Глава 2. Интегративная функция модальности и речевая агрессия

2.1. Сверхтекст лозунгов как модальная целостность

Гипотеза об агрессивной тональности как особой черте лозунгового сверхтекста повлекла за собой обращение к категории модальности.

Ш.Балли положил начало трактовке модальности как синтаксической категории, выделив в любом высказывании основное содержание (диктум) и модальную часть (модус), в которой выражается интеллектуальное, эмоциональное или волевое суждение говорящего в отношении диктума (Балли 1961). В практике лингвистических исследований, как отечественных, так и зарубежных, границы употребления термина “модальность” стали достаточно размытыми. Трактовка модальности в современной лингвистике необычайно широка. Мы обращаем свое внимание на модальность как категорию текста.

Выдвижение текста основной единицей лингвистических исследований повлекло за собой текстоцентрическую концепцию модальности. Текстовая модальность рассматривается как основная категория отношения к действительности с точки зрения автора, говорящего (Гальперин 1981, Солганик 1984, Степанов 1988а, Тураева 1994 и др.). В лингвистике текста модальность становится одной из категорий, обусловливающих целостность текста благодаря общей психологической установке автора текста. По замечанию Гальперина, “в разных типах текстов модальность проявляется с разной степенью очевидности” (Гальперин 1981: 115). “Степень очевидности” модальности в тексте предполагает, что “наряду с лингвистическими средствами выражения текстовой модальности следует учитывать и экстралингвистические средства. Если модальность высказывания выражается эксплицитно, то текстовая модальность может выражаться как эксплицитно, так и имплицитно” (Тураева 1994: 112). Текстовая модальность изучается как комплексная категория, активно взаимодействующая с целой системой других фукционально-семантических категорий языка и тесно связанная с категориями прагматического уровня (ЛЭС: 304).

Природа текстовой модальности дает возможность расматривать модальность и как категорию сверхтекста (Купина, Битенская 1994: 215). Сверхтекст современных российских лозунгов может быть интерпретирован как модальная целостность, которая базируется на общей коммуникативной установке коллективного субъекта. Коммуникативная установка субъекта в сверхтексте лозунгов заключается в волеизъявлении и оценке. Оценочное отношение к сообщаемому рассматривается многими лингвистами как один из наиболее существенных признаков модальности: “Категория модальности рассматривается как всеобъемлющая категория, поглощающая целевую коммуникативную установку автора и категорию оценки” (Тураева 1994: 111, см.также Гальперин 1981: 114, Степанов 1988в: 137), “оценочная модальность не противопоставлена другим модальностям, а совмещается с ними” (Вольф 1985: 205). В сверхтексте лозунгов модальность волеизъявления и сопряженная с ней оценочная модальность проявляются весьма отчетливо.

Оценка отражает прагматический аспект высказывания, текста, сверхтекста. По Ч.Стивенсону, оценка предназначается для воздействия на адресата и имеет целью вызвать определенное психологическое состояние (Стивенсон 1985: 129-154). Н.Д.Арутюнова, обобщая работы по прагматической аксиологии, отмечает: “Отрицательная оценка в речи ... всегда принимается не как простая информация, а как руководство к действию” (Арутюнова 1999б: 174). Прагматическая направленность лозунга заключается не только в открытом выражении требования или задачи, но и в оценке действительности адресантом, посредством которой получатель лозунга призывается к действию: “...чтобы руководить выбором или действием, этическое суждение имплицирует следующее: если человек его принимает, он должен принять и выведенный из него императив” (Haer 1967: 171, цит. по: Арутюнова 199б: 174). Оценка, содержащаяся в лозунге, может присутствовать открыто или быть выведена из экстралингвистических знаний.

Введем, вслед за А.В.Бондарко, понятие императивной ситуации. “Императивная ситуация — это волеизъявление, исходящее от субъекта 1, обращенное к субъекту 2 и направленное на преобразование ирреальности в реальность в презентно-футуральной перспективе” (Бондарко 1990: 80-90). Ситуация акции протеста — это императивная ситуация с точки зрения коммуникативной направленности. Кроме императивной, лингвисты выделяют оптативную ситуацию (выражение желания), ее компонентами являются:

1) наличие субъекта волеизъявления (волюнтативности);

2) представленное в волеизъявлении стремление к преобразованию некоторой ирреальной ситуации в ситуацию реальную;

3) необязательность адресованности волеизъявления и отсутствие субъекта-исполнителя как обязательного участника ситуации.

Возможность отсутствия указанных в п.3 признаков отличает оптативные ситуации от императивных. Для нас различие оптативных и императивных ситуаций несущественно: в сверхтексте современных российских лозунгов достаточно полно представлены та и другая ситуации, поэтому мы объединяем их под одним названием — императивная ситуация.

