2. Информационно-коммуникационные составляющие политического развития

Как уже отмечалось, основой политического развития могут выступать различные факторы. В связи с тем, что Интернет является технологией передачи информации, значимым для нашего исследования будет являться изучение информационного фактора политической модернизации. Бурное развитие информационно-коммуникационных технологий на протяжении последних 50 лет позволило многим исследователям констатировать факт вступления человечества в новую фазу развития, которую зачастую называют эпохой «информационного общества». В основе концепции «информационного общества» лежат теоретические положения доктрин постиндустриализма, которые подчеркивают центральную роль знания в развитии общества и констатируют ускоряющийся сдвиг от производства материальных благ к производству услуг и информации. Теория постиндустриального общества появилась в результате синтеза различных подходов к оценке динамики развития и состояния общества. В 1960-е годы произошло широкое распространение идей постиндустриализма параллельно с осознанием того обстоятельства, что фактор технологического развития начинает превалировать над политическими и социальными различиями общественных систем.

Как отмечает автор монографии, посвященной критическому обзору теорий информационного общества, Ф. Уэбстер существует пять критериев для определения информационного общества и все они связаны с параметрами идентификации новизны:

-технологический;

-экономический;

-связанный со сферой занятости;

-пространственный;

-культурный.³⁹

Особенности политического развития, представленные в различного рода концепциях не обязательно являются взаимоисключающими, хотя теоретики акцентируют внимание, как правило, на определенном аспекте модернизации политической системы. Общим для всех этих теорий является убеждение, что количественные изменения в сфере информации и коммуникации привели к возникновению качественно нового типа социального устройства – информационного общества.

Одним из признанных основоположников доктрины постиндустриализма является Д. Белл, изложивший свои основные идеи в работе «Грядущее постиндустриальное общество» в 1973 г. Настаивая на том, что существуют общие характеристики для всех индустриальных обществ, поскольку технологии повсюду едины, един тип технического и инженерного знания (и соответственно обучения); едина в общих чертах классификация рабочих мест и трудовых навыков» Белл утверждает, что все общества следуют одному и тому же графику развития, который не может не привести их к постиндустриальному обществу.⁴⁰ Однако позднее он заменил термин «постиндустриальное общество» на «информационое общество». «Информационное общество» у Дэниелла Бэлла – это новое название для постиндустриального общества, подчеркивающего не его очередность в последовательности ступеней общественного развития, а информацию как основу определения его социальной структуры. В работе «Социальные рамки информационного общества», как и в книге «Грядущее постиндустриальное общество», информация для Белла связана, прежде всего, с научным теоретическим знанием. Информационное общество в трактовке Белла обладает всеми основными характеристиками постиндустриального общества:

• приоритет производства услуг;

• доминирование теоретического знания и массовое образование;

• преобладание технических специалистов как основной группы населения, на политическом уровне выступающих в качестве консультантов, экспертов и технократов;

• развитие интеллектуальных технологий;

• широкое внедрение нововведений на основе теоретического знания.⁴¹

При этом под услугами понимаются услуги по предоставлению, распространению, хранению и использованию информации. Белл рассматривает знание и информацию как стратегический ресурс развития всех сфер общественной жизни, а не только как «агента трансформации постиндустриального общества». Такой критерий политической модернизации как повышение эффективности политического управления связывается Беллом с увеличением рациональной бюрократии, владеющей передовыми информационными технологиями.

Если Д. Белл рассматривал в качестве критического фактора развития обладание знанием и информацией, то другой теоретик информационного общества – Г. М. Маклюэн – отводил эту роль собственно технологиям коммуникации. Он отмечает, что развитие и экономической и социально-политической инфраструктуры индустриального общества было бы невозможно без того кардинального изменения коммуникативных стратегий, которое повлекло за собой изобретение печатного пресса.⁴² В 1962 г. Маклюэн вводит понятие «электронное общество». Отсюда его стремление изучать развитие современной культуры, прежде всего по отношению к месту в ней электрических, или электронных, средств общения и коммуникации. Маклюэн ассоциирует электрические и компьютерные сети и средства, проникшие во все сферы человеческой жизнедеятельности, с нервной системой планеты, в результате чего все оказывается взаимосвязано, а «земной шар, связанный электричеством» напоминает «глобальную деревню».

Анализируя динамику цивилизации, Маклюэн выделил 3 этапа развития человечества:

-первобытная дописьменная культура с устными формами передачи информации;

-письменная «галактика Гуттенберга» с печатными технологиями;

-«глобальная деревня» на основе слуховизуального многомерного восприятия мира через радиотелевизионные и сетевые средства масовых коммуникаций.

