1 В. И. Ленин. Поли. Собр. Соч., т. 23, стр. 402.

обеспечить там порядок, отказались подчиниться. Либеральное правительство пошло на уступки мятежным офицерам, дав обещание не применять их частей против Ольстера. Таким образом английская буржуазия, требуя от трудящихся строжайшего соблюдения законности, сама нарушила закон и попрала конституцию. В. И. Ленин писал, что английские лорды-помещики дали английскому рабочему классу «великолепный урок классовой борьбы» 1.

Начавшаяся в августе 1914 г. мировая война дала предлог английскому правительству отсрочить проведение в жизнь закона о гомруле и отложить решение вопроса об Ирландии.

В начале XX в. международные позиции

Подготовка английского Англии ухудшились. В обстановке обост-

империализма „ & *

к мировой войне рившеися борьбы империалистов за рынки

и колонии был поставлен вопрос об их переделе, что угрожало в первую очередь Англии как крупнейшей колониальной державе. Резкое ухудшение англо-германских отношений нашло отражение в растущем военно-морском соперничестве обеих держав. Германия начала строительство мощного флота, что в Англии сочли вызовом. Соперничество особенно обострилось после 1905 г., когда в Англии началось сооружение дредноутов — сверхмощных броненосцев нового типа в 18 тыс. т водоизмещением, вооруженных самыми тяжелыми орудиями. Английские империалисты надеялись на превосходство своей судостроительной техники и полагали, что немцам сооружение таких судов не под силу. Однако Германия в свою очередь приступила к сооружению сверхмощных судов, начался новый этап в гонке морских вооружений. Дредноуты, значительно превосходя по силе все остальные типы военных судов, фактически обесценивали их и таким образом сокращали разницу в силе сторон. Попытки Англии и Германии договориться не имели успеха. Англо-германское морское соперничество ускоряло военное столкновение.

В создавшейся международной обстановке Англии становилось все труднее играть роль арбитра в мировой политике. Чтобы избежать изоляции, ей приходилось идти на урегулирование своих отношений с другими державами и искать союзников в борьбе против Германии. В 1901 г. Англия отказалась в пользу США от своих старых претензий на сооружение канала через Панамский перешеек, отвела свой флот из Западного полушария и урегулировала пограничные вопросы Канады с США, в частности спорную границу на Аляске. Англо-германский антагонизм отодвинул на второй план и англо-французские противоречия, хотя и не устранил их. Чтобы расчистить путь к союзу с Францией, Англия заключила с ней в 1904 г. соглашение о ликвидации взаимных претензий в Египте и Марокко. Это соглашение получило название «Сердечной Антанты». В дальнейшем, в 1912 г., между Англией и Францией было оформлено соглашение о взаимных консультациях, а затем начались переговоры генеральных штабов. По обоюдному соглашению английский флот был

1. В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 25, стр. 75.

256

•

9 № 3155

257

сосредоточен в Северном море, а французский — в Средиземном. Несмотря на всю длительность и остроту русско-английских противоречий, Англия должна была в конце концов пойти на урегулирование отношений и с царской Россией. Как и англо-французская Антанта, русско-английское соглашение 31 августа 4907 г. было типичным сговором колонизаторов за счет стран Среднего Востока, Турции и Персии (Ирана). Это соглашение подготовило в дальнейшем сотрудничество Англии и царской России в борьбе против германского империализма. Однако формальный союзный договор не был заключен. Руководители английской политики предпочитали не связывать себе рук обязательствами.

Осознав неизбежность военного столкновения с Германией, английские империалисты начали усиленно вооружаться. Расходы на армию и флот за 10 предвоенных лет возросли примерно в 3 раза. В 1903 г. на севере английских островов была создана новая крупная военно-морская база в Росите. В том же году английское правительство создало комитет имперской обороны, который должен был разрабатывать военные планы в масштабе всей империи. Вся Англия была разделена на военные округа, создавались военные резервы для участия в военных операциях на Европейском континенте. Руководители английского правительства тщательно скрывали от народа подготовку к войне. Соглашения с Францией и те обязательства, которые Англия взяла на себя по этим соглашениям в случае военного столкновения, не были вплоть до войны известны парламенту, о них ничего не знали даже многие министры. Этот факт свидетельствовал о падении роли парламента в Англии, о растущем сосредоточении власти в руках узкой олигархии, тесно связанной с монополистическим капиталом.