В акции протеста как императивной ситуации образуется одна шкала оценочности, распространяемая и на все лозунги, присутствующие на данной акции протеста: требуемое положение дел, презентно-футуральная перспектива развития ситуации находятся в зоне положительной для создателя/носителя лозунговой идеи оценочности; ситуация, спровоцировавшая появление лозунга, — в зоне отрицательной оценочности. Следовательно, в волеизъявлении оценка уже “заложена”.

Итак, модальная целостность сверхтекста может быть охарактеризована как совмещение семантики волеизъявления и оценочности. Представленность семантики волеизъявления и оценочности в каждом отдельном лозунге сверхтекста может проявляться эксплицитно и имплицитно.

К эксплицитному выражению волеизъявления мы относим императивные грамматические формы, лексические средства и синтаксические конструкции, содержащие семантику императива. Косвенная императивность выступает как смысл, передаваемый посредством формы с другим, не собственно императивным основным значением в особых условиях функционирования этой формы: “Косвенные значения рассматриваются на основе разнородного комплекса данных, как лингвистических, так и экстралингвистических” (Конрад 1986: 356, см. также: НЗЛ-17). В случае имплицитной императивности выражается некоторое основное содержание, из которого лишь вытекает императивный смысл. При отсутствии грамматических, лексических, синтаксических способов выражения императивной семантики волеизъявление в лозунгах присутствует имплицитно и обусловливается экстралингвистическими факторами.

Эксплицитно оценочность в лозунгах выражается при помощи лексических коннотаций, включая лексические единицы с эксплицитным прагматическим компонентом значения. “Прагматический компонент — это такой типизированный (социально закрепленный и единый для всех говорящих) элемент содержания лексического значения, который в типовых речевых актах символизирует отношение говорящего к действительности, к содержанию сообщения и к адресату” (Скляревская 1995: 64; см. также: Апресян 1995б: 135-155). Прагматический компонент включает “весь запас лингвистических и экстралингвистических сведений, ассоциаций, смутных, как будто бы априорных представлений и всех “добавочных смыслов”, называемых коннотациями” (Скляревская 1995: 64). Имплицитно оценочность проявляется в лозунгах, не содержащих лексических средств, формально выражающих оценочные смыслы, оценочное содержание этих лозунгов выявляется на основе экстралингвистических знаний, а не на основе отдельных языковых единиц.

Исходя из формальных средств выражения волеизъявления и оценочности, выделяем возможные пары соотнесенности указанных модальностей в отдельном лозунге:

1) эксплицитное волеизъявление + эксплицитная оценка;

2) имплицитное волеизъявление + эксплицитная оценка;

3) эксплицитное волеизъявление + имплицитная оценка;

4) имплицитное волеизъявление + имплицитная оценка.

В структуру дальнейшего анализа выраженности модальных смыслов мы включаем: а) формальную и семантическую представленность волеизъявления, б) формальную и семантическую представленность оценки.

Жанровая специфика лозунга обусловливает активность прямых императивных форм, поэтому прежде всего обратимся к эксплицитной выраженности волеизъявления.

Императивная парадигма по-разному трактуется в отечественной лингвистике. В.С.Храковский и А.П.Володин выделили следующие разновидности русских императивных парадигм:

1. “узкая императивная парадигма”, включающая только формы 2-го лица единственного и множественного числа (Н.П.Некрасов, И.П.Мучник, М.П.Муравицкая, отчасти А.В.Исаченко и А.В.Бондарко);

2. парадигма, включающая формы 2-го лица и формы совместного действия (= формы 1лица множественного числа) (К.С.Аксаков, И.И.Давыдов, А.М.Пешковский, В.В.Виноградов, РГ-80, отчасти А.В.Исаченко);

3. парадигма, включающая формы 2-го лица, формы совместного действия и формы 3-го лица (А.А.Шахматов, А.В.Немешайлова, Е.Н.Зарецкая, АГ-70);

4. парадигма, включающая формы 2-го лица, формы совместного действия, формы 3-го лица и формы 1-го лица единственного числа (А.Х.Востоков, Ф.И.Буслаев, Н.С.Трубецкой).

Материал обнаруживает активность в текстах лозунгов форм второй разновидности парадигм императивных форм. Помимо форм глагольной парадигмы, значение императива также эксплицитно передается лексически и синтаксически.

Обратимся вначале к группе лозунгов, где открыто представлены императив и оценочность.

1. Эксплицитное волеизъявление + эксплицитная оценочность:

Экспрессивные синтаксические конструкции со значением категоричности одновременно открыто выражают и оценочное отношение: “оценочная модальность определяется высказыванием в целом, а не отдельными его элементами” (Вольф 1985: 11).

— конструкции с модальными предикативами

Сюда мы относим синтаксические конструкции, в которые входят наречие “долой”, частица “вон”, выступающие в роли междометий и выполняющие функцию синтаксическую функцию предиката.

Лексемы долой, вон обладают значением резкого неприятия, отвержения кого/чего-либо и являются лексическим способом передачи императивности, одновременно помещая отвергаемый объект в зону отрицательной оценки. В подобных конструкциях волеизъявление и отрицательная оценка неразрывны. Например, Долой КПСС! (март 1993, г.Москва); Омон из города вон! (февраль 1993, г.Екатеринбург).