Подчеркивая особую роль масс-медиа, Маклюэн делает вывод о наличии власти средств массовых коммуникаций над обществом. В работе «Понимание медиа: внешние расширения человека» он выдвигает тезис, ставший теперь широко известным: «само средство коммуникации уже есть сообщение».⁴³ Все средства, инструменты, технологии, созданные человеком и предназначенные для конкретных задач, расширяют его возможности.

Подобно Маклюэну американский футуролог Э. Тоффлер также анализировал развитие цивилизации как последовательность стадий, связанных с появлением новых технологий (постоянная смена и столкновение волн, вызванных технологическими инновациями). Структура будущего социально-политического развития определяется доминирующей волной перемен.⁴⁴ Тоффлер выделяет три такие волны. Первая волна перемен была вызвана 10 тыс. лет назад сельскохозяйственной революцией. На смену первой волне пришла вторая, вызванная промышленной революцией 16-17 веков. Индустриализм расколол социальную структуру "первой волны" и устранил существовавшие прежде отношения подчинения между церковью, государством и индивидом. Власть обусловливалась уже не "собственностью на средства производства", а контролем над средствами интеграции, способностью обеспечить скоординированное взаимодействие многочисленных систем и подсистем различного уровня. Из потребности в интеграции возник главный интеграционный двигатель системы – большое правительство. Потребность в объединении частей в одно целое вызывало неуклонный рост больших правительств в любом обществе Второй волны.

Всемирная революция в области коммуникаций (Третья волна) не могла не вызвать одновременно и политические изменения. Тоффлер отмечает, что все политические институты второй волны "устарели и готовы к преобразованиям". Цивилизация Третьей волны не может пользоваться политической структурой второй волны. Для решения данной проблемы Тоффлер предлагает правительствам наступающей Третьей волны руководствоваться тремя основополагающими принципами. Первый принцип – принцип власти меньшинств. Демассификация общества приводит к тому, что все сложнее становится найти большинство по какому либо политическому вопросу. Вторым принципом политических систем должен стать принцип "полупрямой демократии" – переход граждан от представителей к тому, чтобы представлять себя самим. Третий принцип направлен "на разрушение системы принятия решений и передачи решений туда, куда они относятся. Тоффлер называет этот принцип "разделением решений" и предлагает освободиться от институциональной перегрузки.

Тоффлер обосновывал черты будущего общества, основываясь на всестороннем анализе роли информационно-коммуникационных технологий в различных сферах общественной жизни и подкрепляя свои заключения многочисленными примерами из социально-экономической и политической практики. В концепции Тоффлера впервые наиболее последовательно реализуется стремление связать факторы политического развития, представленные в классических доктринах модернизации, с ролью информационных технологий в современном обществе.

Новейшие концепции информационного общества в русле постиндустриализма связаны, прежде всего, с исследованиями Мануэля Кастельса. В фундаментальном исследовании «Информационное эпоха: экономика, общество и культура» Кастельс доказывает, что человечество в настоящее время переживает переход к «информационной эпохе», главной чертой которой становятся сети, связывающие между собой людей, институты и государства.⁴⁵

По Кастельсу, начало информационной эпохи восходит к 1970-м годам, к капиталистическому кризису, который ознаменовал собой конец того, что принято называть послевоенным устройством (полная занятость, растущие жизненные стандарты, государственные системы социального обеспечения и т.д.) Кризис ускорил реструктуризацию капиталистического предпринимательства, так как корпорации, застигнутые рецессией и возросшей конкуренцией, искали новые источники прибыли. Случилось так, что эта реструктуризация совпала с возникновением, по терминологии Кастельса, информационного способа развития, явления, тесно связанного с ростом информации и коммуникационных технологий.

И основой новой коммуникационной системы общества является не столько информация, сколько «сетевая логика его базисной структуры», придающая распространяемой информации особые качества и функции, системно преобразующие все основные сферы жизнедеятельности людей – от экономики и политики до образования и культуры. Кастельс называет новое общество сетевым, так как источником власти становится принадлежность к той или иной сети.