Подавляющее большинство английского рабочего класса враждебно относилось к войне и милитаризму. Руководство Независимой рабочей партии осуждало войну с пацифистских позиций. Антивоенные настроения рабочего класса и неустойчивое состояние Ирландии заставляли колебаться и некоторых деятелей либеральной партии, которые опасались за прочность английского тыла в войне и стремились поэтому повернуть Англию на путь нейтралитета.

В буржуазной исторической литературе мы

Историография Англии не найдем научного анализа развития анг-

конца XIX — начала XX в. ^ ■' ^ _

лииского капитализма в конце XIX— начале XX в. Хотя в работах буржуазных авторов собран значительный материал, рисующий отдельные стороны и явления экономического развития, однако картина в целом и очень важные элементы этой картины отсутствуют. Этим страдает самый капитальный труд по экономической истории этих лет, принадлежащий перу либерального историка Д. Клепема (I. С 1 а р п а т. Есопоппс Ыз1огу 01 тоаегп ВгНат. Уо1. 3: МасЫпез апс1 па1лопа1 пуаЫез 1877—1914. Сат-Ъпс^е, 1938). В этой работе, как и в других, даже не поставлены такие проблемы, как явления и черты паразитизма и загнивания английской экономики, и тем более нет анализа их причин. Обозначившееся в последние десятилетия XIX в. экономическое отставание Англии

не нашло научного анализа в работах буржуазных историков и- экономистов. До сих пор в этой литературе фигурируют поверхностные объяснения этого явления вроде ссылки на психологию английских промышленников и коммерсантов либо на господство свободной торговли. В этом отношении нет существенных различий между работами либеральных и консервативных историков.

Представляют известный интерес работы, посвященные отдельным явлениям и процессам в английской экономике. Так, в подробностях прослежены циклические колебания английской экономики (\У. АЗП\УОГ1П. Есопоппс ЫзЮгу о! Еп§1апа 1870—1939. Ь., 1960), вывоз капитала (А. К. С а 1 г п с г о з з. Ноше аш! Логе^п туез1теп1з 1870—1913, СатЪпс1§е, 1953; Ч. Г о б с о н. Экспорт капитала. М., 1928), развитие внешней торговли (А. Н. I га 1 а п. Есопотдс е1етеп1з т 1пе Рах ВпЪапшса. Ь., 1958) и др. Однако, сосредоточив внимание на отдельных сторонах экономического развития, буржуазные историки не вскрывают общих связей и оставляют важные процессы без объяснения. Ссылаясь на некоторые особенности складывания монополий в Англии, на сравнительно позднее их появление и медленное развитие, буржуазные экономисты и историки долго вообще отрицали их значение (Н. Ь е V у. МопороГу апй сотреЦЦоп. А зикгу т Еп^Нзп таизиу. Ь., 1911).

В центре внимания буржуазных историков находятся события политической жизни: борьба буржуазных партий за власть, парламентские комбинации, карьера отдельных политических деятелей. И либеральные и консервативные буржуазные историки превозносят прогресс буржуазной демократии в этот период, глубину реформ (К. Н. ОтеПоЕ. Моаегп ЫзЮгу о* Еп§Нзп реор1е 1880—1922. Уо1з. 1—3. Ь., 1912). Либеральные историки, именуя 70—80-е годы «эрой Гладстона», непомерно возвеличивают личность этого деятеля, замалчивая классовый характер его политики, вопиющие противоречия между его речами и практикой (I. М о г 1 е у. 1л1е о{ ^. Е. Шай-з1опе, Уо1з. 1—3. Ь., 1903). Автор наиболее значительной работы, посвященной политической истории конца XIX—начала XX в., француз Э. Галеви рассматривает реформистскую политику либерального правительства как свидетельство подъема либерализма, его силы и жизнеспособности (Е. Н а 1 е V у. ШзЪогге аи реир1е ап^Ыз аи XIX 81ес1е. ЕрЦо^ие 1895—1914, т. 1—2, Р., 1926. Первый том имеется в русском переводе: Э. Галеви. История Англии в эпоху империализма. М., 1937).