Кроме общей семантической отнесенности лозунга к отрицательной аксиологической зоне, пейоративная оценка может усиливаться за счет слов с прагматической коннотацией, которая присутствует на уровне когнитивного компонента семантики (Скляревская 1995: 67). Когнитивный компонент тесно связан с денотативной направленностью, и слово получает отрицательный или положительный заряд, который базируется “на некоторых всеобщих знаниях о мире и непреложных истинах, которые со времен древнейшего синкретического восприятия мира группируются вокруг общечеловеческих полярных концептов” (Там же: 67). В следующих примерах отрицательная оценка, “заложенная” в синтаксическую конструкцию, усиливается благодаря словам с прагматической коннотацией:

Долой банду Ельцина! (июль 1995, г.Екатеринбург). Отрицательная оценка объекта усиливается за счет использования слова банда с отрицательным когнитивным компонентом: “вооруженная группа людей, объединившаяся для разбоя, преступной деятельности” (МАС, т.1: 59).

Долой оккупационную власть! (май 1995, г.Москва). Усиление отрицательной оценки объекта происходит за счет слова с отрицательным когнитивным компонентом: оккупационный — “относящийся к оккупации, оккупация — насильственное занятие вооруженными силами какого-либо государства чужой территории” (МАС, т.2: 607).

Инородцев вон из России! (октябрь 1993, г.Москва). Отрицательная оценка усиливается за счет слова с отрицательной коннотацией: инородец — “человек иной национальности по отношению к русским; нерусский, живущий в России (обычно в речи националистов)” (ТС 1998: 270). На то, что чужой наделяется отрицательной оценкой, указывали многие этнологи, лингвисты: “...типичной является интерпретация основного (базового) противопоставления в аксиологическом, ценностном плане — в виде оппозиции “хороший”/“плохой” — с резко отрицательной оценкой всего того, что принадлежит “чужому” миру” (Лотман 1969: 465, см. также: Пеньковский 1989, Леви-Стросс 1994 и др.). Показательно, что это слово в Толковом словаре конца ХХ века ( выше и далее — ТС) дается с пометой возвращение в актив.

Ельцинский трон из России вон! (март 1996, г.Москва). Отрицательная оценка усиливается за счет словосочетания ельцинский трон, которое провоцирует ассоциацию современного президентского правления с самодержавием. Такой прием выразительности, как рифма, также увеличивает отрицательный потенциал лозунга. Ассоциативно близок к данному лозунгу лозунг русских революционеров Долой самодержавие!

— эллиптические императивные конструкции с пропуском глагольных форм

Пропуск глагольных форм создает впечатление сиюминутности реализации императива, крайней категоричности; аксиологическая зона презентивной ситуации — отрицательная. Эксплицитная отрицательная оценка усиливается при помощи слов с отрицательным прагматическим компонентом. Приведем тексты лозунгов с восполнением глаголов в скобках:

Компрадор Ельцин! (встань) На колени перед русским народом! (июнь 1996, г.Екатеринбург). Отрицательная оценочность усиливается за счет слова компрадор с отрицательным когнитивным компонентом: “местный крупный коммерсант (в экономически отсталых странах), занимающийся внешней торговлей и являющийся посредником между иностранным капиталом и местным рынком, наживающийся на этом посредничестве” (МАС, т.2: 86). Испанское слово comprador, часто употребляющееся в антидемократической прессе, обладает большим воздействующим эффектом именно из-за чуждости. Об аналогичной функции иностранных слов в нацистском языке писал В.Клемперер: “Иностранное слово импонирует, и тем больше, чем оно непонятней; будучи непонятным оно вводит в заблуждение и оглушает, заглушает мышление. Оно понятно меньшему числу людей, но практически для всех оно звучит торжественнее и производит более сильное впечатление” (Клемперер 1998: 324). Стоит еще сказать и о неблагозвучности данного слова в русской речи, что добавляет “неприятный привкус” при выражении оценки. Фразеологическое сочетание ставить на колени, имеющее языковое значение “заставлять покориться, подчиниться” (ФС 1986: 451), в лозунге прочитывается как требование публичного покаяния за совершенные преступления.

Идеологов платного образования — (пригвоздить, выставить) к позорному столбу! (май 1998, г.Москва). Глагол восстанавливается на основе фразеологического сочетания пригвоздить (выставить) к позорному столбу — “клеймить позором, предавать позору кого-либо” (ФС 1986: 354). При помощи фразеологического сочетания выражается отрицательная оценка по отношению к тем, кто признает необходимость/возможность платного образования.

Лозунги с эксплицитным волеизъявлением и эксплицитной оценочностью в последние годы становятся одним из наиболее активных способов выражения протеста, что тесно связано с увеличивающимися негативными настроениями большой части общества.