Доводы Кастельса сводятся к следующему: как телевидение в политике играет главную роль не из-за конкретного содержания, а потому, что нельзя заниматься политикой, не имея дела с телевидением, так как и роль сетей – не в их содержании, а в самом факте доступа к сетям. Если субъект политики не в сети, то он не может полноценно участвовать в жизни сетевого общества. Компьютерные сети, в свою очередь, по-видимому, положат конец такой массовой системе коммуникаций, как телевидение (централизованное производство и вещание на гомогенизированную аудиторию), поскольку они индивидуализируют коммуникацию и делают ее интерактивной. Поэтому самым важным для культуры становится вопрос о доступе к сети, ибо только это дает возможность коммуникаций и интерактивного общения с кем угодно и когда угодно. Таким образом, происходят изменения и в политической сфере. Лидерство становится излишне персонифицированным, а политики обзавелись имейджмейкерами и тратят массу сил, чтобы сделать себе качественное паблисити через СМИ, потому что путь к власти лежит через имидж:

Для многих авторов распространение глобальных информационных сетей означает упадок национальных государств, поскольку границы не служат препятствием для электронных потоков информации и соответственно маркетинг, производство и распространение ведутся все больше в мировых масштабах, что размывает границы между странами. Кастельс это прекрасно понимает, однако он не считает, что сети означают смерть национальных государств. В определенной степени основные политические институты могут ослабнуть, но роль их останется значительной. И главным образом потому, что, несмотря на тенденции к глобализации, существует связанная с этим потребность в максимальной адаптивности всех участников глобализации.

Для Кастельса Интернет обладает «технологически и культурно присущими ему свойствами интерактивности и индивидуализации». Тем самым он может способствовать созданию электронных сообществ, которые более свяжут, нежели разделят людей. Кастельс полагает, что включение в сеть – условие полноценного участия в жизни современного общества. Тем самым утверждается, что доступ к ИКТ и, в первую очередь к Интернету, определяет право гражданства в информационной эпохе. Более того, Кастельс доказывает, что «ценой за включение в систему станет требование адаптации к ее логике, ее языку, ее «проходному баллу» ее кодировке и декодировке».

Поскольку информационные потоки начинают играть центральную роль в организации современного общества, регионы и локалии, имеющие серьезное значение, «оказываются интегрированными в международные сети, связывающие воедино самые динамичные секторы». Кастельс подчеркивает, что регионы и локалии имеют значение, но он же утверждает, что мы переживаем время «географической разъединенности», которая дезорганизует установившиеся связи. Новая «среда инноваций» будет определять, какому региону развиваться, а какому приходить в упадок, но все они будут входить в сетевое общество.

Основным противоречием и одновременно движущей силой прогресса Кастельс считает противоречие между глобализацией мира и самобытностью (идентичностью) конкретного сообщества. Он указывает, что в недрах сетевых структур существуют сообщества, которые объединились вокруг «самобытности сопротивления». Это сопротивление направлено против основной тенденции развития современного общества – глобализации. Важной чертой этих сообществ являются минимальная включенность в структуры традиционного гражданского общества и, в большей части, протестный характер их деятельности. Однако, в перспективе, часть их этих сообществ от сопротивления сможет перейти к «самобытности, устремленной в будущее», и тем самым будет способна создать нечто подобное новому гражданскому обществу и новому государству. Среди подобных сообществ Кастельс выделяет, прежде всего, религиозные, национальные и территориальные сообщества.⁴⁶

Таким образом, с появлением информационно-коммуникационных технологий мировое и национальное политическое развитие приобретает в определенной степени парадоксальный характер: с одной стороны происходит интеграция человеческого сообщества как социальной общности, связанной «всемирной паутиной»; другой аспект связан с тенденцией к дезинтеграции социального и появлению «кастового» и «атомизированного» общества.⁴⁷ Оформление и распространение идей Кастельса знаменовало окончательный отход теоретиков информационного общества от однолинейности в понимании политического развития. В концепциях информационного общества зачастую анализируется тот же набор политических факторов развития, что и в классических доктринах модернизации. Отличительной особенностью является то, что в качестве фактора детерминирующего, интегрирующего и обеспечивающего модернизационные процессы называется политическая коммуникация.

Учитывая то, что коммуникация является одним из наиболее часто употребляемых терминов для характеристики особенностей политического развития в информационном обществе, необходимо рассмотреть эволюцию базовых моделей политической коммуникации. Сама категория коммуникация в широком смысле рассматривается как процесс взаимодействия и способы общения, позволяющие создавать, передавать и принимать разнообразную информацию. Политическая коммуникация по определению Шварценберга – это «процесс передачи политической информации от одной части политической системы к другой и между политической системой и социальной системой».⁴⁸ Р.Ж. Шварценберг выделяет также три основных способа политической коммуникации, основанной на использовании различных средств:

-коммуникация средства массовой информации;

-коммуникация через организации;

-коммуникация через неформальные каналы с использованием личных связей.