Большое внимание буржуазные историки уделяют истории международных отношений и внешней политики Англии в эти десятилетия и в особенности в начале XX в. Однако, прослеживая обострение международных противоречий, они не могут дать научно обоснованную картину назревания первой мировой войны и ее основных причин. Отказываясь связать происхождение войны с закономерностями развития империализма, буржуазные историки вместо этого занимаются поисками персональных виновников войны. Как правило, таких виновников английские историки ищут за пределами Англии, английскую же политику они стремятся представить как чисто оборо-

258

9*

259

нительную, возлагая всю вину за обострение отношений на кайзеровскую Германию (О. Р. Ооосп. Ве^оге Ше \уаг. ЗШсНез т аЧр1о-тпасу. Ь.. 1936; К. \У. 8 е 1 о п- \У а I з о п. ВгИе — т Еигоре 1789-1914. Ь., 1937).

В буржуазной исторической литературе отмечается возрастание роли колоний в политической жизни Англии, а также усиление колониальных захватов, активизация колониальной политики. Однако ни современники этих событий, ни буржуазные историки последующих лет не поняли глубинных причин этих явлений, их связи с империализмом как определенной стадии в развитии капитализма. В самые последние годы делаются даже попытки вообще устранить термин «империализм» из обращения, объявить это явление несуществующим (К. КоеЬпег, Н. Б. 8 с Ь ш 1 (1 I. 1трепаНзт. Тпе зЪогу апа з^тШсапсе о{ а ро1Шса1 \уога 1840—1960. С, 1964). Рисуя борьбу Англии за колонии и ее экспансию, буржуазные историки утверждали, что в этой политике ею двигали будто бы исключительно человеколюбивые соображения, а именно стремление покончить с рабством и работорговлей в Африке, улучшить положение народов колоний вообще (К. С о и р 1 а п й. Ехр1оНаъюп 01 Еаз1 АЫса 1856— 1890. Тпе 81ауе 1гас1е апа! 1пе зсгатЫе. Ь., 1939). Другие буржуазные авторы главной причиной активизации колониальной политики считают стремление обеспечить безопасность империи и желание не отставать от других конкурентов в борьбе за раздел мира (К. К о -Ь 1 п з о п апй I. О а 11 а § Ь е г. АЫса апа 1пе УюЮпапз. ОШс1а1 пипа" 1трепаПзт. Ь., 1961). Наконец, в последнее время некоторые историки делают попытки представить усиление колониальной политики как результат расширения избирательного права: правительство якобы только следовало за общественным настроением (В. 8 е т т е 1. 1трепаКзт апс! зос1а1 геьогт Еп^НзЬ 50С1аЫтрепа11Ьои§п1 1895—1914. Ь., 1960). Эти и подобные утверждения продиктованы явным стремлением обелить английский империализм.

Лейбористское направление в историографии уделило главное внимание истории английского рабочего движения, особенно предыстории лейбористской партии и истории ее возникновения (А. У. Гемфри. История рабочего представительства в Англии. М.—Л., 1924; Н. Р е 1 1 I п д. Оп§шз о! 1пе ЬаЬоиг РагЬу. Ь., 1954). Освещая историю английского пролетариата с оппортунистических позиций, лейбористские историки затушевывают революционные страницы английского рабочего движения, замалчивают и извращают его боевые традиции. Супруги С. и Б. Уэбб в своей «Истории тред-юнионизма», обозревая результаты рабочего движения, с удовлетворением подчеркивают, что эти годы «отвели революционную пропаганду в конституционные каналы» (8. апа1 В. ^У е Ь Ь. ШзЪогу о! Ше 1гас1с шпошзгп. Ь., 1920, р. 411). Ту же концепцию развивал и видный историк лейбористского направления, оксфордский профессор Дж. Коул (О. V. Н. С о 1 е. А зпог1 Ыз1огу о{ 1пе ВгШзЬ \уогктс1азз тоуетеп1 1789—1925. Уо1з. I, 3. Ь., 1925). Восхваление крохоборческого тред-юнионизма, преувеличенное внимание к пар-

260

ламентской деятельности лейбористов при невнимании к массовым движениям характерны и для других историков лейбористского направления (Н. Р е 1 Н п §. 8пог1 Ыз1огу о{ 1пе ЬаЬоиг раг1у. О Ь., 1961; Р. \У Ш 1 а т я. БШу уеагз' тагсЬ. Тпе пзе оГ 1пе ЬаЬоиг раг1у. Ь., 1950). В их работах не нашли освещения такие важные проблемы, как положение рабочего класса, развитие массовых форм борьбы трудящихся, оживление социалистической пропаганды и новых профсоюзов.