2. Имплицитное волеизъявление + эксплицитная оценочность

Эта группа включает в себя лозунги, представляющие собой оценочные высказывания, где оценочные номинации выступают, как правило, в предикативной функции. В семантическом плане для оценочных номинаций, как отмечает Е.М.Вольф, характерна метафоричность, при которой предметные наименования, имеющие соответствующие коннотации, могут выступать в оценочной роли (Вольф 1985: 179).

Подавляющее большинство лозунгов относится к отрицательной аксиологической зоне, которая наполняется за счет лексики с формально выраженной негативной окрашенностью. Проверка имплицитного волеизъявления происходит через причинно-следственные отношения. Лозунги из этой группы возможно трансформировать в лозунги с эксплицитной императивностью.

СССР — тюрьма народов! (январь 1990, г.Москва). Объект оценки — СССР, общая семантика оценки — отрицательная, выражена через оценочную коннотацию слова “тюрьма”. Скрытая императивность выявляется из следующей цепочки хода мысли: СССР — тюрьма народов, то есть народы насильно включены в состав СССР, чтобы народы, входящие в состав СССР, получили свободу, нужно распустить СССР — Долой СССР! Восстанавливая цепочку хода мысли, мы учитывали дату появления лозунга — в это время в обществе шла острая дискуссия о статусе республик в составе Советского Союза.

Горбачев не президент, а диктатор! (октябрь 1990, г.Иркутск). Объект оценивания — президент СССР М.С.Горбачев, общая семантика оценки — отрицательная, выражается через противопоставление, которое подчеркивает полярность аксиологических коннотаций слов президент и диктатор. Скрытая императивность выявляется из следующей цепочки хода мысли: Горбачев не президент, а диктатор, то есть Горбачев придерживается диктаторских способов управления страной, хотя в СССР — президентское правление, поэтому Горбачева нужно сместить — Долой Горбачева!

Ельцин — это гибель России, развал СССР! (январь 1991, г.Москва). Объект оценивания — президент Б.Н.Ельцин, общая оценка — отрицательная, передается через когнитивный отрицательный компонент слов гибель, развал. Скрытая императивность выявляется из следующей цепочки хода мысли: Ельцин — это гибель России, развал СССР, то есть Ельцин приведет страну к гибели, чтобы не допустить этого Ельцин не должен быть главой государства, поэтому Долой Ельцина!

Руслан — Иуда-враг! (декабрь 1992, ТВ, программа “Красный квадрат”). Объект оценивания — высшее административное лицо Руслан Хасбулатов, общая оценка отрицательная, выражена через имя собственное Иуда, ставшее символом предательства, в сочетании со словом враг, которое усливает отрицательную семантику высказывания. Скрытая императивность выявляется из следующей цепочки хода мысли: Руслан — Иуда-враг, значит, он может предать наше дело, поэтому нужно сместить Р.Хасбулатова с занимаемой должности — Долой Хасбулатова!

Ельцин — это Гитлер! (май 1993, г.Москва). Объект оценивания — президент Б.Н.Ельцин, общая оценка отрицательная, выражена через имя собственное Гитлер с устойчивой отрицательной коннотацией. Скрытая императивность выявляется из следующей цепочки хода мысли: Ельцин — это Гитлер, то есть Ельцин использует фашистские методы управления страной, поэтому Ельцин не должен быть главой государства — Долой Ельцина!

Съезд — дерьмо! (декабрь 1992, ТВ, программа “Красный квадрат”). Объект оценивания — 7 съезд народных депутатов СССР, общая оценка отрицательная, для выражения оценки использовано слово-оскорбление, исключенное из литературного лексикона. Оценочная номинация выражает приблизительно следующий смысл: “съезд не оправдывает своего существования”. Скрытая императивность выявляется из последующего хода мысли: нужно распустить съезд — Долой съезд!

Все начальники сволочи! (февраль 1998, г.Самара). Объект оценивания — лица, занимающие руководящие посты, общая оценка отрицательная, выражена через слово-оскорбление сволочь — “(груб. прост.) сброд, подлые, скверные люди”(МАС, т.4: 56). Скрытая иперативность выявляется из следующей цепочки хода мысли: все начальники сволочи, поэтому нужно сместить всех начальников — Долой начальников!

Демократы — дерьмократы! (июль 1993, г.Санкт-Петербург). Объект оценивания — сторонники демократии — демократы, общая оценка отрицательная; выражена при помощи контаминации слов дерьмо и демократы. Оскорбительное словоупотребление укрепилось не только в речи противников демократических преобразований в России, но и в языке, это подтверждается тем, что данное слово вошло в “Толковый словарь русского языка конца ХХ века” (ТС 1998: 205).

