложилась. В целом, можно сказать, это была большая постоянная, но не регулярная армия, технически слабо оснащенная и не отличавшаяся устойчивостью в бою.