Глубокий анализ основных проблем истории Англии этих десятилетий дан в марксистской историографии. Методологической основой для правильного понимания этих проблем являются труды основоположников марксизма-ленинизма.

К. Маркс и Ф. Энгельс, всегда внимательно следившие за историей Англии и основными процессами ее развития, в своих произведениях проанализировали английскую историю конца XIX в. В примечаниях ко II и III томам «Капитала» Ф. Энгельс отметил некоторые новые черты в развитии капитализма, в том числе и английского,— новую роль банков, тенденцию к монополиям и др. В работах Маркса и Энгельса, относящихся к этому периоду, мы находим глубокое объяснение основных процессов и явлений политической и социальной истории Англии, а также развернутую характеристику английского рабочего движения, его сильных и слабых сторон. Маркс очень резко критиковал английских рабочих лидеров за их оппортунизм. В 1876 г. он писал, что «руководство английским рабочим классом целиком перешло в руки продажных лидеров тред-юнионов и агитаторов по профессии». Причину этого явления он усматривал в коррупции рабочего класса, которую практиковала английская буржуазия после 1848 г. (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 34, стр. 249).

Анализ исторического развития Англии этих лет продолжал В. И. Ленин. В труде «Империализм, как высшая стадия капитализма» В. И. Ленин вскрыл происхождение характерных особенностей английского империализма. «...Две отличительные черты империализма,— писал Ленин,— имели место в Англии с половины XIX в.: громадные колониальные владения и монопольное положение на всемирном рынке» (В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 27, стр. 404—405). Потеряв монополию на всемирном рынке, Англия сохранила и даже увеличила свои колониальные владения и усилила их эксплуатацию, направляя туда свои капиталы. «Гигантский вывоз капитала,— указывал Ленин,— теснее всего связан здесь с гигантскими колониями...» (т а м ж е, стр. 361). В. И. Ленин показал, что колониальный характер английского империализма определил и некоторые другие его специфические черты, особо яркие проявления застоя, загнивания и паразитизма.

В работах В. И. Ленина дан глубокий анализ социальной и политической истории Англии этих лет. В. И. Ленин вскрыл природу и сущность либерального реформизма английской буржуазии как в его традиционных формах, так и в новой форме лл-ойдджорд-жизма.

261

В работах В. И. Ленина вскрыты и важнейшие особенности английского рабочего движения, в частности показана печать, которую колониальный характер английского империализма наложил на рабочее движение. «... В Англии тенденция империализма раскалывать рабочих и усиливать оппортунизм среди них, порождать врехменное загнивание рабочего движения сказалась гораздо раньше, чем конец XIX в. и начало XX в.» (В. И. Лени н. Поли. собр. соч., т. 27, стр. 404). Работы В. И. Ленина являются методологической основой для правильного понимания истории Англии этого периода.

Историки-марксисты вскрыли важнейшие процессы экономического и политического развития Англии этих лет: в работах М. Добба, А. Л. Мортона показаны специфика английского капитализма и особенности политического развития Англии этих десятилетий (М. В о Ь Ь. ЗШсИез т х,пе аеуе1ортеп1; 01 сарЦаНзт. Ь., 1947; А. Л. М о р т о н. История Англии. М., 1950). В работах английских историков-марксистов центральное место уделяется массовому рабочему движению. Ценный общий обзор истории английского рабочего движения содержится в книге А. Л. Мортона и Дж. Тэйта, а также в книге А. Хатта (А. Ь.МоПоп апа С. Таг е. ВгШзп 1аЬоиг тоуешеп*, XIX 1770-1920. А ЫзЮгу. Ь., 1956; А Н и а. Впизп 1гаае итошзт. А зпог1; ЫзЮгу. Ь., 1952). Обильный материал по истории английских и шотландских горняков имеется в работах Р. П. Ар-нота (К. Р. А г п о I. Тпе тшегз V. 1—3. Ь., 1940—1960; К. Р. А г-по1. ШзЮгу ох Ше ЗсоШзп ттегз ггот Ше еагНез* Нтез, 1955).