В рамках социального подхода к изучению коммуникации было разработано множество теоретических моделей. Одним из критериев их классификации является выделение линейных и нелинейных (циркулярных) моделей. Линейные модели подразумевают взаимодействие коммуникатора (отправителя информации), коммуниканта (интерпретатора информации) и реципиента (получателя информации). Однако в таких моделях могут выделяться и дополнительные компоненты: источники информации, факторы помех, фильтры информации, обратные связи и т.д. Основное преимущество подобных моделей в том, что они дают возможность лучше понять последовательность событий в информационных обменах, основные параметры коммуникации. Отличительной чертой циркулярных (нелинейных) моделей коммуникации является то, что в них и коммуникатор и реципиент выступают одновременно и как получатель и как источник информации. Таким образом, процесс коммуникации происходит непрерывно. В связи с этим расширяется и спектр возможного взаимодействия основных параметров. Исходя из вышесказанного, можно сделать вывод, что все теоретические исследования коммуникации рассматривают ее либо как действие (односторонний процесс передачи информации без осуществления обратной связи) либо как взаимодействие (двусторонний процесс).

Как уже отмечалось, первые исследования политической коммуникации базировались на изучении политической пропаганды. Основной идеей всех этих концепций было убеждение в том, что сообщения масс-медиа принимаются всеми членами аудитории одинаково и такие стимулы вызывают мгновенные и непосредственные отклики. Считалось, что СМИ способны формировать общественное мнение и склонить массы к любой точке зрения, угодной коммуникатору. Именно в рамках пропагандистской теории начинал работать Г. Лассуэлл, предложивший классическую линейную модель коммуникации. Для исследования акта коммуникации Лассуэлл предложил ответить на следующие вопросы: «Кто?», «Что говорит?», «По какому каналу?», «Кому?», «С каким эффектом?».⁴⁹ Таким образом, в модели коммуникации Лассуэлла выделяется пять элементов:

-коммуникатор (автор сообщения);

-сообщение (политически значимая информация);

-канал коммуникации (средство передачи сообщения);

-реципиент (адресат сообщения);

-достигнутое воздействие (эффективность коммуникации).

Под воздействием критики, эволюции научных подходов и изменения социально-политической реальности Лассуэлл вынужден был скорректировать свои взгляды и отказаться от пропагандистского подхода. Однако, несмотря на это, его модель актуальна и в настоящее время, так как при анализе любого коммуникационного акта в первую очередь выделяются его составные части.

Новый этап в эволюции представлений о способах политической коммуникации связан с появлением моделей Шеннона-Уивера и М. Дефлера. В середине 60-х гг. М. Дефлер предложил видоизменить модель Шеннона-Уивера, предполагавшую возможность воздействия помех на процесс коммуникации и, как следствие этого, несовпадение исходного и полученного сигнала.⁵⁰ В новой модели коммуникационного процесса на первый план была выдвинута проблема соотношения двух смысловых значений: первоначального сообщения, отправленного «источником», и восстановленного сообщения, поступающего к «управляемому адресату». А сам термин «коммуникация» понимался как результат достижения соответствия между исходным и конечным «значениями». По сравнению с моделью Шенноа-Уивера, схема коммуникационного процесса дополнена петлей обратной связи. Процесс коммуникации начинается с того, что коммуникатор формулирует определенное смысловое «значение» в виде «сообщения», которое направляется в передатчик, где оно преобразуется в «информацию», адаптированную для передачи по каналам связи. В свою очередь, «информация» проходит через какой-либо канал и поступает в приемник, где происходит расшифровка «информации»: она превращается в «сообщение», которое затем преобразуется «управляемым» адресатом в «значение». Соответствие между исходным и восстановленным «значениями» обеспечивается в модели за счет использования обратной связи, включающей в себя такую же последовательность компонентов. Коммуникатор, имеющий непосредственную связь с «управляемым» адресатом, формулирует о нем содержащее определенную смысловую нагрузку «сообщение», которое поступает в передатчик и преобразуется в «информацию». По каналу обратной связи «информация» поступает в приемник, где из нее восстанавливается «сообщение», которое получает адресат, имеющий двустороннюю связь с инициатором коммуникационного акта. В результате инициатор получает возможность контролировать и при необходимости корректировать ход коммуникационного процесса, увеличивая тем самым вероятность достижения соответствия между «значениями» двух «сообщений» – исходного и поступающего к «управляемому» адресату.