Говоря о семантических процессах в современной русской лексике, О.П.Ермакова подчеркивает: “Характерно, что весь “арсенал” метафор используется прежде всего для изображения негативных сторон политики, экономики, социальной обстановки в целом, для “разоблачения”, точнее — образного обругивания политического противника” (Ермакова 1996: 55, см. также: Баранов и др. 1991). Метафоры с отрицательными коннотациями, как пишет И.Г.Маланчук, “деформируют нормальные субъектно-объектные отношения: человек отводит себе роль жертвы, пассивного наблюдателя” (Маланчук 1993: 35). Сверхтекст лозунгов отражает тенденцию сверхчастотного употребления отрицательных метафор в современной речи. Лозунги с положительной оценкой объекта крайне редки и строятся по неметафорической модели:

Спасение России — в выходе из СССР! (январь 1991, г.Москва). Объект — Россия, общая семантика оценки положительная, достигается благодаря слову “спасение” с положительной коннотацией. Скрытая императивность отражается в трансформе типа: Россия должна стать суверенным государством!

К имплицитному волеизъявлению мы относим и группу лозунгов с архаичной императивной формой: сочетание частицы “да” с формой 3-го лица единственного числа изъявительного наклонения со значением “пусть” (РГ-80, т.1: 622). В сверхтексте современных лозунгов употребляется лишь словосочетание “да здравствует” со стертым значением императивности. Значение императивности этой формы перестало ощущаться не только благодаря устаревающему способу выражения, но и по причине частого употребления в другом значении: клишированная форма “да здравствует” широко использовалась в советских лозунгах в значении прославления. Объект в подобных конструкциях эксплицитно находится в зоне положительной оценки. Ю.И.Левин назвал советские лозунги с функцией прославления здравицами: “объект здравицы выбирается из ограниченного списка объектов, обладающих высокой ценностью в лозунговом универсуме: коммунизм, ленинизм, Великая Октябрьская социалистическая революция, КПСС и др” (Левин 1997: 545). В сверхтексте современных лозунгов остались прежние объекты, что и в советских лозунгах. Это говорит об устойчивости тоталитарных догм: Да здравствует Россия советская, социалистическая! (январь 1993, г.Москва); Да здравствует социалистическая революция! (ноябрь 1996, г.Санкт-Петербург); Да здравствует 80-летие Великого Октября! (ноябрь 1997, г.Москва); Да здравствует солидарность трудящихся! (май 1998, г.Москва). Значение прославления в ситуации акции протеста становится вторичным, лозунг прочитывается как призыв к возвращению утраченных ценностей.

В группу лозунгов с имплицитным волеизъявлением и эксплицитной оценкой входят лозунги со словом-предложением нет в предикативной функции. Конструкции с нет подчеркивают резкое неприятие факта или явления и могут быть интерпретированы как скрытая императивность в трансформе общего типа долой + кого?что? Конструкции с нет выражают психологическую установку относительно положения дел, репрезентируемого пропозициональным содержанием: Нет росту безработицы! (апрель 1998, г.Екатеринбург); Нет платному образованию! (апрель 1998, г.Екатеринбург); Нет росту цен на жилье и коммунальные услуги! (март 1997, г.Екатеринбург). В следующих примерах пейоративная оценка в этих конструкциях усиливается за счет слов с отрицательным когнитивным компонентом значения: Нет произволу администрации! (январь 1998, г.Липецк); Нет голодным реформам! (февраль 1996, г.Полевской); или за счет слов с отрицательной коннотацией: Нет немцовщине! (апрель 1998, г.Н.Новгород). В данном лозунге зафиксировано словоупотребление немцовщина, которое образовано от имени собственного Немцов + суффикс -щин(а) со значением <признак, названный мотивирующим прилагательным, как бытовое или общественное явление, идейное или политическое течение. Обычно с оттенком неодобрения> (РГ-80, т.1: 180). В лозунговом тексте Нет и нет антирусскому антинародному режиму Ельцина! (июнь 1996, г.Екатеринбург) усиление отрицательной оценки объекта происходит за счет повтора слова “нет” и двойного использования приставки анти- для выражения враждебности.

Конструкции со словом-предложением нет являются достаточно распространенной клишированной формой лозунга.

Группа лозунгов с имплицитным волеизъявлением и эксплицитной оценочностью демонстрирует тенденцию частотного употребления разнообразных средств выражения негативной оценки, что входит составной частью в общее огрубление общения в массовой коммуникации.

3. Эксплицитное волеизъявление + имплицитная оценочность

В этой группе лозунгов эксплицитное волеизъявление представлено, в основном, парадигмой прямых императивных форм. Оценочность имплицитно присутствует в императивных формах и выявляется на основе культурно-фоновых знаний.

— императив 2 лица единственного и множественного числа:

Ельцин, уходи! (октябрь 1998, г.Москва); Министр Адамов! Отдай наши деньги! (сентябрь 1998, г.Москва); Чубайс, поделись с учителями! (январь 1998, г.Самара); Терновых, отдай зарплату! (январь 1998, г.Прокопьевск). В лозунгах с императивной формой 2-го лица единственного числа имплицитная отрицательная оценка ситуации поддерживается заполненной позицией адресата. Известно, что по отношению к должностным лицам в русском культурном обиходе принята форма вы-обращение. Фамильярно-грубое ты в лозунгах служит средством для выражения оценки, поскольку содержит пренебрежительное, намеренно сниженное отношение к адресату. Ср.: Примаков! Наведи порядок в минатоме! (сентябрь 1998, г.Москва) — Ельцин, наведи порядок в стране! (январь 1998, г.Прокопьевск). Глагольные формы наведи, отдай несут дополнительные семы интенсивности, категоричности, выпада.