Основные проблемы истории Англии конца XIX и начала XX в. советскими историками освещены как в специальных исследованиях, так и в работах общего характера (Л. Е. К е р т м а н. География, история и культура Англии. М., 1968; Н. А. Ерофее в. Очерки по истории Англии 1815—1917 гг. М., 1959). Опираясь на марксистско-ленинскую методологию, советские историки на обильном конкретном материале раскрывали важнейшие черты английского империализма, политической и социальной истории Англии. Особое внимание советская историография уделяет истории английского рабочего движения, выявляя как его сильные, так и слабые стороны. Ф. А. Ротштейн («Очерки по истории рабочего движения Англии». М.—Л., 1925) прослеживает борьбу рабочих за улучшение своего положения, за право организации, историю рабочих профессиональных и -политических союзов. Продолжая эту линию, советские историки уделили основное внимание борьбе двух тенденций в английском рабочем движении (В. Н. Виноградов. У истоков лейбористской партии 1889—1900. М., 1965; Л. Е. К е р т м а н. Борьба течений в английском рабочем и социалистическом движении в конце XIX — начале XX в. М., 1962; Ю. П. М а д о р. Подъем рабочего движения в Англии в 1910—1913 гг. М., 1966).

Глава девятнадцатая ФРАНЦИЯ В 1899—1914 гг.

Французский с середины 90-х годов наступил подъем

ростовщический промышленного развития Франции, продол-

империализм жавшийся вплоть до первой мировой войны.

Добыча железной руды, составлявшая в 1900 г. 5,4 млн. т, возросла в 1913 г. до 22 млн. т. По темпам роста добычи железа Франция обогнала самые передовые капиталистические страны — Германию, США, Бельгию и т. д. Значительного развития достигли новые отрасли промышленности: электротехническая, автомобильная, химическая, кинематографическая. Здесь темпы роста производства были также весьма значительны; например, по выпуску автомобилей Франция вышла в то время на второе место в мире. Процесс концентрации производства и образования монополистических объединений в развивающихся отраслях промышленности усилился. Металлургическая промышленность была в значительной мере подвластна двум мощным объединениям: «Комите де Форж» и Шнейдера — Крезо; последний почти монополизировал военную промышленность. В угольной промышленности господствовали компании Денен — Анзен, Марии — Омекур, в департаментах Северной Франции возник синдикат углепромышленников; в химической промышленности создались концерны «Кюльман», «Сен-Гобен»; в автомобильной — фирмы «Рено», «Пежо»; в кинематографической — Пате-сииема и т. д. Промышленные монополии были тесно связаны с крупными банками страны.

Усилившийся процесс индустриализации Франции был все же не настолько значительным, чтобы ликвидировать ее промышленное отставание от других стран высокоразвитого капитализма. Даже те отрасли производства, которые быстро развивались, по размерам продукции по большей части намного уступали соответствующей промышленности Англии и стран молодого капитализма. В частности, сравнительно слабо развитой оставалась такая важная отрасль тяжелой индустрии, как машиностроение.

Во французском экспорте 1909 г. на первом месте по ценности стояла шерсть, на втором — хлопчатобумажные ткани, на третьем — шелковые ткани, на четвертом — вина. Лишь восьмое место в этой шкале занимала продукция химической промышленности и девятое — автомобили. По уровню концентрации производства Франция заметно отставала от США, Германии, Англии. Производство предметов роскоши, швейная, пищевая, деревообделочная, кожевенная промышленность по-прежнему были распылены по множеству мелких

263

и средних предприятий. По переписи 1906 г., на мелких предприятиях (до 10 человек) работало 58,1 % рабочих, занятых во всей французской промышленности, на средних предприятиях (до 50 человек) — 11,8% и на крупных (свыше 50 человек) — лишь 30,1%.