Отличительной особенностью циркулярных моделей коммуникации является то, что коммуникант выступает одновременно и как источник и как получатель информации. Уже в конце 40-х начале 50-х годов исследователи процессов социальной коммуникации заметили, что на практике массовая информация не сразу поступает от коммуникатора к реципиенту. В силу обладания рядом качеств лидеры принимают, осмысливают информацию раньше, чем масса людей. На следующей ступени уже сами лидеры начинают активно распространять свою информацию среди своей общественности. Поскольку с их мнением считается большинство из окружения, то посредничество лидеров при передаче массовой информации от источника (средств массовой информации) к ее получателю становится главным инструментом формирования общественного мнения. Социологи П. Лазарсфельд и Р. Мертон исходили из предположения, что «само по себе наличие в обществе средств массовой коммуникации не оказывает на него столь сильного воздействия как это предполагается».⁵¹ В ходе опроса избирателей Лазарсфельд не обнаружил доказательств того, что медиа играют важную роль в формировании мнений колеблющегося электората. Самое важное воздействие масс-медиа заключается в том, что они укрепляют в избирателях уверенность в правильности уже сделанного выбора. Часть тех, кто твердо стоял на своем выборе, сделанном в самом начале избирательной кампании, очень активно использовали медиа. С другой стороны, те, кто редко обращался к медиа, чаще шли к другим людям за советом, кому отдать свой голос. Они советовались именно с теми, кто критически воспринимал сообщения медиа, рано сделал свой окончательный выбор, обладал четко сформулированными политическими взглядами. Лазарсфельд назвал таких людей лидерами мнения, а тех, кто к ним обращался за советом, последователями мнения. Определенное суждение, предлагаемое аудитории средствами массовой информации, приводится в конкретное действие, чаще всего, посредством механизма межличностных коммуникаций. Причем наибольшее влияние на принятие решений оказывают лидеры. Они в свою очередь также имеют собственных «лидеров мнений» и обращаются к ним за нужной информацией. «Лидеры мнений» становятся связующим звеном между различными средствами массовой коммуникации и массой. Они не просто активнее в использовании масс-медиа, но и принимают активное участие в деятельности политических партий и организаций.

Помимо выделения линейных и нелинейных моделей коммуникации выделяют также: горизонтальные, когда коммуникации осуществляются между относительно равноправными компонентами или социальными акторами и вертикальные модели, когда отношения устанавливаются между различными иерархическими уровнями макрополитической структуры. В вертикальных моделях политической коммуникации основной акцент делается на анализ отношений управляющих и управляемых в коммуникативном плане. В частности, французский ученый Ж.М. Котрэ предложил в следующей последовательности:

-отношения идентичности: управляющие идентичны управляемым;

-отношения включения: все управляющие являются членами политического общества, но не все управляемые являются членами руководящего круга (эти отношения заключают в себе взаимопроникновение и взаимовлияние управляющих и управляемых);

-в условиях расширения политического общества отношения между управляющими и управляемыми становятся отношениями пересечения: класс управляющих частично отделяется от класса управляемых, и коммуникация между ними все более приобретает опосредованный характер – через процедуры референдума или выборов, а также через посредство СМИ, политических и неполитических организаций.⁵²

Изменения в области политической коммуникации, связанные с увеличением значения горизонтального уровня обмена потоками политической информации, нашли отражение в моделях альтернативных видов движения информации, предложенной голландскими учеными Й. Бордвиком и Б. ван Каамом.⁵³ Данные модели указывают на возможность преодолеть доминирование и жесткий контроль отправителя информации над адресатом. Всего выделяется четыре таких модели. Модель вещания предполагает распространение информации из центра одновременно многим абонентам на периферию. Отличительными особенностями данной модели как типичной односторонней коммуникации являются относительно невысокая возможность обратной связи, а также то обстоятельство, что время и место коммуникации определены отправителем. Диалоговая модель относится к случаю распространения информации в реальной коммуникационной сети: индивиды общаются непосредственно между собой, игнорируя центр или посредников и самостоятельно выбирая время, место и тему информационного обмена. Эта модель также имеет широкий круг применения: от простой личной переписки и телефонных переговоров до использования Интернета и электронной почты. Характерное отличие диалоговой модели состоит в том, что она предполагает своеобразное «горизонтальное равенство» участников информационного обмена в противоположность «вертикальному» принципу руководство-подчинение, присущему модели вещания. Коммуникация подобного вида не исключает участия и более двух сторон. Однако увеличение числа участников и, в частности, появление «ведущего» приводят к сближению данной модели с моделью вещания.

Консультационная модель также соотносится с большим количеством ситуаций, при которых индивид, находящийся на периферии коммуникационной линии, ищет необходимые сведения в центральном информационном хранилище. В отличие от модели вещания здесь место и время консультации, а также тема сообщения определяются не центром, а периферийным пользователем, обладающим максимальной свободой.