Нужно отметить возросшую в последние годы активность лозунгов, организованных по модели дайте/отдайте/верните + что? Глагольная лексема семантически отражает пассивную позицию адресанта: Дайте денег! (апрель 1998, г.Екатеринбург); Дайте людям работу и достойную зарплату! (апрель 1998, г.Екатеринбург); Отдайте нашу нищенскую зарплату! (ноябрь 1998, г.Екатеринбург); Верните долги! (сентябрь 1997, г.Москва) и др. Требуемое развитие событий оценивается положительно.

Братья! Служите Богу, Отечеству, Правде и Справедливости! (июнь 1996, г.Екатеринбург). Обращение братья не свойственно лозунговому жанру и в данном случае приобретает религиозный оттенок, что снижает категоричность лозунга. Волеизъявление звучит как призыв к бесспорно одобряемым социальным, нравственным ценностям. Написание с большой буквы графически подчеркивает значительность называемых ценностей и зону положительной оценки.

— императив совместного лица (1-е лицо множественное число):

Конструкции с названной формой подчеркивают активную позицию субъекта речи, который включается в число исполнителей призываемого действия. Этим, на наш взгляд, обусловлена имплицитная положительная оценочность этой группы лозунгов. Положительная семантика может усиливаться использованием слов/словосочетаний, обладающих положительным прагматическим компонентом: Очистим наше Отечество от чужеродных элементов и инородцев, погубивших страну! (май 1990, г.Москва); Русские! Поднимем знамя русской духовной революции! (июнь 1996, г.Екатеринбург); Товарищи! Народной газете “Советская Россия” окажем материальную помощь! (январь 1992, г.Москва); Будем верны идеалам Октября, отстоим имя и дело Ленина! (ноябрь 1990, г.Свердловск); Возродим компартию России! (октябрь 1993, г.Москва).

Однако приведенные в качестве примеров лозунги имеют социально-групповую положительную оценку. Националистически или прокоммунистически настроенные граждане воспринимают подобные призывы в зоне положительной оценки. Люди, имеющие иные взгляды, не могут не воспринять данные требования как отрицательные. Таким образом лозунги поляризуют общество.

Эксплицитно семантика волеизъявления присутствует в лозунгах с глаголом требовать. Лозунги с названной лексической единицей не содержат, как правило, эксплицитных аксиологических средств. Думается, что открытая оценка осложнила бы смысл требования, внесла бы дополнительные оттенки, отвлекающие от основного содержания. Требуем выплаты зарплаты, выполнения закона о труде! (май 1994, г.Москва); Требуем погашения долгов по зарплате! (декабрь 1997, г.Москва); Требуем отмены решения регионального суда! (январь 1998, г.Прокопьевск); Требуем отставки правительства и президента! (апрель 1998, г.Санкт-Петербург); Требуем отменить Постановление правительства РФ от ... 1998 г. № 1 по энергоресурсам! (июнь 1998, г.Климовск).

— эллиптические императивные конструкции с пропуском глагольных форм:

Имплицитная оценочность проявляется в общей отнесенности требуемой ситуации к положительной оценочной зоне. Приведем тексты лозунгов с восполнением глаголов в скобках: Ключи от архивов — (отдайте) в руки Верховного Совета! (март 1990, фото в ж. “Огонек” № 9); Моссовету — (дайте) кредит доверия! (сентябрь 1990, г.Москва); (дайте) Свободу ценам! (ноябрь 1990, г.Москва); Межрегионалов — (привлекайте) к суду! (февраль 1992, г.Москва); Родителям (дайте) зарплату, детям (дайте) хлеб! (март 1997, г.Екатеринбург); Нашим детям (дайте) ваше внимание! (февраль 1992, Г.Екатеринбург).

— инфинитивные конструкции со значением волеизъявления:

Употребление императивной конструкции с инфинитивом связано с высокой степенью экспрессивности и определенностью речевой ситуации. О “высшей степени категоричности” императива в инфинитивных конструкциях пишет Г.А.Золотова: “Преимущественно бессубъектное употребление инфинитива в императивном значении соответствует преимущественно бессубъектному употреблению императива: чем экспрессивнее категоричность требования, достигающая высшего выражения в инфинитивном императиве по сравнению с личным императивом, тем определеннее речевая ситуация, в которой требование адресуется конкретному исполнителю” (Золотова 1979: 44). Однако В.С.Храковский и А.П.Володин уточняют, что определенность речевой ситуации не характерна для конструкций с обращением анонимного адресанта к любому из неопределенного множества адресатов (Храковский, Володин 1986: 198). В сверхтексте лозунги с инфинитивной конструкцией направляются не конкретному исполнителю, а обобщенному адресату. А.Вежбицка тонко замечает, что субъекта речи в данных инфинитивных конструкциях можно охарактеризовать как активного: “Инфинитивы обязанности обычно имеют референцию к говорящему, и даже в тех случаях, когда они соотносятся с адресатом, все равно обязанность, по всей видимости, затрагивает также и говорящего” (Вежбицка 1996: 64). Включение адресанта в число исполнителей действия придает лозунгу положительную окраску с точки зрения тех, кто разделяет мнение лозунгодателя. Например, Восстановить Советскую власть! (февраль 1992, г.Владикавказ); Вернуть долги рабочим! (март 1997, г.Екатеринбург); Взять под арест счета мэра! (март 1998, г.Владивосток).