В сельском хозяйстве, в котором в начале XX в. было занято примерно 40% населения, количественно преобладали парцеллы. Мелко>е крестьянское хозяйство почти не применяло новой техники и попадало все в большую зависимость от оптовых скупочных фирм и ростовщиков, а многие хозяйства разорялись. Такая важная отрасль французского сельского хозяйства, как виноградарство, переживала затяжной и глубокий кризис.

При медленном развитии промышленности и сельского хозяйства во Франции продолжал быстро расти и достиг огромной мощи кредитно-денежный капитал. Из 11 млрд. франков общей суммы банковских вкладов пять банков имели в 1914 г. 8 млрд. франков вкладов, а четыре банка (Лионский кредит, Национальная учетная контора, Генеральное общество, Парижско-Нидерландскйй банк) пользовались абсолютной монополией при выпуске ценных бумаг. Французские банки-гиганты осуществляли контроль над многими отраслями народного хозяйства. Французский банк, выполнявший функции государственного банка, также находился в руках крупнейших финансовых магнатов. В руках финансовой буржуазии сосредоточились огромные капиталы. Но они по-прежнему лишь в незначительной степени вкладывались в отечественную экономику. Экспорт капитала из Франции в начале XX столетия принял громадные размеры. К 1914 г. общая сумма французских капиталовложений за границей достигла 60 млрд. франков, т. е. более чем утроилась по сравнению с 1890 г. По экспорту капитала Франция стояла на втором месте в мире,> уступая лишь Англии.

Французский капитал экспортировался главным образом как ссудный капитал, в этом заключалась его особенность. В отличие, например, от английского капитала, шедшего в колонии, вывозимый за границу французский капитал принимал различные формы государственных и муниципальных займов, помещался в иностранные ценные бумаги. Так, в начале XX в. из капитала в 35 млрд. франков, вывезенного за границу, на долю французских колоний приходилось лишь 3 млрд. франков, т. е. меньше 10%. Между тем Россия получила от Франции около 12 млрд. франков, из которых 90% падало на государственные займы царскому правительству. Капитал, вывозимый в форме государственных займов, приносил французским капиталистам огромные ростовщические проценты. По некоторым данным, они составляли в 1909—1913 гг. 1 млрд. 700 млн.— 1 млрд. 800 млн. франков в год. Таким образом, Франция выступала в системе мирового хозяйства как мировой ростовщик. Ленин, вскрывая историческое своеобразие развития империализма в отдельных странах, определил французский империализм как ростовщический империализм1.

1 См.: В. И. Лени н. Поли. собр. соч., т. 27, стр. 362.

264

Французский ростовщический империализм, будучи следствием исторических условий развития французского капитализма, в свою очередь явился фактором, затормозившим развитие производительных сил страны. Он консервировал полуаграрную французскую экономику с ее малопризводителышми парцелльными крестьянскими хозяйствами и способствовал живучести мелкого и среднего промышленного производства, обусловливавших индустриальную отсталость

страны.

В ростовщическом характере французского империализма очень ярко проявились черты его паразитизма и загнивания. Накануне первой мировой войны количество рантье составляло во Франции около 2 млн. человек, что вместе с их семьями достигало 10—12% всего населения страны. Франция в этот начальный период империализма была типичным государством-рантье.

В прямой связи с господствующей системой социально-экономических отношений находился и застой роста населения во Франции. На протяжении 40 лет Третьей республики численность населения Франции постоянно вращалась вокруг одних и тех же цифр — 38—39 млн. Крестьяне, еле сводившие концы с концами на своих парцеллах и не имевшие возможности дробить их дальше, мелкие лавочники, рантье, не желавшие менять образа жизни, обеспечивавшегося «стрижкой купонов», боялись многодетной семьи.

Всесилие финансового капитала в экономике Франции обеспечивало ему громадное влияние на политическую жизнь страны. Верхушка финансовой олигархии — де Вандели, Шнейдер, Ленде, Малле, Вогюэ, Ротшильд и другие немногие миллиардеры и миллионеры, тесно связанные друг с другом экономическими и родственными узами, держали в своих руках биржу, связь с колониями, транспорт, печать. Через прессу, через своих людей в правительственном аппарате и парламенте, путем подкупа в тех или иных формах государственных чиновников и политических деятелей и посредством выдвижения и поддержки нужных ей людей в различных политических партиях французская олигархия оказывала решающее воздействие на органы государственной власти и их политику.