Регистрационная модель движения информации является противоположностью консультационной модели. Здесь центр запрашивает и получает информацию от периферийного источника. При этом сосредоточение информации в центре нередко происходит помимо желания индивида или без согласования с ним. Возможности данной схемы возросли вследствие компьютеризации и расширения телекоммуникационных сетей. Типичным для регистрационной модели является то обстоятельство, что центр имеет больший контроль над определением информационного потока, чем находящийся на периферии коммуникационной сети индивид.

Появление новых коммуникационных технологий и новых медиа вносят определенные изменения в сложившиеся модели массовой коммуникации. Результатом эволюции моделей коммуникации стало доминирование теоретических моделей, описывающих коммуникацию как сложносоставной процесс с наличием устойчивой обратной связи между отправителем и получателем информации. Активное использование в моделировании политической коммуникации понятия обратной связи выводит нас на рассмотрение такого понятия как политическое управление. С точки зрения используемого нами системно-кибернетического подхода политическое управление представляет собой частный случай политической коммуникации, предполагающий наличие обратной связи и включающее в себя и так называемый "политический диалог", который содержит в себе в неявном виде управленческие мотивы.⁵⁴

Наиболее перспективной теоретической моделью для описания политического управления в информационном обществе является концепция политических сетей, которая конструирует модели взаимодействия государства и гражданского общества в условиях глобализации, роста неустойчивости, умножения рисков в общественном развитии. В концепции сетей описываются отношения не столько между обществом и государством, сколько между официальными управленческими структурами, общественными и бизнес-ассоциациями.. В отличии от понятий "система" или "структура" в понятии "сеть" акцент делается на активном и осознанном взаимодействии акторов, вырабатывающих политическое решение и участвующих в его выполнении. Конструирование понятия "сеть" осуществляется на основе выявления участников сети и характера отношений между ними.

Например, Р. Родес считает, что политические сети формируются в различных секторах государственной политики (здравоохранение, сельское хозяйство, индустрия, образование и т.д.) и представляют собой комплекс структурных взаимоотношений между политическими институтами государства и общества.⁵⁵ Представитель немецкой школы политических сетей Т. Бёрцель называет сетью набор относительно стабильных неиерархических взаимоотношений, связывающих многообразие акторов, которых объединяют в политике общие интересы и, которые обмениваются ресурсами для продвижения этих интересов, признавая, что кооперация является наилучшим способом достижения этих целей.⁵⁶

Политические сети обладают признаками, которые отличают их от других форм управленческой деятельности. Во-первых, они представляют собой такую структуру управления публичными делами, которая связывает государство и гражданское общество. Во-вторых, политическая сеть складывается для выработки соглашений в процессе обмена ресурсами, имеющимися у нее акторов. Это означает, что последние заинтересованы друг в друге. Между ними существует ресурсная зависимость. В-третьих, важным элементом политической сети выступает общий кооперативный интерес. В-четвертых, участники сети не выстраиваются в иерархию: с точки зрения возможностей формирования совместных решений по интересующим вопросам все они равны. В данном случае наблюдаются не вертикальные, а горизонтальные отношения. В-пятых, сеть – это договорная структура, состоящая из набора контрактов, которые основаны на согласованных формальных и неформальных правилах коммуникации. На основе этих признаков российский исследователь Сморгунов определяет сеть как систему государственных и негосударственных образований в определенной сфере политики, которые взаимодействуют между собой на базе ресурсной зависимости в целях достижения согласия по интересующему всех политическому вопросу, используя при этом формальные и неформальные нормы.⁵⁷

Отличительной особенностью концепции политических сетей является попытка опереться на коммуникационные процессы в информационном обществе и демократическую практику современных постиндустриальных государств. Сети объединяют людей не по принципу подчинения, а на основе коммуникации.⁵⁸ Основанные на доверии и сокращении трансакционных издержек, сети выступают дополнительным или альтернативным по отношению к институтам регулятором взаимодействия. Доверие становится наиболее значимым фактором формирования сетей.⁵⁹ Снижение доверия к политическим институтам приводит к тому, что значимым инструментом политической интеграции становится формирование доверия внутри политических сетей в результате продолжительного взаимодействия. На формирование политических сетей накладывало ограничение физическое пространство. Преодолеть это ограничение позволило появление новых средств коммуникации и, прежде всего, Интернета. В связи с чем, развитие политических сетей и Интернета зачастую рассматриваются как две стороны одной медали.⁶⁰