Помимо оценочности, заданной императивной ситуацией, оценка может усиливаться за счет слов с имплицитным прагматическим компонентом:

Дать пощечину коммунистической партии! (январь 1990, г.Москва). Усиление отрицательной оценки объекта происходит за счет семантики слова пощечина (перен) — “оскорбление, обида, унижение” (МАС, т.3: 349). Выражение дать пощечину прочитывается как знак мщения за нанесенные оскорбления, унижения.

Прекратить развал оборонной промышленности! (июнь 1994, г.Екатеринбург). Негативная оценка внеязыковоой ситуации формируется за счет использования слова с отрицательным когнитивным компонентом: развал — “полное расстройство, упадок, разлад” (МАС, т 3: 588).

Остановить обнищание России! (март 1997, г.Екатеринбург). Усиление отрицательной оценки ситуации происходит благодаря использованию слова с отрицательным когнитивным компонентом: обнищание — обнищать — нищать — “впадать в нищету, беднеть” (МАС, т.2: 502).

Возможны и смешанные случаи: в первой части лозунга Прекратить эксперименты над Россией! Россияне не подопытные кролики! (октябрь 1990, г.Москва) представлено эксплицитное волеизъявление и скрытая оценочность: отрицательная оценка настоящего момента проявляется за счет использования терминологического слова эксперимент по отношению к населению страны, что недопустимо по морально-этическим нормам (в первой части лозунга население метонимически обозначено топонимом (над) Россией и прямо названо во второй мотивирующей части — россияне). Вторая часть лозунга представлена имплицитным волеизъявлением и эксплицитной оценкой — уничижительное сопоставление людей с подопытными животными.

В следующих примерах лексически выражается положительная оценка, предлог за “употребляется при указании цели действия // при указании лица, предмета, в пользу, в защиту которого совершается действие” (МАС, т.1: 490), но фактически реализуется значение <вместо чего-нибудь>, которое оказывается сильнее положительной оценки и вносит отрицательную характеристику внеязыковой ситуации, фиксирует негативное восприятие альтернативного предложения, не называемого, подразумеваемого в тексте лозунга: За единый Советский Союз! (февраль 1990, г.Москва); За суверенную республику! (февраль 1991, г.Москва); За власть народа! (март 1996, г.Екатеринбург); “Русский союз”за Зюганова! (июнь 1996, г.Екатеринбург). Такая интерпретация подтверждается лозунгами, имеющими продолжение с предлогом против (вместо) + объект с отрицательной оценкой: За закон и порядок против произвола и насилия! (март 1996, г.Екатеринбург); За правду и чистоту против лжи и разврата! (март 1996, г.Екатеринбург); За честный труд против дармоедов! (март 1996, г.Екатеринбург). В последнем лозунге оценка представлена эксплицитно: дармоед — “(разг) тот, кто живет за чужой счет; бездельник; тунеядец” (МАС, т.1: 365).

Группа лозунгов с эксплицитным волеизъявлением и имплицитной оценочностью богаче других представлена в сверхтексте, что объясняется основной прагматической целью лозунга как жанра.

4. Имплицитное волеизъявление + имплицитная оценочность

Лозунги этой группы не содержат формальных показателей императивности и оценочности. Лишь благодаря общему смыслу лозунга и знанию экстралингвистической ситуации возможно отнести лозунг к положительной или отрицательной оценочной зоне и выявить скрытую императивность. Часто лозунги этой группы имеют форму повествовательного предложения. Лозунги, входящие в эту группу, представляют собой “свернутый текст” (Л.Н.Мурзин) и содержат скрытый механизм развертывания. Например, смысл лозунга Закон сохранения: нет денег на школу — есть вилла в Америке! (февраль 1997, г.Екатеринбург) можно развернуть следующим образом: Констатируем коррупцию чиновников, управляющих образованием; предупреждаем: нам известны факты коррупции; угрожаем: верните деньги, иначе мы можем отобрать виллы и прочее богатство; призываем награбленное отдать детям; нападаем: долой чиновников-коррупционеров, долой грабителей! Внеязыковая ситуация оценивается отрицательно.