Во Франции, как и в других странах, вступление капитализма в империалистическую стадию вело к усилению политической реакции. Буржуазные умеренные республиканцы были непримиримыми противниками прогрессивных политических и социальных реформ, сторонниками реакционного «жесткого курса» в отношении трудящихся масс. Отказавшись от старых республиканских традиций демократизма, они пытались заменить их проповедью разнузданного национализма и культа «твердой власти».

В период империализма во Франции вновь усилились реакционно-монархические группировки. В 1905 г. была создана возглавляемая публицистом-мракобесом Шарлем Моррасом монархистская националистическая организация «Аксион Франсез» («Французское действие»). Однако ни эта, ни другие открыто реакционные партии и организации не приобрели сколько-нибудь значительного влияния на массы.

265

Полевение народных масс в результате

Радикалы у власти. классовых боев 90-х годов ярко проявилось

Их внутренняя политика ге. ^ лг\г\<л

* во время парламентских выборов 1902 г.

В 1901 г. старые политические группировки радикалов оформились в единую республиканскую партию радикалов и радикал-социалистов. Эта левая буржуазная партия была выдвинута теперь на передний план, так как она имела большое влияние на городскую и сельскую мелкую буржуазию, интеллигенцию и выступала с широковещательной программой политических и социальных реформ, рассчитанных на привлечение также и рабочих. Программными требованиями радикалов были: борьба против клерикализма и церковных конгрегации, светское образование, демократизация политических учреждений республики, демократизация армии, изменение налоговой политики в пользу трудящихся, фабричное законодательство, пенсии рабочим и т. д. На выборах 1902 г. радикалы впервые получили наибольшее число мест в палате депутатов. Усилились также социалисты. «Прогрессисты», прямо или косвенно поддерживавшие реакционные элементы, потерпели поражение. Радикалы образовали вместе с частью социалистов так называемый левый блок, опираясь на который они сформировали правительство, возглавленное Комбом (1902-1905).

Свои главные усилия правительство сосредоточило на проведении в жизнь закона о конгрегациях. Несмотря на запретительный закон 1881 г., католические конгрегации все еще оставались крупной политической и экономической силой. Принадлежавшая им собственность оценивалась не менее 10 млрд. франков, в их руках было множество учебных заведений, через различные каналы они имели возможность широко влиять на общественную и политическую жизнь страны. Правительство Комба в первый же год закрыло свыше 3 тыс. конгрегации и конфисковало их имущество. Руководимые клерикалами учебные заведения были закрыты. Проведение этих мер наталкивалось на сопротивление клерикальных и правых кругов. Извне им оказывал поддержку римский папа. Открытое вмешательство Ватикана во внутренние дела республики (дело дошло до того, что римский папа заявил в оскорбительной форме протест против визита президента французской республики Лубе итальянскому королю) побудило правительство Комба в 1904 г. разорвать дипломатические отношения с Ватиканом и спешно подготовить проведение закона об отделении церкви от государства.

Борьба правительства Комба против клерикализма была сама по себе прогрессивной. Вместе с тем она служила для правительства средством прикрыть отказ от проведения других обещанных социальных реформ.

Извлекая уроки из дела Дрейфуса, правительство Комба подготавливало чистку армии от наиболее махрово-реакционных командиров-монархистов. С этой целью оно собирало сведения о реакционных офицерах, заводя на них секретные «дела». Хотя к такой практике сбора секретных сведений о подозреваемых лицах широко прибегали и предыдущие правые кабинеты, клерикальные и «нрогрес-

266

систские» группы на этот раз подняли яростную кампанию против правительства. В результате кабинет Комба в январе 1905 г. вынужден был уйти в отставку. Новый кабинет был сформирован правым радикалом Рувье, который пригласил нескольких «прогрессистов» на важные министерские посты. Рувье при левом большинстве палаты депутатов не мог задерживать подготовленный Комбом законопроект об отделении церкви от государства. В июле 1905 г. законопроект (его докладывал Бриан) был принят обеими палатами и вступил в силу.