Сеть Интернет, структура которой позволяет устанавливать неирархические отношения между участниками политического процесса в информационном обществе, можно рассматривать как коммуникативную среду, наиболее полно отвечающую принципам сетевой логики. Изменения, вызванные появлением интернет-технологий, сказываются на характере связей между медиа и обществом, несмотря на то, что «старые» медиа еще доминируют, а «новые» в основном подстраиваются под существующие институционные формы. Основные черты, отличающие новые медиа от старых, это: децентрализация – предложение и выбор больше не определяются исключительно поставщиками информации; высокая пропускная способность – передача по кабелю и через спутники позволяет преодолеть жесткие ограничения, присущие эфирному вещанию; интерактивность – получатель может выбирать информацию, отвечать на нее, обмениваться ею напрямую и соединяться с другими получателями; гибкость формы, содержания и использования. Характерной чертой, отличающей Интернет от старых медиа, является возможность создания множества различных форм коммуникации. Например, М. Морис выделяет четыре наиболее распространенные формы:

1. асинхронная коммуникация "один на один" (электронные письма);

2. асинхронная коммуникация "многих с многими" (например, сеть Юзернет: сводки, листы рассылок, где требуется согласие на рассылки или пароль для входа в программу, в которой сообщения касаются определенных тем);

3. синхронная коммуникация "один на один", "один и несколько", "один с несколькими" строятся вокруг какой-либо конкретной темы;

4. асинхронная коммуникация, где обычно пользователь пытается разыскать сайт для получения определенной информации и здесь можно встретить коммуникацию "многие и один", "один на один", "один и многие".⁶¹

Благодаря интерактивности новых медиа, линейные модели коммуникации как однонаправленного процесса уступают место моделям коммуникации как двустороннего процесса обмена информацией. Таким образом, новые технологии заставляют изменить традиционные представления о процессах политической коммуникации. Традиционные формы медийной коммуникации, имеющей разнообразную и анонимную аудиторию постепенно стали объединяться, а часто попросту затмеваться другими формами коммуникации, аудитория которых имеет более широкие возможности для обратной связи. Односторонняя политическая коммуникация постепенно эволюционирует до более интерактивной или транзактной связи. Интерактивные компоненты отдельных новых коммуникационных технологий сглаживают различия между такими классическими понятиями, как «отправитель» и «получатель», долгое время бывшими главными составляющими моделей политической коммуникации.

Характеристики новых технологий заставляют выйти за пределы традиционной массовой коммуникации. Эту новую область называют транзактной медийной коммуникацией.⁶² Транзактная означает смену ролей – переход к таким коммуникационным отношениям, в которых каждая сторона сможет по очереди выступать в роли отправителя, получателя или передатчика информации. Таким образом, происходит обмен информацией, определенными знаками, а в результате и конкретными знаниями. Медийная означает, что эти технологии по-прежнему включают в себя медиа. В большинстве медиасистем, поддерживающих транзактные коммуникации, возможна также массовая коммуникация. Коммуникационными транс-действиями могут обмениваться много пользователей. Любой человек или организация могут обращаться к множеству других пользователей.

Распространение новых информационных технологий привело к корректировке теорий политического развития. Дискуссии среди ученых и политиков вызывает следующие вопросы: о характере влияния Интернета на демократические институты и процессы; основные направления изменений; эволюция прежних и возникновение новых политических институтов; максимальное использование новых информационных технологий и сохранение стабильности и устойчивости политической системы; влияние новых средств коммуникации на электоральное поведение граждан; тип демократии формирующийся в информационном обществе.

В дискуссиях о влиянии Интернета на политическое развитие выделяют два ведущих направления: популистский тезис о том, что Интернет позволяет воздействовать на власть и проводимую ею политику на индивидуальном уровне, и коммунитарный тезис о способности Интернета изменить саму природу социальных сообществ и основания общественного устройства.⁶³

Представитель популистской точки зрения Э. Коррадо отмечает, что Интернет может обеспечить общение граждан с правительством "без посредников", а также уменьшить зависимость простых граждан от выборных должностных лиц, политических партий и группировок, отстаивающих свои экономические интересы.⁶⁴ Таким образом, во-первых, произойдет усиление влияния простых граждан на политику, а во-вторых, будет ослаблено влияние тех, кому в настоящее время принадлежат СМИ. Иными словами, чем больше возможности для граждан напрямую общаться с правительством, тем, вероятно, более вовлеченными в политику они будут. Интернет, с популистской точки зрения, децентрализует доступ простых граждан к обмену информацией. Личное участие граждан в политике будет возрастать с ростом их влияния на общественную жизнь.