Работают бесплатно только рабы. Мы не рабы! (февраль 1998, г.Выборг). Связь лозунга с фразой, по которой учились читать в первые послереволюционные годы Мы не рабы, рабы не мы, вызывает ассоциацию с революцией, восстанием обездоленных. Текст лозунга возможно развернуть следующим образом: Нам не выплачивают заработную плату, мы не будем работать бесплатно, подобно рабам, мы поднимем восстание и сами возьмем принадлежащее нам, поэтому лучше сейчас отдайте наши заработанные деньги! Внеязыковая ситуация оценивается отрицательно.

Голодный учитель творить не может! (декабрь 1996, г.Сыктывкар). Лозунг может быть развернут следующим образом: Из-за низкой заработной платы и/или ее невыплаты учителя вынуждены голодать, качество обучения падает — это плохо. Из отрицательной оценки ситуации следует скрытая императивность: Необходимо достойно оплачивать труд учителей!

Дети просят хлеба! (январь 1998, г.Липецк). Лозунг может быть развернут следующим образом: У нас нет денег, чтобы накормить детей, наши дети голодают — это плохо. Из отрицательной оценки ситуации следует скрытое требование: Отдайте заработанные деньги!

Два года нет выплаты на детей! Сколько еще ждать? (январь 1998, г.Екатеринбург). Скрытая императивность вытекает из отрицательной оценки, имеет ситуативную адресную направленность и может быть представлена трансформом общего типа — Выплатите пособия на детей! Вторая часть лозунга сформулирована в виде вопроса и может быть интерпретирована как оценка психологического состояния субъекта речи: исчерпанность терпения, за которой скрывается призыв к действию — Долой виновников (в том, что два года не выплачиваются пособия на детей)!

К лозунгам с имлицитным волеизъявлением и имплицитной оценочностью относятся также лозунги в форме вопросительных конструкций. В.С.Храковский и А.П.Володин, исследуя семантику императивных форм, пишут: “Вопрос представляет собой побуждение, но специфика вопросительной конструкции состоит в том, что каузируется речевое действие, тогда как императивная конструкция выражает побуждение к неречевому действию” (Храковский, Володин 1986: 207). Однако лозунги-вопросы, несмотря на каузацию речевого действия, прочитываются как оценочное высказывание, которое, будучи причиной, побуждает адресата к неречевым действиям. Например:

А вы хотели бы, чтобы ваш сын был в Чечне? (март 1995, г.Екатеринбург). Исходя из экстралингвистического контекста, разворачиваем содержание лозунга: Быть в Чечене опасно, поэтому не отправляйте молодых солдат, наших сыновей, в Чечню, прекратите военные действия в Чечне!

Россель! У нас нет афганской проблемы? (апрель 1993, г.Екатеринбург). При помощи вопроса констатируется наличие проблемы воинов-афганцев, которая требует решения со стороны властей области, губернатора. Имплицитное волеизъявление: необходимо решить, решите проблему воинов-афганцев!

Самарин, Гребенкин, какие новые кресла вам обещали? (сентябрь 1993, г.Екатеринбург). Выражение обещать новые кресла содержит негативную оценку деятельности называемых лиц, которые отстаивают чьи-то интересы ради собственного продвижения по служебной лестнице. Скрытая императивность заключается в требовании прекратить действия, вызванные личной заинтересованностью, а не должностной ответственностью.

Лозунги с назывной функцией Трудовая Россия! (ноябрь 1997, г.Екатеринбург); Трудовой Урал! (ноябрь 1997, г.Екатеринбург); Фонд Солидарности! (ноябрь 1997, г.Екатеринбург) и др. обладают имплицитно выраженной положительной оценочностью и скрытой императивностью: присоединяйтесь к движению (название)!

Группа лозунгов с имплицитно выраженными волеизъявлением и оценочностью немногочисленна, поскольку жанр лозунга тяготеет к открытому способу их выражения.

Обобщая сказанное, отметим, что в целом модальность сверхтекста лозунгов, определяемая как основная категория отношения протестующего субъекта к действительности, заключается в переплетении модальности волеизъявления с отрицательной оценочностью, поскольку подавляющее число лозунгов сверхтекста оценивают внеязыковую действительность отрицательно. Проведенный анализ сверхтекста как тематической целостности показал, что негативное отношение вызывают прежде всего изменения в экономическом и политическом курсе страны, смена социально-культурных установок на государственном уровне. Саморепрезентация субъекта речи как нищего и голодного способствует общему неприятию современных условий жизни. Модальная целостность сверхтекста, интерпретируемая как общая психологическая установка адресанта, коллективная точка зрения (Б.А.Успенский 1994) проявляется в негативном отношении к происходящим изменениям в обществе. Модальность волеизъявления, сопряженная с отрицательной оценочностью, выполняет интегративную функцию в лозунговом сверхтексте. Семы интенсивности, категоричности, выпада, а также нарушение культурных табу, коммуникативных конвенций и законов создают культурно-языковой фундамент содержащейся в текстах лозунгов вербальной агрессии.