Закон об отделении церкви от государства был составлен в самой благоприятной для церкви редакции. Хотя в ст. 2 закона было сказано: «Республика не признает, не оплачивает и не субсидирует никакого вероисповедания» и были отменены все государственные, департаментские и коммунальные бюджеты, связанные с церковью, тем не менее закон предоставлял право свободного отправления религиозного культа в школах, воспитательных учреждениях, тюрьмах и т. п. Несмотря на эти изъяны закона об отделении церкви от государства, он имел крупное прогрессивное значение.

В марте 1906 г. министерство Рувье уступило место новому радикальному кабинету, в состав которого вошли также видные «прогрессисты» Пуанкаре и Барту, что еще раз подтверждало склонность радикалов к сотрудничеству с более правыми буржуазными партиями. Министром внутренних дел и фактическим руководителем кабинета стал впервые вступивший в правительство Жорж Клемансо.

Внешняя политика радикальных кабинетов

Внешняя политика принципиально и практически не отличалась

радикальных каоинетов г „ г .

г от внешней политики умеренных буржуазных

республиканцев и носила также ярко выраженный империалистический характер. На протяжении семи лет, с 1898 по 1905 г., бессменным руководителем внешней политики кабинетов разного состава оставался Теофиль Делькассе. Это был энергичный защитник интересов французского империализма, мастер тайной дипломатии. При нем был совершен крупный поворот во французской внешней политике в сторону сотрудничества с Англией против Германии. В апреле 1904 г. было подписано соглашение Франции с Англией, известное под названием Антанта. Во время первого марокканского . кризиса 1905 г. Делькассе из-за своей непримиримой позиции в отношении Германии должен был уйти в отставку. На Альхесирасской конференции держав по марокканскому вопросу благодаря поддержке, оказанной рядом государств, Франция сохранила за собой преимущественные права в Марокко. В последующие годы при •радикальных кабинетах французские империалисты продолжали систематическое проникновение в Марокко.

* Откровенно реакционным и скандальным было отношение радикальных кабинетов к царскому правительству России в период революции 1905 г. В свое время, будучи в оппозиции к правительству умеренных республиканцев, радикалы поддерживали связи с русскими революционерами, а радикальная пресса вела энергичную кампанию против царизма. Теперь, став правительственной партией,

267

радикалы целиком подчинили свою политику требованиям империалистическое буржуазии. В 1905 г. царское правительство обратилось к Франции с просьбой о предоставлении нового и очень крупного займа. Было очевидно, что этот заем нужен царизму для подавления революции. Вопреки горячему протесту французских рабочих и демократических организаций и передовых представителей французской интеллигенции (Ж. Жореса, А. Франса и др.), радикальное правительство, выполняя волю финансовой олигархии, предоставило царизму заем для удушения революции.

Начало XX столетия во Франции было революцХГогГподьема ознаменовано крупными забастовочными

боями рабочих. Ни «министерский социализм» Мильерана, ни политические маневры и обольщения радикалов не могли остановить борьбы рабочего класса. В 1902 г. число стачечников превысило 200 тыс. человек; в 1904 г. оно приближалось уже к 300 тыс. Многие забастовки, как, например, стачка горняков в департаментах Нор и Па-де-Кале в 1902 г., текстильщиков в Ар-мантьере в 1903 г., отличались упорством и ожесточенностью бастующих. Хотя французский пролетариат был малочисленнее пролетариата Англии и Германии, в первое десятилетие XX в. Франция по количеству стачечников заняла первое место среди стран Западной Европы. Рабочие своей упорной забастовочной борьбой добивались некоторого повышения заработной платы, однако вследствие удорожания жизни в целом реальная зарплата большинства французских рабочих в начале XX столетия не росла, а падала. Особенно тяжелым было положение неквалифицированных рабочих, а также многочисленных рабочих-иммигрантов, итальянцев, испанцев и др., которых предприниматели ставили в худшее положение, чем французских рабочих.

В то же время французская буржуазия, уделяя крохи из своих огромных прибылей от вывоза капитала, от эксплуатации колоний и зависимых стран верхушке квалифицированных рабочих, выращивала рабочую аристократию, становившуюся новой опорой оппортунизма в рабочем движении.

Русская революция была встречена с огром-

Русская революция ны сочувствием французскими трудящимися

и революционный подъем * „ ^^ ^ ~ Л