По мнению представителя коммунитаристской точки зрения, Г. Рейнгольда Интернет будет способствовать перестройке определяющих общественную жизнь связей между различными социальными слоями населения.⁶⁵ Основная функция Интернета будет заключаться в формировании и развитии "сообщества". Освобождение сообщества от ограничений, накладываемых географическим местонахождением, расширяет то, что в настоящее время называется локальным сообществом, до масштабов государства или всего мира в целом. Это в свою очередь предоставляет широкий спектр возможностей: увеличение взаимопонимания, большее уважение к точке зрения других людей, устранение дискриминации по расовому или половому признаку, создание общих ценностей. Если популистская теория касается изменений во взаимодействии граждан с правительством, то ожидания сторонников коммунитаристской теории основываются на усилении взаимодействия граждан между собой.

Дискуссии о влиянии новых информационных технологий на демократические процессы привели к появлению такого термина как электронная демократия. Выделяют как минимум два толкования понятия «электронная демократия». Первое более раннее и конкретное, предполагает реализацию политической активности посредством новых информационно-коммуникационных технологий. Второе, более позднее, толкование электронной демократии базируется на представлении ученых о том, что новые технологии улучшают гражданство в самом широком смысле, становясь центром политики и управления.⁶⁶ Основной целью электронной демократии декларируется повышение уровня политического участия. Концепции электронной демократии относятся к теориям, которые рассматривают компьютеры и компьютерные системы в качестве важнейшего инструмента в работе демократической политической системы. Общим для всех концепций является уверенность в том, что различные свойства новых средств информации, такие как интерактивность, более быстрые способы передачи информации, возможности связи большого количества пользователей друг с другом, изобилие информации и новые пользовательские возможности по управлению процессами могут положительно влиять на демократическую политическую систему. В то же время отмечается и возможности негативного воздействия на процесс демократизации, т. к. появляется угроза того, что в государстве, где повсеместно распространены интернет-технологии, можно осуществлять надзор за действиями любого гражданина.⁶⁷

Проникновение новых информационных технологий во все сферы общественной жизни привели и к изменению характера политического и, прежде всего, государственного управления. Информатизация государственных служб и их появление в Интернете привели к появлению концепции «электронного правительства»(е-Government). Предполагается, что услуги электронного правительства переносят акцент с коммуникационной персонификации чиновника, обладающего правом предоставлять услугу, на проблему интерактивной коммуникации, то есть возможности свободного доступа в Интернет. Проекты создания «электронного правительства породили дискуссии о степени открытости и демократичности информационного общества, об эффективности политического управления в таком обществе.

Вышеизложенное позволяет определить несколько составляющих политического развития в информационном обществе. Во-первых, это глобализация, которая является одной из ведущих сил, вызывающих трансформацию современных средств коммуникации. Прежде масштаб деятельности большинства средств массовой коммуникации определялся масштабами страны. В настоящее же время для прохождения политически значимой информации национальные границы уже не имеют такого значения. Во-вторых, все основные средства массовой коммуникации претерпевают технологические изменения, стираются старые различия, которые когда-то отделяли их друг от друга, то есть, происходит конвергенция. Многие традиционные СМИ переместились в Интернет, и наоборот, все чаще сообщения из глобальной компьютерной Сети становятся основой для новостей традиционных средств коммуникации. И, в-третьих, политико-коммуникативное взаимодействие становится интерактивным. Именно это отличает новые модели коммуникации от старых, которые акцентировали внимание лишь на прямой связи с получателем информации. Интернет представляет собой многогранное средство массовой коммуникации, то есть включает множество разных конфигураций коммуникации. Интерактивность и как следствие - возросшее значение обратной связи - приводят к отказу от линейных моделей политической коммуникации, поскольку теперь традиционное деление участников процесса политической коммуникации на отправителей и получателей информации во многом стало условным.

Интернет можно рассматривать как катализатор сетевой коммуникации, меняющий саму структуру коммуникационного пространства. Отличительной чертой сетевых коммуникаций является замена иерархических социальных связей на горизонтальные. Важным фактором активизации политической сетевой коммуникации становится недоверие субъектов политики к существующим институциональным формам взаимодействия.

Таким образом, в русле рассмотренных подходов можно выделить два основных вектора влияния интернет-технологий на политическое развитие: расширение политического участия за счет создания новых внеинституциональных форм политического взаимодействия (виртуальные сообщества, политические сети) и эволюция старых институциональных форм (появление в Сети органов власти, политических партий, СМИ); повышение эффективности политического управления путем снижения трансакционных издержек за счет использования новых каналов коммуникации.